Немного о сигаретах

– Это же твой учитель был, да? Аня замирает, так и не сняв шарф до конца. Мама стоит совершенно спокойно, скрестив руки на груди. – Какой учитель? Тебе показалось,– Аня вздыхает, расшнуровывая ботинки. Женщина не верит, хочет промолчать, но вместо этого вновь скрещивает руки на груди: – Это был твой географ. Я была в школе. – В смысле ты была в школе? Зачем?– Аня медленно раздражается, делает вдох-выдох, чтобы успокоиться. Не получается. – Я хотела узнать твою успеваемость, ты мне ничего не рассказываешь! Почему тебя до дома провожает твой учитель!? – Какая разница, мам? Мы просто встретились на улице,– она устало вздыхает. – Не ври! Ань, ты хоть понимаешь, что он старше тебя лет на десять!? "Какого черта..." – Мам, мы не... – А он чем думал? Спать с ученицей..! – Мам! Крик Ани, наконец, создаёт тишину. – Мы не спим с ним! Понимаешь, я с ним не сплю! – Мне бы хотелось, чтобы он больше не провожал тебя до дома. Ань, если у него интерес к тебе - это не нормально. Он не здоровый человек... Договориться женщине не даёт хлопок двери. "Господи, зачем, зачем, зачем?" "Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу." Ане не понять. Не понять женщину, которую она называет матерью. Не понять классную руководительницу, которая считает, что общение в интернете - самая ужасная вещь. Не понять Леру, которая из кожи вон лезет, чтобы на неё внимание обратили. Аня особенная. Она другая. Она видит по-другому. Она слышит по-другому. Она видит кино вместо снов*. В комнате полумрак. Совсем пусто. Хотя в комнате много мелких деталей. Тетради за десятый класс, листы с рисунками, тетради за одиннадцатый класс, блокнот, блокнот, учебники. Несколько чёрных ручек, два карандаша, три стирательных резинки, акварель. Опирающаяся на стол гитара, рядом с которой пара медиаторов. Кто-то подарил. Нейлоновые струны, которые Аня хотела поменять ещё около полугода назад. Бутылки из-под энергетиков, лента выпускника, фотоаппарат, альбом, зеркальце. Как много всего, но как всё-таки пусто. Письмо на середине стола портит всю картинку. Хотя картинкой все вышеперечисленное назвать нельзя. Обычное бумажное письмо. Аня задумчиво вертит его в правой руке. Написано, что для неё. Без обратного адреса. Почерк немного резкий, но аккуратный. – Я не стала открывать. Аня резко оборачивается. Мама вроде стоит с обычным спокойным лицом, но Аня все ещё слышит эхо слов, сказанных ею пару минут назад. – Спасибо. Миронова позволяет себе открыть письмо, когда мать закрывает дверь. С Новым годом, Ань. Не знаю, как часто ты заглядываешь в почтовый ящик, но надеюсь, что твоя мама не будет читать это. Немного трудно, ведь я первый раз пишу кому-то письмо, представляешь? Спасибо за то, что тебе не все равно. Я бы ещё многое хотел написать, но я просто твой учитель. Аня хмурится. "А что бы Вы ещё хотели написать?" Действительно. Что? То, что, может быть, любит её? Но это ведь не любовь, нет! Это просто интерес, любопытство, и Аня это прекрасно понимает. Аня убеждает себя, что она не влюблена. Какая любовь может быть в семнадцать? Она, в конце концов, не умеет любить. Никто, в принципе, не умеет. И она тоже. Или, может, он бы хотел написать, что им больше не нужно общаться? Что лучше бы они не выходили за рамки общения учителя и ученицы? Тогда почему не написал ни того, ни другого?