зачем я полюбила бесподобного ублюдка?

Лиза медленно просыпается и устало потирает глаза, прогоняя спокойный и здоровый сон, который так долго сторонился девушки, почти доведя ее до ручки. Утреннее солнце приятно ласкает кожу, выглядывая из-за крыш многоэтажек, и заставляет ее изнеможенно улыбнуться. И гореть от стыда. Из-за всей ситуации хочется одновременно смеяться до истерики и плакать навзрыд. — Твою мать, — шепчет она разрывающим голову голосам. Безумно хочется снять с себя кожу, которой касались его руки. Или просто навсегда вернуться во вчерашнюю ночь. Она не прощает. Но любит. Весь выпитый вчера яд, кажется, расплавил желудок и добрался до костей. На ломящихся ногах девушка с трудом доходит до кухни. Даша сидит на столе, улыбкой освещая комнату ярче, чем солнце. Напротив нее стоит парень со вчерашней вечеринки. Он держит Зарыковскую за талию под тонкой тканью халата и долго целует ее в губы. Лиза, не сдерживая усмешки, разворачивается на пятках и бредет в ванную. Через пару секунд до нее доносится грохот и заливистый смех. Выйдя из уборной, девушка чуть не врезается в стоящего прямо у двери брюнета. — Утро доброе, — произносит она, судорожно пытаясь вспомнить его имя и не раскраснеться еще сильнее. — Доброе, — тот дружелюбно улыбается и без стеснения проскальзывает в дверной проем за ее спиной. Тогда Лиза возвращается на кухню, где Даша только сильнее кутается в халат и пьет кофе. — Это Илья, — шепчет она опускающейся напротив подруге, то и дело заглядывая за ее плечо, чтобы убедиться, что тот еще в ванной. — Как мне, сука, теперь тут есть? — шипит девушка, разводя руками над столешницей. — С аппетитом, — отрезает Зарыковская, все еще не в силах сдержать поднимающиеся сами по себе уголки губ, — ты вчера уехала на такси? — продолжает она, выпрямившись, когда Илья возвращается в комнату. — Да, — отвечает Лиза. — Лаконично, — брюнетка безуспешно провоцирует подругу на подробности. — Мне кажется, или кофе отлично сочетается с сигаретами? — невзначай бросает Лиза, задумчиво смотря куда-то в сторону. — Точно, — отвечает Даша, сразу понимая намек, — пять минут, — она поднимается из-за стола, целует брюнета в макушку и выходит с кухни вслед за подругой. Девушки молча закрывают балконную дверь и облегченно выдыхают, оставшись наедине с теплым ветром. — Что вчера было? — Зарыковская пытается не давить и задает самый нейтральный из пришедших в голову вопрос. — Мы целовались, — отвечает Лиза, сделав долгую затяжку. Даша не может сдержать любопытной улыбки, несмотря на все то, что стоит за этими словами. Глаза подруги отдают яркий блеск, но что-то подсказывает, что виной всему далеко не солнце. — И все? — переспрашивает брюнетка, давая девушке паузу на размышления. — Догадайся с трех раз, — произносит она. Лиза избегает зрительного контакта, только провожая взглядом растворяющиеся в воздухе струйки дыма. Пора ли уже признаться себе в том, что она курит только из-за навязчивых ассоциаций? — Все равно сейчас моя очередь приводить домой мужиков, — отвечает Даша, — а вам надо поговорить. — Знаю.

