В ад к драконам

Саванна постепенно переходила в каменистую пустыню. Трава поднималась не так высоко, и деревья становились мельче, реже попадались. Скалы, покрошенные и испещрённые трещинами там, где ещё сохраняли целостность, часто шли отвесно, образовывали грани под прямыми углами, ущелья были узки и прямы. А значит, ещё двести лет назад тут была не пустынь, а город. Корабль "Баравой" скинул якорь там, где располагались городские ворота - об этом напоминали обрушившиеся колонны с высеченными на них символами. Команда - пятёрка зебр, самой старшей из которых не исполнилось и двадцати шести - быстро спрыгнула с борта своего судна, похожего на гибрид японской джонки с бипланом, и споро принялась за дело - сняв верёвки со своих обнажённых тел, они принялись привязывать их к валявшимся тут и там обломкам, "пришвартовывая" судно. Пока что они не могли заметить пару антропоморфных копытных родственного, но идейно далёкого вида. Они прервали осмотр города сразу, как только услышали плеск судна, и спрятались на широком уступе - или, быть может, козырьке древнего подъезда. Сверху было сносно видно зебр, зато они не обращали внимания на двух жеребцов. Тот, что помоложе - гнедой непарнокопытный, невысокий и худой, не мог отвести взгляд от зебр, одаривая их и любопытством, и немалым страхом. Второй, благородно-белый, явно имел если не рог, то кровь единорогов, судя по бороде, раздвоенным копытам и длинному хвосту. Не переговариваясь, они наблюдали за самками. Хотя одежд зебры не носили, на их худых полосатых телах хватало украшений - кольца на пальцах и серьги в ушах, кольца в гриве и в хвосте, браслеты на запястьях... Старшая носила золотой ошейник, идущая от которого тонкая золотая цепь спускалась между её грудей до самого пояса, где расходилась в стороны. На левой ноге у этой же кобылы была ременная перевязь, в которой сверкал длинный кинжал с лезвием в ладонь толщиной. Ещё две полосатые. отличающиеся короткой гривой, носили на спинках небольшие луки и колчаны. Могло казаться странным, что раньше зебры и лошади были одним народом. Но та катастрофа, что положила финал развитой цивилизации, разобщила копытных. Зебры дисциплинированны, воинственны и предпочитали порядок. Лошади даже в павшем мире оставались любопытными, зато приобрели хитрость. Сейчас подвиды роднило лишь то, что они оба таскали из руин уцелевшие металлические вещи на переплавку. И то, что полосатые разведчицы забрались так далеко, коней напрягало. Лошади не собирались оставлять этот поступок полосатых безнаказанным. Белый приподнялся на локте, секунду рассматривая кобылиц, а затем бесшумно заскользил по козырьку вниз, к стене, возле которой лежал небольшой арбалет и запас стрел. Гнедой тоже сдвинулся - но, хотя его уши и не дёрнулись, не так бесшумно, как его собрат. Несколько песчинок вылетели из-под неудачно ступившего копыта и предводительница зебр, Занами, услышала это шорох. Всё, что она успела заметить, доскакав до былого места засады - свежий след копыта, но для того, чтобы её всполошить, этого было достаточно. Занами обернулась к своей группе и собралась скомандовать погоню, но обдуманные слова приказа сменились резкой руганью, когда ей в грудь словно из ниоткуда вонзился болт, пролетев между рёбер и портя полосатую шерсть красным фонтаном. Зебра пошатнулась, харкнув кровью, но в следующий момент ноги её подкосились и она повалилась на землю. Второй выстрел сразил одну из лучниц - та упала с простреленным боком, корчась от боли и истошно вопя. Три остальные повалились на землю, вжимаясь в неё и не смея поднять головы. Нападавшие тоже не спешили - они уже выдали себя, а потому сейчас три зебры превратились из захваченных врасплох жертв в опасных противников. Одно, впрочем, подкрепляло уверенность жеребцов - стрелять, лёжа на земле, из лука - очень проблематично. И нельзя переться напролом под прострелом автоматического арбалета. Потому зебры затаились и сами, растворяясь в ущельях города и скалистых улицах. Жеребцы постарались больше не разделяться, чтобы прикрывать друг другу спины, наблюдая за противоположными провалами в комнате-пещере. Но они не ожидали того, что случится в следующий момент . Воспользовавшись