***
Когда вещи были собраны, Миша и Джули спустились вниз в холл, где их ожидали двое мужчин. Первым из них был их директор, а вот его спутник… Он привёл молодых людей в восторг. Статный мужчина был немного худощавым, привлекательным блондином с яркими голубыми глазами. Миша, молниеносно влюбился в незнакомца, что для него было очень странным. Ведь с раннего детства он понял, благодаря приёмным родителям, что все люди лживые и самовлюблённые эгоисты. Юноше хотелось всегда видеть этого мужчину рядом с собой. Будто он был девчонкой, а мужчина красивой дорогой куклой. — Познакомьтесь с Марком, — хитро хмыкнул себе в усы директор, обращаясь к ребятам и ложа свою правую руку на плечо блондину. — Я, так понимаю, ты Джули? — обратился голубоглазый к девушке, подцепляя ее подбородок и хищно глядя на нее сверху вниз. От неожиданности, единственное, что могла произнести испуганная Джули — лишь тихий сиплый писк, в котором еле можно было различить: — Да, сэр. — Ну, ну! Не зови меня «сэр», для тебя я Марк, твой милый братишка, — погладив девушку по волосам, будто какого-то щенка, сладко проворковал он. — Ну, а ты, конечно, Миша, — наконец обратил свое внимание он на парня, что буквально поедал его глазами.***
Шли месяцы, Миша и Джули жили в семье пастора Бенедикта. Приемный отец постоянно был занят в церкви и их воспитанием занимался Марк, как самый ответственный член семьи. Они, как обычные дети, ходили в самую обычную школу. Но, возвращаясь домой, их ждали вечные молитвы и аскетичный образ жизни. В доме не было почти никакой электроники, так как пастор считал, что она от дьявола, был только стационарный телефон — такой древний, обшарпанный временем. Молодым людям было очень сложно при таком простом образе жизни, ведь некоторые уроки, которые задавали в школе, выполнить без интернета было почти нереально. Это удручало, но если раньше они сами выводили всех из себя, то теперь, вместо того чтобы вести себя плохо, чтобы их отправили обратно в приют, они просто ждали, что будет дальше, ведь, в конце концов, у пастора было не так уж и плохо. А больше всего им нравилось, что они теперь вместе, ведь все семьи, что пытались их забрать до пастора, неизменно их разлучали. Постепенно ребята начали привыкать к своей новой семье, а Миша, к своему несчастью, всё сильнее и сильнее влюблялся в своего сводного брата. Его буквально влекло к Марку, парню хотелось понюхать его рубашку или лишний раз дотронуться до него, когда тот проходил мимо. Это было похоже на какое-то помешательство и только поддержка Джули не давала Мише снова задуматься о нехорошем. На самом деле Коллинз был простым подростком, так что такое поведение было для него нормальным — в силу возраста. Но, в один чудесный или не очень день, все его любовные мучения разом закончились.***
— Завтра я уезжаю на конференцию священнослужителей разных вероисповеданий, — проинформировал их Бенедикт за ужином. — За старшего, конечно, оставляю Марка. — Да, отец, — проговорили все хором и продолжили свою трапезу. И вот: первый вечер без приёмного отца. Все, как обычно, прочли заученную молитву перед трапезой и, подождав минуту, благоговейно прикрыв глаза, начали кушать, запивая еду простой водой. Первый глоток, сделанный Мишей, привёл его в некоторое замешательство: — Странный вкус у этой… — просипел он. Глаза начали слипаться и последней мыслью было, что Джули тоже почему-то упала головой на стол. Далее была темнота и ещё раз темнота. Небытие.***
Очнулся Миша от того, что рядом с ним кто-то мычал и ерзал. Первой мыслью было, что это, возможно, была Джули и, как оказалось позже, он не ошибся. У нее были связаны руки, а во рту было что-то похожее на кляп. Ну или это была их половая тряпка в синий горошек. — Что, чёрт побери, происходит?! — вскрикнул Миш и хотел уж было рвануть на помощь сестре, но что-то удерживало его движения: на запястьях Коллинза сияли кандалы, от которых тянулась цепь, прикреплённая к стене. — Ну, что, развлечёмся? — прозвучал звучный голос откуда-то сверху. Он был до боли знаком им и, не так уж и неожиданно, но все же внезапно, из темноты вышел Марк. Видимо, там был выход или еще одно помещение, или Марк стоял там все это время и ждал, пока они очнуться, наслаждаясь их страхом и замешательством. И тут до Миши дошло, почему вода горчила: брат подмешал им в питье сильнодействующее снотворное! Но… зачем? Он вопросительно пялился на Марка и тот, минуту погодя, догадался, что