Нет, Юнги определённо не ненавидит родителей. Он уже просто свыкся. Со всем. И с женской одеждой, и с женским лицеем, и, даже, с просьбами матери. Нет, они не виноваты в том, что хотели девочку. Это он виноват — что мальчиком родился. Бунтарство просыпается крайне редко и из шкафа вылезает комплект мужской одежды. Он может позволить себе это только по ночам, но может. Прогуливаясь по тёмному парку, выкуривая несколько особо горьких сигарет со странным кофейным привкусом и слушая любимую музыку. А потом, с утра, на него смотрит Юнджи. Чрезмерно милая, привлекательная и красивая. Худая, с ровными ногами и нежной кожей. Прекрасная, послушная девочка.
И он улыбается ей, приглаживая отросшие, аж до поясницы, волосы и поправляя форменную юбку. Он не считает это чем-то отвратительным. Это искусство. Его приучили так с детства. Даже под этой форменной юбкой, под блузой и майкой — ложь. Красивое, женственное бельё, мягкие, но строгие, чулки и накладная грудь.
У
Юнджи — есть подружки, парень, которому она очень нравится и целая толпа почитателей острого ума.
У
Юнги — никого нет. Даже родителей. Юнги не любит никто.
Юнджи прощается с родителями после лёгкого завтрака и выходит из дома, по дороге завязывая волосы в тугой высокий хвост. Да, здесь есть свои преимущества. В лицее для «богатеньких» практически нет ограничений. Ясное дело, что форма, и без вредных привычек, но всё остальное — пожалуйста. Хотите, лёгкий макияж, хотите — накладные ногти, неброские, правда, но можно. У Юнджи ногти свои, не длинные, но очень аккуратные. Она переплетает резинку вокруг пучка волос очень ловко, но всё равно умудряется царапнуться локтём о ограду сада пока идёт к машине. Девочки не ругаются, поэтому он просто кривится. А после, под дверью лицея, его тормозит учитель физкультуры, останавливая окликом и быстро подходя ближе.
— Юнджи, что с твоей формой? — Замечая потертость на локте, спрашивает учитель.
— Здравствуйте, Пак-сонбенним. А что с ней не так? — Юнги искренне не понимает, но, на всякий случай, поправляет юбку пониже и одёргивает пиджак за его полы.
— Посмотри на правый локоть. — По правилам, учитель не имеет права касаться любой ученицы, если это не урок или если ему не приходится их разборонять. Юнги опускает взгляд и видит, что на пиджаке осталась пара следов от выбеленного забора и аккуратно стряхивает их ладонью.
— Спасибо. Я не заметила этого.
— К тебе приставали? — Замечая лёгкую нервозность при ответе, спрашивает учитель.
— Нет, что вы. Я зацепилась локтём за забор, пока поправляла волосы, но не думала, что запачкала форму. — С лёгкой улыбкой в голосе объясняет Мин.
— Тогда хорошо. Будь осторожнее. — Учитель тут же отворачивается и уходит в сторону спортивной площадки.
Обед — святое время. Можно отдохнуть от нудных и раздражающих объяснений, узнать пару новостей и лайфхаков от подруг и вдоволь наобсуждаться. Что ещё нужно? Только в самом конце обеда Юнджи замечает, что учитель Пак буквально прожигает её взглядом. Если подумать, он ведь очень неплох собой. Телосложение и личико просто на отлично, да и характер мягкий. И глаза красивые. Юнги откровенно залипает в ответ, пока Юнджи разговаривает с девчонками. И пропускает момент той самой грани, за которую ему заходить запрещено. Пак подмигивает, улыбается и отворачивается, метко попадая пустым пакетиком сока в урну.
Это уже ни в какие ворота. Они переглядываются почти каждый день, и он завораживает улыбкой всё больше и больше. Затягивает в сладкий омут карих глаз и топит там. Юнги ментально чувствует, что это не простое соблазнение. Здесь есть цель и, кажется, средства уже подобраны. Причём очень правильно.
Через пару месяцев вот таких вот гляделок, Юнги сдаётся практически без боя, подходя первым. А затем, ещё раз. И ещё. Пока они не договариваются поесть мороженое вне школы. Скоро ведь летние каникулы, лагерь, последний за все годы обучения. Отдых. Но он туда, как обычно, не поедет. Потому что девочки, купальники и кучи неловких ситуаций в одной комнате на шестерых. Нельзя.
Красивый лёгкий сарафан, развевающийся на ветру и плетёные босоножки без каблука. Они с учителем одного роста. И сегодня — идут гулять. Вместе.
От фонтана приятно веет прохладой, освежает и треплет распущенные волосы, выделяя тонкие пряди и норовя запутать в сладости. Мороженое, кстати, очень вкусное. Юнги не зря, с самого утра, трясся в автобусе. Ещё одна прихоть, хоть иногда, быть «как все». Ездить на автобусах, пользоваться проездными в метро и покупать билеты в кино по ученическому. Это ведь так мило.
