Смогут простить или же нет?

На часах пол первого. Мэтт и Эдд уже выключили свет и легли в кровать. — Мне как-то неудобно. Мы в комнате Торда, а сам он в гостиной с Томом… — проговорил Эдд. — Не волнуйся об этом, он же сам и настаивали, — ответил ему рыжеволосый и мягко улыбнулся, после чего поцеловал в щеку. Затем он обнял возлюбленного одной рукой, а второй начал забирать футболку. — Мэтт! Тебе не стыдно?! Мы же в гостях! — Начал сопротивляться Эдвард. Но тут из соседней комнаты послышались тихие стоны, по голосу было понятно что это был Патрик (как никак, но он же уке!). Гоулд сразу же смутился. — Ну вот видишь? Мы будем не одни такие, — начал завлекать Мэттью похотливо улыбаясь, –Мы будем тихо и я не буду увлекаться! Ну что скажешь? –всё не успокаивался голубоглазый. На свой вопрос он так и не получил ответа, вместо того он получил страстный поцелуй. И тут-то понеслась. Через пятнадцать минут из второй комнаты тоже послышались стоны, но только чуть громче. — Слышишь Пат? Мы походу не одни развлекаемся! — ухмыльнувшись проговорил Пол, — Как думаешь, Торд и Том поступят также? — еле сдерживая смех продолжил он. — Ты хочешь послушать их стоны или мои? — слегка недовольно сказал длинноволосый и притянув своего любовника чмокнул его в нос. Это всегда заводило Пола. В итоге они продолжили своё развлечение. Тем временем в гостиной Том лежал на диване, а Торд поверх него. Одной рукой он почёсывал голову Торда, от чего второй как казалось Тому чуть ли не помуркивал. — Может нам тоже поразвлечься? — Задал он вопрос «рогатику» и переставая его чесать. Тот в ответ недовольно буркнул, сел поверх Тома и начал слегка тереться. Спустя пять минут Торд был полностью обнажён и лежал под разгоряченным телом Томаса. В этот раз Томас не стал особо растягивать Торда (Торд сам его об этом попросил), слегка его растянув он сразу же вошёл. Из глаз у Ларссона потекли слёзы, но на лице появилась блаженная улыбка. (он немножко мазохист! Ура!) Поначалу Том двигался осторожно, стараясь причинить как можно меньше боли, а Торд в свою очередь постанывал, его стоны конечно были не тихие, но и не громкие. Чем быстрее двигался Риджуэлл, тем громче стонал Ларссон. И в какой-то момент Том зажал рот Торду и просто начал в него вкалачиватся со всей дури. Торду казалось что Томас проникает в него всё глубже и глубже с каждым толчком. Слёзы не переставали течь, глаза закатывались от безумного удовольствия, а изо рта бежали слюни. Именно так сейчас выглядел, некогда жестокий диктатор. Из-за того что Том занимал его рот, сероглазый не мог кричать или даже стонать от наслаждения. Ему оставалось только скулить, а делал он это настолько громко что другие парни всё слышали. Тем временем Мэтт, Эдд, Пол и Патрик уже закончил своё дельце. Когда Эдд и Патрик выходили из разных комнат, они столкнулись (им обоим надо было в ванную, ну вы поняли). Они стали красные как помидоры когда пересеклись взглядами. И они вдвоём были рады что ванная была на втором этаже, а не на первом. Ведь их смущение возрасло до бесконечности (войны бесконечности!!!) когда они услышали невероятно громкий скулёж Торда и рычание Тома. Первым в ванную поспешил Эдд, а Патрику пришлось слушать это всё ещё 15 минут. Слава богу я не решил спустится вниз. Почему-то мне кажется, что это я оказался бы в неловкой ситуации, а не они, — думал про себя парень. Когда Эдд вышел он направился в комнату пожелав спокойной ночи, а Патрик наконец-то зашёл в ванную. Придя в комнату он рассказал всё Мэтту и добавил что с утра прибьёт Тома, ибо нефиг так вдалбливатся в Торда. А когда Пат вернулся к Полу, рассказал точно такую же историю, но вместо того чтобы сказать что он прибьёт Тома, он сказал что ему жалковато Торда. Тем временем веселье в гостинной не унималось, наоборот, он становилось всё жарче и жарче. И такое веселье продолжалось до четырёх часов утра. Том лежал под одеялом в обнимку с «рогатиком», который тоже не спал. Торд всё ещё дрожал и тяжело дышал, его всё ещё не отпускало. — О боже… Такого я ещё не испытывал… Надеюсь мы это повторим…– тихо прошептал Тордик. — Конечно повторим, но это будет явно не скоро, — слегка с усмешкой, но всё тем же нежным голосом ответил ему черноглазый. Так в обнимку они и уснули.