Сердце машины

На улице Илью отпускает, он улыбается свободнее, полной грудью вдыхает. Время вечернее, дневная жара спала, позволяя нормально существовать. Всё позади, можно возвращаться в привычный режим функционирования, правда, и встречи с Денисом вновь сократятся до внутрирабочих да крайне редких именно дружеских. Так. Не о том думаешь, Зимин, не о том, еще трек не закончен - думать надо о том, чтоб на записи не облажаться так же. Для Дениса путь до дома проходит как-то совершенно незаметно, даже визит в магазин несколько выпадает из его обычно пристального внимания. Ну, рюкзак потяжелел, ну отдает при неудачном шаге жестяным всхлипом - подумаешь. Илья рядом идёт, говорит о чём-то, подбадриваемый короткими кивками и репликами - не замечает. Замечает. Ещё как замечает, но на больное давить не хочет, отвлечь старается, чтоб залегшая складка меж чужих бровей расправилась. Выходит, судя по отстраненному виду Чудиновского, откровенно хуево. На момент Илью даже посещает мысль свернуть затею и отправиться домой, но он эту мысль отметает. Нет. Качество, трек - вот что сейчас должно быть главным. Но главным не становится. Дома Денис почти в себя приходит, чувствует, что усталость куда-то на второй план отступила, а ещё - что холодильник в магазине, походу, был неисправен. Теплое пиво - буквально не айс, и строй банок отправляется в морозилку. Ден и Микки остаются там же, на кухне, с ноутом, с листами, где что-то где-то перечеркнуто, что-то надписано - самые первые наброски. Из песни слов не выкинешь - сейчас фраза обретает самый неоднозначный контекст, заставляющий Чейни со вздохом потереть висок и щеку. - Нет, тут ничего не меняется. Придется тараторить. И встречается с почти что обиженным взглядом Ильи. Что такое? - Да и не надо менять, - Зимин сам теперь хмурится, - всё будет, как надо. Не собьюсь. Хочется не выше себя влезть, а зависнуть где-то над нынешней принцессей грайма. Вполне здоровые амбиции, если не считать того, что желание это растет не от жажды разорвать всех с битами и без битов, а от слепого стремления именно Денису показать, что может. Что достоин стоять так бок о бок, как сегодня. Что Чейни не ошибся. Чейни и не думает, что ошибся. Он смотрит на чужие белые руки, спокойно лежащие на столе. Небольшие, мягкие даже зрительно, почти девичьи. Смотрит и вспоминает другие - широкие, с длинными пальцами, до белых костяшек впивающиеся в столешницу. Ненужное наваждение. Денис трясёт тяжелой головой, тянется к нижней дверце холодильника, выхватывает оттуда одну за другой пару банок пива, первую перед Ильей ставит и, кивнув чему-то, не дожидаясь открывает свою. Вся жизнь на контрастах. Шум на площадке и тишина в квартире. Вышколенная сдержанность снаружи и вечный огонь внутри. Острый Слава и мягкий Илья. Холодная жесть банки и всё ещё не остывшее пиво, скатывающееся по пищеводу. — Хватит на сегодня,— решает наконец он. Иначе в голове так и будут мелькать моменты с баттла и чужие прищуренные глаза, — отдыхать нужно от этого хоть иногда. Ден — и отдыхать? Такое случается крайне редко, что, признаться, очень огорчает Микки, раз за разом встречающего перед собой осунувшееся лицо. Разве можно не согласиться? — Да без проблем, — Илья улыбается одобрительно, — хороший отдых — половина удачного следующего дня. И тут же уводит разговор в сторону. А после, под увещевания неумолчные — и Дениса с кухни. Чейни на мягкие уловки поддаётся, даже расслабляется несколько, глядя, как Микки, склонившись, в стойке под телевизором роется, вытаскивая на свет божий запыленную приставку. Денис позволяет Илье немного похозяйничать, потому что лень, а ещё потому что эта суета вокруг своей персоны льстит. Да и смотреть на Зимина приятно, особенно потягивая пиво. И плевать уже, что не холодное. За игрой с эмоциональными комментариями Микки время летит незаметно. Первая, вторая, третья банка пива — тоже. И когда за окном гаснут даже фонари, Генерал понимает, что ослабленный организм схватку с алкоголем проигрывает. Он жмурится ленивым котом, просто потому, что слабость свою и жуткую тягу вообще веки опустить, показывать не хочет. Правда, Зимин и сейчас оказывается слишком глазастым. Он подаётся вперед, тянется к телефону, смотря на время, не на залипающего Дениса. Деликатный мышонок. — Ого! Ты время видел? — риторический вопрос. Илья прекрасно знает, что Денис никуда не смотрел, кроме телевизора. С одной стороны это даже хорошо — значит, оторвался от работы и дел. Наконец. Но и о сне забывать не стоит. — Иди-ка давай спать, я всё выключу. Денис молчаливо кивает, поднимается - пытается подняться - терпит неудачу и звучно выругивается. Илья — как палочка-выручалочка, встает и подныривает под чужую руку. — Я... — Так, всё. Идём, — редко, когда Илья позволяет себе перебить Генерала, но Генерал сейчас и не возражает, вздыхает шумно и не без чужой помощи двигается в сторону спальни. — Мыш..гхм... Оставайся, — даже сейчас Чудиновский умудряется звучать командно, — поздно уже ехать куда-то. Я тебе сейчас постелю. — Ага, — смеётся Зимин. Денис, видно, забыл, что и так звал с ночевкой, — я сам, отдыхай уже. Илья тормозит у кровати, собираясь было сгрузить Дениса, когда тот на секунду подвисает, тычась с высоты своего роста носом куда-то в макушку Микки и выдыхая в самые волосы. Илье кажется, что Денис его целует. Пьяному сознанию Дениса кажется просто любопытным, как пахнет Зимин вблизи.