* * *
Жизнь в Хогвартсе вращалась вокруг домашних заданий и расписания занятий. Потому и завтрак проходил в одно и то же время, в одном и том же месте. Еда за слизеринским столом, как правило, отличалась роскошью и изысканностью. Легенда гласила, что много лет назад некоторым чистокровным пришлось не по душе повседневное меню Хогвартса, поэтому те отправили в школу домашних эльфов — в качестве дополнительных поваров, обслуживающих только слизеринцев. Том понятия не имел, правда это или вымысел… Впрочем, ему было абсолютно все равно — удовольствие от вкуса еды было поверхностным и скоротечным, поэтому не вызывало у него никакого интереса. Риддл как раз доедал десерт, когда кто-то похлопал его по плечу: — Здравствуй, Том! Том раздраженно нахмурился, но обернулся уже с радушным и дружелюбным выражением лица: — Доброе утро, профессор Слагхорн, — вежливо поздоровался он и широко улыбнулся, демонстрируя белоснежные зубы. Совершенно очевидно, что Слагхорн благоволил к Тому — он явно считал, что мальчика ждет блестящее будущее, и был не прочь заполучить того в свою коллекцию. — Почему вы сидите совсем один, Том? — с поддельным беспокойством спросил Слагхорн, окидывая взглядом пустующие вокруг места и делая вид, будто крайне этим удивлен. Как на то и рассчитывал профессор, Риддл стыдливо опустил голову: — Вы ведь знаете, я — полукровка… Поэтому… Не очень-то популярен… — спустя примерно три месяца Том более чем усвоил принципы и законы слизеринцев. Профессор Слагхорн успокаивающе замахал руками, отчего всколыхнулись моржовые усы и заходил ходуном вверх-вниз толстый живот: — Ах! Но даже полукровка может стать великим! Тщеславный старый дурак! Неужто и впрямь думает, будто Том не видит его скрытых мотивов и к чему ведет вся его лживая доброта? Слагхорн удалился, и Том с усмешкой наблюдал за его удаляющейся фигурой. Из всех профессоров декан Слизерина был самым ушлым и хитрым, но вместе с тем все его уловки были шиты белыми нитками. Хитроумие Слагхорна заключалось в том, что тот знал цену долгоиграющим вложениям — он протягивал руку тем, в ком видел потенциал, в самые худшие периоды их жизни и так, с минимальными усилиями, добивался благодарности и лояльности. Все прекрасно это понимали, знали, что было у профессора на уме. А чем больше известно о потаенных желаниях человека, тем проще использовать против него же его алчность и корыстолюбие. Однако Слагхорн все равно продолжал использовать старые-добрые методы, плетя весьма очевидные для всех интриги. Что было довольно глупо, как для слизеринца… Профессор Слагхорн вальяжно шагал к преподавательскому столу, довольный урожаем новых студентов. Он думал, как же чудесно, что маленькие невинные первокурсники такие наивные и доверчивые. Ему было невдомек, что один из таких «наивных» смеется над ним за спиной. «Идиот», — промокнув уголки губ салфеткой, Том незаметно выскользнул из Большого зала.* * *
Сегодня первым стоял урок Трансфигурации. Хоть Том уже и знал все расписание наизусть, он все равно каждый раз складывая книги, усердно сверялся с таблицей. Задержав взгляд на вписанном в таблицу имени профессора — «Альбус Дамблдор», — Том презрительно фыркнул. Риддл крайне недолюбливал рыжеволосого профессора — тот был умным и, несомненно, квалифицированным педагогом, однако… Тому никак не удавалось его раскусить, а, значит, тот был опасен. Том познакомился с ним еще до занятий, когда Дамблдор, одетый в смехотворный в яркую клетку пиджак и с заплетенной в косу рыжеватой бородой, явился на пороге его дома в Лондоне, лично принеся письмо из Хогвартса. Он дружелюбно улыбался, мерцая голубыми глазами: — Меня зовут профессор Альбус Дамблдор. Могу я поговорить с мистером Томом Риддлом? «Дамблдор», — имя тут же всплыло в голове сигнальными колокольчиками. Том вспомнил его — фигурировавшее