47 days to change

19 ноября 1932 года Войдя в холл приюта, Гарри едва не рухнул на пол от внезапно нахлынувшего головокружения. Он споткнулся, чуть не полетев лицом вперед, ноги ощущались переваренными макаронинами. Гарри поморщился от резкой боли и накатившей дурноты; перед глазами все расплывалось, мигало рябью черных пятен. Ему стоило огромных усилий не свалиться в обморок прямо на глазах у детей. Черт, Гермиона была права: стало еще хуже, чем он предполагал. Гарри заставил себя улыбнуться. Если бы не это побочное недомогание, он бы явился в приют еще два года назад. В тот раз, когда Гарри необдуманно и впопыхах попытался совершить временной скачок раньше положенного срока, он отключился прямо на пороге лаборатории. Тот злополучный инцидент задержал его еще на три дня… А после пришлось отложить еще на два из-за рассерженной Гермионы. Но в итоге Гарри, наконец, вернулся к Тому. В сумме в двухтысячном году он провел одиннадцать дней, что, согласно подсчетам Гарри, означало, что Тому скоро исполнится пять. Через некоторое время чудовищная раздирающая боль прошла. Гарри содрогнулся: так плохо ему еще никогда не было — ужасное чувство, будто вырывающее из тела саму душу. Внезапно он почувствовал жжение — на том самом месте за пазухой, где всегда носил медальон Слизерина. Гарри машинально достал его, и тот, будто сам по себе, открылся. Нет! Только не перед магглами! Зрачки расширились от шока: медальон был открыт, но… Ничего не происходило. Никакого искушающе нашептывающего Тома Риддла, никаких манящих очаровывающих рассудок чар, более того… В украшении будто вообще не было никакой магии. Оно снова стало обычным — не считая яростного жара, остатки которого еще цеплялись за золотую поверхность. Это значило, что крестраж уничтожен! Но как? Как он мог быть уничтожен, если вместилище цело и невредимо? Как крестраж мог незаметно испариться, если Гарри всегда носил его с собой? — Знакомьтесь, это мистер Поттер. Слова миссис Коул вернули его к реальности. Гарри сунул медальон обратно во внутренний нагрудный карман — все связанные с крестражем вопросы придется отложить на потом. Подняв голову, Гарри улыбнулся выстроившимся перед ним детям. Он не хотел раздувать из своего визита такую шумиху, ведь пришел сюда только ради Тома. Но не успел Гарри и слова сказать, как директриса с завидным энтузиазмом велела явиться всем детям без исключения. А теперь они неподвижно стояли перед ним, выстроившись аккуратным рядком, отсортированные по возрасту, и Гарри чувствовал себя каким-то генералом, прибывшим проинспектировать своих бойцов. — Мэм, я ищу только… — попытался было возразить Гарри, но миссис Коул и не думала его слушать. — Понимаю… Понимаю. Нелегко выбрать… Они все такие хорошенькие детишки. Ладненькие и сладенькие… — заплетающимся языком промямлила директриса, размахивая руками и тем самым расплескивая на пол джин. — Итак… Все, поздоровайтесь с мистером Поттером. — Здравствуйте! Мистер Поттер! — хором прокричали дети — голоса эхом отразились от просторного вестибюля. Гарри пробежал взглядом по их лицам. Самым старшим было не больше десяти, а младшие так и вовсе совсем крошки. Одетые в одинаковые шелковые костюмчики, они испуганно смотрели на него, словно новорожденные оленята. Лица — бледные и худые, судя по впалым щекам, они явно недоедали, но почти все робко улыбались ему, глядя своими большими, блестящими от слез и тоски глазами. Сердце Гарри растаяло. У него самого было трудное детство, ведь раньше ему приходилось жить под присмотром злых и жестоких опекунов. Когда-то он был одним из них и поэтому их бессильные немые мольбы затрагивали что-то глубоко в душе. Гарри, конечно, было невдомек, что эти дети просто лицедействуют. Они раньше много раз проходили через эту процедуру, где их выставляли словно скот. Так они и научились подделывать эмоции: знали, когда нужно выглядеть грустно и беспомощно, а когда расплакаться, чтобы вызвать сострадание. Невинность и чистота — привилегии детства, но только тех детей, у которых были богатые родители, точно не таких как они — вынужденных бороться за выживание. Но Гарри этого не знал. Золотым гриффиндорцам мир всегда казался проще и бесхитростнее, они безрассудно видели в людях только хорошее. Гарри стало не по себе при мысли о том, что ему придется разочаровать стольких малышей и он отвел взгляд. — Я лишь хочу усыновить… — слова застряли где-то в горле удушливым комком. — Папа! Папочка! Пожалуйста, не уходи! — вдруг заревел один из мальчуганов, стоящих в первом ряду. Он завыл изо всех сил душераздирающим дрожащим голоском, эхом отражающимся от стен вестибюля. Мальчишка без удержу дрожал и, казалось, что держался он на ногах лишь благодаря колоссальным усилиям: — Я хочу домой! Пожалуйста! Я буду хорошим! Больше не стану просить кролика… — Билли! А ну тише! — рассерженно рявкнула миссис Коул — от его пронзительного вопля у нее раскалывалась голова. Мальчишка испуганно закрыл лицо руками, но все равно не смог сдержать рвущихся наружу рыданий. Под пристальным взглядом директрисы его приглушенные рыдания стали еще тоскливее. — Миссис Коул… Что с ним? — спросил Гарри. Захмелевшая женщина пренебрежительно махнула рукой: — Ну, что… Мальчик просто скучает по своему папочке. Такое у нас иногда случается… Может, мистер Поттер… Может, вы напомнили ему его отца. Тот как-то оставил его здесь без гроша в кармане, зато с новым домашним кроликом… Обещал потом за ним вернуться. Но, знаете ли, — громко икнула миссис Коул, — они никогда не возвращаются. Это откровение рухнуло на Гарри подобно глыбе и теперь давило, не давая вздохнуть. Еще совсем мальчишкой этот ребенок столкнулся с предательством отца, который бросил его, оставил и ушел… Был вынужден наблюдать, как одна семья за другой проходят мимо, потому что он не подходил по возрасту. Как такое маленькое хрупкое тельце сумело перенести столько страданий? И Гарри подумал… Подумал, вдруг Том обрадуется компании друга, брата… Вдруг, если Том будет расти рядом с магглом, это его изменит, изменит его предрассудки. Тщательно все обдумав, Гарри, сжав губы, опустился на колени перед всхлипывающим мальчишкой и ласково спросил: — Малыш, хочешь пойти домой со мной?

