Воспоминания из будущего

Хейден не чувствовал ничего. Ничего не видел и не помнил. Как ни пытался он возродить в памяти последние сцены, у него ничего не выходило. И это было страшно.  Он боялся. Да, он боялся, и он не знал, накатывал ли на него такой страх ещё когда-либо в его жизни, такой короткой, неполной, скучной жизни. Но одновременно с этим он был спокоен как никогда. Как будто он стоял на пороге перед безнадежностью и безо всяких сожалений и сомнений ступал в пропасть, отрекаясь от всего, что он любил или чем дорожил. Ему было все равно, как если бы он прямо сейчас делал новый глоток воздуха или поднимал голову, чтобы посмотреть на небо. Как будто он проводил рукой по морской глади, ничего под собой не ощущая. Странное было это чувство. И, наверное, самое угнетающее — это с каждой секундой нарастающее равнодушие.  Он огляделся. Уже нечего было терять. Все, что ждало его, наверняка потеряло всякий смысл и больше не будет его тревожить. Все ценности и устои, которых он придерживался, всего лишь пережиток прошлого. Это больше ему не принадлежало. Он не обладал ничем и сам ничего из себя не представлял — просто душа, блуждающая во времени и пространстве.  Эмоций не было тоже. Ни печали, ни сожалений, ни радости — казалось бы, может, это спокойствие? Увы, нет. Спокойствия он тоже не чувствовал.  Воспоминания? Хейден провёл руками по лицу, пытаясь представить, как он выглядит. Но очертания носа и губ, мелкие шероховатости кожи и вырез глаз не помог ему создать свой собственный образ. Он и имени своего вспомнить не мог. Какие уж тут воспоминания? Он не чувствовал своей одежды. Она на нем присутствовала, но он словно был призраком и явно не ощущал той тяжести, которой обычно обладает эта самая одежда.  Это был уже не Хейден, а мелкие атомы, которые раньше были им. Ещё немного — и они распадутся. Совсем чуть-чуть, только рукой пошевелить. Как по приказу, Хейден вытянул перед собой длинную бледную руку и покрутил пальцами. Удивительно, он не чувствовал даже таких движений. Чтобы удостовериться, он пошевелил ногами — словно вата, две конечности болтались в воздухе. Хейден даже не мог понять, сидит он или стоит. А может, он лежит? И как, черт возьми, его зовут? Хотя… это тоже не важно, если он здесь.  Он оглянулся. Может быть, так и выглядит рай? Или ад? Кто вообще выдумал эти пространства? Может, их и вовсе никогда не существовало, а есть лишь вот эта переходная фаза между жизнью и смертью? И он навсегда останется здесь, ничего не помня и не ощущая.  Наверное, здесь было красиво. И воздух здесь явно был — он видел, как тонкие волоски на руке слегка вздымаются время от времени. Вот только воздух ему не нужен был. Потому что плечи его не вздымались, а грудь не опускалась каждую пару-тройку секунд в спокойном темпе. Должно ли здесь быть страшно? Хейден не знал. И не хотел знать — ему было все равно.  Перед ним расстилалась бесконечность. Белое густое пространство, заполонявшее все, все вокруг, еле-еле расступалось. Воздух был белым, поверхность под ногами была белой, и то, что люди называют небом, тоже было белым. Хейден был как в тумане, только этот белый цвет был настолько девственно чистым, что поверить в происходящее было трудно. Вещество, окружавшее его, было плотным — слишком плотным, чтобы проникнуть сквозь него.  Хейден попробовал переставить ноги. Он не чувствовал, как сделал шаг, зато увидел, что вроде бы его тело перенеслось чуть вперёд. Это уже было хорошо. Только куда он идёт?  И… зачем ему вообще куда-то идти?..  Есть ли какой-то смысл в его действиях или же теперь смысла не существовало вообще? Как и самого Хейдена? Хороший вопрос — существовало ли что-либо сейчас? Но ведь если он стоит здесь, значит, он должен быть здесь. Значит, кому-то это нужно. Но кому?.. Его кто-то ждёт? Он ждёт кого-то? Ему поручено что-либо сделать? Но что можно сделать в этом густом бесконечном полотне?! Однако он понимал, что это не просто завеса. Здесь существовало что-то ещё, как бы внутри этого вещества. Потому что воздух все ещё колыхал волосы на его руках — и, возможно, голове.  