от него хочет сводный брат. — Знаешь, я хочу повеселиться и заняться твоим воспитанием, а то я был слишком нежным, а ты, как выяснилось, вонючий гомик! — он строптиво вскинул руки, недовольно сопя. — Ты думал, что просто так будешь жить в этом доме и продолжать безнаказанно мечтать, как подставляешь к моему члену свою грязную дырку?! Миша не мог поверить своим ушам. Марк, мужчина, в которого он влюбился, говорил такие ужасные слова и так высокомерно смотрел на него. От чего… от чего такая ненависть? — Ну, а теперь я сделаю с тобой то, о чём ты мечтал, как только увидел меня, грязный содомит! — подходя к брату, страстно говорил Марк и спустил с парня джинсы сразу с нижним бельём. У него безумно горели глаза и Коллинзу стало очень страшно. — Нет! Нет, не надо! — Миша задергался, пытаясь выбраться из железных оков, но всё было тщетно. Марк, довольно улыбаясь, взял в руки цепь и потянул её вниз — откуда-то сверху послышалось стрекотание и скрип колеса — видимо этой шайтан-машиной давненько не пользовались. Но, несмотря на это, Миша поднялся вверх, подвешенный за руки. До пола оставалось где-то сантиметров 20-30. Джули в это время мычала и елозила по каменному полу, пыталась развязаться, но веревки держали ее крепко, так что она лишь зря потратила свои силы и быстро выдохлась. — Так! — громко и как-то радостно провизжал Марк, подходя к Мише сзади и, обхватив его голову руками, направил прямо на «сестру», так чтобы они смотрели друг другу в глаза, и зафиксировал ремнями. — На чём я там остановился? — миролюбиво спросил Марк, тихо напевая песенку под нос. — Ах, да! Если ты мне не подчинишься, маленький извращенец, то я сделаю всё то, что хотел сделать с тобой, с этой девкой, — он лукаво улыбнулся. Было видно, что все, что происходило, приносило ему удовольствие. Миш с ужасом смотрел на Джули, а она горестно глядела на него. У обоих из глаз потекли непрошеные слезы. — Я согласен! — сквозь зубы наконец рявкнул юноша, спустя некоторое время. Он не мог допустить, чтобы пострадала его любимая сестра. Старший тут же начал расстёгивать ремень своих брюк. — Ну, не бойся, сладкий, ты же мечтал об этом с первого дня и я это заметил сразу, — милым голосом ворковал Марк. — Не знаю, как тебя, но меня возбуждают такие игры, — тихо прошептал Мише на ухо старший брат, игриво прикусывая его мочку. Он отрегулировал цепь, на которой висел Коллинз, раздвигая ноги парню и немного притираясь к нему. — Только имей ввиду, что приятно тебе не будет. Я выебу из тебя мерзкое желание любить себе подобных, — игриво зашептал он, раздвигая руками ягодицы парня и, притерпевшись, одним толчком, без смазки и подготовки, вошёл внутрь. От боли в глазах Коллинза потемнело. У него началась самая настоящая паника, — самая сильная из всех, что он когда-либо испытывал. Видимо, это была та самая паническая атака. Хотелось выблевать свои кишки наружу. Миша чувствовал, как член Марка, будто поршень, двигался в нем. По ногам что-то потекло. Видимо, это была кровь. А когда есть кровь, то есть рана. В это же время Джули зажмурила глаза от страха и ужаса за своего названного брата. Последний, к слову, громко кричал, пока его мучитель похотливо стонал. Гребаный извращенец, который притворялся святошей. Через ещё несколько радостных рыков и один Мишин протестующий стон всё утихло. Джули наконец осмелилась открыть один глаз, а затем второй. Этот гнусный человек кончил и обнимал свою жертву, а тот, находившись в полубессознательном состоянии, обмяк, немного повисая на цепи. По ногам неровной линией все еще стекала кровь, но уже смешанная со спермой. Все это выглядело ужасно. Марк неожиданно громко ругнулся в полнейшей тишине, когда увидел на своём члене кровь, и выбежал из подвала. Через некоторое время он спустился обратно, уже одетый в новые брюки и белую рубашку. И, к всеобщему ужасу, он выглядел так, будто ничего не произошло и это не он изнасиловал своего младшего брата. — А теперь слушайте меня внимательно: вам непозволительно рассказывать о произошедшем, иначе я вас убью, но обставлю это как самоубийство. И мне поверят, так как в ваших документах есть записи о неуравновешенной психике, — злобно отчеканил Марк и, подойдя к Джули, развязал девушке руки, вытаскивая тряпку из ее рта. — А теперь приведите себя в порядок! И да, братик, можешь завтра не идти в школу, так как я полагаю, что ты просто не сможешь влезть в свои узкие джинсы, — Марк засмеялся, уходя наверх.