Прекрасная Ветон Логан маг природы, смелый воин, придворный учитель, дочь Эдгара Логана, сердце сердца Ареса Клиффорда, мать Аримы-Арросы Да вознесутся твои подвиги! Да простят тебя Богини за отнятые жизни! Да вознаградят тебя Богини за спасенные души! Славьте, Богини, достойную дочь свою! Подарите покой! Арима-Арроса Душа Ареса Клиффорда и Ветон Логан
Единственное, что тогда Эрик не понял, так это почему имя их ребёнка выбито не настоящее. То есть, если имя жителя Пангеи пишется через дефис, то оно однозначно не является истинным. Только после кончины можно открыть настоящее имя, поскольку перед смертью все равны и тайн нет. И почему у их ребёнка нет фамилии, если Арес и Ветон поженились, то должны были дать фамилию своему чаду. Но в тот момент, когда Эрик оказался лицом к лицу с тем, кто разрушает жизни, ярость закипела в крови. Из-за всплеска эмоций пламя, преграждающее путь во дворец, полыхнуло с новой силой. Тогда перед Эриком оказался второй его наставник — полная противоположность Ареса Клиффорда — Эдер Корн-Дугл, маг льда. Но… в ту минуту он не был похож на себя: кожа побелела, белые волосы отросли до лопаток и грязными сосульками лежали на плечах, голубые глаза стали алыми, а вены на лице вздулись и потемнели. Когда-то он тоже был влюблён в Ветон, но та покинула дворец с Аресом. При виде противника, бывший паладин гнусно ухмыльнулся. И тогда Эрик воспользовался своим положением. — Джонас Дуглас! — сурово произнес мальчишка истинное имя. Лицо на миг изменилось. Глаза снова стали голубыми, а тонкая полоска потрескавшихся губ прошептала: — Убейте меня!.. Так Эрик впервые встретился с одержимым человеком. Вот почему Ветон и Клиффорд никогда не говорили, что этот ужас творил именно Эдер Корн-Дугл, они дали ему имя «Темный». Они с самого начала знали причину этих зверств. Тогда Эрик был готов выполнить просьбу Джонаса Дугласа, но именно в тот момент, когда он подошел слишком близко, Тёмный напал. Эрик едва остался жив. И твердо решил бороться до конца. И в тот миг на помощь пришел Клиффорд. Эрика отбросила ударная волна, а очнулся он уже в своих покоях, и первое, что увидел — свою мать-королеву, державшую его за руку. Он узнал, что его наставник победил Эдера Корн-Дугла, но от всех почестей отказался. Эрик смог встретиться с Клиффордом, перед самым его уходом. — Вы не приняли даже должность генерала Пангеи, не говоря о месте в Совете Семи, — заметил Эрик. — Почему так? — Я не беру подарки, и не собираюсь отвечать на похвалу за убийство друга, — сухо ответил Арес Клиффорд. — Всё это время Эдер Корн-Дугл был не виновен, — сказал Эрик. — Он был кем-то одержим, и ничего не мог сделать. — Мня больше волнует, как вы живы остались, — строго произнёс Клиффорд. — Я назвал его настоящее имя, и он отозвался. Он просил убить его. Вы выполнили просьбу друга? — Впредь больше не собираюсь исполнять подобные просьбы. И, друг мой, мы видимся сегодня в последний раз. — Вы возвращаетесь домой? — Домой? — Клиффорд горько усмехнулся. — Дом, в котором я родился, отказался от меня, поскольку я стал служить Вашей семье в качестве паладина. А дом, в котором я чувствовал себя любимым, теперь пуст. Та тварь различила меня с теми, кого я больше всего на свете любил. Куда мне возвращаться? — Меня долгое время тревожил вопрос, — Эрик решился и спросил: — Почему на погребальном камне вы написали общее имя у ребёнка? И почему у него нет фамилии? Клиффорд поник, но все-таки нашел в себе силы ответить: — Потому что и имя моей жены тоже не истинное. Девушки с именем Ветон Логан никогда не существовало. Много лет назад Эдгар Логан нашел в лесу сироту и дал ей имя и свою фамилию. Назвал своей внебрачной дочерью, и все забыли о том, что его настоящая семья давным-давно погибла. До того, как стать дворянкой, она голодала и воровала. Цеплялась за жизнь. А после смерти опекуна разве стала растрачивать его богатства? Как учитель, она давала хорошие уроки жизни. И она превосходно воспитала будущее Пангеи, иначе бы ни принц Нортон, ни вы не отправились в самую гущу сражений. Это перевернуло все внутри Эрика. Его учитель — простолюдинка? Такого быть не может! Ветон всегда показывала превосходные манеры, была сдержанной и… умела лазить по деревьям, не слушала приказы и поступала по-своему, прекрасно понимала простых людей… Она действительно научила его всему для того, чтобы стать достойным человеком. — Вы ведь знаете её истинное имя? — догадался Эрик. — Да. И у нашего ребёнка её фамилия. Есть определённые обстоятельства, почему я не могу назвать их имена, — Клиффорд подошел ближе к Эрику и передал карту. — Она приведёт в мой дом. Прощайте. Эрик в последний раз показал свои чувства и крепко обнял наставника. Тот ответил ему, словно отец. Из-за шевеления Эрик открыл глаза. Он осмотрелся. Костёр ещё горел, питаясь его магией, привязанная к ветке за узду, кобыла легла на землю с противоположной стороны. Роуз же жалась от холода и пыталась закинуть руку на