дауншифтинг

классно, когда вы пьяненькие, но еще в той самой кондиции, когда ты совсем не думаешь о завтра, а мир кажется клевым и веселым. классно, когда тебя мягко мажет и ты сильно любишь всех-всех-всех, даже такого злобного хрена, как мин юнги, который стремно матерится где-то под боком. классно, когда вы сидите на стареньком расхлябанном балконе жарким вечером, и на улице как будто лето, а под вами семь уставших этажей и в руках полу-собранная самокрутка. где-то в гостиной надрывно рыпит динамик на чьем-то макбуке, играет какая-то гаражная панк группа, что скорее всего не доживет до следующего тура по микрорайону мегаполиса, а на фоне топорно гасятся друзья. у них хмельные румяные лица и кривоватые улыбки от выпитого алкоголя, мятые, замочаленные временем футболки и встрепанные волосы. они шумят, сталкиваясь жестянками с пивом и чипсы рассыпаются куда-то под диван, когда кто-то снова не успевает поймать пачку с налета. у сидящего рядом юнги кислая рожа и сильно нахмурены брови, он очень пытается закончить со своей самокруткой, но в очередной раз промахивается фильтром мимо. у него очень-очень бухой взгляд и тэхен просто сдается при очередном провале. — хен, дай сюда. — нет. света от единственной лампочки конечно же не хватает, но юнги упрямо вздернув нос продолжает. тэхен молча достает из заднего кармана пачку табака mac baren и сует в рот фильтр. — держи, неуч. юнги косится так, будто очень хочет сломать ему челюсть. — отличник херов, — плюется он, но сигарету конечно же берет. дверь на балкон скрипуче хлопает, и у тэхена западает где-то под ребрами. на чонгуке широкие джинсовые шорты с массивной связкой ключей от всего на свете, что грузно и громко болтаются при каждом шаге, огромная черная толстовка, и кепка с надписью astroworld. на ногах тяжелые ботинки, которые многословно упираются тэхену носками в ступни и такой же тяжелый взгляд под стать. юнги на фоне кривится еще больше и усиленно докуривает. — фу, — говорит он, не меняясь в лице. — вы такие отвратительные. тэхен думает, что он чертовски прав, а еще о том, что так отчаянно еще не проебывался. — ты тоже так себе, — отвечает ему чонгук, растягивая край рта в гаденькой улыбочке. юнги выбрасывает окурок в окно и сваливает то ли поссать, то ли просто подальше от всего вот этого невысказанного. тэхен и сам бы свалил, но… чонгук все еще неоднозначно прижимается носками мартинсов к его ступням, нагловато заглядывая из-под бровей. тэхен неспешно просовывает свою самокрутку меж губ, уставляясь в ответ, проваливаясь в чужие мазутные зрачки и что-то там еще. глаза непроизвольно спотыкаются о кляксу родинки. ему бы очень хотелось отмотать время назад и возможно никогда, чон чонгука не встречать, никогда в чон чонгуке не тонуть, не кутаться по вечерам в забытую им, не по размеру огромную толстовку, не покупать понтовые black russian в надежде вдохнуть знакомый запах, когда совсем тошно и никак, не приезжать в этот здоровенный зябкий сеул, и никогда не смотреть молчаливо друг-другу вот так вот в глаза. тэхен и правда хотел бы чтобы все получилось по-другому. не так отчаянно и сопливо. без налета драмы и слезливых клише. но. чонгук тянет ему зажигалку — кругловатую зеленую зажигалку с изображением какой-то мультяшной херни и тэхен хватается за нее пальцами. чонгук делает шаг вперед, еще ближе, и тэхену скручивает кишки и селезенку. вдох-выдох. еще раз. сердце, кажется, истошно бьется где-то в глотке, и внутри фиброзно-мышечный так натужно гудит, что еще немного, и тэхена отключит от системы прямо здесь, как при мощнейшей ддос атаке. он через силу глотает воздух носом. чонгуковы пальцы сползают ниже, перехватывая ледяные от испарины фаланги тэхена. сердце стучит набатом, пока за балконной дверью стучат алюминиевыми банками их общие друзья. — ну привет, — просто говорит чонгук, растягивая губы в улыбке. озорные смешинки собираются паутиной мимических морщин вокруг его глаз и тэхен снова, в который раз, совершенно забывает сделать вдох.