Записки химеры 1: Первые шаги

16 — 17 июня 617132 года от Стабилизации Болото в неизвестных землях

      Примерно через полчаса я наконец смогла отцепить руки от кресла. И только теперь заметила, что ремни безопасности опять куда-то подевались, как будто их и не было. Массивное сиденье продолжало погружаться в болото, хотя и медленней: всего на несколько сантиметров за время нахождения на земле. Но всё равно эта новость не радовала.       Оглядевшись, обнаружила сзади целую россыпь вполне крепких на вид травянистых кочек, а чуть дальше — и вовсе небольшой, примерно семи-десятиметровый островок. Причём ближайшая из кочек находилась буквально в полуметре от кресла. Утонуть вместе с прибором не хотелось, поэтому я решила рискнуть и попыталась перешагнуть через спинку на траву, но поскользнулась и вместо того, чтобы осторожно проверить выступающую из воды опору, рухнула на неё всем весом. К счастью, глаза не обманули: под травой чувствовалась земля, хотя и мокрая, но легко выдержавшая мой вес. Вытащив руки из грязной, взбаламученной воды и поднявшись, я отправилась в путь до острова. Он занял всего пару минут и то не из-за расстояния, а из-за моей осторожности: очень уж не хотелось попасть на обманку.       И вот под ногами уже твёрдая земля. Быстро обойдя сухую почву, выяснила, что со всех сторон её окружает болото, хотя дальше виднеются ещё несколько островов, до которых, в принципе, можно попытаться добраться по кочкам. Чуть не пустившись в это путешествие, резко остановилась: далеко от маяка уходить как минимум глупо.       Осознав это, села подумать, что теперь делать. Но мозг отказался работать, зато желание вскочить, куда-то бежать и что-то искать становилось всё сильнее. Несколько раз глубоко вздохнув, я постаралась взять себя в руки. Если сейчас ничем не заняться, начнётся банальная истерика. Резко встала и снова огляделась, на сей раз гораздо внимательней.       Болото оказалось странным. Его необычность заметна уже хотя бы потому, что почти нет гнуса. Деревья, кустарники и кустарнички растут свободно, как будто их регулярно прореживают, даже травянистый покров на земле не смыкается и не образует ковра. Наоборот, то тут, то там проступают голые участки почвы, но не как на солончаках, где видно, как растительность борется за выживание, а словно бы эти участки просто забыли засадить. Вкупе с необычной для природы тишиной — надо мной гудел единственный комар, а со стороны другого острова долетал чей-то парный стрёкот — лесистое болото вызывало ощущение неестественно-мёртвого. И невольно напрашивалась мысль: а дикая ли это местность или результат работы какой-то цивилизации?       Угырх. Они как раз в войне с Белокерманом. А значит, вполне возможно, что вместо помощи прибудет отряд зачистки. Я поёжилась, но почти сразу же отбросила нелепую мысль. Простите, какой Угырх? Мы улетели утром и сейчас тоже утро, но следующего дня, а до Угырха добираться меньше часа. Нет, это территория просто не может принадлежать Угырху. Но почему тогда самолёт сбили? Возможно, Белокерман воюет с кем-то ещё? Или воюет Сворована? Увы, но вокруг нет никого, кто бы мог ответить на эти вопросы. Хотя если вспомнить некоторых рендеров в центре переподготовки, то можно предположить, что местные разумные мелкие. Так что вот этот единственный комар вполне может оказаться не комаром, а человеком.       — Здесь есть кто-нибудь разумный? — Я выжидающе посмотрела на насекомое. Оно продолжало с гудением летать вокруг, потом приземлилось на травинку и приступило к чистке крыльев, одно из которых оказалось слегка повреждённым. Вот и как это понимать?       Так и не дождавшись хоть какого-то подтверждения разумности комара, я ненадолго поддалась плохому настроению и на повышенных тонах высказала насекомому всё, что думаю о нём и его родичах, сбивающих мирные пассажирские самолёты. Несколько раз всхлипнула, но тут же постаралась успокоиться. Через несколько часов кресло утонет окончательно, и неизвестно, пройдёт ли его сигнал через воду, к тому же, я лишусь того, что может обеспечить защиту. И если первое скорее всего, результат домыслов, то последнее очевидно. Значит, надо вытаскивать кресло.       