Слабоумие и отвага

Полчаса прогулки по лесу их несколько вымотали. Но тропинки были аллейными, и интернат находился не в ста километрах от ближайшего населённого пункта. Это был просто небольшой пригород. И вот, еще спустя десять минут парни вошли в город, начинавшийся несколькими панельными пятиэтажками. Было в меру рано. Подростки бы предпочли в это время спать, но, однако, сидели по кабинетам. Все время пути они молчали. Молчали и сейчас. Дима шел четко вперед, гонимый понятной лишь ему идеей, а Антон просто следовал за ним. Через лес. По дороге. Сквозь дворы. Он не спрашивал куда, зачем, и сколько еще им идти. Он просто преданно шел. Он не знал, что Диме все равно. И если тот и вспоминал о парне, то лишь на мгновение. А после вновь забывал. Так прошло еще сорок минут. Антон устал, он никогда не ходил так долго без перерыва. Ему хотелось пить. И чем дальше они уходили вглубь города, тем сильнее хотелось вернуться. Он стал отставать. Останавливаться. От непривычно грязного городского воздуха ему все тяжелее дышалось. Но он пытался продолжать идти как ни в чем не бывало. - Дима! Позвал он, наконец. Дима отреагировал и развернулся. Их разделяло расстояние, на котором можно говорить криком, но при этом сильно не орать. - Ты чего там встал? - Я не могу больше! Я устал. Хочу пить. И домой. Пойдем обратно, Дима, пожалуйста. Это все как-то.... Плохо. - О чем ты говоришь? Идем же! Антон покачал головой. - Я больше не пойду. - Ну а я пойду. Если так хочешь, можешь здесь и остаться. А я потом найду тебя. Наверное. - Не уходи. Давай вернемся вместе, Дима. - Нет. Я еще не закончил. Дима развернулся и пошел прочь. Антон стоял посередине двора в растерянности. Он не имел понятия, что делать дальше. Он снова попробовал позвать Диму, но теперь тот не реагировал. Только уходил все дальше. Потом вовсе исчез. Антон присел на лавочку. Огляделся вокруг. Двор был пуст. По стечению обстоятельств ли, а может он и сам по себе был не самым посещаемым. Все вокруг было серым, холодным и чужим. Парень поежился. Ему стало неуютно, он подтянул колени к груди и обхватил себя руками. Посидев так какое-то время, стал раскачиваться. Время текло медленно, а он боялся уходить из этого двора. Боялся еще больше потеряться. Голос в голове напевал какую-то песню, и мысли уплывали вслед за ней. На обеде старосты и профессора не досчитались двух человек. Они спросили об этом их друзей, на что те лишь пожали плечами и сказали, что наверное, они вместе. Дима наверняка вновь учит Антона уму разуму, и оба скоро объявятся. Старшие по званию кивнули, но все же были насторожены. Парни пошли на их обычное место сбора. Там их ожидала пустота. Местом была башня. Конечно, башней это не являлось, но точно было самым высоким местом во всем здании, из-за чего и носило название башни. Впервые они познакомились друг с другом здесь. Арсений и Сережа нашли его почти единовременно, а потому грызлись, кому она теперь будет принадлежать. Дима шел на матерные крики из любопытства, а найдя источники ругани ни то забавлялся, ни то пытался разрешить конфликт. Так все продолжалось пока в глубине что-то не свалилось на кого-то, и этот кто-то не издал жалобный болезненный "ой". Антона, напуганного и зарёванного, вытащили из-под развалившейся деревянной декорации, во всяком случае похоже было на нее, и успокоили. Решили, что он самый первый облюбовал сие место и оставили башню ему. Тот однако сказал, что они все могут сюда приходить, если им так хочется. И так, криво-косо они сошлись. Арс и Серж ссорились, Дима наблюдал, Антон рисовал на старых обоях, натянутых на импровизированный мольберт. Парни решили немного подождать. Интуиция обоим подсказывала, что никто не придет. Однако кто-то пришел. Но не те, кого бы хотелось увидеть. В комнату зашли две девушки, странно похихикивая. Увидев парней, они неприлично удивились. Обе были на факультете с Арсением. - А