бедро Эрику. Когда опустилась ночь, а она задремала прямо в седле, то он расстелил одеяло на земле, уложил девушку, и накрыл её вместо одеяла своим плащом. Однако ночью в эти земли опускались холода, так что не было ничего удивительного в том, что Богиня подсознательно искала источник тепла. Эрик же просто сидел на земле рядом, прислонившись спиной к стволу сухого дерева. После войны он мог спать абсолютно где и как угодно: сидя, лёжа, в седле. Всегда при этом соблюдалось условие — оружие должно быть под рукой. Да и спал он чутко, что опять же — военная привычка. А если и погружался в глубокий сон, то кошмары настигали… Экипированный и вооруженный Эрик положил между собой и Роуз меч в знак благих намерений для Богинь на случай, если они сейчас наблюдают за ними. Однако именно на мече лежала Роуз, протянув свои руки к нему. Холода Эрик не чувствовал из-за своей магии, именно она и грела, но не Роуз. Так что одной ладонью он накрыл её тонкое плечо, передавая тепло, а второй взял протянутую руку. Девушка лишь крепче обхватила источник тепла. Звезды не такие большие, как в обители Богинь, светили в безлунном небе над пустошью. «Оно и к лучшему», — подумал Эрик и снова посмотрел на девушку. В детстве он слышал от Ветон легенды о том, что луна — это одно из высших божеств, а звезды — осколки светильника, который прислал её муж-солнце после крупной ссоры. Но луна не смягчила гнев на милость, напротив она разбила подарок, так и появились звёзды. Где-то в лунных землях королевства Пандора царят сумерки, и лишь эти самые осколки освещают страну. Теперь стало понятно, почему Арес Клиффорд написал ненастоящее имя своего ребёнка: она была жива. Враги увидели его опустошенным и сломленным, а знал ли Клиффорд о том, что его жена не только лже-дворянка, но и Богиня? И был ли шанс у самого Эрика узнать об этом? Примерно восемь лет назад он услышал слова своей тётушки-провидицы: — Твоя судьба загадочна и печальна. Я вижу страх и ненависть. Вижу боль и отчаянье. Вижу смерть. Вокруг тебя лишь смерть. Выбирай сам: свобода или клетка — генерал или советник. Я вижу яркий свет, и вижу серость. Вижу длинную жизнь без просвета, и вижу короткую, но горящую. Просто ответь мне, кто ты, и выбери свою судьбу сам, — сказала провидица, крепко сжимая руки человека, который всего год назад вернулся с войны. — Я — Максвелл, и я — огонь, — ответил Эрик и тут его осенило. — Огонь не живёт без воздуха. Огню всегда нужна свобода. — Ты сделал выбор, мой мальчик, — печально улыбнулась женщина. — Ты вернулся назад из гущи событий не править, а вести. Ты видел смерть и жизнь. Богини вели тебя. Эрик, пожалуйста, не отворачивайся от тех, от кого отвернулись другие. Подтверждением её слов был как раз таки случай с Эдерном Корн-Дуглом и Аресом Клиффордом — последний знал настоящего друга, знал причину его перемен. В то же время Эрика отправили в качестве посла в Царство Огня, где его встретила странная пожилая женщина, окруженная воронами. В благодарность за милостыню она сказала: — Только Огонь разбудит ото сна Мечту. Только Лёд уничтожит былое. Только одна Душа не сгорит в Огне, хоть и будет гореть. Найди Дитя демона и помоги ему. Он нуждается в помощи. Я была у него, говорила с ним, просила идти к Огню, но он отказался. Скажи ему, что это его судьба… Тогда Эрик не совсем понял лепет этой женщины, но, проезжая какую-то деревню, стал свидетелем, как какого-то парня закидывают камнями, крича вслед «дитя демона!». Поговорил с ним и предложил хорошее путешествие в совершенно другую жизнь. Предложил свою помощь… Однако теперь строчки «Только Огонь разбудит ото сна Мечту» звучат несколько тревожно. Но разве сон мечтает? Разве мечте могут сниться сны? Не так ли говорила Роуз? Проснулся Эрик окончательно, когда почувствовал шевеление. Значит, Роуз проснулась и попыталась высвободить руку из его захвата. Ему ничего не оставалось, кроме как ослабить хватку, предоставляя ей свободу. Не открывая глаз, Эрик знал примерное время. Ещё не сильно рассвело, солнце только начинало свой путь по небу, поднимаясь из-за горизонта. Примерно начало раннего утра. Эрик не видел, но слышал и чувствовал. Девушка копошились, временами вздыхала, поправляла покрывало, затем перекинула край плаща на ноги Эрику. Тот даже глаза приоткрыл, чтобы убедиться. Роуз тем временем повернулась к нему спиной, тяжело вздохнула и продолжила спать. Эрик усмехнулся. Между ними оставалась дыра, через которую проникал утренний холод. Очень осторожно Эрик подвинулся поближе, касаясь бедром её спины. От этого девушка пригрелась и перестала дрожать. Через час, когда солнце наконец-то показалось из-за горизонта, Эрик разбудил Роуз. Они поели и двинулись дальше, но теперь уже верхом. Ближе к полудню воздух нагрелся. Пришлось спешиться и идти пешком, иначе лошадь бы не выдержала жары. Эрик осторожно наблюдал за Богиней. Она часто вытирала лицо рукавами, а три часа спустя стала заметно хромать, однако не жаловалась, лишь