Проведя инвентаризацию имущества, поняла, что ничего, что могло бы пригодиться для спасательных работ, нет, да и в целом вещей мало: паспорт, мобильник, то, что на мне, и пищевая добавка, которую в спешке забыла положить в багаж. Последнее радует, но, когда полечу в следующий раз, надо будет обязательно лучше подготовиться к подобным происшествиям. Вздохнув, потёрла лоб и решительно встала.       — Сейчас я начну ходить по болоту к креслу и обратно. Так что прошу всех посторониться. Иду, иду. Посторонитесь. Вон с дороги, всех задавлю! — на всякий случай предупредила я, чувствуя себя истеричной дурой. Немного подождала и, добравшись по кочкам до кресла, попробовала вытянуть его из болота. Оно дрогнуло и, воодушевившись, я умножила усилия.       Минут через десять остановилась и вытерла трясущейся от напряжения грязной рукой пот со лба. Нет, результат налицо: теперь кресло гораздо ближе к кочке и стоит не вертикально, а наклонно. Более того, пару раз чуть не провалившись в болото, я поняла, что на самом деле в нем завязаешь гораздо меньше, чем ожидалось — как в илистом дне заросшей речки. А вот кресло, наоборот, куда тяжелее, чем кажется на первый взгляд. При работе с такой скоростью сколько часов пройдёт прежде, чем оно окажется на суше? Но вытащить сиденье всё равно надо. Решив так, я продолжила спасательную операцию.       К вечеру мы с креслом пропахали несколько метров болота (по крайней мере, оставили именно такой след, почти напрочь сровняв все кочки на нашем пути), и наконец-то добрались до мелкого острова. Но если в воде кое-как ворочать кресло удавалось, то, при попытках вытащить его на сушу, оно показалось вовсе неподъёмным. Отдышавшись, я огляделась и отправилась искать корягу подлиннее, чтобы плечо рычага было больше, и покрепче — чтобы она выдержала вес кресла. Немного подкопалась в болоте под массивное сиденье с одной стороны, подложила несколько обломков веток для опоры рычага и приступила к нелёгкому труду вытаскивания кресла на сушу.       Уже почти в полной темноте, вся грязная, как чушка, и уставшая, я последним рывком поставила кресло в более-менее вертикальное положение в метре от воды и забралась на него с ногами. Только теперь, выплеснув с помощью тяжёлой работы все негативные эмоции, смогла рассуждать разумно. Странно я отреагировала на страшное происшествие. Слишком спокойно. Но и не совсем как под полем покоя. Больше всего это похоже на то, что поле возникает, но пропадает: не даёт полностью впасть в истерику, но и не позволяет успокоиться. Если бы не знала, что поле покоя — это видовая особенность белорунов, точно решила бы, что барахлит создающее его кресло. Хотя, если подумать, вполне возможно, что какую-то вариацию поля можно воспроизвести и с помощью приборов. Но, судя по всему, не слишком хорошую.       Воспользовавшись тем, что то ли под действием поля, то ли из-за больших физических нагрузок паника окончательно отступила, а жажда и голод ещё не вошли в полную силу, настороженно прислушалась к звукам ночной природы (по-прежнему слишком тихо) и провалилась в сон. Может, это и не самый разумный поступок, но защиту я решила сэкономить на самый крайний случай, а на остальное уже не хватало сил.       Раньше, на Земле, когда ложилась уставшая, казалось, что от момента, когда глаза закроются, до пробуждения проходит не больше нескольких минут и никаких воспоминаний не оставалось. Но не теперь. Ещё ни одна ночь в Чёрной Дыре не осталась без сновидений, и эта не оказалась исключением.       