Можно просто Саша

— Пиво, пожалуйста. Она оборачивается от того, насколько неожиданно посреди легкой музыки звучит голос из-за правого плеча. Оборачивается чисто инстинктивно — и взглядом натыкается на, судя по виду, довольно-таки уставшую девушку. Та плюхается на стул рядом и устраивает локти на стойке, а глазами практически ощупывает разноцветные бутылки напротив. Саша почему-то хочет спросить, есть ли ей вообще восемнадцать. Впрочем, бирюза в волосах выглядит так привычно и знакомо: она будто в свое отражение смотрится. Ну, отражение примерно десятилетней давности. Девушка в это время пересчитывает какие-то крохи, извлеченные из кармана: она успевает заметить пятидесятирублевую купюру и кучку десятирублевых монет, прежде чем бармен ставит перед незнакомкой полный пивной бокал. Она сама не до конца понимает, что делает, когда окликает бармена: — Девушке за мой счет. Та оборачивается на нее недоуменно, сведя брови к переносице, и она пожимает плечами. В конце концов, просто почему бы и нет? — Пить в одиночестве не здорово, — говорит она просто, а потом протягивает руку. — Саша. Ее отражение десятилетней давности с пару секунд раздумывает, а потом, прикусив губу, все-таки пожимает ее ладонь. — Яна, — представляется девушка. — Тяжелый день? Она усмехается. О-о-о да, «тяжелый» — слишком простое прилагательное для всей той дряни, что ей сегодня удалось пережить и выслушать от психолога. — У меня вот тоже, — говорит Яна, прочитав ответ на дне ее глаз, — не самый лучший. Чертовщина какая-то творится весь день — хоть стой, хоть падай. Смешок сам срывается у нее с губ: про чертовщину лучше всех могут, наверное, рассказать жители Сибири. Вон как их давеча тряхнуло хрен пойми чем. — И не говори, — она цедит свой коктейль через трубочку, пока Яна отпивает пива из бокала. — Кошмар, а не жизнь. Яна почему-то тихо прыскает. Она предпочитает думать, что это у нее нервное. — А ты случайно по мозгоправам не ходишь? — неожиданно спрашивает она. Саша удивленно моргает пару раз. — Хожу, — кивает. — А что, так заметно? — Ну, — Яна делает еще глоток пива и пожимает плечами, — другим не видно. А я своих за версту чую. Ну, знаешь, тех, у кого в мозгах копаются регулярно. Она хмыкает. — Еще бы после всего этого и не копались. — А что стряслось? В голове отдельными кадрами вспыхивают воспоминания, но она старательно отодвигает их на самый дальний план — и не возобновляет дыхание, пока картинки не размываются так, словно кто-то выкрутил в фотошопе размытие по Гауссу на максимум. На секунду ей кажется, что она видит в воспоминаниях черноволосого юношу среди друзей Игоря, но она отмахивается от этой мысли: просто потому, что у Игоря даже нет никого знакомого, более или менее похожего на того, кого она пыталась рассмотреть. В конце концов, чего только не начнешь видеть после сеансов психотерапии и прописанных таблеток? — Да так, — отвечает она после неловкого чуть затянувшегося молчания, — из-за друга попала в ситуацию не самую приятную. — На чокеры теперь всю жизнь плеваться будешь, да? Яна говорит это до того будничным тоном, что она вздрагивает — и, вытаращив глаза, смотрит на нее: девушка со скучающим выражением лица рассматривает бутылку со старым добрым Джеком. Не могло же ей показаться? — Ты… ты что-то сказала? — Ага, — Яна все так же не смотрит на нее, зато в два больших глотка осушает бокал с пивом. — Чокеры, говорю, не любишь после этого. И рыжих уебков. И шахматы. И еще много чего. Она вздрагивает и решает судорожно допить коктейль через край, наплевав на трубочку, прежде чем спросить: — Но откуда ты?.. Яна тихо смеется. — Говорю же, — она поворачивается на стуле, и Саше на секунду кажется, что правая сторона ее лица имеет на себе лишних три глаза. Зеленых. Тогда как оставшиеся два глаза Яны голубые. — Я своих за версту чую. Тех, кому мозги испоганили. Она смотрит в эти три лишние глаза, нервно глотая слюну, чтобы смочить пересохшее враз горло. Яна улыбается уголком губ — и на левой стороне ее лица появляется еще пара лишних ухмыляющихся губ. Она моргает, трясет головой — а когда приглядывается, лицо Яны приобретает нормальный вид. Наверное, мешать таблетки с алкоголем — не самая лучше ее идея, начиная с выпускного из универа. — Ладно, подруга, — Яна соскакивает со стула ловко, улыбаясь даже подведенными глазами. — Бывай. Свидимся — я тебе за пиво отдам. Она позволяет тонкой руке, исписанной странными письменами, взлохматить свои волосы. Когда дверь звенит колокольчиками за вышедшей Яной, она оборачивается — и успевает заметить странное яркое голубое свечение. Но, в конце концов, что только не увидишь после тяжелого рабочего дня и разноцветных мозгоправных таблеток, смешанных с алкоголем, верно?