тяжко вздыхала, но старалась делать это так, чтобы Эрик не заметил. Когда спустя долгий путь вдалеке показались флаги и стены крепости Кивира, Эрик смог выдохнуть — они достигли Царства Огня. Роуз заметно прибавила шаг, но хромать стала ещё больше. На заставе Эрик показал свой медальон, стража выпрямилась, а начальник выделил им других лошадей и велел проводить гостей на постоялый двор. Если предыдущий постоялый двор, где они так неудачно остановились, был построен целиком из дерева, потолки низкие, комнаты просторные, а в окнах вставлена плотная бумага, то здесь, напротив, каменный дом с небольшими комнатками, но высокими потолками, а окна закрывались на двойные ставни. Притом одни из них полностью резные, пропускающие солнечный свет, а другие наружные цельные и плотные. Эрик первым делом договорился о ванне, отдельных комнатах и о еде. Затем оставил Роуз с охранником и отправился на небольшой рынок. Вечером почти никого не было, обычно люди толпились утром, чтобы купить свежие овощи, фрукты и мясо. Теперь только несколько человек блуждало между рядов закрытых лавочек. Эрику нужна была чистая одежда. С трудом он нашел торгаша, который не успел убрать весь товар с прилавка. — Любезный, мне нужна одежда. Срочно. — Не поздновато ли? — хохотнул загорелый мужичок. — Только в город приехал. Жена платье испортила, — соврал Эрик, — да и мне не помешают чистые рубашка и штаны — Жена? У такого молодого? Выбирай! Не глядя, Эрик взял две рубашки, штаны для себя. А вот для Роуз ему пришлось выбирать. Как назло большая часть нарядов имела открытые плечи и шею или же тонкую ткань. И как минимум половина розовый цвет. — А грудь у неё какая? Большая? — вдруг спросил торговец и полез за открытым корсажем с яркой вышивкой. — Такое предложить могу. Взгляд зацепила зелёная длинная юбка. Затем под ворохом ткани нашлось нижнее платье черного цвета с длинными узкими рукавами. А с крючка Эрик сдернул белый длинный халат-накидку. Всё это дополнил тёмно-красным широким платком. Себе же взял ещё дорожный плащ. Уже расплачиваясь деньгами начальника гарнизона, Эрик заметил серьги из пёстрых зелёных перьев и доплатил за них. Он вернулся на постоялый двор, когда небо окрасилось в красный цвет. Как выяснилось, заезжал начальник гарнизона и переселил их в апартаменты получше. Для более состоятельных гостей. Комнаты располагались на втором этаже, и имели примерно четыре помещения, состоящие из двух спален, общей комнаты и некого подобия умывальной. По крайней мере, там имелся постоянный доступ к воде, так что не нужно ожидать, когда работники натаскают вёдра для ванны. — Это я, — прокричал Эрик, когда переступил порог и запер за собой дверь. Как и раньше, волна подсказала ему, что он здесь один. По отработанной привычке, Эрик осмотрел каждый уголок апартаментов, выглянул в окна, отмеряя высоту для прыжка и возможность уйти незаметно. Расположение мебели… В центральной комнате пол устелен коврами и усыпан мягкими подушками. Там же располагались низкие столы с фруктами и несколько горшков с разрастающимися цветами. В других городах Царства Огня, разумеется, имелись диванчики, но от ковров никто не отказывался. И у Роуз и у Эрика спальни были одинаковые: спальные ниши за струящимися занавесками и небольшое пространство, так же усыпанное обилием подушек и низкими столиками. Но Роуз в спальне не было. «Мда, — задумался Эрик, открывая ширму из шелковой ткани в спальню Роуз, — когда в столицу начальник пришлёт счёт, Андер-Негу взвоет от подобного расточительства». Очень осторожно он отодвинул ткань и заглянул в умывальную. Украшенная мозаикой и мраморной плиткой, а так же с отдельной тумбой перед зеркалом, на которой громоздился небольшой чан, а рядом кувшин, ему ничего не дало. В противоположной части стояла резная деревянная ширма, за которой располагалась медная ванна, в которой плескалась Роуз. — Я зайду на минутку, — предупредил Эрик. Из-за ширмы послышался едва слышный вскрик и всплеск воды. Возможно, она не услышала его слова с порога. — Извини, я задумалась, — встревожено произнесла Роуз за ширмой. — Я только оставлю здесь чистую одежду. Не спеши. На самом деле Эрику жутко хотелось лечь в ванную. И плевать, горячая там вода или ледяная. В основном просто хотелось снять одежду, и дать коже вздохнуть. До этого путешествия, они с Дори останавливались возле небольших рек, смывали с себя дорожную пыль и остужались от дневного зноя. Временами, когда бывало очень жарко на привале оставались в штанах. Но прохладная весенняя погода и наличие девушки не позволяли подобное. Эрик не жаловался на жирные немытые волосы, грязную шею, или на что ещё обращали внимания другие. Ему просто хотелось остыть. Как раз в этот момент слуги принесли подносы с горячей едой, свежей выпечкой и графинами с вином и водой. Спешно расставили в центральной комнате на низеньком столе и удалились. Эрик по всплеску понял, что девушка выбралась из ванны. Какое-то время до него