Сегодня сны были неспокойные, страшные, я несколько раз просыпалась, ворочалась с боку на бок, напряжённо вслушивалась в ночную тишину, прерываемую только одиноким далёким уханьем, и снова проваливалась в дремоту, пока, наконец проснувшись в очередной раз, не вспомнила, что могут означать эти признаки. Быстро проанализировала собственное самочувствие и похолодела: если здесь начнётся агония, никто не поможет. Судорожно залезла рукой в карман, вытащила пузырёк с лекарством и на ощупь (ночь здесь ничуть не светлее, чем в Белокермане) отсчитала сразу пять капсул. Проглотила и стала ждать улучшения. Сглупила: привыкнув пользоваться добавкой после еды, совсем забыла про жизненно важное лекарство просто из-за того, что поесть-то сегодня не удалось.       К счастью, надежда оправдалась — уже скоро самочувствие улучшилось, и я легла досыпать, на всякий случай приняв ещё пару таблеток.       И снова пробудилась. На сей раз состояние мало напоминало прежнее, но от этого оказалось ничуть не легче. Даже наоборот. Голова раскалывалась от дикой боли, в ушах стучала кровь, лёгкие горели огнём, я ощущала нехватку кислорода, судорожно вдыхала воздух, но это не помогало. Рассвет всё ещё не начался, но, несмотря на то, что ничего не видно, создавалось чёткое ощущение, что я не в лесу, а в пустыне. В мёртвой пустыне. Почти свалившись с кресла — мышцы свело судорогой — пошарила руками по земле и нащупала что-то похожее на траву, но не мягкую и шелковистую, как раньше, а жёсткую и сухую, неприятно царапающую кожу.       Попытавшись принять позу, в которой станет хоть чуть-чуть легче, случайно задела рукой карман и тут же поняла, что нужно, чтобы облегчить состояние. Лекарство. Мало соображая, что делаю, вытащила пузырёк, но пальцы дрогнули, и он отлетел куда-то в сторону. Проклиная собственную неловкость, я долго ползала по земле, пытаясь найти жизненно необходимую добавку. Потом отчаялась и, после некоторых блужданий, дважды чуть не провалившись в болото, вернулась к креслу. Избавиться ни от боли, ни от одышки не получалось, все попытки замедлить дыхание окончились неудачей — становилось только хуже. Единственное на что меня хватило — это активировать защиту кресла, ведь в таком состоянии даже если опасность будет — я её не замечу.       Не знаю, сколько это продолжалось, но по субъективным ощущениям прошёл не один день, прежде чем самочувствие хоть немного улучшилось. Я лежала с закрытыми глазами в той же позе, в которой застало облегчение, и боялась пошевелиться — ведь из-за движения муки могут вспыхнуть с новой силой. Но даже это не помогло — кошмар вернулся и не отпускал меня до тех пор, пока сознание не выдержало и не отключилось, даря благостное забытье.       Очнулась, когда уже начало темнеть, от того, что пошёл ливень, и со страхом прислушалась к ощущениям. Грудная клетка болела, сохранилась лёгкая одышка и головокружение, в горле саднило, во рту пересохло и жутко хотелось пить. Где там эти спасатели? Даже не учитывая плохое состояние без жидкости долго не продержаться — всего несколько дней. Ладно, будем считать, что дождевая влага достаточно чистая, хотя и неизвестно, над чем могли сформироваться местные тучи.       Я встала, с трудом управляясь с трясущимися, как у последнего алкоголика, конечностями, и наскоро вымыла руки в болотной воде — слишком уж грязными они оказались. После чего сложила ладони в горсть и стала ждать, когда наберётся живительная влага. Её хватило только на один глоток, но и это облегчило состояние. Оглядевшись, обнаружила злополучный пузырёк в воде, примерно в метре от берега, так что его легко удалось достать с помощью палки. Но, вытащив две пилюли, замерла, так и не донеся их до рта.       Передозировка. Когда я спрашивала врача о том, нельзя ли вывести меня из комы, он отсоветовал, аргументировав тем, что в этом случае мне вряд ли понравится самочувствие. Ночью же я приняла не пять, а целых семь капсул и, возможно, именно это позволило некой части моего тела очнуться и в полной мере ощутить всю «прелесть» реального состояния. Передёрнувшись, поспешно убрала таблетки обратно в пузырёк. Как бы там ни было, пока мне больше нравится находиться в коме. Если самочувствие нормально развитых белорунов (защитников) в Белокермане без специальных средств хоть вполовину такое же, остаётся им только посочувствовать.       