***
Мы вернулись домой уже на следующий день, сразу, после того, как проснулись, начали собираться. Лера постоянно ныла о том, что у неё болит рука, даже порой показушно рыдала. И вот как я так много лет с ней дружила и не замечала всей её сучьей сущности? Англичанин не обращал на меня никакого внимания, будто ничего не было. Я не страдала от этого, наоборот, усмехалась, когда замечала на его теле свои «метки». Олег как всегда был милым и заботливым. Останавливал машину, когда меня укачивало и становилось плохо, не обращая внимания на упрёки Ромы и Леры, которые говорили что мы так до вечера дома не появимся. По приезду в город мы сразу же разделились, решив, что нам стоит отдохнуть друг от друга. — У тебя очень и очень нудная подруга. Не завидую я Ромычу. — произнёс Олег, паркуясь у дома, где я живу с родителями. Я попросила его довезти меня, а вечером забрать. Хотелось бы всё-таки сделать то, что пообещала себе и поговорить с мамой. — Она мне не подруга. — начала отрицать я. — Да, я тоже ему не завидую. — Но я завидую сам себе, отхватил ту самую, единственную, вишенку с торта. — он остановил машину и поцеловал меня в шею. — Не хочешь познакомить меня с родителями? — Весьма смелое заявление. Но, я думаю, что они пока не готовы к такому повороту. — я вылезла из машины и, помахав рукой Савченко, быстрым шагом направилась к дому.***
— Мы уже и не ждали тебя. — произнесла мать, увидев меня в дверном проёме. — Мам… — не успела я договорить, как тут же она меня перебила. — Что «мам»? Ты чёртова эгоистка, думаешь только о себе, шляешься по всему городу, дома месяцами не появляешься, приходишь только тогда, когда тебе что-то нужно. Что, деньги кончились? Или надоело и будешь тут сидеть, пока не найдёшь новое развлечение? А может ты… — её глаза наполнились слёзами, но голос был спокойным, даже не дрогнул. — Беременна?! — Мам, не неси бред. — я была готова к таким речам, она всегда меня встречала с такими словами. Правда, я почти никогда не видела её слёз. — Я хочу поговорить, нормально поговорить. — она была не готова к такой моей реакции. Обычно мы как кошка с собакой и лишь отец мог нас разогнать по углам. Это было так часто, что уже вошло в традицию и нарушение этой традиции заставило даже отца вылезти из комнаты, которую он называет своим офисом и проводит там большую часть своего времени. — Что за шум, а драки нет? — без сарказма, удивленно, спросил тот. — Привет, па. — я с улыбкой обняла его. Если не считать редкие ссоры с отцом, то у нас с ним были прекрасные отношения. В большинстве случаев он меня всегда поддерживал. — Так, где наша дочь? — мама уже не стала скрывать своё удивление. — У тебя что-то случилось? — обеспокоено спросила та. — Я влюбилась. Наверно. — оторвавшись от объятий с папой, ответила ей я.***
У нас с родителями почти никогда не было откровенных разговоров. Я рассказала им всё, что происходило в моей жизни в последнее время, не опустив даже то, кем я работаю вечерами, единственное, о чём они не узнали — это наркотики. На удивление, меня не убили, не выгнали из дома, не избили и, более того, даже не наорали. Я видела, как больно было им это слушать, но родители приняли это не осуждая меня. Приобняв меня и поцеловав в лоб, со словами: «Каждый в жизни совершает большие ошибки, это свойственно людям», отец снова исчез в своём «офисе». Мы с матерью остались на кухне и допивали остывший чай. Почему-то после столь откровенного разговора я стала по другому видеть наш дом. Наша кухня со старыми обоями, но новой, недавно купленной мебелью, казалась такой уютной, мне захотелось проводить тут каждое утро, выпивая по несколько чашек кофе и поглощая фирменные блинчики мамы. Давно я их не ела. Перед выходом из кухни, прямо на обоях чёрным маркером нарисованы отметки, мы с моим отцом тщательно следили за моим ростом в детстве. Я всегда мечтала быть такой же высокой как и он. Увы, ростом меня наградила мать, хотя на пару сантиметров я её всё же обогнала. — Милая. — тёплая женская рука нежно коснулась моей. — Я даже не знаю, плакать мне или радоваться. Мне так радостно от того, что я теперь знаю какая ты, чем живёшь и из-за чего ты переживала. Но мне больно от того, сколько ошибок ты совершила в своей жизни. — она глубоко вздохнула. — Но мы все неидеальны. На исправление ошибок даётся всего один шанс и ты не должна упускать эти шансы. Я тебе скажу одно — поздно уже воспитывать тебя, да и я не хочу, чтобы ты менялась, ведь ты прекрасна, несмотря на все, что происходило между нами и в твоей жизни. Я не жалею, что у меня именно такая дочь. Мы с папой не будем препятствовать твоей жизни и осуждать твой выбор, но мы всегда будем давать тебе советы. Вот первый: не совершай моих ошибок. Слушай своё сердце. Если ты любишь Рому — то борись за него. Если же тебе мил Олег — то будь счастлива с ним. — Подожди, в смысле твоих ошибок? — перебила её я. — Детка, у нас с тобой одинаковая судьба. Когда-то в молодости передо мной тоже стоял выбор. Я любила хулигана, оборванца, между нами была большая страсть, но полюбил меня его друг, твой отец, он был более серьезен, ухаживал за мной красиво, наследство хорошее. Я подумала, что мне лучше будет с тем, кто любит меня и кто способен обеспечить, поэтому ушла к отцу. Не скажу, что не люблю его, но это пришло со временем. Даже может и не любовь, а привязанность. Но мне было очень тяжко, знала бы ты, милая, как больно было смотреть на того, кого я любила, когда он, после моего ухода, сделал предложение какой-то другой девушке. — мне стало не по себе. Я увидела ту боль и ту тоску в глазах матери, которая заставила дрогнуть моё сердце.***
История мамы запутала меня еще больше. Я не могу понять, что мне нужно, кто мне нужен. Я не хочу испытывать то же самое, что и она когда-то.