доносился едва уловимый шорох одежды, а затем, отодвинув в сторону ткань, из умывальной вышла Роуз. Она переоделась в то, что он купил: поверх юбки и кофты она надела белый плащ-халат и опоясалась красным платком, не забыла про серьги. Волосы её были мокрыми после ванны. Длинные. Они достигали середины бёдер. Заметив Эрика, Роуз улыбнулась и расположилась на ковре за столом среди подушек. — Пахнет вкусно! — сказала она, а затем снова посмотрела на Эрика. — А почему ты не ешь? — Я подожду, когда остынет, — сухо ответил он и скрылся в умывальной, где наконец-то смог раздеться и забраться в ванну. Ему было всё равно, что воду использовали, что на дне песок, и кругом мыло. Главное остыть. Смыть остатки грязи и крови. Он не замечал её из-за черной рубашки и штанов, но пятна оказались на коже. Десять лет назад ванна была чем-то недостижимым, особенно с чистой водой. Поскольку он уступал её Ветон. В их мире обеспечить женщине безопасность, еду и удобства — считалось первостепенной задачей. Именно поэтому во время войны он уступал чистую воду Ветон, именно поэтому сразу договорился о еде и ванне перед уходом для Роуз, и именно поэтому он и купил новую одежду. Считалось позором, если женщина с мужчиной испытывала какие-либо трудности в жилье, еде или удобствах. Так же считалось, что можно быть богохульником, но женщину уважать обязан. Однако это правило распространялось лишь на тех, кто владел магической силой. Другие же, как раз таки и занимались работорговлей, борделями и прочими низкими вещами по отношению к хрупким созданиям. Кое-как смыв грязь с волос, и оттерев от кожи кровь, Эрик наспех вытерся куском простыни, натянул чистые вещи и вышел из умывальной. Роуз как раз уплетала фрукты. Она выглядела несколько разморённой. Из-под подола зелёной юбки торчали босые ноги, которые она тут же спрятала. Эрик сел напротив неё, вмиг опустошил свою остывшую порцию и запил вином, отметив, что графин с водой почти пуст. — Ты не пьёшь вино? — удивился он. — Мне нельзя, — ответила Роуз, отрывая виноградины от кисти. — Чуть-чуть можно. Это вполне приличное. Царство Огня славится пряностями и винами, — отметил Эрик. — Верю, что оно хорошее, но я просто не могу пить — когда алкоголь попадает мне в рот, я начинаю задыхаться, — печально ответила Роуз. — Обидно, — произнёс Эрик и посмотрел в окно. На город опустились сумерки, вдалеке виднелась крепость с разожженными чашами огня. — Иди спать. Завтра узнаем, получил ли Дори моё послание. Здесь мы подождём его три дня, а затем двинемся дальше. До Центра путь не близкий. С какой-то осторожностью Роуз поднялась с ковра и подушек и, хромая, направилась в свою спальню. Сам он ещё немного посидел, допил вино и отправился спать. Однако ни количество выпитого, ни свежее бельё, ни зверская усталость не сморили его. Скрестив руки на груди, он продолжал смотреть в потолок и думать о произошедшем. Ветон, конечно, может попросить, но чисто для себя Эрик хотел бы держать девушку подальше от того кошмара, что твориться в государстве. Через какое-то время он услышал шорохи за стенкой. Это Роуз встала в направлении умывальной. Там же в нише располагался отходник. Эрик старался не думать о публичном доме, где всех перебил, о работорговцах, которых арестовали, и которыми занимался Дори. Для него стояла задача лишь одна — довести Богиню до столицы и оставить её там. Да, он нарушает уговор, но постоянно защищать её в таком бардаке себе дороже. Пусть ей займется Торн, матушка, Андер-Негу, кто угодно, но не Эрик. Он уже видел, как после посещения столицы и разбирательства с урожаем Республики Цветов, проводит дни в хижине Клиффорда. Шурша занавесками, к нему в спальню вошла Роуз. И упала на его кровать. На ней лишь тонкая полупрозрачная сорочка. Эрик пригляделся. Роуз спит, свернувшись клубочком, словно котенок. Тяжело вздохнув, Эрик накрыл её своим одеялом, а так же дотронулся до неё, пытаясь понять, из-за чего она хромала. Она жутко натёрла ноги в тех туфлях, что нашли в борделе. Эрик исцелил её. А затем, скрестив руки на груди, стал наблюдать за спящей. И будь что будет утром. Однако спустя какое-то время он снова присмотрелся к ней. Одеяло сползло, и девушка свернулась в клубочек, как кошка. Но она и правда спала. Как-то к нему в покои во дворце так же заглянула другая девушка. Только её дальнейшие действия не были невинными. И чтобы не искушать в этот раз судьбу Эрик поправил её одеяло и невольно засмотрелся. Роуз не обладала той яркой красотой, какой владели все Богини. Даже сейчас Эрик находил своего учителя воплощением строгости и совершенства в прекрасном. Но её дочь… имела обыкновенное очарование без какой-либо яркой внешности. Была по-своему привлекательна. Он снова поправил ей одеяло, как встретился с её испуганным взглядом. — Что ты делаешь? — спросила она дрожащим голосом. — Задушить пытаюсь, — съязвил Эрик. — Это моя комната, — её голос звучал надтреснуто — Это моя комната, — поправил он. Девушка