Воспоминания из будущего

Я не знаю точно, кем я родилась впервые. Воспоминания были довольно обрывочны, а сейчас, спустя столько лет, я уже и не вспомню их. Моя первая более-менее осознанная инкарнация родилась служанкой, и её звали Евой. С тех пор я ношу её имя, потому что считаю своим родным как никакое иное. Да, это просто отвратительно, что мир раньше был поделён на богатых и тех, кто им прислуживает. Возможно, эта традиция осталась до сих пор. В любом случае я привыкла находиться в образе крестьянки всю свою жизнь и даже представить себе не могла, каково это — оказаться на высоте, захватить власть и кем-то управлять. Юэн, наверное, рассказывал тебе про наше с ним знакомство. Он был врачом, хорошим, истинным врачом, которого свет никогда не видывал. Я излила ему свою душу и рассказала, что меня тревожат невероятные сны, в которых я перемещалась в другие миры и исполняла разные роли за определённого человека, пока этот человек не умирал. Тогда я цеплялась за новую ассоциацию, и жизнь подкидывала мне очередные видения, раскрывая тайны своего прошлого. Я жила в бедности и нужде всё детство, будучи служанкой, и моим покровителем был английский граф Адам. Мы были ровесниками, и он, страстно влюбившись в меня, убрал с должности служанки и превратил в высокопоставленную особу. Я жила в его замке, доставшемуся ему по наследству, спала в отдельной спальне и принимала завтрак, обед и ужин вместе с ним в одной столовой — по разным краям стола. Я ни в чём себе не отказывала, любая моя прихоть была бы тут же исполнена. Мне потакали все — в том числе и те самые слуги, с которыми я когда-то выполняла свою рутинную работу. Адам клялся мне в вечной любви. Говорил, что будет ждать, пока завоюет моё сердце, и он даже не прикасался ко мне, не притронулся пальцем, даже когда — я видела по его глазам — он мечтал об этом больше всего на свете. Адам был превосходным влюблённым: верным, преданным, терпеливым. Я видела печаль и боль в его глазах всякий раз, когда я отказывала ему, и он не смел высказывать свою обиду. Однако у меня были на то свои резоны. Он был просто отвратительным человеком. Эгоистичным, самовлюблённым, дерзким и скользким, и именно поэтому я никогда не отдам ему сердце. Пока в его жизни не появилась я, он перебрал тысячи любовниц и бросил их, лишь воспользовавшись их доверием. Они все были служанками, нищенками, парочкой из них были даже жёны других богатых графов. Он заводил тысячи любовных связей. Я не могла поверить, что он остановится на моногамии, лишь встретив ещё одну — такую же простую, обыкновенную — служанку. Позволив ему это сделать, я бы увидела, как он снова закрывается в спальне вместе с несчастной, не смевшей отказать, девушке, и это разбило бы мне сердце. Я никогда не питала к нему чувств. Ровно никаких. Кроме ненависти, жадной и всепоглощающей, такой же, как и его любовь. Мы прожили так всю жизнь. На моих глазах Адам никогда не спутывался ни с кем из девушек. Хотя — кто его знает — возможно, борясь с моей недоступностью, он упивался свободной любовью других?.. Одно я знаю точно: его интересовала во мне моя закрытость, а как только он бы завоевал мою невинность, бросил бы так же, как и остальных. Он предлагал мне выйти за него замуж. Он обещал мне богатства, славу, власть, вот только не предлагал одного — счастья. Я бы никогда не стала счастливой. Я бы лучше так и оставалась зависимой служанкой, я бы с радостью предпочла чистить его комнаты и одежды, лишь бы не чувствовать на себе его пристальный взгляд, взгляд на губы, которые он не может поцеловать, и тело, которым он не может овладеть. Мы часто сталкивались в коридорах, хотя я старалась встречаться с ним как можно реже. Порой из-за этого я даже пропускала приёмы пищи, а он злился, срывая свою агрессию на невинных слугах. Я до сих пор чувствую, что лишь я виновата