Немного о сигаретах

Это только ее город такой душный? Или она будет задыхаться везде? От этих жутких супермаркетов, пятиэтажек(которые ей всё-таки нравились), гаражей. От этих людей, которые не хотят менятся, которых "все устраивает". Ане кажется это ненормальным. Не может все устраивать, так не должно быть. Если тебя " все устраивает", то тебе просто все равно. Ей не все равно. Лежа в пять утра ей не все равно. И даже в семь утра, когда пора вставать в школу. Мама уезжает в одиннадцать, а это значит, что Аня снова останется совсем одна в квартире. Не считая рыжего кота. У Мироновой раздражается каждая клеточка тела, а она не знает почему. Затылок болит. Как же ей надоела эта зима. Скорей бы уже весна. На улице холодно. Аня проклинает себя за то, что не носит шапки, закрывая пол-лица шарфом. Шмыгает носом. Как же холодно. На разваливающиеся пятиэтажные дома падал поздний из-за зимы рассвет. Было очень красиво, но холодно. Аня торопится в школу к третьему уроку. К географии. Кирилл бодро раздает листочки девятому классу. Никто ничего не слушал, а значит придется выйти в коридор, чтобы они успели списать. Но ученики в этом классе слишком честные, чтобы списывать. В коридоре пусто. Уроки ведь. Географ поднимается на второй этаж слишком медленно. Ему туда попросту не нужно. Он неожиданно ловит себя на мысли, что ему нужна она. И это его даже пугает. Разве это правильно? Все так, как должно быть? Жутко захотелось курить. Меркулова смотрит на Аню долгим взглядом. Аня делает вид, что не замечает. – С тобой все хорошо? – Аня кивает, доставая телефон. – Все нормально. Почему ты спрашиваешь? – Миронова улыбается, обнажая зубы. Одноклассница ничего не отвечает и отворачивается, мазнув взглядом по улыбке. Она не скажет, что улыбка получилась слишком неправдоподобной. Аня хочет рассказать ей. Ане слишком тяжело. Ей нужен совет. Скорее, поддержка. Просто, чтобы ее кто-нибудь выслушал. Послушал. Услышал. Миронова даже виноватой себя чувствует в том, что ничего не говорит Маше. Но она ведь ничего не обещала. Что, к примеру, будет ей рассказывать что-то. О чем-то. О ком-то. Миронова чувствует себя ненастоящей. Будто она не живет, а наблюдает со стороны. Когда это началось? Когда это кончится? А кончится ли? И от этого становится тошно. Как эта ненависть к себе умещается в ней? – Я, наверное, пойду к кабинету. Увидимся там,– Аня чуть улыбается, оттягивая уголок губ. Рука вцепляется в перила, Аня пытается восстановить дыхание. Перед глазами плывет пустой коридор. Миронова делает шаг, совсем ничего не видя перед собой, нащупывает ручку двери в женский туалет. Бросает рюкзак, даже не закрыв кабинку. Сгибает ноги в коленях, убирая волосы в хвост. Аня тяжело дышит, чувствуя, что вот-вот из неё выйдет вчерашний завтрак. Через минуту дыхание восстанавливается, а вчерашний завтрак, к счастью, никуда не выходит. Миронова пьёт воду из-под крана. Много. Потом закидывает две жвачки в рот. – Ты неважно выглядишь, все хорошо? Настя из параллели заправляет прядь светлых русых полос за ухо, немного смущенно смотря на Миронову. – Все нормально. Аня кивает, быстро выходя в коридор, уже не слушая, что Настя говорит об её чересчур бледной коже. Меркулова первым делом хватает Аню за плечи, встряхивает. – Эй, ты какая-то бледная... Аня отшатывается. – Голова закружилась. Они проходят в кабинет физики. Каждый будто считает своим долгом задержать взгляд на лице Ани. Курильщик Паша тихо подходит к парте Мироновой и кладет на стол чёрные наушники. – Лови. Я их в коридоре нашел, видел, как ты их потеряла, когда падала. Аня выдавливает тихое "спасибо". Она совсем не помнит, чтобы падала. Немного ерзает на стуле. Вроде ничего не болит. Только локоть немного ноет. Кидает наушники в портфель и надеется, что местный Курильщик больше её в таком состоянии не увидит. Ане совсем не до истории. Записка прилетает откуда-то справа, прямо на середину её тетради. "Что ты сегодня ела?" "Ничего" "А вчера?" "Завтрак" Меркулова хмурится. Но записку больше не пишет. Аня пару раз глубоко вздыхает. Физика предмет довольно скучный, никто не слушает про звуковые волны. Зря. В следующую субботу будет проверочная. Кирилл