Говорящая с призраками

Дорогая, погрузи меня в свой мир. Покажи мне вещи, которые видят твои глаза. Этот мир — прекрасен, а у тебя есть камера. Дорогая, вперёд, ты можешь быть моим сердцем. Tom Rosenthal — Take Over

      Просыпается Ева, когда за окном сереет. На её электронных часах, стоявших на прикроватной тумбочке, ядовито-зелёным светится четыре утра, и блондинка хватается за голову, предчувствуя, что пока не выпьет горячего кофе без сахара, ни за что не почувствует себя лучше.       Все вчерашние воспоминания неожиданно наваливаются на неё, поэтому причесываясь перед зеркалом собственной ванной, она не могла отделаться от мысли, что сегодня совершенно не хочет появляться перед Винчестерами. Но, хвала небесам, помимо этой небольшой проблемы, у Браун была еще одна: вчера отец говорил, что в школе беснуются призраки, поэтому еще до завтрака девушка наметила себе прогуляться туда и побеседовать с духами.       Приводя в порядок себя и своё опухшее лицо, она спускается со второго этажа в темно-зеленых, зауженных спортивных штанах, черном топе, держа в руках свои белые кроссовки. Она идёт тихо на носочках на кухню, чтобы не разбудить спящего на диване кого-то, и также тихо орудует кофеваркой, когда достигает пункта назначения. Она знает, что возможно это не лучшая идея идти одной в такую рань в школу, словно вор-домушник, но ей хочется исчезнуть и подготовиться к совместному утру с охотниками после её вчерашнего показательного выступления. Так будет правильно.       Допив кофе, она засовывает ключи от школы в карман, берёт кроссовки, ветровку и на носочках выходит на крыльцо. Безлюдные улицы, тихие дома, утренний холод повышают ей настроение, и Ева ощущает, будто одна в этом мире.       Блондинка присаживается на ступеньки, зашнуровывая кроссовки.       — Куда собралась?       Браун тихо взвизгивает и оборачивается, удивляясь, как это она не услышала скрип открывающейся двери: наверное, отец смазал петли, пока её не было.       — Ты чего не спишь? — шепчет девушка, чтобы никого не разбудить своими разговорами под окнами. Она со вздохом опускается и продолжает завязывать шнурки.       — Ты так громко топала ногами, что я проснулся, — отвечает Дин с ленивой усмешкой, опираясь плечом о косяк двери.       — Неправда, я тихо хожу, — хмыкает Ева, потому что недаром Тони зовёт её «мышь».       — Так, куда ты? — не отстает от неё Винчестер. Он стоит в одной футболке и джинсах, босиком и растрепанный — такой сонный и домашний, что Браун только удивляется, как за столько лет ни одна женщина не удосужилась утащить Дина под венец, чтобы видеть это лицо каждое утро. Но, наверное, дело в его работе, а еще в том, что серьезные отношения с нормальной женщиной не для него, но кто Ева такая, чтобы в этом разбираться. То же самое можно смело говорить и о ней. Но откинуть мысль, что Винчестер сейчас выглядит даже привлекательней обычного, Браун не может.       — Если мне не изменяет память, папа вчера говорил о призраках в школе, вот туда и иду, — решает не утаивать своё направление блондинка, да и мало ли, что во время встреч с призраками может случиться.       — Так ты помнишь, — довольно улыбается Дин, — а то ты так накидалась вчера, что я думал, забудешь, как нас зовут.       — Я помню всё, Винчестер, — фыркает Ева, накидывая ветровку на плечи. — И было приятно поболтать, но мне надо успеть до завтрака.       — Погоди-погоди, — тормозит девушку Дин, — я хочу с тобой.       — По-моему, это ты что-то забыл, потому что вчера я говорила, что буду разбираться с этим одна, — хмурится Браун, сложив руки на груди.       — Считай это утренней прогулкой, — пожимает плечами охотник, — тем более, я никогда не был в вашем городе, поэтому заодно и осмотрюсь.       Ева в раздумьях буравит крепкую фигуру мужчины, но в глаза ему не смотрит, а потом вздыхает. Она машет рукой на дом и присаживается на ступеньки.       — У тебя пять минут.       