Говорящая с призраками

Здесь нет спокойствия, Война никогда не бывает дешевой, дорогая. Здесь не встретишь любовь, Её просто распродают по частям. Ты не можешь бороться с этим, Весь мир это отрицает. Подними веки Выпусти своих демонов. Black Rebel Motorcycle Club — Beat the devil's tattoo

      Уже чуть позже Ева узнает, что Винчестеры гнали за ней из Уэстфилда без отдыха и сна, поэтому решив, что с её стороны будет слишком неправильно, если она отправится с ними в бункер прямо сейчас без передышки, Браун предлагает выспаться и отдохнуть. Пока они в Канзас-сити она тоже сможет отоспаться, ведь ютилась в узком кресле поезда, пока ехала через штаты, несколько часов подряд, а это не лучшее времяпровождение в её жизни.       — Тут ехать всего пять часов, — отзывается Дин, махнув рукой, но неожиданно для всех зевает, а потом делает вид, что ничего не произошло. Сэм усмехается, а блондинка смотрит взглядом, который кричит охотнику о том, что она права. — Пару энергетиков и я бодрячком.       — Ну, конечно, а потом вы оба уснёте, а я что делать буду? — спрашивает Ева возмущенно. — Водить я не умею.       — Ты сейчас шутишь? — улыбается старший Винчестер, приготовившись смеяться, но когда видит серьезное лицо девушки, улыбка сползает с его лица, и он смотрит на неё, словно она упала с Марса. — Не умеешь? Сколько тебе лет? Тринадцать?       — Эй, у каждого свои приоритеты в жизни, Винчестер! — вздергивает подбородок Ева, складывая руки на груди. Ничего ужасного в её нелюбви к вождению нет; это то же самое, что не уметь плавать — желательно, возможно, когда-то это спасёт тебе жизнь, но необязательно. — Вождение в них не входит.       — Ага, как и плаванье, — язвит мужчина, словно прочитав её мысли, а Браун кривит губы и хмыкает — не до разборок сейчас. — Ладно, идёт, давайте снимем номер в мотеле и отоспимся, — сдаётся Дин, залезая в карман за ключами от машины.       Сэму эта идея только в радость, хоть он спал намного больше своего брата, поэтому довольная Ева поднимается с места, кидая на стол деньги за еду, и закидывает на плечо сумку с вещами.       Мотель, в котором они останавливаются, выглядит жалко при свете дня, но раскошеливаться на всего пару часов проживания на что-то более дорогое и приличное Винчестеры не стали, а Браун было плевать, лишь бы в номере была нормальная кровать. Ей почему-то кажется, что именно с дешевых мотелей, совместных номеров с двумя мужиками и дорожных приключений начинается весь кровавый ужас в жизни, но Ева слишком много смотрит ужастиков, поэтому отбрасывает эту мысль сразу же, заваливаясь на кровать, не разуваясь.       Блондинка поворачивает голову к Дину, который растягивается на соседней кровати и мгновенно засыпает, и усмехается.       — И этот человек хотел провести еще пять часов в дороге, — хмыкает девушка, посмотрев на Сэма, но охотник только усмехается в ответ и идёт в соседнюю комнату, соединенную с этой большой аркой.       Ева чувствует себя невероятно уставшей, но сна — ни в одном глазу, поэтому она крутится на кровати, пока ей не надоедает. Она вытягивает из сумки свой старый дневник и раскрывает на том месте, где прервалась предыдущая запись. Недолго думая, блондинка подчеркивает вытянутой из сумки Сэма, да простит он её, ручкой всё написанное и пишет полную дату сегодняшнего дня.       Её жизнь разделилась на «до» и «после», и Браун ужасно не нравятся те потери, которые, при всём её страхе лишиться кого-то, всё-таки произошли. Но выбирать не приходится; всю свою семью она оставляет в памяти, как самое светлое воспоминание, и сейчас открывает совершенно другие: создает новые воспоминания. Прикусив колпачок ручки, девушка задумывается, но слова мистическим образом складываются в её голове, не разбегаясь в стороны, как обычно.       «Наверное, стоило бы продолжить старую запись и дописать слова, которые Дину так интересно узнать, но я начну сначала — с самого чистого листа, который только смогла ухватить. Сейчас я бездомная с кучей вопросов и способностью видеть призраков — не хилое продвижение по карьерной лестнице, но на этом этапе моё главное задание — это спасти душу отца, отправить его стричь газон собственного дома на небесах или, как там всё обстоит? Помогут мне Винчестеры, или они сами нуждаются в помощи — дело второстепенное, но возможно очень судьбоносное для меня. Я буду делать всё, что в моих силах, чтобы справиться!».       