4 апреля 617132 года от Стабилизации Белокерман
Утро не принесло облегчения: я чувствовала себя совершенно разбитой: кружилась голова и подташнивало. Приняв душ, чтобы хоть немного взбодриться, выпила воды и, решив повременить с завтраком, отправилась на работу. Но даже свежий воздух и хорошая солнечная погода не помогли. Мне то и дело казалось, что пылесос отстаёт или наоборот — ускоряется, пытаясь наехать. А потом и вовсе по сторонам потемнело, звуки стали приглушёнными, идущими как будто издалека, и создалось впечатление, что нахожусь не на улице, а в длинном гулком коридоре. Накатил страх. Я резко обернулась, но дорожка оставалась такой же пустынной, а автомат — послушным управлению. И только тогда пришло понимание. К хорошему быстро привыкаешь. Прожив в Белокермане несколько месяцев, я легко приспособилась к тому, что чувствую себя здоровой. И именно поэтому не сразу сообразила, что нынешнее состояние чем-то похоже на времена прошлых обострений. Дело вовсе не в окружающем мире, просто у меня резко сузилось поле зрения и нарушилось восприятие звуков, оттого и мерещится коридор. К горлу подкатил неприятный комок. Нет, лучше не затягивать и сразу попросить помощи. По крайней мере, здесь врачи смогли меня реально подлечить, а не промариновать несколько месяцев, чтобы потом выписать с «небольшим улучшением». Сильно замедлив шаг, чтобы не потерять ориентацию в пространстве, я отвела пылесос в ангар и отправилась искать медпункт. В помещении передвигаться было ещё сложнее: страх усилился, и казалось, что стены норовят накрениться, рухнуть и придавить всей своей массой, навеки похоронив под обломками. Пытаясь отогнать наваждение, я села на пол: так надёжней и шатает меньше. В таком положении меня и застал Некол. То ли что-то изменилось в моём облике, то ли его насторожило поведение, по крайней мере, вместо приветствия белорун спросил: — Что-то случилось? — Да. Я плохо себя чувствую. — Всё происходило как в полусне, даже собственный голос прозвучал откуда-то издалека. Поле зрения сузилось ещё больше, так что видимый тоннель стал совсем тёмным, хотя и со светлой картинкой вдалеке. — Нужна поддержка поля? — Да. Спасибо. — Я облегчённо вздохнула и медленно встала. Под воздействием поля покоя самочувствие не изменилось, но безотчётный ужас ушёл. — Ты не мог бы проводить до медпункта? — Конечно. — Согласно поведя кистью, мужчина предусмотрительно поддержал меня, когда я пошатнулась. Вскоре мы добрались до врача. Но, быстро ознакомившись с паспортом, тот признался, что не имеет достаточной квалификации для работы со мне подобными. Поэтому специалист с кем-то связался, а потом спросил, смогу ли я подождать до тех пор, пока местные защитники освободятся, чтобы отвезти в специализированную больницу. — Куда же я денусь. — Криво улыбнулась я. Шло время. То ли мне казалось, то ли под воздействием поля покоя самочувствие действительно постепенно немного улучшилось. По крайней мере, звуки стало разбирать легче, да и «коридор» расширился. Но потом поле резко выключили, и сразу же накатила тяжёлая дурнота, в глазах потемнело, а в голове вспыхнула боль. — Так лучше? Очнувшись, я обнаружила, что поле снова действует и надо мной склонились врач с работодателем. — Да. Не знаю, может, поле помогает. Мужчины устроились за врачебным столом, пообещав больше не убирать поле. Через несколько минут самочувствие снова стало лучше. По крайней мере, настолько, чтобы удалось заметить, что оба белоруна сидят, напряжённо глядя прямо перед собой. И хотя они не двигались, создавалось полное ощущение сильной нагрузки, даже переплетённые пальцы рук подрагивали, а на коже выступил пот. Медленно текли минуты, и действие поля так же медленно, но верно становилось слабее. Из-за этого раздумья сменил вернувшийся страх. К счастью, совсем скоро в комнату вошли два защитника. В тот же момент поле покоя окрепло, и я облегчённо вздохнула. — Как вы? Сами до бассейна доберётесь? — поинтересовался один из защитников. — Да, — с сомнением ответил отчего-то вздрогнувший Некол. — Уверены? — Мы в ванну пойдём, — решил врач и первым показал пример, открыв проход и залезая вовнутрь. К моему удивлению, Некол последовал за ним, после чего, не раздеваясь, даже не закрыв дверь, мужчины включили воду и улеглись в быстро наполняющуюся ёмкость. Странное поведение, но сейчас мне точно не до разгадки очередной тайны. Несколько секунд посмотрев на них, защитники обернулись ко мне. — Идём. Путь до больницы и происходящее после почти не запомнилось, потому что, несмотря на поле покоя, полуобморочное состояние вернулось. А потом самочувствие снова улучшилось, и я обнаружила, что лежу на кушетке, а сбоку доносятся голоса. Слегка приоткрыв глаза, прислушалась. — Интересно, кто у вас такой умный, что химере приписывает пищевой код Homo sapiens? Да, положим, опыта у вас нет, но мозги на что? — Но ведь до сих пор никаких признаков отравления или недостатка питания не было. С чего ты решил, что проблема именно в этом? — Я узнала голос моего лечащего врача из больницы. — Сначала всегда надо исключить самые простые варианты. Чаще всего химеры — достаточно высоконеотические существа, поэтому у них вполне могут возникнуть проблемы на территории Белокермана. Поскольку она до сих пор выжила — значит, причина не может крыться, например, в составе воздуха. Теперь обрати внимание на выписанные медикаменты и питание. Вы же всё