Дину не нужно было её разрешения, Браун это поняла сразу же, как он скрылся за дверью. Но что заставило его дождаться её согласия, было для неё загадкой, как, собственно, и весь мужчина целиком. В одни моменты, она была уверена в его действиях и только могла смеяться над его предсказуемостью, но в другие, он удивлял её и сбивал с толку.       Винчестер показывается на крыльце даже меньше, чем через пять минут, и Еве приходится отлепиться от лестницы. На нём была та же одежда, что и вчера, но он ещё что-то берёт в багажнике импалы, и в утренних сумерках блондинка может рассмотреть у него за поясом пистолет.       — Оружие совсем не обязательно, — говорит она.       — Мало ли, а патроны с солью всегда пригодятся, если что пойдёт не так.       — Надеюсь, что не пригодятся, — тихо говорит Ева, засовывая руки в карманы ветровки.       Они в молчании идут по тротуару — до школы всего минут пятнадцать ходьбы, и для Браун это не кажется уж такой большой проблемой, а Дин и вовсе ходит, осматривается вокруг, словно находится не на безлюдной улице, а в парке развлечений. Охотник не пытается тупо пошутить на счет её вчерашнего шоу или подколоть за что-то другое, что внезапно ему вспомнилось, и Ева думает, а этого ли Дина Винчестера она вчера долбанула за столом за длинный язык, или ей показалось. Но находясь рядом с охотником, шагая нога в ногу, девушка не жалеет, что позволила пойти с ней, потому что, она себе не признается, когда кто-то рядом — спокойнее.       — Придётся вламываться внутрь? — спрашивает мужчина, когда они уже подходили к учебному заведению.       — У меня есть ключи, так что придется только перелезть через ограждение. Радикулит не хватит, солнышко? — с насмешкой спрашивает Ева.       — Я не старый! — возмущенно восклицает Дин, на что блондинка смеется, закидывая голову назад. — Вчера ты была намного милее.       — Ты, я уверена, тоже после бутылки вина станешь обаяшкой.       — Мне и не нужно бутылки, потому что я по жизни такой.       Ева снова смеется, то ли над дуростью Винчестера, то ли от того, что это действительно смешно. Но уже спустя какое-то время она замечает, что давно не смеялась просто так.       Вскоре они добираются до школы, останавливаясь перед высоким ограждением. У отца был ключ только от самой школы и своего кабинета, а врата всегда открывает охранник в шесть утра, так что сегодня мало того, что никого в здании нет, так еще и взламывать замок смысла не было, потому что это только привлечет потом лишнее внимание.       Ева смотрит вверх, прикидывая, как это всё перелезть, но Дин ни секунды не думая, говорит:       — Я полезу первым. — Мужчина хватается за прутья и с легкостью забирается наверх, перекидывая ногу на другую сторону, но замирает, наклоняясь к Браун с вытянутой рукой. — Залезай.       С помощью охотника Ева тоже забирается наверх, и пока удерживает равновесие, стараясь не упасть, Винчестер приземляется уже на территории школы, помогая спуститься и ей.       Она странно себя чувствует: будто перенеслась на многие годы назад, связалась с плохим парнем, а теперь они нарушают закон и собираются разрисовать школьные стены мрачными граффити. Черт, да от одной мысли она чувствует себя воодушевлённой, радостной и немного возбужденной.       Открыв дверь школы, пара заходит внутрь. Дин видел это тысячу раз: эти длинные-длинные коридоры, ряды шкафчиков по обе стороны, закрытые двери кабинетов. Темные школьные дороги навевали ему воспоминания об охоте: охоте еще при жизни их отца, при мелком Сэмми, бегающим со своими книжками туда-сюда; когда они искали Азазеля, а не пытались уничтожить Рыцаря Ада с помощью Метки Каина. Это было более спокойное время: больше время на себя, на свои мечты и желания, и Винчестер даже жалеет, что все те часы, проведенные в школе, он рвался с отцом на охоту, а не уделял их себе. Потому что сейчас это невозможно. Делать что-то сейчас для себя — непозволительная роскошь, особенно, если по миру бегает рыжая маньячка с черными глазами, а на тебе бомба замедленного действия в виде метки.       — Теперь в трансе ты? — спрашивает Ева, выводя мужчину из своих мыслей и воспоминаний коснувшись его руки. — Неужели, это случилось.       — Вошёл в нирвану, — отвечает Дин, шагая по коридору в неизвестную ему сторону. — О, смотри, школьные туалеты, — говорит он, останавливаясь напротив двери. — Твоё предложение на счет перепихнуться еще в силе?       — Ты ко мне подкатываешь? — спрашивает блондинка с насмешкой, но двигается дальше.       — Я что к ней подкатываю? — бормочет Винчестер, плетясь следом.       Браун кажется, что так дела не будет. Она почему-то совершенно ничего не чувствует, а только бродит по кругу, таская вслед за собой Дина, может, поэтому и призраки пугаются, предпочитая не высовываться. Многие ведь поминают Винчестеров «хорошим» словом. Блондинка предлагает разделиться, и Дин безо всякой охоты соглашается: Ева бредёт в сторону бассейна, а мужчина — столовой.       Из окон просачивается утренний свет, но его недостаточно, чтобы различать в зале хоть что-то, поэтому Браун включает светильники внутри бассейна. Она подходит немного ближе к воде, смотря на глубину, и ежится, а изо рта вылетает облачко пара. Здесь однозначно есть призраки.       Блондинка оглядывается вокруг, и лишь когда оборачивается, перед ней вырастает фигура девочки. На вид ей лет пятнадцать, с волос и одежды капает вода, и Ева выносит шерлоковский вердикт, что она утонула.       — Привет, — несмело улыбается блондинка. — Меня зовут Ева, я хочу помочь тебе.       — Здесь охотник, — говорит призрак, и Браун поджимает губы, окончательно убедившись, что девочка боялась именно Дина, поэтому предпочла дождаться, когда они разделятся.       — Он тебе не навредит, — мягко говорит девушка. — Он мой друг, он тебя не тронет. Мы поможем тебе. Как тебя зовут?       — Адель. Меня зовут Адель, — еле слышно говорит девочка, но Ева слышит, поэтому удовлетворенно кивает. — Моё кольцо. Оно упало в сток бассейна, когда спускалась вода в прошлом году, а я захлебнулась, когда прыгнула за ним. Так и не научилась плавать, — она пожимает плечами и опускает взгляд.       — Я тоже до сих пор не умею, — хохочет Ева немного нервно. — Но я обязательно помогу. — Можно ведь сделать это и без прыжка в воду, думается ей, если вызвать нужных специалистов. — И куда его потом отнести или может… — блондинка не успевает договорить.       — Моей маме. Отнеси моей маме, — говорит она и улыбается. Улыбка у неё выходит довольно жуткая из-за бледного, мертвого лица, которое обрамляют мокрые, длинные, черные волосы, и Браун тысячу раз сравнивает её с девочкой со «Звонка».       — Хорошо, значит, этим я и…       Не успевает договорить в который раз блондинка, как перед ней выскакивает еще несколько призраков: мальчики одного возраста. Ева с вскриком отшатывается от них, но её нога цепляется за решетку у бортика бассейна, и девушка с громким и сильным всплеском падает в воду.       — Что вы наделали! — кричит Адель. — Она не умеет плавать!       Браун чувствует, как тонет, но от шока ничего не осознает. Уже когда к ней приходит понимание, что она в холодной воде, на глубине, которую еще со школьных лет побоялась осилить, у неё во рту и носу вода, Ева начинает барахтаться, но мокрая одежда только путает её и тянет на дно.       Дин тем временем идёт по темному коридору, умирая от скуки, потому что даже призраков не наблюдалось, чтобы можно было размять косточки, если они накинутся. Он заходит в столовую, довольно присвистнув: это огромный зал с кучей аккуратных столиков, и Винчестеру внезапно захотелось, чтобы сегодня был учебный день, а сам он стал в очередь с подносом. В животе урчит, и охотник морщится, хлопая себя по прессу.       — Спокойно, дружище, — бормочет он. — Завтрак не за горами.       Он поворачивается, чтобы уйти, но выдохнув, видит облачко пара и настораживается. Первой мыслью было догнать Еву и предупредить, что её дружки-призраки всё-таки решили показаться, но путь ему преграждает маленькая девочка с перепуганным выражением лица. Дин уже порывается схватиться за пушку, но призрак кричит:       — Охотник, помоги! Ева в бассейне!       