* * *

На своей памяти маленькая гадюка ни разу не видела, чтобы Том так выходил из себя. Даже когда другие обзывали его, били, плевались, Том лишь холодно равнодушно ухмылялся и держал все свои эмоции при себе, втайне обдумывая план мести. А сейчас так неожиданно этого не по годам взрослого мальчишку охватило такое ужасающее безумие, что его лицо буквально преобразилось — стало каким-то дьявольским, жестоким… Нечто, что Том так усердно скрывал все эти годы, вырвалось наружу. Маленькие пальчики впились в выцветший шарф, так сильно сжимая его в ладони, будто пытались вплавить шерсть в кровоток. От прилагаемых усилий вздулись голубые венки. Гадюка подползла повыше, чтобы заглянуть в лицо юного хозяина. Том смотрел на молодого человека напротив — черные глаза застлала ненависть, подобно затмившим солнце грозовым тучам. Том побледнел — его единственная надежда, единственное хорошее воспоминание из детства буквально только что разбилось вдребезги. На лице застыла гримаса чистейшей неприкрытой ненависти и злости. Правда, на кого именно они направлены, было не понятно. Змея растерянно попробовала воздух языком. Том хорошо умел скрывать эмоции — самое большее, что он демонстрировал — холодную усмешку, отпугивающую всех соперников. Он сам был змеем, управлял всеми незаметно, из тени, как серый кардинал, и всегда был готов нанести безжалостный удар. Том был змеем — Том не терял над собой контроль. Так почему тогда он буквально сходит с ума из-за какого-то мужчины, решившего усыновить Билли?

* * *

Том смотрел на молодого мужчину с зелеными, теплее солнечного света глазами. Смотрел, как тот становится на колени перед Билли, как гладит и успокаивает этого придурка руками, которыми должен был обнимать его — Тома. Натянув шарф повыше, Риддл стиснул зубы, желая разорвать его на мелкие кусочки. «Мистер Поттер сказал, что вернется за тобой, Том. Так и будет. А пока он просил меня за тобой присмотреть», — так всегда говорила его молоденькая няня. А теперь ее слова стали ничем иным, как жестокой издевкой — острыми ножами, пронзающими сердце снова, и снова, и снова. Черный шарф на шее, который он некогда так сильно любил, казалось, вот-вот его задушит. Само его существование — тоже издевка, насмешка над всеми недостижимыми стремлениями, над наивными надеждами… Глумление над годами ожидания. Том каждую ночь засыпал, тщательно укутавшись в пальто. Взмётывался смертоносной яростью, оберегая шарф. Он был таким наивным, таким глупым, раз шел на такие глупости, чтобы уберечь последнюю связь с этим мистером Поттером. Но на этом все. Том больше не тощий мальчишка, терпевший побои на заднем дворе. Больше нет. Теперь ему была подвластна сила, о которой остальные могли только мечтать — он был лучше их всех вместе взятых. И… Они ему не нужны. Он не нуждался в милостыне этого так называемого мистера Поттера! Однако… Касательно Билли Стаббса… Однажды! В один прекрасный день!