тем, что жеребцы не видят их, одна из зебр, подползла к раненной и уже прекратившей корчиться подруге и сняла с неё лук. Встав на колен, полосатая вытащила из колчана длинную стрелу с красным оперением и странным наконечником в виде небольшого алого сердечка. Воздух прекрасно доносил до неё запах жеребцового пота, а потому она нацелилась прямо в провал пещеры и пустила стрелу. Выстрел наугад не промазал то ли благодаря удаче, то ли шаманья стрела на самом деле умела поражать даже незримых противников. В доме не сдержали крик боли, в котором присутствовало и нечто такое отчего Зазра - та самая лучница, задышала чаще. Но две её подруги раньше добрались до позиции. Гнедой жеребец лежал возле стрелы с разбитым наконечником, возле которой клубился розоватый дым. Его копыта слабо дрожали, а губы кривились в блаженной улыбке, порождённой образами в затуманенном сознании. Обе зебры быстро схватили его под мышки и выволокли наружу, пока Зазра сбегала на корабль. Опустив вниз широкую доску, она прикрывала подруг, пока те клали на корабль ополоумевшего жеребца. Затем вместе со второй лучницей Зазра вложила в лук иную стрелу и выпустила в тело Занами - то вспыхнуло ярким пламенем. Куда делся второй конь, нельзя было понять - неужели сбежал? Поэтому Зазра не теряла бдительности, водя стрелой на ещё не натянутой тетиве по контурам скал и провалам. Белый жеребец притаился за бортом судна, прячась в воде и высовывая только ноздри. Даже после отплытия зебры его не заметили. Ведь, расставшись с берегом полноводной реки, они решили, что находятся в безопасности от лошадей, и сорвались на отмщение за смерти подруг... И поощрение самим себе за пленника-трофей. На корабле нашлись старые, проржавевшие, но ещё крепкие оковы для запястий и лодыжек жеребца. Он уже начинал приходить в себя, и теперь, когда его взгляд прояснился, он вдруг осознал, что оказался в плену у своих врагов. Зазра первой подошла к нему - под нажатием на плечи жеребец опустился на колени. - Имя? - строго спросила Зазра, смотря на пленника сверху вниз. - Ариф, - он пробормотал и сглотнул. - Сколько вас было в руинах? - Вопросила другая зебра, с длинной иссиня-чёрной гривой — Зилвала. - Только двое... - из-за действия яда со стрелы Ариф стал более покорным. - Надо было добрать его и завершить своё дело! Так нас лишь спугнули два кольта, и ещё прибили наших сестёр! - Второй не найден, - возразила лучница. - Но мы можем вернуться, когда избавимся от балласта. - Так и сделаем. - заметила Зазра. - Но сначала… - она протянула руку и сжала пальцы на правом ухе Арифа, заставляя его испуганно втянуть голову в плечи, - нам нужно отомстить за смерть сестёр. Ты смоешь их кровь, Ариф! И тебе решать, кровью или потом. - Зачем вы его спрашиваете? - Третья зебра, с торчащим хохолком на голове - Замфира, отыскала среди того металлолома, что успели собрать, узкий металлический цилиндр. Добавить ремни - и будет уздечка. - Он отдаст нам и то, и другое! Ариф стал дышать не только часто, но и шумно. Где же его друг, Елевфер... Он же не мог оставить всех этих кобыл ему одному! - По праву нового капитана он достаётся мне, - строго сказала Зазра. - И мне решать, что с ним делать. Убить его можно сотнями изощрённых способов - но куда лучше будет этого неполосого принести в Стойбище. Он может много чего рассказать перед смертью. - Совсем не обязательно выпускать всю кровь... - проговорила Замфира, закручивая уздечку. - Всего лишь сделать его более полосатым… Не обращая на неё внимания, Зазра одним сильным толчком опрокинула Арифа на спину и поставила копыто на его живот, заставив жеребца заскулить и поджать ноги. - Растяните его, - велела новая капитан своим подчинённым. Жеребец сильно заводил их, тем более после того, как показал, что может быть серьёзным противником - от этого только сильнее хотелось его наказать! С большей охотой сподручницы поиздевались над ним сами, но лошади уже перебили половину отряда - не стоило терять другую половину в глупых ссорах... Тем более, что рано или поздно Ариф достанется всем. Зилвала взяла его за цепь на руках, Замфира - за скованные ноги, потянув пленника на себя и открывая его Зазре. Та убрала копыто