тут же осмотрелась, вскочила с его кровати и выскочила вон, откуда-то из зала донеслись тихие извинения. А Эрик снова откинулся на подушки и провел рукой по простыни, хранившей тепло. Даже перевернулся, чтобы вдохнуть запах волос с подушки. Всё-таки это она благоухала. По старой привычке проснулся Эрик очень рано. Он размялся, снова проверил обстановку снаружи и только потом умылся и спустился к управляющему с распоряжением подать завтрак. Когда вернулся и оделся на местный манер, то заглянул в спальню к Роуз. Та только просыпалась. — Встала? — спросил он с порога, но в комнату не зашел. — Поднимайся, а то завтрак проспишь. Девушка что-то пробурчала, но зашевелилась. А сам Эрик зашел в умывальню и дотронулся до чана с водой, чтобы нагреть её. Затем вернулся в свою спальню и стал собираться. Упаковал в сумку чистую рубашку, некоторые вещи, распределил кинжалы. Он прислушивался, старался уловить каждое движение или действие Роуз, понять, что именно она делает в данную минуту и есть ли посторонние звуки. Ещё два дня нужно продержаться до прибытия Дориана. Завтрак, так же как и вчерашний ужин, расставили на низком столе, и так же принесли два графина с вином и водой. Эрик кинул пару виноградин в рот и прислонился к стене возле окна, наблюдая за оживающими после ночи улицами. Роуз успела переодеться и умыться, и теперь завтракала свежей выпечкой и ароматным кофе. — Как насчёт прогулки? — вдруг спросил Эрик. Он заметил, как замерла Роуз. Она посмотрела на него и осторожно ответила: — Хорошо. — Что — «хорошо»? Я предложил прогулку, ты можешь отказаться, если не интересно или ещё не пришла в себя? — несколько огрызнулся Эрик. — Мне интересно, — спокойно ответила Роуз. — Просто, не ты ли боишься меня оставлять одну? — Разумеется, ты же ценный товар, а мне не охота лишний раз тащиться за тобой из одной области в другую, — и Эрик криво улыбнулся. После завтрака они отправились на прогулку по просыпающемуся городу. Роуз с любопытством наблюдала за вознёй местных торговцев, что Эрику часто проходилось оттаскивать её с чьего-нибудь пути, поскольку девушка не особо следила за обстановкой вокруг себя. Приземлились они возле фонтана в центре города. — Ты был здесь раньше? — тихо спросила Роуз, наблюдая за детьми, играющими в салочки. — Да, — сухо ответил Эрик. Он не хотел вспоминать обстоятельства своего пребывания здесь. Тогда на войне они то и дело перемещались с места на место в погоне за Тёмным, но всегда отставали на шаг. — Дори говорил, что эти земли — твой дом, но не сказал, где именно, — заметила Роуз и вздрогнула, когда ребёнок напоролся на торговца, и тот его обругал. — Я родился в Центре, а моя семья происходит из этих краёв. Они жили в столице. Я там тоже проводил каждое лето. Может быть, здесь кажется всё таким унылым и безжизненным, но там, где вода, там настоящая жизнь. Столица как раз таки построена возле дельты реки. Там красиво. — Мы там будем? — спросила Роуз. — Нет, мы двинемся дальше. Центр в другой стороне от местной столицы. Дори должен дать знать о себе, — сказал Эрик и криво улыбнулся. — Если, разумеется, его не убили. — Разве вы не друзья? — голос Роуз стал встревоженным. — Мы союзники, — сухо ответил он ей. — Друзья — это потенциальные враги, потому что слишком много знают друг о друге. — Ему было бы очень больно услышь это от тебя, — заметила девушка. — Он тебя «потенциальным врагом» не считает. — Рано или поздно все меняется, поверь. Я стараюсь не рисковать лишний раз, — ответил Эрик с грустной улыбкой. Он заметил, как изменилось выражение лица Роуз. Лёгкость и любопытство пропали, теперь она смотрела на всё каким-то пустым взглядом. — Привыкай, — сказал Эрик, поднимаясь на ноги и отряхивая штаны, — этот мир не так прост, как тебе кажется. Лицо Роуз было полно грусти. И понятно почему: ей хотят показать мир совершенно не тот, о котором рассказывали наставницы. Ложь, смерть и золото. — А сколько в солнце лун? — спросила вдруг Роуз, следуя за Эриком. — Ты про деньги? В одном солнце тридцать лун. Солнца делают из золота, а луны — из серебра. Из меди делают земли. Одно солнце — это тридцать лун и сто земель. В лунах примерно пятьдесят земель. Так что я мог тебя позволить в том доме, отдал бы приличное «вознаграждение». — Ты можешь говорить без яда? Так себе рубашку испортишь! — огрызнулась Роуз, пытаясь нагнать Эрика, но из-за военной привычки он шёл довольно быстро, а она не поспевала за ним и уже запыхалась. — Ты так об этом беспокоишься? — рассмеялся Эрик и чуть сбавил темп. — Не волнуйся, рубашками я запасся. Как только Роуз поравнялась с ним, он положил руку ей на плечи чуть приобняв, чтобы в толпе не потерять её. К тому же людской поток мог просто сбить хрупкую девушку с ног. Эрик шёл напролом, да и так он мог контролировать скорость, не давая себе разогнаться. Под широкой ладонью находилось плечо, а точнее кости, обтянутые кожей. Девушка была слишком худой. Поэтому, пробираясь сквозь