Положив дневник на прикроватную тумбочку, Ева переворачивается на бок, взглянув на мужчину на соседней кровати. Дин посапывает, развалившись звездочкой, и, казалось, ничего не может его побеспокоить. Впервые по приезде, блондинка внимательным взглядом обводит комнату, винчестеровские шмотки, и приходит к выводу, что совершенно ничего не знает о жизни мужчин. Знакомые охотники рассказывали ей, когда она интересовалась, но это не более, чем байки, а в некоторые из них верилось с трудом. Но теперь, когда Ева оказывается так близко к охотникам, под одной крышей со знаменитыми братьями Винчестерами, её беспокоит собственная участь в их жизни. Они так мало говорят о себе, о своём теперешнем апокалипсисе, но Браун не берётся спрашивать, что, наверное, хуже только для неё.       Девушка смотрит на растянувшийся на правой руке старшего Винчестера шрам и хмурится, потому что нутром чувствует, что это не просто метка детства. Не «просто шрам», как говорит Дин. Рядом с охотником на тумбочке лежит что-то неразличимое, обернутое в тряпку, и Ева даже приподнимается на локте, чтобы лучше рассмотреть, но плюхается обратно в сомнениях, и только через пару часов безделья и дремоты, блондинка решает приоткрыть этот занавес.       Браун садится на кровати и смотрит на Винчестера какое-то время прежде, чем подняться, убеждаясь, что он крепко спит. Она тихо обходит охотника и останавливается у прикроватной тумбочки, кидая взгляд на мужчину. Девушка присаживается на корточки, вертит головой, будто видит перед собой какое-то космическое явление, но потом снова поднимается на ноги и уверенно тянется к тряпке.       Наверное, какая-нибудь древняя хрень, думает Ева.       Но её руку перехватывают, и девушка валится на кровать. Браун не успевает даже пискнуть от неожиданности, хотя очень хочется, и смотрит большими глазами на Винчестера. Дин нависает над ней, сжимая её руку и горло до красных пятен под своими пальцами, а взгляд его — сплошная буря ярости, и Ева дергается, на минуту думая, что сейчас он убьёт её.       — Ева? — спрашивает он сонно, будто не признал, а блондинка с трудом проглатывает вязкую слюну - от страха, почувствовав себя совершенно беспомощной, когда его пальцы сжались вокруг шеи, но она берёт себя в руки и недовольно поджимает губы.       — Нет, Курт Кобейн восстал из мертвых! — резко отвечает девушка, прочистив горло. — Слезь с меня уже.       Взгляд мужчины проясняется, и он отпускает Еву, глядя, как сходят красные пятна с её кожи, но остаются следы его пальцев. Браун снизу наблюдает за ним, совершенно не понимая, что творится с Винчестером, но она подавляет в себе желание коснуться собственной шеи и кладёт руки ему на грудь, легко отталкивая. Дин повинуется и садится на кровати, а блондинка поднимается, потирая шею и запястье.       — Ты что не спал? — спрашивает она, наблюдая, как охотник смотрит на тумбочку. — Ты напугал меня до чертиков, Винчестер, — усмехается Ева. — Ты будто прикончить меня собирался.       Может, и правда собирался, думает Браун, когда видит полнейшую растерянность на лице мужчины.       — Прости, — вскакивает на ноги Дин, подбирая завернутый в тряпку клинок с тумбочки, и скрывается за дверью ванной комнаты.       Ева провожает его удивленным взглядом и прикладывает руку к шее, где всё еще, она уверена, красовались следы его трудов. Ей кажется, что это не нормально так остро реагировать на её обычное, женское любопытство — достаточно было бы шлепнуть по руке или заднице, кому что больше по душе. Но, по правде сказать, Браун не имеет представления, что в голове Дина Винчестера, потому что знает она его от силы пару месяцев, если считать тот период, когда они в первую встречу разругались на парковке мотеля и разошлись в разные стороны. Может, мужчина такой на самом деле? Девушка подтягивает ноги к подбородку и смотрит на дверь в ванную, за которой шумит вода, и ежится. Она так испугалась, будто вновь оказалась под водой в школьном бассейне — холодно, страшно, безвыходно, и только Дин может её спасти.       Но должна ведь быть причина.       Блондинка поднимается с кровати охотника и подходит к двери, робко прикасаясь к ручке. Засомневавшись в том, можно ли открыть дверь, не зная, заперта она или нет, Ева подносит костяшки к деревянной поверхности и легко стучит.       — Дин? — окликает она мужчину. — Всё нормально? Ты заставил моё сердце забиться сильнее, а теперь сбегаешь? — решает перевести всё в шутку Браун — так всегда делал отец. — Будь мужчиной, поговори со мной.       