время, пока она находилась под присмотром, снабжали организм химеры более богатой пищей, к тому же практически все принимаемые лекарства могут использоваться для восполнения недостатка высоких уровней нео. — Они применялись с целью облегчения регенерации и обновления организма. — С вашей точки зрения. Ну так что, будете оплачивать определение настоящего пищевого кода? Врач не спешил с ответом. — Мы оплатим, — вмешался в разговор третий голос, кажется, одного из сопровождавших меня защитников. Собеседники ушли и, подождав ещё несколько минут, я открыла глаза. Как выяснилось, покинули помещение не все. Оставшийся белорун с улыбкой указал на небольшую комнату, скорее напоминающую камеру какого-то прибора. — Ложись. — А после того, как я устроилась, попросил выпить тягучую безвкусную серо-бурую массу из стакана и воткнул в шею несколько тонких игл, с трубочками, уходящими в стену. — После того, как дверь закроется, прошу сообщать о изменении самочувствия в худшую или лучшую сторону до тех пор, пока я не скажу, что достаточно. По-прежнему находясь под действием поля покоя, я не выразила ни возражений, ни опасений и послушно выполнила указание. Сама процедура заняла довольно много времени, но наконец она подошла к концу. Выпустив меня из камеры, белорун убрал поле покоя и предложил отдохнуть, а сам что-то долго просматривал на экране компьютера. Закончив, повернулся ко мне. — Наверняка белокерманцы заставили тебя выучить свой пищевой код? — Да. — Я кивнула. — Тогда знай, тот код, который они дали, тебе не подходит. Вот. — Мужчина протянул распечатку. Впервые за моё пребывание в Чёрной Дыре я увидела местный аналог бумаги: тонкий, гладкий, матовый лист. — Вот этот — советую запомнить. — Спасибо. — Поколебавшись, я всё-таки решила задать вопрос: — А что со мной было? — Начинающаяся агония, — спокойно ответил белорун, но я вздрогнула. — Сейчас всё в порядке, мы вернули тебя в стабильное коматозное состояние. — У меня сейчас кома?! — Самочувствие настолько улучшилось, что верить в слова собеседника не хотелось. — Да, на некоторых нео-уровнях. — Где? И нельзя её как-нибудь убрать? — Можно, — полностью проигнорировав первый вопрос, сказал врач. — Но лучше этого не делать. Судя по всему, хотя я и не знаю всех твоих жизненных кодов, Белокерман располагается в смертельно опасной для тебя нео-зоне. Сейчас большая часть твоего тела в бессознательном состоянии, соответственно, восприятие приглушённо, и ты не чувствуешь истинного положения организма. А если тебя вывести из комы — то ты начнёшь мучиться… как например, Homo sapiens, если его лишить воды на долгий срок или поместить в ядовитую или просто лишённую кислорода атмосферу, но при этом поддерживать в полном сознании. Я вздохнула. Выходит, не всё так радужно и, на самом деле, здоровья по-прежнему нет… — Но неужели нельзя как-то изменить ситуацию? — Здесь — лучше оставить всё, как есть, и поддерживать жизнь тела специальными лекарствами. Но можно переехать жить в другую, более подходящую тебе нео-зону. — Куда конкретно? — Я подалась вперёд. — Не могу ответить. Без знания всех твоих жизненных кодов невозможно давать рекомендации. А исследование этих кодов стоит денег, и белокерманцы не согласятся нести такие значительные расходы. Хорошо хоть пищевой код оплатили. — Сколько это будет стоить? — решительно спросила я, вспомнив о наличии кое-какой суммы. Иломор говорил, что у меня на счету есть хорошие деньги. Даже если не хватит — накоплю и оплачу. Жизнь дороже. — Все коды — пять тысяч рублей. — Заметив мою растерянность, белорун ободряюще улыбнулся. — Да, понимаю, это слишком дорого. Но если останешься в этой стране, то они не потребуются, а белокерманцы позаботятся об элементарном выживании. На всякий случай спросив телефон, я ещё раз поблагодарила и вышла к ожидающим меня защитникам. Пять тысяч рублей. Это много, учитывая, что моя зарплата за месяц всего двадцать один рубль. Чтобы накопить такую сумму, потребуется не один год. — Передай мне ненадолго паспорт, — попросил один из сопровождающих, когда мы подъехали к деревне и, после того, как я выполнила просьбу, куда-то ушёл. — От имени нашей страны я прошу прощения за допущенную ошибку, — сказал оставшийся. — Чтобы приступ не повторился, пользуйся правильным кодом, заказывай продукты спец-класса и ещё, — достав пузырёк с пилюлями, белорун передал его мне, — принимай по необходимости, не реже двух и не чаще пяти раз в сутки. Когда пищевая добавка подойдёт к концу, зайди в медпункт — тебе выдадут новую. Я поблагодарила, а через несколько минут вернувшийся защитник передал мне паспорт. — В следующий раз в таких ситуациях лучше обращайся сразу к нам, — попросил он. — А то Некол надорвался, пытаясь поддерживать поле слишком долго. Только перед сном пришло понимание, что последние слова несут в себе информацию. Я убедила себя, что поле покоя создают некие приборы, и белоруны ни разу не отрицали этого, хотя и не подтверждали. Но разве при использовании прибора может возникнуть такое перенапряжение у человека? Выходит, поле покоя — не результат деятельности машин, а природная особенность белорунов. Но сколько трудов тогда требуется для постоянного поддержания его, например, вокруг больниц? Эти мысли помогли отвлечься от собственных проблем и, напомнив себе завтра обязательно проверить сумму на счету, я быстро уплыла в мир снов.Запись 7
9 августа 2018 г. в 07:56