дауншифтинг

иногда сокджин искренне ненавидит всех своих друзей, на полном серьезе думая о том, что все его проблемы в жизни из-за них же. а иногда, злой как сука чон хосок притаскивает за шкирку пьяного в дупель мин юнги к нему на диван и тот начинает смазано лепетать что-то сокджину о чонгуке и его прошлом, и все, ангел мин юнги, апостол чон хосок — лучшее, что случалось с сокджином в жизни. юнги валяется лопатками на коже, бормочет что-то себе там под нос, и становится таким сюси-муси, что тянет блевать. хотя на самом деле его локтем к себе тянет хосок, и смотрит настолько по-сучьи, что просто хватит. сокджин глотает кислую слюну, и внимательно слушает. — глаз с него не спускать, — говорит он, присаживаясь на корточки перед сидящим у подножия и охуевающим с ситуации сокджином. — через час вернусь. — говорит. сокджин согласно кивает ему как недоразвитый все это время, и боится даже глотку раскрыть, потому, что в последний раз такого хосока они видели только до его отношача с мин юнги, и что там у них сейчас случилось — пусть пока нифига не ясно, но лучше не рисковать. хосок вскользь гладит мирно сопящего юнги по мокрому затылку, сбрасывает его бомбер около мебели, и кивает сокджину доверительно напоследок. джин сидит так еще некоторое время, непонимающе пялясь в паркет, а потом косяк влетает в стену, в квартиру вваливаются помятые намджун с чимином, и сокджин теперь совсем нихера не понимает. у одного нет брови, у второго расхерачена скула. сокджин моргает несколько раз, и теперь кажется понимает почему хосок бесновался. — что случилось? — на всякий случай спрашивает он. намджун устало отмахивается от него ладонью, и сразу сваливает покурить на балкон, а чимин сначала хлопает дверцей холодильника, потом щелкает ушком пивной жестянки, и наконец падает около сокджина, бросая тому на колени еще одну из нового пака. у него синячище зреет на скуле, и губа, кажется, задета то ли кольцом, то ли ногтем, но он сверкает улыбочкой и растрепанной укладкой. — юнги сцепился с каким-то понторезом в хондэ, — говорит он, шумно отпивая из отверстия. — потом с ним сцепился хосок, и начался полный пиздец, ну ты знаешь. сокджин знает. и это очень-очень херово. потому, что хосок так-то парень милый и спокойный, с почти ангельским терпением и хорошей улыбкой. но злить его нельзя вообще ни в коем случае. потому, что тогда хосок становится сумасшедшим в край, и это всегда чревато последствиями. в последний такой раз какого-то чувака увозили на носилках в реанимацию с переломом ребер, и об этом не хотелось даже шутить. сокджин молча прикладывается ртом к пиву, позволяя чимину прояснить ситуацию. — потом на нас вырулили каким-то образом его дружки, и намджун-хен тоже влез, потом полез я, ну и.... — что? — сокджин удивленно моргает, потому, что намджун ненавидит насилие, и наверное, близится апокалипсис, раз он дрался. — ну, — чимин пожимает плечами. — там был новый дружок лалисы, хен ему всю морду в винегрет превратил. чимин звонко смеется, и до сокджина наконец доходит. — тот высоченный шлагбаум, с плоским носом и рожей педофила? — да, точно. сокджин задумчиво чешет щеку, и уставляется на напряженные плечи дымящего уже вторую сигарету намджуна. — разве он не боксер? — да хрен знает. чимин опять жмет плечами, и комкает пустую банку в кулаке. из разбитых костяшек сочится сукровица, и сокджину опять их всех хочется заобнимать до трещин в ребрах. — а...чонгук? — сокджин не успевает договорить, потому, что чимин опять ржет как конь. — нет, его не было. сокджин улыбается, но быстро перестает. — как и тэхена, кстати. чимин бросает свою кожанку под диван, и вытягивает ноги вперед, светя коленками в прорехах на джинсах. он клацает что-то в телефоне, прижимая тот к уху плечом, закатывая рукава лонгслива и смотрит на напряженного сокджина. тот рассеянно ковыряет шов домашней футболки и не смотрит в ответ. чимин мотает головой, разводя руками как раз в тот момент, когда с балкона выпадает намджун. он хмурый и потрепанный, пахнет холодом и тремя выкуренными подряд сигаретами. джун смотрит на посеревшего сокджина, кивает чимину, чтобы тот свалил, и падает на чужое место, закидывая руку тому на крепкое плечо. — перестань, — говорит он, строго сводя брови на переносице. — серьезно, бро, это уже какой-то пиздец. сокджин уныло дергает плечами и очень-очень хочет перестать. он бы даже не хотел ничего начинать, просто...просто это ведь чонгук с ним случился, так пусть сам и решает эту проблему. «очень по-взрослому, ким сокджин, очень по-взрослому», думает он, мрачно кивая. «пиздец, согласен», думает. — он все-равно ебется на стороне, потому, что никому ничего не должен. и ты об этом знаешь. — добивает намджун. сокджин знает, но сокджин не понимает. это как не признавать наличие проблемы. стадия отрицания. — знаю, — тем не менее соглашается он, свешивая грустную морду вниз. в прихожей опять громко хлопает входная дверь, и даже на расстоянии нескольких метров, сокджин по-прежнему остро чувствует присутствие чонгука.