В твоих руках...

      - Ты идешь на зельеварение? – спросила Джинни, бегая по комнате и пытаясь одновременно одеться, расчесаться и собрать разбросанные книги – вчера до победного готовилась к предстоящему зачету.       Эйлин захлопнула небольшую шкатулку и обернулась.       Джинни остановилась и внимательно посмотрела на подругу.       - Ты ведь идешь на зачет? Это ведь важно.       - Я опоздаю немного.       - Серьезно? Ты настолько уверена в своих знаниях? Ты же знаешь, что опоздавшие берут билет и отвечают без подготовки!       - У меня есть дело.       - Эйлин! – строго сказала Джинни.- Что ты скрываешь от меня?       - Да ничего…       - Нет, ты изменилась. С той ночи, когда «заснула в библиотеке». Мерлин! Разве можно уснуть в библиотеке? И разве возможно, чтобы тебя не заметили и не выгнали?       И это Джинни еще не знает, что она каждый раз опаздывает на занятия Слизнорта,- подумала Эйлин отстранено. Если бы все занятия у них проходили совместно двумя курсами, а не только зачет, она бы уже давно из нее душу вынула и заставила рассказать, где она пропадает.       - Ну значит, возможно… Джинни, успокойся, все со мной в порядке.       - Что ты хранишь в той шкатулке? – Джинни кивнула на шкатулку, что Эйлин до этого бережно поставила на прикроватную тумбочку.- Раньше ее у тебя не было! Покажи!       - Безделушки всякие.       - Ага, так бережно и трепетно! Ну-ка!       Джинни бросилась к ее тумбочке, но Эйлин опередила подругу и, схватив шкатулку, прижала ее к груди.       - Ага! Безделушки?! В самом деле? У тебя там что любовные послания от Снейпа? – Джинни начала было смеяться, но глядя на выражение лица Эйлин, перестала. Она не могла понять, что именно оно выражает. Сожаление? Стыд?       - У тебя там письма от Снейпа? – повторила она громким шепотом, округлив глаза до неприличия.       - Нет, конечно.       - Тогда дай посмотреть!       - Это личное…       Джинни состроила обиженное выражение лица и развернулась, чтобы уйти. Но в последний миг обернулась и застала Эйлин врасплох. Заклинание было пустяшным и лишало возможности двигаться на несколько секунд. Они активно использовали его, когда их обучали дуэльному мастерству еще на первом курсе. Вот – пригодилось. Эйлин не ожидала этого и потому не смогла среагировать. Она упала на кровать, и Джинни легко забрала у нее из рук шкатулку.       Это была очень старая, даже древняя шкатулка из дерева, украшенная геометрическими орнаментами, что были вырезаны по дереву. Сверху она была покрыта темным лаком. На крышке были выведены инициалы Э.П.       - Чья это шкатулка?       Действие чар прошло, и Эйлин вскочила на ноги и вырвала из рук Джинни шкатулку.       - Это тебя не касается! Джинни, я не могу тебе рассказать всего…       - Откуда она у тебя. Твои инициалы не Э.П., а Э.М.!       - Мне ее дали.       - Снейп?       - Почему сразу Снейп?       - Да потому что в последнее время, больше никого и не существует. Все Снейп, да Снейп! Ты постоянно говоришь о нем! Постоянно докапываешься до мотивов его поведения! И пытаешься склонить нас на его сторону.       - Этого я точно не пытаюсь сделать! Он на стороне Сама-знаешь-кого.       - О, с каких пор ты перестала безбоязненно произносить его имя?       - Я не боюсь, если ты об этом. Просто теперь, это действительно небезопасно. Говорят, что в министерстве могут вычислить, кто и где говорил его имя.       - И что с того? Даже если они и, правда, могут это вычислить?       - Не хочу.       Джинни пожала плечами.       - Ладно. Мне теперь идти надо. Я ведь не знаю зельеварение так как ты. Если что, скажу Слизнорту, что ты зашла в госпиталь за лекарством от головной боли.       - Спасибо, Джинни.       Эйлин подумала, что это неплохо, что Слизнорт устроил этот зачет сразу у двух курсов. Студентов было в два раза больше, а значит, у нее было достаточно времени на утреннюю практику.       Она надела мантию и взяв в руки свою шкатулку, что в последнее время все чаще носила с собой или прятала так, что никто не мог найти, поспешила в кабинет директора.       Снейпа, как она и ожидала, в кабинете не было. Он потому и разрешил пользоваться директорским кабинетом в эти часы, что сам был где-то в другом месте и не мешал ей тренироваться одной.       Она поставила шкатулку на стол возле Омута памяти. Потом открыла ее и перебрала составленные в ней бутыльки. Их всего было двадцать, и десять из них были еще пустыми. Бутыльки были переложены ватой, чтобы не звенеть друг о друга. Разбиться они не могли – на них было наложено специальное заклинание.       Она достала пустой бутылек и, немного подумав, вернула его на место. А потом достала один из наполненных. Она посмотрела его на просвет, но, конечно же, ничего не увидела, кроме серебристо-голубой мерцающей жидкости. Это было самое первое извлеченное ее воспоминание. И она не сама его достала.       Сердце ее громко застучало в груди. Руки тряслись, и она поспешила вернуть воспоминание на место и, закрыв шкатулку, наложила на нее защитное заклинание.       Но стоило признать, что жить ей стало легче. Словно из ее головы не только воспоминание вынули, но еще и те четыре дубовые тяжеленные двери, которыми она пыталась его прикрыть. Сейчас она помнила случившееся, и может быть даже сильнее, чем обычно. Но оно не причиняло такой _обреченной_ боли. Возможно, дело было не только в том, что большая часть этого воспоминания, и эмоций теперь покоились в склянке, а в том, что оно было _разделено_. Ее боль была разделена на двоих.       Снейп не оттолкнул ее тогда…       Наверное, чтобы сосредоточиться на учебе и семестровых зачетах, ей нужно было изъять из головы и воспоминание о той ночи, которую она якобы провела в библиотеке. Но она не хотела этого. Помнить до мельчайших деталей. Помнить и переживать каждый день.       - Вы здесь? – голос Снейпа привел ее в чувство. Прежде чем обернуться, она успела принять самый беззаботный вид.       - Да… и мне кажется, десяти пока будет достаточно.       - Как скажете,- неожиданно согласился с ней Снейп и, пройдя к Омуту памяти, достал из кармана мантии несколько склянок.- Я полагаю, что вы готовы пройти этот небольшой тест.       - Тест?       - Сейчас вы последовательно просмотрите два моих воспоминания об одном и том же событии. Вам нужно будет сказать, какое из них подверглось изменению с помощью магии.       - И как я это узнаю? Методом анализа и логики?       - Методом волшебства, мисс Локвуд. Мы с вами не в магловской школе, а в Хогвартсе.       - Но вы не обучали меня этому… как я должна… есть какие-то признаки?       - Смотрите внимательно, мисс Локвуд. И не думайте о лишнем, потому что я собираюсь следить за вами.       И он вылил в Омут памяти содержимое одной склянки, а потом, так как девушка в нерешительности стояла как вкопанная на одном месте, он подтолкнул ее.       Это были самые обычные и ничем не примечательные воспоминания из его далекого прошлого. Просмотр какого-то матча по квидичу, где он сидел на трибунах. Локвуд почувствовала присутствие в ее разуме Снейпа.       - Ну, спасибо, хоть предупредили, профессор,- пробормотала она.       Ничего необычного. Просто квидич.       Она просмотрела оба воспоминания одно за другим два раза. А потом пристально посмотрела на Снейпа. Он легко выдержал ее взгляд. Ухмылка появилась в уголке его губ.       - Вы не знаете,- с некоторой толикой удовлетворения и презрения проговорил Снейп.       - Нет, я знаю. Они оба фальшивка. И дело не в том, что ничего особенного не происходит. В них чувствуется магия. В тех воспоминаниях, которые вы показывали мне раньше, и которые я извлекла из своей головы и пересматривала после, ее нет.       - Как вы почувствовали это? Редким волшебникам удается понять это с первого раза.       - У меня хороший учитель. Только он все никак не скажет мне, зачем мы это делаем? Зачем мне уметь определять фальшивые воспоминания?       - Чтобы, когда придет время, доказать, что воспоминания не фальшивы.       - Чьи? Кому? К чему вы меня готовите?       - У вас, кажется, зачет по зельеварению. А профессор Слизнорт не любит, когда на его занятия опаздывают.       - Профессор Слизнорт может сварить себе зелье забвения, если его так расстраивают мои опоздания! Когда вы ответите мне? Что вы задумали? Вы обучите меня всему, а потом сдадите… Сами-знаете-кому?       - Волан-де-Морту,- спокойно поправил ее Снейп.- Нет, мисс Локвуд. Хотя чистота вашей крови и не вызывает сомнения, но ваша преданность никогда не достанется Темному Лорду. Я не дурак, чтобы не видеть этого. И совсем уже глупо было бы с моей стороны надеяться, что я своей «дружбой» смогу вас склонить на темную сторону.       Слово «дружба» он буквально выплюнул, словно это было что-то мерзкое, горькое и склизкое.       - Дружбой?! Вы ни секунды не пытались стать мне другом! Но все же… профессор, вы и правда мой друг.       - Нет, мисс Локвуд. Мы никогда не будем друзьями с вами! Никогда, запомните,- его голос прозвенел металлически, и Эйлин стало от него не по себе.       - Потому что вы служите _ему_?       - Потому что у меня нет друзей. У меня есть только враги, мисс Локвуд.       - И я одна из них?       Снейп промолчал. Он провел рукой над ее шкатулкой. Удивление появилось на его лице.       - Вы хорошо защитили свои воспоминания. Заклятие имени. Только та, которую зовут Эйлин, сможет открыть эту шкатулку. Где вы узнали это заклятье?       - Я не узнавала. Оно уже было когда-то на этой шкатулке. Его сняли, но память о нем осталась. Эта шкатулка принадлежала Эйлин. Эйлин П.? Кто это Эйлин? Это довольно редкое имя.       - У вас поразительная способность видеть магию, мисс Локвуд. Редкий волшебник смог бы увидеть остатки заклинания на этой вещи. Почувствовать магическое вмешательство в воспоминания. Я знал лишь одного человека, способного на это… и вас.       - А кто был первым? Дамблдор?       - Дамблдор. Он предчувствовал, предвидел. Он знал много больше, чем все остальные. И он был единственным волшебником, которого Волан-де-Морт по-настоящему боялся.       - Поэтому вы убили его?       - Думайте, мисс Локвуд! Одних чувств мало! Одного таланта распознавать магию недостаточно, чтобы понимать, что происходит!       - Если он предвидел, предчувствовал… почему он не защищался? Потому что настолько доверял вам или…- губы ее задрожали. Глаза горели огнем, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы.- Он знал, но не защищался… почему?       Она все пыталась понять, тщетно, смутно, составляла части картины воедино, но они распадались снова. Было что-то еще… что-то, что она упускала из виду. Она не заметила, как тихо он пробрался в ее разум. Но она почувствовала, и вышвырнула его прочь, еще прежде чем осознала.       - Что? Вы обещали! – закричала она, приходя в себя и понимая, что только что случилось.       Снейп не выглядел растерянным или пойманным сполично глупцом. Он точно знал, что делает и зачем это делает. И на губах его играла торжествующая улыбка.       - Вы готовы, мисс Локвуд.       - К чему?       - К войне. Вы сейчас вышвырнули меня из своей головы, даже не понимая этого. Это высшее проявление способности к окклюменции – неосознанная защита. Защита от всех. Всегда. Даже во сне. Никто не сможет проникнуть в ваши мысли. И я полагаю, что даже Волан-де-Морту это не под силу. Я не ошибся в вас.       - И зачем вам нужен человек, разум которого не подвластен Темному Лорду?       - Очевидно, чтобы он чего-то не узнал.       - Очевидно, что это заговор?       - О нет, мисс Локвуд. Никакого заговора.       - У вас нет друзей, только враги. _Он_ тоже ваш враг?       - Как и вы,- закончил Снейп.- На этом наши занятия окончены. Я дам знать, когда придет ваше время…       - Вы убили его, потому что он просил вас об этом? Когда он уничтожал один из крестражей, его здорово ранило… он умирал… он бы умер все равно. – Эйлин была потрясена тому, до чего смогла додуматься сама и до чего так и не додумался этот зазнайка Поттер.- Убив его на астрономической башне, вы лишь доказали свою преданность Темному Лорду. Это был ваш общий план. Когда начнется война… вы. На чью сторону вы встанете?       - А как вы думаете, мисс Локвуд?       Она вцепилась взглядом в его черные глаза. Она не пыталась прочитать, что он думает. Она достаточно хорошо уяснила, что не сможет это сделать. Но одно дело проникнуть в разум, и совсем другое читать по глазам. Этому искусству ее никто не учил, но она знала, как выглядит несчастье. Слишком часто она видела несчастье в зеркалах, которые отражали ее собственные глаза. Слишком долго, прежде чем научилась его прятать. А Снейп сейчас не прятался. Быть может, он хотел, чтобы она наконец увидела и _поняла_.       - Северус,- она впервые в жизни назвала профессора по имени.- Хотите вы этого или нет, нужно вам это или нет. Принимаете вы это или отрицаете. Но я ваш друг. Я. Ваш. Друг. Помните об этом _всегда_.       Всегда. Слово ударило профессора болью. Нет, девушка не могла проникнуть в такие отдаленные его воспоминания. Она не могла знать. Она просто произнесла это обычное слово. Но оно разлилось по всему телу профессора осязаемой болью.       - Уходите, мисс Локвуд,- прошептал он сдавленным голосом.       - Вы всегда гоните меня, когда я пытаюсь узнать вас больше, чем вы хотите открыть,- сказал Эйлин, подходя к профессору ближе.- Зачем? Чего вы боитесь? Что я предам вас? Что вы предадите меня? Почему вы не можете быть мне другом здесь и сейчас…       Она споткнулась, смешалась и замолчала. Ей было нелегко решиться, но она знала, что другой возможности больше не будет. Никогда больше, они не будут стоять вот так друг против друга, в его кабинете, где их никто не видит. Никогда больше, их не будут так отчетливо и сильно связывать произнесенные и невысказанные слова, как в эту самую минуту, когда все воспоминания еще у них в головах, когда все чувства жива и обострены до предела.       - Северус, ты видел мою душу. В твоих руках, и я ее увидела такой, какой не видела прежде. Да, в шрамах, но живую… ты исцелил меня. Помог мне пережить все, что случилось со мной. Позволь мне помочь тебе.       - Нет, Эйлин. Помочь мне не в твоих силах.       Он закрывался, он ускользал от нее. И она это физически чувствовала, хотя они и стояли на прежних местах, не двигаясь.       - Не уходи.       - Мисс Локвуд, вы должны немедленно идти на зельеварение.       - Не должна,- тихо сказала Эйлин.       Время уходило. Снейп тоже приходил в себя. Растерянность покидала его, чтобы вернуться самоуверенности и надменности.       Больше нельзя было ждать. Эйлин поддалась вперед и поцеловала профессора в губы.