встречает Аню на уроке географии. Совсем бледная, она садится на свое место. В ее движениях было что-то непривычное. Меркулова в этот день сидела тихо. Урок географии прошел слишком шумно. Одиннадцатый класс яро доказывал, что слишком устал от других семи уроков и что лучше бы их отпустили. Кирилл и рад был бы, но нехватка уроков даёт о себе знать. – Кирилл Юрьевич, отпустите пораньше, пожалуйста,– Лера сладко тянет последний слог. Географ мотает головой, вздыхает. Отпускать их хоть и на двадцать минут, но раньше, не хотелось. Но все разговоры одиннадцатого "В" уже начинали раздражать и повышать голос совсем не хотелось. Ничего уже не хотелось. Но когда подростки заявили, что работа на контурных картах, заданная Кириллом, уже выполнена, то географ решает сдаться и отпустить ребят на пятнадцать минут раньше. Аня шагает на зелёный свет чуть не сталкиваясь с мужчиной в черном дорогом пальто. Вечером почему-то много народу. Девушка про себя хмыкает, отмечает, что это, в принципе, нормально. Кирилл протирает лицо, вздыхая. Лениво встаёт со стула, так же лениво идёт к двери. Немного удивлен, что кто-то звонит ему. Друзья бы позвонили по телефону, а не в дверь. Может, это соседка? Может быть, кто-то хочет оставить ему свой цветок, пока куда-то уезжает? Хотя, кто тут будет куда-то уезжать? Аня переводит взгляд с кнопки звонка на Кирилла. Он молча кивает (Аня кивает ему в ответ) и отходит в сторону. Кирилл помогает снять ей куртку и шарф. – Ты сегодня была какая-то бледная, было плохо?– парень ставит чайник, доставая кружки. Он сначала даже немного встревожился, но потом вспомнил, что кружки у него две. На всякий случай. – Ну, да. Он качает головой. Но больше не спрашивает ничего. Домой бы она не ушла, потому что не хочет пропускать уроки. Аня встаёт к окну. Из него видно дорогу к центру. На подоконнике стоят два горшка с цветами, которые ей знакомы. Но названия она, увы, никак не может вспомнить. Кирилл стоял, оперевшись о стиральную машину, внимательно следя за девушкой. Мироновой совсем скоро надоедает вспоминать названия цветов, поэтому она направляется к парню. Кирилл первый тянется к ней, обнимая за талию. Через мгновение Аня сидит на стиральной машинке, уже обнимая Кирилла за шею, перебирая его волосы на затылке. – Уже восемь часов, может ты останешься? Аня пожимает плечами. Но потом кивает. Они выпили по кружке чая, Аня вымыла кружки. – Можешь воспользоваться новой щеткой,– Кирилл протягивает ей совсем новую зубную щётку, на которой всё ещё был наклеен ценник. – Спасибо. – Подожди, тебе нужно будет в чем-то спать... Кирилл берет Аню за руку, и они идут в комнату. Парень открывает старенький шкаф, осматривая его снизу вверх, цепляясь взглядом за самую верхнюю полку. – Держи. В руках у Ани оказывается огромная серая футболка. – Спасибо. Он махает рукой, как бы говоря, что все нормально и ей не обязательно его благодарить. Ей так не кажется. Миронова быстро принимает душ. Она протирает зеркало ладонью, смотря в отражение. Что в ней такого привлекательного? Закусывает губу и отворачивается. Серая футболка сидела на ней как короткое платье. Кирилл сидел за столом. Нужно было проверить ещё пару тетрадей. – Ложись,– произнес он, зевая. Темно-синее постельное белье манило Аню лечь и, наконец, закрыть глаза. – А ты?– Аня все мялась у входа в комнату, немного дрожа. После теплого душа ей было прохладно. – Я тоже сейчас лягу. Миронова все же решается прилечь на диван. Он не был мягким, но и слишком твердым тоже. Девушке казалось, что все так, как должно было бы быть. Ей казалось, будто они знакомы уже много лет, что она живёт с ним уже не первый год. Лицо географа было расслаблено и выглядело очень устало, несмотря на раннее для него время. Обычно он ложиться после двенадцати. Сейчас было без двадцати одиннадцать. В комнате, освещенной только настольной лампой, Аня плохо видит худую спину Кирилла. Он переодевал футболку, а после выключил слабенькую лампу. Аня чувствует, как Кирилл обнимает ее за талию, притягивая к себе. – Сладких снов,– он зевает и выдает ей в шею. – Спокойной,– она еле слышно дышит, чувствуя себя максимально комфортно и спокойно.