***

«зайдешь сегодня в час? надо поговорить» — палец долго задерживается над кнопкой отправления. Лиза думает о том, что она либо окончательно пропила мозги, либо сошла с ума. Сообщение улетает в диалог. Она блокирует мобильный и откидывает его в сторону, ворочаясь на кровати. На часах одиннадцать ноль три. Даша полчаса тому назад силой вытащила Илью на улицу под предлогом охуевшей погоды. Перед тем как захлопнуть дверь, она еле заметно кивнула и дала знать о том, что их не будет до вечера. От того, что Зарыковская понимала, чем подруга займет время, становилось еще более неловко. Лиза все не может найти себе место. Она поднимается с кровати и обегает взглядом распростершиеся в комнате авгиевы конюшни. Нельзя же убираться, иначе он поймет, что ей не все равно? Девушка тяжело выдыхает, разминает затекшие ноги и жмурится, чувствуя, как демон и ангел на плечах перетягивают канат ее и так запутанных до предела мыслей. Она аккуратно, так, как будто кто-то за ней пристально наблюдает, поправляет скомканное на постели одеяло. Ненавязчиво смахивает осевшую на полках пыль. — Блять, как мне все это дорого, — шипит Лиза, через пять минут вытягивая с антресолей тряпку и алюминиевое ведро, которое выскальзывает из ослабевших рук и с пронзительным звоном ударяется о паркет. Данил не сдерживает улыбку, стоя за дверью. Он вызвал такси ровно в ту секунду, когда телефон отобразил пришедшее сообщение. Внутри теплится надежда. Парень знает, что все это может быть жестокой шуткой, и за дверью его ждут перебирающие автоматы чеченцы. Но он готов ко всему, поэтому смиренно ждет, сидя на бетонных ступеньках. Лиза лениво протирает полы в прихожей и собирается закончить эту бесполезную затею. Корячится раком со шваброй наперевес должна здесь не она. В следующую секунду девушка краем глаза замечает липкое пятно на паркете в зале. Она хмурится, шагает к последствию их с Дашей сраче-марафона и настойчиво елозит по нему злоебучей тряпкой. Наконец надрочив полы по всей квартире до кристального блеска, Лиза опускается на диван, и ей откровенно хочется выть. Устало смотря на окна, она замечает только мутные разводы, следы капель дождя и птичье дерьмо. Кашин прижимается ухом к двери, вслушиваясь в громкую ругань. Через двадцать минут окна выглядят так, как будто с них только сняли заводскую пленку. Со всех обозримых поверхностей исчезает пыль. Посуда, ранее возвышающаяся над раковиной, как Уральские горы, расставляется по шкафчикам и полочкам. Свежее постельное белье отдает приятный запах порошка, но девушка ни на секунду не забывает о том, что вот-вот должно неизбежно произойти. В коротких перерывах она нервно курит на выдраенном до жемчужного сияния балконе, не переставая ненавидеть себя за усилия. И за феноменальную тупость. Без десяти час. Лиза долго и с залипанием смотрит на часы, своим идиотским тиканьем напоминающие о предстоящем каждую секунду. Только когда минутная стрелка доползает до отметки в одиннадцать, девушка вскакивает с дивана и осматривается по сторонам. Срываясь с места, она задевает маленький журнальный столик, и стоящий на нем кувшин падает, разбиваясь вдребезги. Проклиная свое существование на чем свет стоит, она быстро собирает осколки и идет в сторону ванной только за три минуты до времени, вставая под холодный душ. Стекающая по коже вода отрезвляет голову, но этого далеко не достаточно. Она успевает только обернуться в полотенце, когда из коридора доносится звонок в дверь. Забывая (намеренно игнорируя) одежду, Лиза выходит из ванной. — Привет, — говорит парень, появившись на пороге. Он, не пытаясь сдержаться, скользит взглядом по ее острым плечам и еле прикрытым краями полотенца ногам. — Привет, — отвечает девушка, пропуская Кашина в квартиру. Она возвращается к себе в комнату, а Даня, идя следом, замирает в дверном проеме. О его присутствии дает знать только раздающийся в тишине тяжелый выдох. Лиза сбрасывает полотенце и одевается, после чего идет на кухню вслед за парнем. Молчание длится ровно до того момента, как они опускаются за стол. — Почему ты этим занимаешься? — спрашивает она. Голос не выражает эмоций. — Занимался. Потому что был долбоебом, — отвечает Даня. — И у тебя не возникало мысли о том, что это пиздец? — саркастически продолжает девушка. — У меня никогда не возникало никаких мыслей, кроме того, что это пиздец, — он становится серьезнее и подается вперед, упираясь локтями в столешницу, — я купил маме квартиру. Снимал свою в Питере и платил за учебу. — Я могу понять, — отвечает девушка, прикрывая глаза и делая тяжелый вздох, — что нужны были деньги, но так же было не всегда, и ты продолжил. Проникающий взгляд снова и снова переворачивает мысли с ног на голову. Все ответы, которые он бесконечно прокручивал на языке, мгновенно улетучиваются из головы. — Я слишком привык и уже не мог бросить, — единственное, что получается сказать после длинной паузы. — Даже после того, что было в Казани? — слово за словом она уничтожает их общую надежду на то, что все можно исправить. — Я очень давно собирался все закончить, еще до того, как мы познакомились, — напряженно отвечает он. — Ну я уже знаю, что на словах ты, блять, Лев Толстой, — Лиза спотыкается на грани срыва. — Я никогда не хотел подставлять тебя и подвергать опасности, — говорит Данил. — У тебя это вышло! — рассерженно отвечает девушка. — Лиза, ты не видишь? Я больше не продаю. Я вышел, — он повышает голос, заставляя ее снова обратить внимание на усыпанное синяками и ссадинами лицо. — То есть если тебя отпиздили, то я сразу должна растечься в лужу? — зло отвечает она, — ты не мог подумать о том, что со мной может что-то случиться, немного раньше? — Что ты хочешь услышать? — он резко подскакивает с табуретки, — я был ублюдком! Больным уродом, не видящим дальше огромного телека и тачки! Девушка поднимается вслед за ним. — Я, блять, хочу знать, как мне жить, если я люблю тебя и знаю, что в любой вечер ты можешь просто не вернуться домой. Или я! — кричит она в ответ. — Я обещаю тебе, что нас больше не тронут. Со всем покончено. — Чего ты мне только не обещал, — обрезает она, — как мне тебе верить? Парень мгновенно остывает, хмуро смотря в ее тонущие в боли глаза. — Верь или нет, я за все расплатился. Ты это видишь, — произносит он. Лиза растерянно отводит взгляд. Данил выходит из комнаты. Он быстро покидает квартиру, оставляя девушку наедине со звуком захлопывающейся за ним двери. Небо оказывается быстро затянуто грязными клочками облаков. Горло душит вина. Внутри черным пламенем горит единственное желание — раскрошить кому-нибудь ебало. Парень со всей своей злостью пинает попавшуюся под ногу жестянку и, замахнувшись, ударяет в панельную стену дома. Костяшки пронизывает невыносимая боль, и на поверхность стесанной кожи выступают капли крови со стопроцентной концентрацией ненависти к своей жизни. Лиза, еще долго сидя в шипящей, как белый шум, тишине, думает только том, что все было ошибкой.