Голос маленькой девочки странно звучит; Винчестеру слышится эхо, но, только уловив в панике знакомое имя, мужчина проносится сквозь призрака, которая сразу же растворяется в воздухе, и бежит коридорами.       Что в бассейне? Что с Евой? Все эти вопросы крутятся в его голове, и охотник боится, что может случиться что-то непоправимое, но когда он достигает заветной двери, видя в воде барахтающуюся Браун, кидается к ней.       Блондинка уже больше не может сопротивляться. Вода тянет её вниз, и Ева проклинает чертов бассейн, свою неспособность научиться плавать, а ведь у неё были сотни шансов для этого. Горло жжёт от хлорированной воды, из глаз текут слёзы, которых совсем незаметно в бассейне, но они обжигают её лицо, как раскаленная лава.       Через пару секунд ей кажется, что она окончательно теряет сознание, но приходит в себя, когда в её легкие попадает воздух. Браун откашливается, хватаясь за что-то, пока не понимает, что это Винчестер.       — Дин, — вырывается со стоном его имя, и с помощью мужчины девушка выбирается из бассейна, падая на холодный кафель.       Охотник стоит на коленях, тяжело дыша, вытирая влагу с лица, а его сухая куртка валяется недалеко от бассейна — успел снять. Ева не может перестать кашлять. Мужчина придвигается к ней, поднимает с пола, удерживая за плечи и голову, пока она пытается избавиться от обилия воды в своих легких.       Браун быстро успокаивается, но её бьет крупная дрожь. Не от холода, а от осознания того, что она могла умереть — захлебнуться и умереть самой глупой смертью; умереть только от того, что в детстве не научилась плавать.       Девушка, развалившись на руках охотника, опускает лицо в свои ладони. Как это было близко, думает она.       — Ты как? — спрашивает мужчина, положив руку ей на спину, и Ева поднимает на Дина взгляд. — Нормально?       Блондинка пару раз кивает, принимая сидячее положение. Она опускает голову Дину на плечо и пытается восстановить себя по кусочкам, которые, как ей казалось, она потеряла на дне бассейна. Еве не хотелось, чтобы кто-нибудь видел её слабость сейчас, но она имела на это право.       Охотник обнимает её одной рукой, дав понять, что она не одна, а самому ему холодно, но не от ледяной воды в бассейне, а от того, что он мог не успеть. Ему хочется высказать Браун всё, что на уме: начиная от того, «я же говорил», заканчивая, «почему ты не умеешь плавать?», но он молчит, прижимает к себе, и говорит, что теперь всё хорошо. Ева и без него это знает, но он повторяет это «хорошо», как мантру, словно ему всё видится, и он сейчас тоже тонет в бассейне, ударившись перед прыжком в воду о бортик.       — Не говори, отцу, ладно? — шепчет блондинка, не в силах поднять голову, словно она стала тяжелее раза в три из-за хлорированной воды.        — И как ты ему это объяснишь? — спрашивает Винчестер. Им же по городу нужно идти в мокрой одежде, минут пятнадцать, черт побери, как они вообще это объяснят всем? Хорошо, что в такую рань людей будет немного.       — Мм, не знаю, — отвечает Ева. — Развратные игры в бассейне?       — Рад, что у тебя сохранилось чувство юмора.       Чувство юмора сосёт, думает Браун. Ей нужно сейчас что-то привычное, чтобы чувствовать себя в настоящем.       Девушка тяжело выдыхает и выравнивается, а Винчестер со страхом отпускает её и наблюдает, словно в эту секунду она может снова во что-то влипнуть. Ева выжимает мокрые волосы, частями — одежду. Дин же поднимается на ноги и подбирает с пола сухую куртку, проводя рукой по мокрым волосам. Все движения были немного нервными, но это обычное дело, даже если их обоих происходящее очень пугало.       — Надо закончить начатое, — говорит блондинка, обхватывая себя руками.       Мужчина качает головой, накидывая на её плечи свою куртку, и трет переносицу.       — Не думаю, что это твоя лучшая идея за сегодня, — отвечает Дин. — Сначала подсохнем и вернемся.       Почему она должна его слушать? Не должна ведь. Но Ева кивает головой и поджимает губы, вжимаясь в куртку немного сильнее, чем нужно.