Невыносимый

—Погоди Рюко, ты хочешь сказать, что мне придётся учиться? Я понимаю, что должен находиться рядом с тобой как твоё оружие но… — Кровавый хотел было договорить, но Матои его нахальным образом перебила: —Какое к чёрту оружие?! Ты мой друг, ясно?! И я не позволю ни тебе, ни кому-то ещё называть тебя просто оружием! Пусть ты и стал человеком, но ты не в коем случае не перестаёшь быть моим другом! Я попрошу Сацке помочь, она знает о Камуй больше нас с тобой, и она как никак моя старшая сестра и обязательно поможет! — девушка не понимала, что говорит и что делает, но она знала точно, что никогда и ни за что Кровавый не должен считать себя вещью. Матои накинулась на парня с объятиями, чем настолько шокировала несчастного, что он даже не мог пошевелиться, но Сенкецу почему-то был счастлив. Сердце юноши бешено билось из-за прикосновений к столь любимому человеку. Любимому человеку? —Не может быть… — прошептал парень. Восемнадцать лет. Прошло восемнадцать лет со дня рождения Рюко и чуть меньше, Кровавого. По человеческим меркам, Камуй был младше Матои, но если посмотреть на это с другой точки зрения, то парень был года так на два старше хозяйки. «Одежда нужна, чтобы её носил человек. Одежда — это бездушный кусок ткани, что красиво смотрится на том или ином человеке.» — именно такие убеждения живут в сердцах и разуме каждого человека. Все уже давно привыкли и стали забывать, что именно «бездушный кусок ткани» сделал человека человеком. Все да не все! Рюко и Сацке были теми, что были обратного мнения, эти сёстры были единственными, кто мог слышать Кровавого, когда он был в форме Камуй, а также единственными, кто продолжили дело своего отца — создание нового, спокойного мира без ткани жизни. Конечно Сацке была той, что начала всё это дело с гокуформой, но когда Кирюин Рагё умерла (а если быть точнее, сама себя убила), единственная кто до сих пор носила фамилию Кирюин, была Сацке, и на её плечи упала огромная ответственность за помощь людям. С помощью элитной четвёрки и всех оставшихся приближённых к ней союзников, Кирюин смогла вернуть человечеству подобающий облик. На Земле было спокойно, и даже слишком, это очень напрягало Сенкецу. За год проведённый с Рюко, он многому научился и многое узнал, камуй даже в тайне мечтал стать человеком, лишь бы быть рядом с Матои. Эта девчушка чем-то его зацепила, не то глазами, не то характером, а возможно и всем вместе, ответа Кровавый не знал, да и не хотел. Парень просто забыл о том, что он камуй, он влюбился и забыл обо всём… —Кровавый! Ты опять завис?! Да что с тобой происходит?! — тряся Сенкецу за плечи, кричала Рюко. —А? Что? Ой… Извини, Рюко. Я снова витаю в облаках. — виновато опустив голову, ответил парень. —Да ладно, бывает. Ты мне лучше вот что скажи… Что. У тебя. Нахрен, с голосом?! — прикрикнула Матои. Если задуматься, то её вопрос вполне очевиден. После «превращения» в человека, у Сенкецу изменился тембр голоса, с обычного баритона на более подростковый и подходящий под голос восемнадцатилетнего парня. —Я думаешь знаю? Мы же собирались к твоей сестре. — Рюко кивнула — Ну так чего сидишь, глаза вылупила?! Пошли уже! — схватив девушку за руку, решительно произнёс Сенкецу.

В отстроенном доме отца Сацке и Рюко

Темноволосая девушка по имени Сацке Кирюин, в домашнем халате сидела в кресле напротив камина и пила чай, смотря на портрет покойного отца. Раздался дверной звонок. Сацке сама открыла дверь. Увидев младшую сестру, девушка тут же улыбнулась, но как только её взгляд остановился на Сенкецу, лицо Кирюин тут же приняло серьёзное выражение. —Сацке, помоги. Ты единственная, кто изучила записи отца, только ты можешь знать, что делать. – накинувшись на сестру и обняв её, воскликнула Рюко. —Заходи, Кровавый. – отпрянув от Матои и закрыв дверь, предварительно осмотревшись, чтобы за этими двумя никто не следил, сказала Сацке и пропустила парня внутрь.