***
***
Сложно было сказать, на чьей стороне преимущество. Битва продолжалась уже довольно длительное время и каждая из сторон не желала отступать, ведь все были непоколебимы в своей правоте, или хотели так думать… Каждый был уверен, что поступает правильно, сражается на единственно-верной стороне. Однако… Так казалось лишь на первый взгляд. И только со стороны командующих. На самом же деле всё было совсем иначе. Командир никогда не поймёт, через что проходит его солдат. Ведь ему не приходится воочию наблюдать за ходом сражения. Он не видит все ужасы войны, всю боль и бессмысленные страдания людей, а лишь пялится в карту, разрабатывая очередную «победную» стратегию, сидя, нахмурив брови, изображая крайнюю степень задумчивости под сводами палатки. Люди были истощены сражением. Погибшие и раненные уже давно перестали исчисляться единицами. Оружие и доспехи были изношены, а стрелы и провизия почти истрачены. В тылу была неразбериха. Люди потеряли волю к сражению. Видя, как умирают земляки, люди, с которыми они провели всю жизнь, каждый опустил бы оружие. Особенно, когда приходилось этих самых земляков убивать своими же руками. В рядах имперских войск стояла мрачная атмосфера. Норды же наоборот, словно одержимые фанатики пёрли напролом, бросаясь грудью на копья, будто бы специально стараясь подавить моральный дух врага. И это у них получалось… — А-а-а-а!.. — девушка, закованная в тяжёлую браню легиона, с криком, полным отчаяния, выпустила копьё из рук и отступила на шаг назад. Её руки дрожали, а в глазах виднелся ужас. Она не хотела верить в происходящие, однако такова была правда. Эта битва несла лишь боль, гнев и отчаяние… Она упала на мягкую и рыхлую от множественных ударов, залитую кровью землю и прикрыла рот мокрыми и чёрными от крови руками. — Н-нет… — прошептала она, дрожащими губами. — Н-нет, нет, нет… Нет!.. Этого просто не может быть… Девушка с трудом опустилась на колени и протянула руки к поверженному противнику, чьё лицо открылось, как только упал шлем. — Этого не должно было произойти… — Ска… С-скайрим… не… не должен… пасть… — послышалось глухое и сдавленное дыхание врага. — Молчи, не двигайся, только не умирай… — шептала легионерша, держа за руку человека, которого сама же и пронзила. — Слава… слава Ульфрику… — Прошу тебя… Умоляю… сестра, прекрати… — рыдала девушка. — Не говори, ты делаешь только хуже… Она огляделась по сторонам, стараясь найти помощь, но вокруг были лишь трупы. — Прошу, помогите! На помощь! — кричала девушка. — … Я… ни о чём не жалею, сестра… — прошептала воительница братьев бури. — Я сражалась за Скайрим… За его будущие… В то время, как ты предала нас… предала семью!.. Кха-кха!.. — Умоляю… — Совнгард ждёт… — Сестра!..***
— Такова ситуация на северном фронте, — закончила свой доклад хускарл ярла Вайтрана, тёмный эльф — Айрилет. Она провела рукой над картой и поставила на места фигурки коней, изображающих передвижение войск. Балгруф, ярл некогда самого шумного и веселого города Скайрима, что-то задумчиво промычал, почесал свою бороду и посмотрел на сидящего напротив мужчину, облачённого в тяжёлые, сверкающие серебром, имперские латы офицера. Это был бывалый вояка, побывавший на многих полях сражений. В отличии от многих командиров, он не был канцелярской крысой и почти всегда участвовал в сражении лично. Кровь предков, что некогда были кочевниками на землях Хаммерфелла, наделила его характерным тёмным цветом кожи, стальным блеском глаз и крепкими стальными мышцами, что весьма дополняли образ железного командира легиона. Таким был генерал Кенатус Цирион. — Основная проблема в том, что войска Ульфрика имеют огромную поддержку местных гильдий и мелких торговцев. Почти вся выручка от Рифта до Белого Берега идёт на укрепление войск Братьев Бури, — хмуро заметил генерал. — К тому же они получают вооружение из Вороньей Скалы. Эбонит, чтоб его… Имперская армия с нынешним положением дел не может позволить себе подобного. — Смерть Императора подкосила всех нас, — серьёзно произнёс ярл. — И всё же, я удивлён, что Совет изволил выделить войска для сдерживания сил повстанцев. — Это одна из первоочередных задач Империи, — ответил Цирион, покачав головой. — Если сейчас Империя потеряет Скайрим… В общем, буду честен. Совет боится, что Талмор может развязать новую полномасштабную войну против человечества. Поэтому Империя должна показать эльфам, что «мы» работаем и всеми силами выполняем условия конкордата. — Даже если мы проиграем в этой войне? — аккуратно заметил Балгруф. На его слова, генерал лишь медленно кивнул. — Что же, я понимаю… — вздохнул ярл. — Совет перестраховывается. Я бы тоже так поступил, поэтому не стану их винить. И всё же, я, как и другие ярлы, не намерен сдаваться. Скайрим сгинет в бездну в руках этого безумца и мы должны его остановить, чего бы нам это не стоило. — Если бы мы только могли отрезать их от Рифта… — прошептала Айрилет, глядя на карту. Балгруф проследил за взглядом своего хускарла и покачал головой. — Тогда мы бы получили несколько дней форы… И всё же это не единственная проблема. Как заметил генерал Цирион, вооружение Братьев лучше и этого нельзя упускать из виду. Более крепкий меч или щит имеет решающие значение в затяжных сражениях. Уже не говоря про зачарованное оружие, — произнёс ярл, опустив подбородок на сцепленные в замок пальцы. В зале повисло молчание. Каждый обдумывал сложившуюся ситуацию и искал выход из положения. В возникшей тишине было слышно треск брёвен в камине. Напряжение возрастало. Но вдруг Балгруф ударил родовым перстнем по столу и прочистил горло. — Кхм… К слову, Айрилет, что-нибудь слышно от группы Лидии, хускарла Довакина? — Нет, мой ярл. Они уже давно не выходили на связь. — Что же… Это печально. Появление Довакина могло бы всё изменить. — Ярл, прошу простить, но не стоит держать в сердце ложные надежды, — произнёс генерал. — Я слышал истории о вашем народном герое, Довакине… однако, не думаю, что он в одиночку способен изменить ход войны. Даже если каким-то образом он объединит весь Скайрим… Талмору это очень не понравится… — Понимаю… И всё же, вы сильно недооцениваете, как вы выразились, «нашего» героя, — с усмешкой произнёс ярл. — Драконорождённый… Он уже не единожды вершил судьбу всего мироздания и какие-то там эльфы не смогут его остановить. Правда… Он уже давно потерял волю к сражению и решил посветить свою жизнь любимой. — Каждый воин однажды мечтает повесить мечи на стену, — ухмыльнулся генерал. — Наверное, вы правы.