че вы, хи-хи, тут, а не со своими дружочками? - Дружочками? - Хи-хи. Ага. Вы же такие не разлей вода. Хи. Мы стояли у окна, когда они за ограду пошли. Подумали, что вы пойдете потом. Ну, типа группами сбегаете. Хи-хи-хи. Парни переглянулись и поняли, что это очень похоже на полный пиздец. Сережа сорвался с места и быстро скрылся. Арс было тоже, но вдруг остановился и повернулся к подружкам. - Когда это было? - Чел, я похожа на комнатные часы, что ли? Может полчаса назад. Может 40 минут. А что-то случилось разве? Парень махнул на нее рукой и кинулся догонять друга. Пока догонял, запыхался и не смог нормально преодолеть ограждение. - Серега! Еп твою мать. Тот наконец притормозил. - Они ушли минут сорок назад. Это во-первых. - Арс задыхался, – во-вторых, что ты намерен делать? - Не знаю. Хоть что-то. Нужно их для начала найти, пока с ними ничего не случилось. Ты так не считаешь? - Считаю. - Ну так идем. Они пошли. - Только как ты их искать собрался? - Как-как? Глазами. У тебя есть получше варианты? - Никаких, но я думал у тебя есть, раз ты так стремишься вперед. - А что мне еще делать по-твоему? - Подумать? - Поздно уже думать, осталось только действовать. Дальнейший путь продолжится в тишине. Если вы когда-либо сидели на наркоте, то точно знаете, какой из встречных вам людей является дилером. Войдя в город, Арс втянул носом такой знакомый запах. Сережа тоже. Они, в отличии от Антона, жили почти на улицах, и город им был слишком знаком. И даже жутко родным. Несмотря на всю «сливочность» Арсения, он и сам нередко просыпался в трущобах, подвальных притонах; на обосанных, окровавленных и всячески по другому изгаженных матрасах. Находил себя в углах дворов. На земле в парках. За мусоропроводом в подъезде. Он никогда не вмазывался дома. А потому дома почти никогда не жил. Заглядывал помыться, поесть да взять еще денег на новую дозу. У него было все и могло быть и больше. Но всему этому он предпочел иглу, вену да нескончаемые триппы по никому неведомым закоулкам дна. Последний раз, однако, он себя не нашел. Опасно мешать метадон с героином. В тот раз его еле откачали, после чего принудительно отправили на рехаб*. И интернат. У Сережки история была несколько другой. Он хотел бы жить дома. Тот у него был. Но чаще парень находил себя на асфальте или же в больничных палатах. Смотря какой оппонент ему выпадал, и где было устроено побоище. Жил он в основном в обезьяннике. Выходя с одного отделения, почти тут же попадал в другое. До колонии для малолетних оставалось полшага, но кто-то посоветовал родителям парня сводить того к психологу, после чего Сережа был направлен к психиатру. Тот же отправил его в рехаб с диагнозом "не контролируемая агрессия и вспышки гнева". Когда нервная возбудимость ослабла до нормируемых показателей, изолировали в интернат. Именно это вспоминали два парня, проходя улицу за улицей, район за районном. Сколько раз Арс словил триггер, посчитать было сложно даже ему самому. Каждый второй встречавшийся прочитывался либо как торчок, либо как барыга. - Сколько ты чист? - прервал взаимное молчание Сережа. - Семь месяцев, три недели, пять дней и... - он посмотрел на время, - тринадцать часов. Минуты нужно? - Нет. А тебе обратно возвращаться к этому нужно? Арс промолчал. Лицо его застыло. Пальцы сжимались и разжимались. В голове проносились флешбеки лучших его триппов. Самой большой ошибкой может стать для вас отправить кого-то на принудительно лечение. Сколько бы времени не прошло, не отказавшийся самостоятельно от наркотиков человек не будет верен данной ему чистоте. Шанс слезть и не вернуться на иглу больший у тех, кто сам осознал свое дно и сам пошел за помощью. А если такового не было, то никакие стены уже не спасут. Сережа, пытающийся теперь придумать, как найти друзей, не заметил, как исчез его третий друг. А осознав это, только резко замер посреди улицы. Ну теперь уж точно… - Пиздец.