Несмотря на всё ещё неважное самочувствие, настроение улучшилось, и паника не спешила возвращаться: во-первых, я всё-таки жива, а во-вторых, сейчас в гораздо лучшем состоянии, чем ночью.       Хорошо, что тепло. Но мокро и очень грязно. Земля на кресле, на одежде… да я вся в грязи!       Пошатываясь, добралась до тёмной болотной глади и попыталась разглядеть отражение. Потом обошла остров. Муть после дождя ещё не полностью осела, но всё равно вода чище, чем я сейчас. А с одной стороны ещё и не такая мелкая — уже на втором шагу глубина выше колена.       Неизвестно, придёт ли помощь, а ночевать мало того, что мокрой, но и под слоем земли и пота не хотелось. Поэтому я ещё раз оглянулась, разделась и обмылась в болоте. Отдохнула, прополоскала платье, а после ещё одного перерыва — нижнее бельё. Ткани у белорунов шикарные — вода мутновата, средств нет, а грязь всё равно хорошо отходит.       Жаль, что сил очень мало. Ополоснув кресло, с трудом выжала платье. Потом ещё раз. Подумала и оделась: потихоньку и на мне высохнет. К тому же костюм даже во влажном виде не холодил, хотя и не грел, как шерсть. Всё равно хорошо.       Вот теперь можно и отдохнуть. Тем более, что уже почти стемнело и снова ничего разглядеть не получается. Впрочем…       Достав мобильник, я убедилась, что он работает, а заодно проверила дату. Вторые сутки после катастрофы. Значит, приступ длился меньше суток. И срок ожидания ещё не вышел — вдруг спасатели всё-таки появятся.       Убрала телефон обратно в карман (порадовавшись, что вода ему не страшна) и задумалась. Ещё один день лучше подождать. Сейчас слишком мало сил, да и уходить, пока ещё есть надежда, было бы глупостью.       В последние дни в Белокермане я вела себя, мягко говоря, не слишком умно, и теперь появилось достаточно времени, чтобы осознать свои ошибки.       Во-первых, правильно ли было выбирать страну по рекомендациям вора и по тому, что туда едет тартарец? Во-вторых, если насчёт войны между Белокерманом и Угырхом верится легко, то кто гарантирует, что в остальном преступник не соврал? Хотя по большей части информацию я успела получить только общую, в целом сводящуюся к двум постулатам: миртарцы — гады, а тартарцы и того хуже. Так что её можно пока и не учитывать.       Но всё равно ошибок наделала много. Слишком часто думала не о том, о чём следовало бы. Например, зачем было начинать разговор о политике вместо того, чтобы попытаться узнать, где и как может устроиться бывший рендер? Или сейчас, после катастрофы… хорошо хоть вглубь болота не поскакала. Но про лекарство забыла, рекомендации тоже из головы вылетели. Дура, иначе и не скажешь.       Кстати, странное состояние «некогда думать, трясти надо» — весьма неприятно. Да, такое и раньше бывало, но не так уж часто. А после ренства уже несколько раз в этом смысле отличилась. Может, химеризм так сказывается? Но даже если он, то всё равно надо постараться перестроиться.       Легко сказать! Если это некие гормоны, то их усилием воли не снизить. Но хотя бы попробовать изменить поведение — точно надо. По крайней мере, постараться учесть эту свою особенность. Если подумать, то такой период есть и у людей — в подростковом возрасте. Или во время некоторых болезней. Кстати, чем не объяснение? Если я в коме, то естественно, что мозг тоже страдает — поэтому и вытворяю что попало. Вот только даже если догадка верна, ситуацию это не меняет. Надо постараться лучше себя контролировать. Хотя бы чуть-чуть лучше.       Немного посидев и, проглотив на всякий случай таблетку (поскольку вспомнила, что их надо принимать не меньше двух в сутки), снова улеглась отдыхать. Хотя энергия кресла уже закончилась, и теперь невозможно включить защиту, но опасности по-прежнему не видно, даже комар куда-то исчез. Поэтому вряд ли стоит ждать ночного нападения.