толпу, Эрик, возвышавшийся над многими на целую голову, искал таверну. Он не мог привезти в Центр её кости. А Роуз следовало незаметно подкармливать. Часто и небольшими порциями. Под незначительным предлогом он затащил её в таверну и заказал небольшую порцию мяса с овощами. Половину порции съел сам, наблюдая, как просыпается аппетит в Роуз, а затем отдал ей попробовать, а сам ненадолго отошел сделать ещё заказ и расплатиться. А когда вернулся, то обнаружил пустую тарелку и довольную девушку. Затем они посетили другую часть рынка, где торговали пряностями, специями и сушёными фруктами. Здесь Эрику пришлось немного раскошелиться, поскольку совершенно неожиданно Роуз стала пробовать специи и пряности. — Разве у Богинь не всё самое лучшее? — шёпотом спросил Эрик, наклонившись к уху Роуз, отчего та вздрогнула. — Здесь лучше. Здесь пахнет усилиями и трудом. Пахнет дорогой и морем. А у Богинь вечная безмятежность — аж зубы сводит! — ответила она и продолжила разговор с хозяином лавки. К удивлению Эрика, девушка разбиралась в травах, специях и временами дискутировала с торговцами о различных блюдах и ингредиентах в них. В такие моменты Роуз оживлялась, а на лице появлялась улыбка. В раскалённом к обеду воздухе Эрик почувствовал нотки беспокойства — за ними следили. Однако он продолжал следовать за Роуз, куда бы ни повело её чутьё на еду. Когда ближе к вечеру они вернулись на постоялый двор, то их ждал солдат-посланник с письмом, в котором почерк Дори говорил, что сейчас он не сможет присоединиться к ним, так что пусть они двигаются по намеченному маршруту и оставляют для него послания, а он постарается их нагнать уже ближе Центру. Эрик выпустил волну энергии, проверяя окрестную территорию. Слежка продолжалась, Барьеры разума укрепились. Демонстративно Эрик выглянул в окно, поозирался по сторонам, а затем задёрнул занавески. Но спокойная трапеза не принесла ему покой, даже после накладывания нескольких слоёв чар и заклинаний на дверь и окна. Из-за мирно спящей Роуз в соседней комнате он не мог просто взять и выйти из гостиницы и испепелить мерзавцев, иначе и без того хрупкое инкогнито превратится в шокирующую новость, а он и так навёл много шума. В эту ночь Роуз не перепутала комнаты. На следующее утро Эрик с Наследницей Богинь собрался в дорогу. Он оповестил стражу, что если прибудет описанный им человек, то сказать ему, куда двигаться дальше. Когда к ним вывели коней, Эрик помог Роуз: подхватив за талию, он усадил её, точно маленькую, в седло и поправил накидку. Они двигались медленно и постоянно молчали. Привал объявлял Эрик тем, что останавливал коня и спешивался. Из-за преследователей ему пришлось исключить мелкие населённые пункты, это отнимало неделю пути. Припасы кончались, Роуз продолжала жаться к нему ночью, а преследователи отставали от них на полдня. Скорее держали расстояние, ведь на открытой местности Эрик мог испепелить бандитов, а вот когда окажется где-нибудь в лесу, то среди зарослей ему станет сложнее атаковать. До следующей крепости оставалось примерно дня три пути, а еды и воды — примерно на день. Безжизненная пустыня сменилась степью, а затем стали появляться небольшие пролески и зелёные луга, однако до Центра было очень далеко. Эрик удивлялся выдержки девушки: Роуз не жаловалась, не ныла, а без лишних слов собирала хворост и складывала костёр, разумеется, с начала неумело, однако после нескольких уроков наловчилась, ставила перекладины и подвешивала над костром небольшой котелок. Они пили чай и ели то, что Эрик поймал в дороге или жевали вяленое мясо. Другая на её месте закатила б истерику, расплакалась, но Роуз молчала. К тому же готовила она очень хорошо, используя приправы, купленные в городе. Конечно, большую часть времени они проделывали верхом, но иногда Эрик нарочно спешивался и шел пешком. За ним семенила и Роуз. Он слышал её тяжелые вздохи и измученные взгляды на солнце, но так же знал, что дальше будет лес, и эта мысль его успокаивала. Преследователи продолжали держать между ними дистанцию. Через три дня они оказались возле огромного леса. И Эрик прекрасно понимал, что когда они зайдут в него, преследователи тут же нагонят их и история повторится. Ему не было страшно — не нравилось, что с ним была Роуз. Время от времени Эрик проверял территорию, но преследователи пока держали расстояние, поэтому он дал сигнал Роуз разбить лагерь на ночь. Очень удобное расположение: он вмиг подстелил птицу, рядом протекала река с пресной водой. Они тихо поужинали перед костром. Затем легли спать. Через какое-то время Роуз встала и покинула их небольшую поляну. Эрик выждал минут пять и отправился следом. Плеск воды в реке заставил Эрика сбавить шаг. Осторожно пробираясь через кусты, он вышел к берегу и притаился в зарослях, откуда открывалась картина: стоя по пояс в воде в речке купалась Роуз. Кончики темных волос намокли и липли к коже, сияющей при свете полумесяца. Когда Роуз наклоняла голову, омывая шею, то волосы открывали вид на тонкую талию, облепленную промокшей насквозь нижней сорочкой. Привалившись к дереву, Эрик нагло рассматривал её. Ему показалось, что в Роуз нечто изменилось. Например, её кожа не настолько светло-белая, как сейчас, а и волосы не такие тёмные. И голос… Она пела необычайно сладко:Месяц на небе блестит серебром, Свой уголочек укутал он в сон. Все он позволил стать иным И не позволил остаться одним.