Хейден закрыл глаза. Вдохнуть не получалось. Теперь на смену равнодушию пришло любопытство. А почему он здесь? Какова его цель и… может ли кто-либо присутствовать здесь ещё? Почему он задаётся этим вопросом? Возможно… он должен кого-то ждать? Как будто молния сверкнула у него перед глазами и на секунду его ослепила. А затем — всё резко изменилось. Хейден как будто проснулся от назойливого и странного сна. Обычно такие сны снятся нам, когда мы страдаем от болезни, и всё никак не можем выбраться из них, а они всё накатывают с новой силой, и мы просыпаемся среди ночи, глядя в потолок, желая, чтобы поскорее наступило утро. В случае с Хейденом утро наступило прямо сейчас. Равнодушие отступило, и отступило с такой огромной силой, что он как будто стоял под сильнейшим напором ветра и едва держался на ногах, чтобы не упасть. В ушах послышался непрекращающийся звон, словно его оглушили тяжёлым ударом по голове и он только что очнулся. Всё, происходившее секунды назад, уже казалось чем-то неестественным, неправильным, выдуманным. Этого всего не существовало. Он мог чувствовать! Сполна глотнув воздуха, Хейден как заново родился. Он был опьянён этим вдохом, тяжело было дышать, а глаза так бы и выскочили наружу. Он больше не чувствовал себя скоплением атомов — он был самим собой, снова, ощущая всю тяжесть своего тела, в полной мере осознавая, кто он такой и что здесь делает. О господи. Он оказался здесь. В том месте, куда он боялся попасть больше всего. Ему часто твердили о том, что попасть сюда было бы высшим наказанием — просто потому, что выбраться отсюда практически невозможно. И как же надо было нагрешить, чтобы оказаться в этом пустынном месте. «Я в отрицательном мире», — подумал Хейден. Это была его первая мысль с тех пор, как он в полной мере осознал, где находится. Это было пугающим. Нет, это было катастрофой. Нет, нет, нет, только не это. Первое, что он почувствовал, — страх. Но вовсе не за себя. Ему было не страшно, что он останется здесь навеки — пускай так, раз он сам виноват в своём проступке. Но там, в другом мире, был человек, за которого он боялся всей своей душой — если она у него ещё осталась. Он понимал, что обмануть систему было невозможно — раз ты оказался в отрицательном мире, значит, суждено больше никогда не увидеть положительный. Хейден запустил руки в волосы, пытаясь побороть назойливый звон в ушах. Он должен сосредоточиться, должен понять… Понять что? Он зажмурил глаза. Должен быть какой-то выход, всегда есть какой-то выход! Пусть и ценой жизни, пусть он пострадает за всё, что делал и пытался делать, зато он спасёт совершенно невинного человека, случайным образом затесавшегося в его судьбу и, возможно, даже не желавшего этого. Хейден упал на колени. Он тяжело дышал, настолько, что не хватало воздуха. Он совершенно по-другому представлял себе отрицательный мир. Как угодно, только не так. Не так угнетающе. Не так страшно Не было слышно ни звука. Даже крохотный ветер, появляющийся неизвестно откуда, ничего не издавал. Или это Хейдена оглушили? В его голове присутствует лишь сильный писк, с каждой секундой нарастающий всё больше. Он упал на колени и опёрся кулаками о твёрдую поверхность. Кажется, под этой белой пеленой находился гравий или засохшая твёрдая голая почва. Сконцентрироваться… сконцентрироваться… Закрыл глаза. Сделал глубокий вдох. Открыл. Как там ему говорили? Надо думать о том, что хочешь сделать. Всего лишь думать — так легко. Однако это ещё никогда не казалось настолько сложной задачей. Думать… И Хейден представил в своей голове чёткую картину — настолько чёткую, что ещё немного — и в ней можно было бы раствориться. Ему протягивали руку — откуда-то издалека, почти невозможно было дотянуться до неё, но он сам приблизился к ней, расталкивая тяжёлый поток воздуха, горячего, обжигающего воздуха. Он открыл глаза. Его рука действительно была направлена куда-то вперёд. А ещё — он заметил — что кто-то держит её, но настолько легко, что Хейден ничего не чувствовал. Он испугался, что вновь потерял все ощущения, ведь это прикосновение ничего не давало ему. Он поднял взгляд и увидел его. Чёрный человек. Высокий, мрачный, испещрённый шрамами и ранами. Адам. И пока Хейден узнавал его, тот растворился в пространстве, рассыпавшись на крохотные пылинки. Пепел Адама развеялся по отрицательному миру.