* * *

— Билли? Билли хороший мальчик, — взмахнула бутылкой миссис Коул. — Тогда давайте уладим все формальности… — Подождите, — Гарри встал, так и не выпуская руки Билли. — Я ищу мальчика. Тома Риддла. Прятавшийся позади Том, поправив шарф, шагнул вперед. Маленькая змейка, плотно оплетавшая его руку почувствовала, как постепенно расслабились мышцы мальчика, она больше не ощущала под своими чешуйками напряженных вен и сухожилий. Том и внешне казался спокойнее, но она всегда могла определить его настроение, и сейчас Том с каждой секундой становился все мрачнее, обуреваемый невидимой, но не менее устрашающей яростью. — Я здесь, — невозмутимо отозвался Том. Бледное лицо, обрамленное смолянистыми волосами, и глаза цвета звездной ночи оставались спокойными, словно глубокое море во время штиля — Гарри не заметил ни проблеска радости, ни удивления… Вообще ничего. Но узнал шарф на шее Тома и улыбнулся, вспомнив свое приключение, произошедшее всего каких-то одиннадцать дней назад: — Так… Ты сберег мой шарф? — Теперь это мой шарф, — алчно усмехнулся ребенок. Гарри невольно отступил назад. Эта ухмылка выглядела очень знакомо — точно так же улыбался Том Риддл из дневника, пока Гарри, лежа на полу Тайной комнаты, умирал от укуса василиска. А он ведь едва не забыл… Едва не забыл, что этот маленький мальчик станет Волдемортом!.. Его заклятым врагом. Милого маленького крохи, которого Гарри некогда держал на руках, больше не было. Гарри не успел оглянуться, как черты мальчишки стали все больше походить на Волдемортовские. И это оказалось таким же неотвратимым, как и ход времени. Сделав глубокий вдох, Гарри внимательно посмотрел на Тома Риддла, казавшегося знакомым и в то же время совершенно другим. Он спросил жестким неестественным голосом: — Ты… Ты хочешь пойти со мной? Мальчишка механически улыбнулся, будто отыгрывая хорошо знакомую роль, и вежливо ответил: — Да, мистер Поттер. Спасибо за вашу доброту. Гарри немного опешил от этого непривычного «мистер Поттер». Он посмотрел на старый, но хорошо сохранившийся шарф, обмотанный вокруг шеи мальчика, и в сердце вдруг что-то екнуло.

* * *

— Том! Ты ведь знаком с мистером Поттером? Он подарил тебе этот шарф? — Билли неспешно поглаживал кролика, наблюдая за складывающим в чемодан свои малочисленные пожитки Томом. Если бы он видел коварный блеск в глазах Риддла, тут же бы прикусил свой язык… Но, увы, мальчишка ничего не замечал и продолжал бахвалиться: — Я оказался смекалистее и быстрее и обратил на себя внимание мистера Поттера, — Билли вздернул нос, гордясь своей маленькой уловкой. Он с презрением посмотрел на одеревеневшего Тома, будто тот был лишь грязью, прилипшей к подошве ботинок — не более. — А вот ты здесь лишний, Том. Риддл сжал руки в кулаки. Он — лишний, да? С Билли мистер Поттер был таким ласковым, таким упоительно милым, он сказал: «Малыш, хочешь пойти домой со мной?» А вот с Томом он вел себя совсем по-другому — его лицо ожесточились, зеленые глаза смотрели в пол, будто те же самые слова давались ему с большим трудом: «Ты… Ты хочешь пойти со мной?» Все заметили разницу. Все видели, кто именно понравился мистеру Поттеру. Да, Том был лишним. В очередной раз ненужным. — Не напрягайся ты так, пакуя вещички. Все равно ты скоро вернешься… — хихикнул Билли, почесывая за ухом своего кролика. Он бы даже сошел за хорошего маленького мальчика — милого и невинного — если бы его лицо не искажало жестокое злорадство.

* * *

— Вы готовы? Нам пора идти… — донесся из дверного проема теплый, ласковый, словно весенний дождь, голос Гарри. Обрадовавшись, Билли тут же бросился к нему, показывая на лежащий на полу рюкзак — он собрался, он молодец. Мистер Поттер охотно улыбнулся в ответ, щуря глаза. — Да, я готов, Гарри. — Умница, — Гарри поощрительно погладил его по голове. В это же время Том весь сжался, борясь с нахлынувшей злостью. Буквально через мгновение взгляд полный тьмы прояснился, и Риддл, подхватив чемодан, повернулся к Гарри лицом: — Я тоже готов… Мистер Поттер. Наверное, Гарри стоило и Тома погладить по голове или же протянуть ему руку. Но чем дольше он вглядывался в детское лицо Риддла, тем отчетливее вспоминал жестокую ухмылку Риддла из дневника. Нужные слова тоже не находились. Вместо этого Гарри взял Билли за руку и отвернулся. — Эй, Том? Ты свое пальто забыл… — Билли кивнул на оставленное на кровати черное пальто, победоносно вцепившись в руку Гарри, держа кролика в другой руке. Своим самодовольством он явно пытался вывести Тома из себя. Покорно следовавший за Гарри и Билли Том на секунду остановился, впившись ногтями в ладони. — Оно порвалось… И больше мне не нужно.