Император Тамриэля

      Наблюдая за происходящим в небе, ощущая дыхание этого мира, Партурнакс пребывал не в самом лучшем настроении. Граница миров была разорвана. Сила Акатоша и кровь драконорождённого более не сдерживают барьер. Огни погасли. Воды Обливиона вторглись в Нирн, раздражая его кости и заставляя сердце забытого бога биться чаще.       Партурнакс ощущал эти изменения. Не мог не ощутить. Ведь он прожил почти столько же лет, сколько существует этот мир. Но больше всего древнего дракона взволновало иное чувство. Чувство настолько родное, что становилось даже страшно. Словно в этот мир вернулся тот, кого здесь быть не должно.       Все драконы это ощутили. Ощутили пришествие своего вожака, лидера, владыки, бога…       Алдуин, Пожиратель Миров… Он пал в битве с Довакином и должен был быть изгнан из Мундуса, однако…       Нет, это ощущение отличалось от того, что Партурнакс чувствовал рядом со старшим братом. Словно, его сила ещё не до конца расцвела. Не укрепилась, не омрачилась гневом и всепожирающей яростью воплощения Разрушения.       Словно это и не был Алдуин, а лишь его тень…       И этот кто-то приближался к Глотке Мира.       Вот-вот он уже должен быть здесь.       Подняв голову, Партурнакс расправил крылья и взглянул в ту сторону, откуда ощущал приближение гостя.       Несколько мгновений спустя в небе появилась маленькая чёрная точка, которая стремительно увеличивалась в размерах до тех пор, пока Партурнакс не смог рассмотреть в ней силуэт дракона. Чёрного дракона.       — Так вот оно что фахдон… старый друг… — хмыкнул старый дракон, глядя на приближение сородича. — Значит, ты проиграл свою граах… битву. Дрем… Этот мир никогда не будет прежним.       С порывом ветра чёрный дракон приземлился на вершину Глотки Мира и аккуратно положил молодую девушку рядом с собой.       — Дрем йол лок, Довакин. Не ожидал увидеть тебя в таком кораав… виде.       Чёрный дракон ничего не ответил, лишь грустно посмотрел на девушку перед собой, чьё тело было изувечено. Партурнакс узнал эту йорре, смертную. Она была возлюбленной драконорождённого. Той, кто являлась для героя якорем, удерживающим последние, что осталось у него от человека.       И…       Её ребёнок. Он был в чреве, но уже мёртв. Если не избиваться от плода сейчас, это может вызвать пагубные последствия для здоровья девушки. Возможно, она больше никогда не сможет иметь детей…       — Прузах… Понимаю. Я сделаю всё, что в моих силах. Да направит Кин твои крылья, да не уподобишься ты зверю в своих скитаниях, — с печалью произнёс древний дракон.       Довакин опустил голову, словно благодаря дракона за помощь, и тут же взмыл в небо.       — Прощай, фахдон…