Эрик рассматривал её со спины до тех пор, пока она не развернулась и стала выходить на берег. Тогда-то он всего лишь отвел взгляд в сторону. Негоже смотреть на Богинь, особенно на столь юных. Слышал шуршание одежды и шаги. И понял, что допустил страшную ошибку. В мгновение ока Эрик выбрался из своей засады, прижал мокрую и перепуганную девушку к себе вплотную и прошептал: — Будь покорной, и не пострадаешь. Он повернулся спиной к лесу и стал прислушиваться, а затем для верности отправил волну энергии. И, правда, к ним приближались преследователи. Всего пять человек. — Посмотрите кто здесь. Да ещё и не один, — намеренно подчеркнул голос Горри. — Всё ещё пользуешься привилегиями своей семьи, придурок? — произнес Эрик, ещё крепче прижав Роуз к себе, попутно пытаясь поправить на ней накидку. В спешке он не дал ей одеться, так что старался не думать, как именно она выглядит со стороны и чем именно прижимается к нему. Он только чувствовал дрожь и страх и её руки, вцепившиеся в его рубашку. Он сделал несколько шагов к воде. Знал эту местность довольно хорошо. — Прикрывается бабой! — воскликнул кто-то из подручных Горри Клиффорда. — Мне её отпустить, чтобы прикрывался ею ты? — насмешливо спросил Эрик и очень осторожно развернулся с Роуз к ним лицом. Теперь он отчетливо видел расположение противников. — А говорили, что у принца задание! — фыркнул третий голос справа. — С бабой шляется! — Засадили меня, Ваше Высочество, вы зря! — А говоришь, что я бабой прикрываюсь! Ты-то сразу же своей мамочке нажаловался, а она в ноги к королеве пошла. Достойно суд принять не можешь. — Парни, заткните его и вышвырните в реку — вода его изуродует и следы заметёт, а с бабой делайте, что хотите, — распорядился Горри Клиффорд. Банда приблизилась. Эрик зашел в воду по пояс, таща Роуз за собой. Он чувствовал сильное течение… — Ты хорошо плаваешь? — Не совсем, — прошептал Роуз. Эрика ответ мало волновал. Он отходил всё дальше и дальше, пока течение не сбило с ног, и темная холодная вода не унесла прочь от берега. В темноте мало что было видно, поэтому первым же делом Эрик спиной напоролся на торчащую корягу. Ему в который раз мешала экипировка, а вот Роуз тонула из-за юбки, и её неуклюжие движения только создавали больше проблем при таком сильном потоке — она начала уставать. Течение стало настолько сильным, что Эрик вдруг осознал, насколько грубую ошибку он совершил — впереди был водопад! Барахтающаяся рядом Роуз наглоталась воды, а плыть к берегу или искать, за что зацепиться, уже поздно. Эрик перестал сопротивляться, поймал девушку — даже не разобрал, за что схватил и просто прижал к себе. И с ней сорвался со скалы.***
Глухой звук топора разносился на весь дом, окруженный пышными каштанами. Устало стерев с лица пот, Сенд-Ар огляделся. К нему спешил обеспокоенный слуга лет восемнадцати. — Господин! — воскликнул он, остановившись рядом с горой целых палений, которые Сенд-Ар еще не успел сложить под навес. — Зачем вы… — Скоро будет дождь, — ответил Сенд-Ар, опершись на рукоять топора, хотя сам жмурился от ослепляющего весеннего солнца. — Какой дождь?! На небе ни облачка! — Нога разболелась, чувствует непогоду. Не хочу смотреть, как хороший материал под дождём портиться, а не дом отапливает, — сухо сказал Сенд-Ар, затем снова принялся за работу, размахивать топором. — Госпожа против, сами знаете, — продолжал мальчишка. — Просила вас не утруждать… — Да-да, знаю, просила не беспокоить из-за здоровья, — с раздражением ответил Сенд-Ар и бросил взгляд на окно второго этажа, где за занавеской промелькнул силуэт жены. — Смею заметить, я не калека и вполне о себе могу позаботиться сам. Ей не стоит каждый раз напоминать о моей ноге. Однако пульсирующая боль в ноге Сенд-Ар с каждым часом усиливалась, он просто не знал, чем себя занять, чтоб отвлечься от неё, а спокойный день, когда до базарного ещё три дня, давил на нервы. Сенд-Ар осел с женой и падчерицей в Чеснер-Гроу лет шесть назад, обосновавшись в городе как торговец. Удивительно, как радушно встретили их местные. Многие участвовали в Великом Сражении, и Сенд-Ар не был исключением, а доказательством этому служила его покалеченная нога. А может, хорошее отношение горожан именно к Сенд-Ару было из-за его приятной внешности? Южные корни заметнее всего в оливковом цвете кожи, темно-карих глазах и темных вьющихся волосах. Ну, и в очаровательной улыбке. Ер-Реа — жена Сенд-Ара — хоть и обладала невероятной по местным меркам красотой, но отвергла многих своим властным и пренебрежительным поведением. Её