с живота, но взяла одну из стрел и её жёстким оперением провела по телу распластанного перед ней жеребца. Ариф, задыхаясь от страха, стыда и возбуждения, вжал его, умоляющим взглядом смотря на Зазру, но та не обратила внимания на этот взор - держа стрелу под наконечником, она начала вести оперение ещё ниже. Бесчестье, беспомощность и издевательства зебр действовали не хуже, чем всё ещё не отфильтрованный яд в крови. Ариф стонал, крутился, как мог, но три кобылы были сильнее одного жеребца. Они заставляли пленника терпеть щекотку от оперения и лёгкие поглаживания руками по ушам и пястям. Цепи прижимались к палубе копытами и весом кобылиц. Зилвала опустилась на колени и сунула руки к подмышкам Арифа, после чего положение жеребца стало совсем чудовищным - от щекотки он рассмеялся во весь голос. Сидевшая в ногах Замфира наоборот, сама села на круп, сунув пальцы к копытцам жеребца, отодвинуть которые он был не в состоянии. Зазра же наслаждалась его метаниями, но наконец не выдержала, убрала стрелу и, приподняв хвост, села на грудь Арифа, прижимая его к полу. Замфира лизнула трепетавшее копыто, пощекотав за ним. Обычно этот жест выражал почтение, но если проявлялся к пленнику, лишь больше его унижал тем, что он не мог вдарить ногой обидчицу. Как и не мог укусить руки Зилвалы, нажавшие на пастьку и прижавшие ноздри, накрывая их ладонью. Он с отчаянием втянул в себя бело-чёрную шерсть, задрожав под противницами, которым его дрожь лишь пришлась по душе. Зазра, оказавшаяся полной хозяйкой жеребца, принялась поглаживать грудь коня, иногда зажимая в пальцах шерсть и вызывая у жеребца измученный стон. Стонал он в ладони Зилвалы, но та прижимала его крепко, не давая ни капли воздуха. - Молись, если можешь сейчас, - она прошептала ему в ухо, после чего зажала в своих зубах, облизывая его основание. Такое щекотное место... Ровно такое же, как верх бабки, и жилки над копытом, по которым другая зебра ерошила передними. Ариф уже даже не брыкался - в груди его воцарилось тягучее чувство, сжавшиеся лёгкие требовали воздуха, зрачки глаз расширились, но никто не собирался отпускать жеребца раньше времени. И безумные глаза жеребца плыли в душных слезах, мутивших его бедственный взгляд. Каждая из зебр слишком разыгралась для того, чтобы думать о жизни Арифа. Но о ней думал его друг, что воспользовался чрезмерной занятостью своих противниц. Неслышно подойдя к противницам, он быстро избавил Арифа от двоих, что держали оковы, ловко нацепив им на шеи петли, привязанные к вышвырнутому за борт копытом металлолому. Одна полосатая плюхнулась прямо за стальным мусором ко дну, другая взмыла к на рее к такелажу, отбрыкиваясь копытами. На третью жеребец набросился сам, сталкивая её с Арифа. Зазра отчаянно завопила, но прижатая телом жеребца, не могла и двинуться. Ариф, отчаянно вбирая в себя воздух, перекатился на локоть и поспешил прийти на помощь другу - точнее, тот сам толкнул зебру на гнедого, которой накинул цепь своих наручников ей на горло и прижал к себе. Над ними отчаянно дёргала ногами лучница, хватаясь пальцами за петлю на шею, силясь сорвать её, но неспособная это сделать - её хвостик метался из стороны в сторону, затем внезапно замер и безжизненно повис. Зазре досталась смерть гораздо более медленная. И такая же позорная, как та, которой мог погибнуть Ариф, сполна отплачивающий пережимая горло капитана цепью. Елевфер сообразил ещё более причудливую пытку. Садясь подле ног зебры, хватая их в руки и массируя бабки, жеребец предоставил ей возможность ощутить все муки положения её бывшего пленника… Кобылица в отчаянии открывала и закрыла рот, хлопая глазами и хрипя - она даже стонать не могла от пережавшей горло цепи, но её ноги задвигались, задрожали в цепких объятиях белоснежного жеребца, что теперь издевался над ней почти так же, как она - над Арифом. Сознание полосатой поплыло, глаза задрожали. Ариф дождался, пока зебра не потеряет сознание, после чего вопросительно посмотрел на товарища. Елевфер кивнул, присаживаясь у откинувшихся на палубе копыт Зазры, поглаживая кобылицу. - Свяжем остатками верёвок... Потом попробую тебя освободить. Вряд ли от этих антикварных браслетов сохранились ключи...