Непривычно звать его по имени: не Винчестер или тупица. Ева внезапно забеспокоилась, но совершенно не о себе. Ручка двери опускается вниз, и охотник покидает ванную, от чего девушке приходится отойти на пару шагов. Вряд ли её дурацкая шутка заставила Винчестера покинуть своё убежище, но Браун только поджимает губы в улыбке.       Дин чувствует себя умалишенным. Будто он заперт в белых стенах лечебницы, а Ева — психиатр, пытающийся вытащить шизофреника из собственных галлюцинаций. Мужчина хмурится и внезапно протягивает сверток блондинке, резко прижимая его к её груди. Браун от неожиданности обхватывает его ладонями и опускает взгляд, а Винчестер широкими шагами рассекает комнату, с каким-то раздражением присаживаясь на свою кровать. Он злится сам на себя.       Девушка осторожно разворачивает тряпку и смотрит на безобразный клинок в своих руках. Отчего-то ей неприятно держать его, страшно, противно, поэтому она поспешно возвращает ему прошлую экипировку и кладёт на тумбочку рядом с кроватью охотника.       — Что это?       Ева присаживается рядом с Дином, но более свободно, чем мужчина может себя сейчас ощущать. Девушка прислушивается к тишине, удивляясь, как своими криками они не разбудили Сэма, ведь с соседней комнатой их разделяет только арка.       — Это Первый клинок, — объясняет Винчестер, сжимая-разжимая кулаки. — Он достался мне от Каина, как и его метка, — охотник указывает на шрам, — чтобы я мог убить Аббадон.       Браун удерживается от вопросов. Её не интересует, о библейском ли Каине он говорит, и как зависит метка от клинка, поэтому молчит, раздумывая, как бы лучше сформулировать вопрос, но Дин не ждёт её, договаривает сам:       — Метка изменяет меня, а когда кто-то касается клинка, я просто.… Не знаю, схожу с ума?       — Но ведь от неё можно избавиться? — спрашивает с жаром блондинка, поддаваясь вперед. Она смотрит на метку, а потом на мужчину.       — Только если передать её кому-то другому, — отвечает Винчестер.       Ева задумывается. Смогла бы она принять эту ношу? Стала бы делать подобное, ради плохо знакомых людей? Этот безобразный шрам выглядит устрашающе, и Браун тысячу раз себя проклянёт, но не станет заикаться о том, чтобы поносить эту штуковину на своём теле. Возможно, хуже от этого не стало бы, но девушка замечает, что ей слишком страшно от мысли, что Винчестер согласится передать метку ей. Ева Браун — трусиха и отвратительный друг.       — Как она меняет тебя? — спрашивает блондинка, осторожно положив ладонь на его предплечье.       — Я чувствую всю тьму внутри себя, Скуби, каждую червоточину в душе, и это самое отвратительное ощущение в мире, — он вновь мягко, без насмешки зовёт её прозвищем, а Браун не в том состоянии, чтобы злиться.       Метка Каина подталкивает его на темную сторону, заманивает, зовёт, и Ева решает звать его сильнее тьмы, подталкивать упорнее в спину, чтобы он не оставался во тьме дольше положенного, чтобы был рядом с братом, рядом с ней.       Девушка ведёт пальцами по его запястью и вкладывает свою руку в ладонь охотника, переплетая его пальцы со своими.       — Ты не думай, я к тебе не подкатываю, — с усмешкой говорит Ева, — я просто хочу, чтобы ты знал, что ты не один. Раз уж наша дружная компания погрязла в этом дерьме надолго, знай, что не один Сэм на твоей стороне, я — тоже. Мы найдем способ снять эту жуть с твоей руки.       Дин усмехается, неожиданно повеселев, и кивает, глядя на их руки.       — Что? Ожидаешь продолжения? — спрашивает Браун. — Не надейся, дальше держаний за ручки мы не зайдём.       — Вот как ты так умеешь дать надежду и обломать одновременно? — возмущенно восклицает Дин.       — Это талант с рождения, солнышко, — улыбается Ева.       Она неожиданно разрывает физический контакт, почувствовав себя невероятно глупо сейчас, и поднимается на ноги.       — Я в ванную, — сообщает Браун, — а ты давай, на боковую. У тебя есть еще пару часов.       Девушка быстро срывается с места, даже не услышав ответ, и забегает в комнату. Она присаживается на бортик ванной, вытянув ноги, и смотрит на закрытую дверь. Ева много чего наговорила Винчестеру и много чего услышала от него, и сейчас ей казалось, что уж пусть лучше, она бы так и продолжала жить в неведении, чем знала о машине убийств под боком.       Она опасается Дина Винчестера, за что ненавидит саму себя.