И Пак рядом такой милый. Сидит на небольшой дистанции, рассказывает интересные факты из курса астрономии. Юнджи — отличница, Юнги — иногда читает от скуки умные книжки. Поэтому сейчас, он отвечает на вопросы с заминкой. Немного растягивая слова и часто делая вид, что что-то забыл.
— Ты, когда-нибудь видела кометы? — мечтательно тянет Пак и оборачивается, поглядывая на, прячущую от солнца глаза, девушку.
— Нам показывали обучающий фильм, но вживую — никогда. А ты видел? — Оказывается и разница в возрасте у них тоже небольшая, поэтому Пак сразу просит убрать уважительные приставки и чувствовать себя свободно. Он просто завоёвывает каждым словом. Притягивает, заманивает, заставляет слушать и слышать. Обращать внимание, рассеиваться вокруг него. Вечером, вдоволь нагулявшись и даже прокатившись на колесе обозрения, на котором Юнги, кстати, никогда не был, Чимин; боже, даже имя красивое, думается Юнги, провожает его до автобусной остановки. Улыбаясь настолько ослепительно, что Мину опрометчиво кажется, что он прав, когда тянется и дарит тому лёгкий поцелуй в щёку. Автобус прибывает только через восемь с половиной минут. Юнджи считает время сгорая от стыда и тихо вздрагивая от каждого шороха рядом. Чимин сначала просто стоял и улыбался так, что, казалось, вот вот и у него треснут щёки. Затем, он открыл свои шикарные янтарные глаза и. Посмотрел так, что — будь Юнги девочкой, он бы не намок. И даже не потёк. Его бы просто залило вместе с половиной города. И он был готов поклясться, что видел именно это, потому что, после того как Пак моргнул, взгляд снова стал добрым и милым.
— Я понимаю, что это может быть дружеским жестом, но. Тебе не следует делать этого на улице даже без формы. У тебя могут быть неприятности. — Пак мягко ерошит шелковистые волосы, расправляя спутанные ветром пряди и приглаживая лёгкие завитушки у висков. А потом дорога домой, долгие расспросы и очень-очень пошлый сон, от которого Юнги просыпается с каменным стояком. Который, кстати, без лица учителя перед глазами, проходить отказывается. Лагерь уже завтра. И Чимин тоже туда едет, а Юнджи всё так же нельзя.
Юнджи разрешают. При условии, что она не будет купаться и слишком сильно оголять тело. А также, родители хлопочут об отдельном номере. Но. Чимин едет туда. Юнджи понимает, что нездорова уже перед автобусом. Сердце колотится как заведенное и она действительно краснеет как наивная девчонка. Юнги внутренне чему-то очень сильно рад. Пак-сонбенним тепло улыбается всем, а ей — подмигивает.
Номер очень красивый и уютный. Юнджи — в окрылённом настроении, Юнги — очень хочется выпить и снова гулять по ночам. И он сможет. Если только обойдёт охрану. Охраны то, только двое старых полуслепых мужиков. Юнги ликует, а Юнджи, почему-то, очень хочет к Чимину.
***
Помнишь, в начале,
Ты пришла при параде, в красивом наряде?
Но, увы, я ночное проклятие,
Ведь порвано платье, порвано платье.
Юнги приходит в себя возле клуба. В очень красивом платье, на каблуках и с дикой головной болью. Он почувствовал, что что-то не так сразу. Ещё тогда, когда двое, очень красивых, парней подошли к ним и спросили одни ли они. Глупая МинХо.
— Сами. И нам очень даже одиноко. А вы? — Минхо напрямую флиртует, делая бровки домиком и смешно дуя губы. Юнжди никогда себя так не ведёт, из-за чего её пытаются споить в самую первую очередь. И, подумать только, у них это почти вышло.
Тогда, в лагере, Чимин поцеловал его по-настоящему, но тут же отстранился и ушёл даже не попрощавшись. И избегал. До конца учёбы. Не читал сообщений и писем, не отвечал на звонки. И игнорировал при встрече. Мин видел его глаза. В тот раз они были крайне странными и выражение в них ему очень не понравилось. Не ледяные, наоборот, будто у маньяка. Зависимого наркомана. Юнджи сильно тошнит. Она не может и не хочет спускаться вниз, ей уже наплевать на подругу, она сама нарвалась. Юнги трясёт и выворачивает. Он уже знает, что это наркотик и поддаваться нельзя, но невольно сдаётся на секунду, доставая из аккуратненькой сумочки телефон и набирая единственный номер, который знает наизусть. Сонный голос отвечает почти сразу:
— Алло? Я слушаю. — На браслете-часах три ночи. Боже. Снова тонна стыда, из-за которой, голос резко куда-то пропадает и становится глухим.
— Чимин. Прошу, — слова резко сбиваются кашлем, но Юнги стойко борется и вырывает себе ещё пару фраз, — забери меня, прошу. Мне что-то подлили. Я очень близко к твоему дому. Клуб «Formidable». — После, его всё же выворачивает и трубка выпадает на асфальт. Но телефон остаётся включённым и транслирует неприятные звуки. За ними плачь и дрожь. Шуршание ткани и отбой, когда Чимин находит бледную изнемождённую Юнжди. И забирает к себе.
