Император Тамриэля

      Его пальцы зарылись в её длинные чёрные волосы. Он нежно запрокинул её голову назад и пристально посмотрел в намокшие от выступивших слёз, янтарные глаза, в которых играли огни факелов. Девушка отвела взгляд. Не могла смотреть ему в глаза. Чувствовала вину. Вину за то, что отпустила его одного. За то, что он чуть не умер. За то, что вела себя всё это время как эгоистка. Это она виновата, что её возлюбленный сейчас в таком состоянии. И судьба мира тут совершенно ни причём. Прежде чем её мысли успели вернуться назад из далеких странствий, его руки обвились вокруг неё, уверенно и крепко.       Он наклонился, прижавшись губами к её щеке легким прикосновением — и это легкое прикосновение послало дрожь сквозь её нервы, дрожь, заставившую трепетать все её тело. Он жадно вдыхал её аромат. Имперская роза дурманила его разум. Продолжал осыпать её тело короткими нежными поцелуями. Губы, шея, ключица. Она не могла сопротивляться. Нахлынула беспомощность. Он лишал её воли, заставляя подчиняться.       Когда его руки скользнули вниз и забрались под рубаху девушки, он ощутил её кожу. Холодная и невероятно гладкая. Всегда холодная… Даже после исцеления. Но ему нравилась эта прохлада. Нравилось, когда она своими ледяными ручками касается его. Как сейчас…       — Т-твоя рана… — тяжело дыша, томно прошептала девушка, пробежавшись пальцами по его груди.       — Ничего, — мягко ответил он, взял её за руку, и в мгновение ока, поменялся с ней местами. Теперь он был сверху.       Девушка беспомощно вдыхала дрожащими губами воздух. Возбуждение на пределе. В голове бардак. Мысли ураганом проносились одна за другой. Она перестала понимать, что происходит. Он освободил её от одежды и поцеловал в губы — сначала нежно, осторожно, потом, со стремительно нарастающей страстью, заставившей её прижаться к нему, как к своему единственному спасению. По нервам пробежался ток. Она вонзила ногти в его широкую спину, но он даже не обратил на это внимания. Продолжая ласкать свою возлюбленную.       — С-свет… — дрожащим от возбуждения голосом, прошептала она.       — Я хочу видеть тебя всю.       — М-мне… не удобно…       Он поднял руку и щёлкнул пальцами. Факелы потухли, погрузив комнату во мрак.

***

      Я проснулся первым. Серое утреннее небо осветило комнату. Серана всё ещё спала, используя мою руку в качестве подушки. Имперская роза… Эти духи я купил ей в Солитьюде. Ещё до того, как всё обернулось подобным образом. Вампир, пытающийся исполнить пророчество, и Довакин, кто бы мог подумать… Правда, сейчас она уже не вампир, а обыкновенная девушка, а я… А я уже освободился от своей судьбы драконорождённого. Сейчас, мы можем жить спокойно, не оглядываясь на судьбу и предназначение. Жить для себя. Для нас…       — М-м… — смешно сморщив носик, Серана повернулась и уткнулась подбородком мне в грудь. — Не спишь?       — Только проснулся, — приобняв её за плечо, сказал я.       — Твой шрам… Его нет.       — Одно из преимуществ бытия драконорождённого, — задумчиво ответил я. — Правда, не думал, что рана от клыков, самого Пожирателя, пройдёт так быстро.       — Я-я… боялась тебя потерять…       — Никуда я от тебя не денусь, — с улыбкой ответил, погладив её по плечу.       — Что будешь делать теперь? Теперь, когда всё закончилось… — тихо спросила девушка, водя пальчиком по моей груди.       — Не знаю, — честно ответил я. — Теперь, я свободен от всех треволнений этого мира и волен делать, что душе угодно.       — А что ей угодно? Чего хочет твоя душа?       — Спокойствия. Тихой и размеренной жизни, где-нибудь в Чейдинхоле, — вздохнул я.       — Чейдинхол? Такая даль… — протянула Серана.       — У меня есть там домик. Небольшой аккуратный двухэтажный домик, на окраине города. Когда-то я служил в Имперском Легионе, собственно, так я и оказался в Скайриме… Это моя маленькая мечта. Вернуться в Чейдинхол и зажить тихой и спокойной жизнью.       — А-а… — смущённо опустив глаза, начала девушка. — Есть ли для меня место в твоей мечте?       Я улыбнулся и поцеловал девушку в лоб. Кажется, она осталась довольна ответом. Тихая жизнь, да…       Был послан подавить восстание, ограбили каджиты, налетел на имперскую засаду и приняли за нарушителя границы. Никто даже слушать меня не хотел. Нет документов и всё тут. Чуть не казнили, но по воле случая или судьбы, был спасён тем, кого в итоге должен был убить… Всё пронеслось так быстро…       Мне даже плевать уже на это восстание. Я устал… Пускай Империя сама разбирается со своими проблемами. Думаю, я заслужил отдых.       — Ларс! — влетев в комнату, выкрикнул старый редгард в латах.       — Даэдра тебя задери, Изран, стучать надо! — крикнул я, кинув в него подушку, но та скатилась по вовремя закрытой двери. Замок снова задрожал.       — Извиняюсь. Не знал, что ты не один, — донеслось из-за двери. — Я слышал о том, что произошло. Но, раз уж ты… Кхм… Значит, более не о чем волноваться… Я так понимаю, Алдуин…       — Повержен, — сухо ответил я, стараясь не вызвать очередного толчка. Крепость-то древняя, ещё не выдержит…       — Хорошо. Тамриэль может спать спокойно благодаря тебе, Довакин. Спускайтесь, Гунмар уже приготовил утренний паёк.       Как только шаги перестали слышаться за дверью, я откинул с себя покрывало и поднялся с кровати. Серана продолжала лежать, глядя на моё тело. Нашёл свои повседневные шмотки в куче барахла, разбросанного по комнате и начал одеваться.       — Ты думаешь, Изран тебя отпустит? — вдруг спросила она.       — А куда он денется? — спросил я, натягивая штаны.       — Не считая Богов, ты сильнейшее существо в Нирне. Думаешь, тебя просто так оставят в покое? Я хочу жить с тобой, в том маленьком домике в Чейдинхоле, хочу разделить с тобой остаток жизни, но… Не всё так просто. Стража Рассвета, Братья Бури, Империя, все захотят иметь при себе Довакина, сразившего непобедимого дракона. А Талмор?.. Они захотят твоей смерти. Довакин не имеет права на спокойную жизнь.       — Попытка не пытка. А подчинить меня не смогут. Даже Хермеус Мора не смог. Не волнуйся. Всё будет хорошо.       — Ты уверен? — поднявшись и обвив руки вокруг моей шеи, спросила девушка, глядя в прямо глаза.       — Верь мне.       — Я верю…