во всём… Мы сталкивались и случайно касались друг друга руками, и он спрашивал разрешения на один — лишь один поцелуй. А я отказывала. Потому что я была слишком горда, чтобы посвятить себя этому человеку. Так моя инкарнация и закончила свою жизнь, умерев незамужней несчастной, что обрела плохую славу женщины, обитавшего в доме холостяка. Все подозревали о порочной связи, которой никогда и не было. Я прожила тысячи жизней, и всегда, в каждой временной линии, в каждой стране, городе — он находил меня. Такой эффект называется связью двух душ. Мы, два человека, созданных для того, чтобы никогда не быть вместе, оказались родственными душами, и это подавляло меня. Я отыскала единственный способ спастись, пускай и не столь эффективный. Юэн в обличье своих инкарнаций всегда находил меня, так же, как и Адам, только — с благими намерениями. Мы всю жизнь жили, как друзья, не питая друг к другу плотских чувств. Он говорил, что никогда бы не смог полюбить женщину, а потому в его объятиях я чувствовала себя спасённой — я обрела друга, настоящего, верного, и в случае с ним я чувствовала, что он никогда меня не предал бы. Он часто предлагал мне выйти за него замуж, просто чтобы обрести стабильность и спокойствие. А ему нельзя было распускать слухи об убеждённом холостячестве. Мы спасли друг друга. И продолжали жить вместе, как брат и сестра. Я спасалась от Адама. Его так называемая любовь переросла в одержимость. Я чувствовала, что он следит за мной. Я всегда оставалась его служанкой, позже — работницей, но обязательно рангом значительно ниже. Так уж складывалась судьба. Мне хватало этого спокойного существования, и я молилась Судьбе, чтобы та разлучила меня с ним. Увы. Его молитвы оказались громче. Я не знаю, почему он сохранил эту дурацкую любовь в своей душе. Быть может, мой отказ задевал его самолюбие. Но для нескольких веков это было уже слишком. Я и предположить не могла, что входило в его планы, а затем поняла. Но об этом — позже. Сплошная ненависть к этому человеку, с которой перерождалась моя душа, никогда не покидала меня. С самого детства я знала о существовании этого человека, а он знал обо мне. Он хотел подчинить меня себя. Сделать своей. Навсегда. Навеки. Чтобы я принадлежала ему, и больше никому. Я догадалась об этом слишком поздно. Мы оба были переселенцами, оба обладали одинаковой мощью, так что я, сама того не сознавая, доверила ему свой разум. Каждую ночь я вступала в самую ожесточённую борьбу с этим человеком, надеясь выйти победителем, но он с каждым днём становился всё сильнее. Мои последние инкарнации были слабы. Намного слабее, чем когда-то была Ева. Я должна была догадываться, но, борясь за каждую жизнь, борясь более тысячелетия, я устала. Я была измождена и измотана, не столько физически, сколько морально. Это было главной предпосылкой к тому, что Адаму всё-таки удалось частично завладеть мною. В конце прошлого века мы вновь встретились. Я росла в детском доме и сбежала оттуда, так как ни один из врачей не мог помочь мне справиться с ночными кошмарами. Признаюсь честно — они и не хотели. Никому до меня дела не было. Я сбежала и сразу же отправилась на поиски Юэна. И нашла его. Теперь послушай меня очень внимательно, Хейден: Юэн мой самый лучший друг, и ты не должен оставлять его. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Пока нет меня, ты должен находиться под его покровительством. Я не знаю, насколько сильно разовьются ваши отношения, но подозреваю, что перед его взглядом ты не сможешь устоять. На моих глазах многие просто сдавались в его чарующий плен. Так что — слышишь меня? — будь рядом с ним до конца всей своей жизни. До конца самой жизни. Вернёмся. Я, будучи восемнадцатилетней девушкой, желавшей в жизни наконец-таки отыскать счастье, сокрытое от меня под покровом ночи в олицетворении чёрных глаз Адама, проводила всё свободное время с Юэном. Мы снова вошли в русло той бесконечной дружбы, что может появиться только у родственных, связанных душ. Я была связана душой сразу с двумя мужчинами. С худшим врагом и лучшим другом. Казалось, Судьба никогда не позволит мне любить. Тогда я вновь встретила Адама. Понятия не имею, как он нашёл меня. У него был особый дар. И знаешь, что произошло, Хейден? Между мной и Адамом? Я полюбила его. Юэн до последнего в это не верил. И я тоже. Но ненависть, с которой я путешествовала сквозь время, переросла в нежность, и я поддалась очарованию Адама. Легко, просто, без каких-либо отягощающих обстоятельств. Господи, до сих пор я проклинаю себя за это. Не думай, что окончание нашей с ним истории столь романтичное. О да, присказки о врагах, ставших любовниками, будут интересны всегда, но только не в нашем случае. Пока я думала, что мои чувства подставные и восхищалась настойчивостью и силой Адама, он лишь понемногу овладевал моим разумом, контролируя каждую мою мысль. Он вызывал во мне страсть и желание, он вызывал во мне смех, улыбки, счастье — всё то, чего я ждала всю жизнь. И, по иронии, получила их от самого злейшего врага. Всё было фальшивкой. Всё было подстроено. От начала до конца. Он оказался намного сильнее меня, и я поняла это, когда было слишком поздно… Он приютил меня в своём доме. Спас меня из бесконечного бегства от полиции по переулкам и заброшенным стройкам. Он был богат — снова, а я бедна — как всегда. Мы предавались страсти. Мы забывались в объятиях друг друга. Мы были одним целым. На одну инкарнацию мы скрепили свои души, чего Адам так долго желал. Я подарила ему ребёнка. Чудесную дочь с его глазами. Я нарекла её Натали. С рождением дочери в моей голове что-то щёлкнуло. Я вспомнила, что отец ребёнка хотел окончательно погубить меня, и прокляла тот день, когда позволила ему прикоснуться к моим губам. Я решила вновь защитить от него свой разум, и мне потребовалось много времени, чтобы обучиться этой технике. Я всегда знала, что для переселенцев есть прибежище на каждом материке, а потому отправилась в специализированный лагерь, лишь один из тех, начало которым положил мой вечный друг Юэн. Я спрятала свою дочь у них, взяв клятву, что они никогда не откроют ей тайну её происхождения. Я хотела обезопасить её, позволить жить в нормальных условиях, хоть и понимала, что буду безмерно скучать по ней и медленно сходить с ума. Иногда я наблюдаю за ней твоими глазами, Хейден. Такая же прекрасная, будто совсем не изменилась с момента рождения. Умная, проницательная, красивая и… мечтательная. Этого в ней не отнять. Знала бы она, что является дочерью самых сильных переселенцев. Обрадуй её, Хейден, как-нибудь, и скажи, что вы намного ближе, чем думаете. Я смогла-таки кое-как заблокировать разум от Адама и решила бежать куда глаза глядят, лишь бы больше никогда не встречать его на своём пути. Я спряталась в небольшой деревне, не очень-то и надеясь, что это спасёт меня, но зато нашла там своё упоение. Я нашла тебя, Хейден. Мокрого, голодного и продрогшего, и приютила. Ты мой ребёнок, Хейден, хоть и не утробный. Прости, что говорю об этом только сейчас. Я не могла найти повода сказать это раньше. Я приехала обратно, в Нью-Йорк, чтобы как следует оформить документы на тебя и твоё имущество. Я хотела жить лишь ради тебя и ради своей дочери, оставшейся на попечение Розы. Я знала, что когда-нибудь снова встречусь с ней, но боялась, что Адам увидит нас вместе. Тем не менее я никогда о ней не забывала. Это ещё не все тайны, которые я должна раскрыть тебе, Хейден. Прямо сейчас ты узнаешь, почему никогда не помнил о существовании Джона, моей второй — не особо удачной — любовной связи, и почему переселенцы не могли найти тебя, хотя ты обладаешь сильнейшим даром видеть все события из жизни Энакина Скайуокера.