дочь от первого брака Ми-Рен обладала тем же темпераментом и манерой поведения «благородной леди», хотя на деле была лишь дочерью купца. Что мать, что дочь — у обоих светлые длинные волосы, голубые глаза и белая чистая кожа, обе старались носить то, что подчеркнёт красоту их глаз, или миловидность, или мнимое благородное происхождение. На своём веку Сенд-Ар много где бывал, даже успел послужить в Центре, где видел истинных дворян. Ничего общего. Поздно вечером боль в ноге стала невыносимой, и Сенд-Ар прихватил с крючка возле двери дорожный плащ и покинул уютный дом. Прихрамывая, он дошел до местной таверны «Две яблони» и, с трудом усевшись за стойку, заказал выпить. — Трудный день? — спросил его чистый женский голос. Рядом оказалась девушка. Одного взгляда достаточно, чтобы вынести вердикт — не местная. Скорее всего, охотница за головами. Окутанная дорожной пылью, запахом лошади, в бриджах и протертых сапогах, в темной рубашке, поверх которой надет корсет и накинута жилетка. Всклоченные темные волосы проволоками вились в разные стороны, однако красило все это её лицо — смуглое от природы, красивое с правильными чертами. Она показалась Сенд-Ар жительницей Республики цветов, поскольку в одной из её областей как раз такая внешность встречалась. Особенно темно-карие глаза, выразительность которых подчеркнута сурьмой. Возле ключиц белел шрам странной формы… Алые губы расплылись в улыбке, она заметила взгляд. — Трудный век, — с горькой усмешкой ответил Сенд-Ар и отхлебнул немного эля. Давно он не встречал выходцев из родины своей матери. — Станет век, да сгинет, вечность сдохнет — смерть подохнет, — хмуро ответила девушка. Ей было где-то лет тридцать. И Сенд-Ару показалось, что он её где-то раньше видел. Однако насторожили слова. Так обычно говорили те, кому нечего терять. Девушка тем временем жестом показала хозяину плеснуть ей ещё эля. В этот момент она повернулась так, что стал заметен душистый цветок шиповника в темных волосах. Такой же рос вокруг дома Сенд-Ара перед тем, как он отправился на войну. — Не многовато? — насмешливо спросил Сенд-Ар. — Жена не разрешает? — в тон ему спросила незнакомка и вопросительно изогнула бровь. — Откуда путь держишь? И куда? — Из одной дыры в другую. — Ты весь континент описала. Конкретнее. — Из неизвестности в неожиданность. Ладно, из Бо-Хая через Чеснер-Гроу в Центр. В столицу надо. — Большой крюк. — Не моя прихоть. — А кто ведёт? — Сама себя веду. Я — неизбежность. Сенд-Ар покачал головой и снов посмотрел на девушку, а та с необычайным выражением лица смотрела на него. Слишком серьёзно. Казалось, шум таверны исчез. Остались они вдвоём. — Твое имя, — сухо сказал Сенд-Ар. — Олдо-Ар, — ответила девушка, завораживающе глядя на собеседника. — Я — Сенд-Ар, — представился собеседник. — Я знаю, — ответила она. — Откуда? — И ты знаешь меня. Так часто встречались. Мог бы запомнить мое имя и не спрашивать более. Сенд-Ар уставился на женщину в изумлении. Раньше он её не мог встречать. Однозначно. — Ох! — Олдо-Ар откинула волосы назад и помотала головой, словно не веря, от чего цветок с волос упал на стойку. — Ну и ну! Кто бы мог подумать, что ты настолько тугодум. Разве нога не болит? Не чувствуешь ничего? — Обо мне ты могла узнать и от хозяина и по моей одежде, — сухо ответил Сенд-Ар. — О больной ноге по хромоте. Прикинув в уме, сколько лет, можно решить, что травму получил на войне. Вот и все. — Ты не слышал меня? — оборвала его Олдо-Ар. Внезапно в душной и жаркой таверне стало чересчур холодно. — Твоя нога болит перед бурей. — Она всегда болит перед дождем. — Нет, надвигается буря. Страшная буря. Зои сделала страшный шаг, чтобы её предотвратить, рискнула последим… Сенд-Ар в ужасе уставился на незнакомку. Сейчас она казалась не привлекательной, а страшной. Атмосфера изменилась не в лучшую сторону. По спине пробежал холодок, особенно, когда взгляд против воли переместился на шиповник. — Кто же ты? — пролепетал Сенд-Ар. — Ты знаешь моё имя. Так часто видел меня там, оттуда вернулся. Думаешь, я не знаю о таких городишках? Смешно. Но если ты и, правда, до сих пор не понял от ужаса, то… меня зовут так же, как и тебя. За меня и моего боевого товарища. С этими словами Олдо-Ар бросила монеты хозяину за эль и, набросив дорожный плащ на плечи, а затем, прикрыв голову капюшоном, вышла из таверны в только что начавшийся ливень. Превозмогая боль и мигрень Сенд-Ар, прихрамывая, поспешил за ней. Но увидел снаружи только, как девушка ловко вскочила на светлого коня и промчалась мимо него. В тот миг, когда сухие губы Сенд-Ар прошептали настоящее имя женщины, яркая вспышка молнии, очертившая темное небо, позволила разглядеть то, чего Сенд-Ар не хотел бы. Олдо-Ар пролетела мимо него на бледном коне, но… её лицо… У неё нет лица. Только белый череп. И звали её не Олдо-Ар, а Долора. Все правильно. На бледном коне всегда приходит она. И на ключицах шрам сложился в древнейший символ с её именем «Смерть».