в каждом документе, над которыми днями напролет засиживался Гарри. Вспомнил, как опекун закрывался в кабинете и разрабатывал, казалось, бесчисленные планы для Отряда Дамблдора. Сначала Том решил, что эти двое знакомы. Он даже заметил во взгляде Гарри застывшие непролитые слезы, когда тот пожимал старику руку… Но сам Дамблдор будто и вовсе не узнал Гарри. — С вами все в порядке? — с беспокойством спросил Дамблдор. Глаза молодого человека отчего-то воспалились и покраснели, но Дамблдор, пожимая ему руку, почувствовал действительно искреннюю симпатию, исходящую от темноволосого незнакомца. — Все хорошо, сэр… Просто… Просто вы напомнили мне моего наставника, — растроганно ответил Гарри. По их официально-вежливому общению Том понял для себя, что эти двое и впрямь незнакомы. Но всего через минуту их знакомства, Риддл отметил, что Гарри очень понравился Дамблдору, равно как и Гарри был крайне восхищен рыжеволосым волшебником. Между ними будто образовалась мгновенная связь, что-то вроде новой дружбы, в которой Том был лишним. Риддл стиснул зубы: он терпеть не мог, когда в их жизнь вмешивались чужаки, отнимая внимание Гарри. А Тома Риддла нельзя было игнорировать. И, поскольку он не мог выплеснуть свою злость на Гарри, Том возненавидел профессора Дамблдора и его бестолковых гриффиндорцев. — Доброе утро, Том. Вижу, ты опять пришел раньше всех, — тепло поприветствовал Дамблдор, мудрые голубые глаза сверкнули за очками-половинками. Том вежливо кивнул: — Не совсем так, сэр. По-моему, все же вы всегда впереди меня, — немного помешкав, Риддл с серьезным выражением лица спросил: — Профессор, а вы случайно никогда не создавали… Отряд? — Отряд? — растерянно переспросил Дамблдор. Он знал, что Том исключительно умен и не стал бы просто так о чем-то спрашивать, но все равно не уловил смысла столь непредсказуемого вопроса. — Да, Отряд… Например, «Отряд Дамблдора»? — напряженно переспросил Риддл, внимательно вглядываясь в морщинистое лицо, выискивая любые признаки узнавания. Рыжеволосый профессор весело рассмеялся, застегивая пуговицу верхней крайне уродливой мантии — ярко-лилового цвета, с чудным рисунком из маленьких воронок лун и звезд. — Нет, мой мальчик. Но если я когда-нибудь решу, что мне необходима армия, обязательно назову ее «Отрядом шмеля»*, — подмигнул ему Дамблдор. Улыбка Тома на мгновение дрогнула. Профессор успел уловить этот момент, голубые глаза замерцали еще ярче. Крайне раздосадованный, Риддл сел за свою парту. Кажется… Дамблдор говорил правду.* * *
Ужин в Большом зале сопровождался шумной суетой. Под потолком с громким уханьем летали совы всех мастей и размеров и резко пикировали то на один стол, то на другой. — Эй, смотри! Мама опять прислала тебе сладости! Здорово! Обожаю конфеты, ты же поделишься с лучшим другом? — Фу! Только не это платье! Я же говорила ей, что не стану его носить! Придется отправлять обратно!.. Бесит… — Ура! Брат прислал мне свои старые волшебные шахматы! — Э-э-э… Это что, напоминалка? — Чтоб тебя, Чарли! Снова за старое?! Уткнувшись носом в толстенный фолиант, Том старательно игнорировал всеобщее веселье и все разрастающийся гам. Повсюду махали крыльями совы, но ни одна, ни одна не искала его. Он отправил уже двенадцатое письмо, но… Так и не получил ответа. По-прежнему ничего. Все вокруг хвастались, жаловались, громко удивлялись, и от всего этого пустота внутри разрасталась еще сильнее. Том чувствовал себя одиноким и жалким. Раздражающий галдеж бил по барабанным перепонкам, разрывал нервы и подогревал хорошо скрытую обиду до кипящей злости. Риддл опустил голову ниже — на глаза упали черные пряди, скрывая притаившуюся в глазах дьявольскую жестокую тьму. Как же ему хотелось заставить их всех заткнуться! Делая глубокие вдохи, Том снова и снова твердил себе сохранять спокойствие. До новогодних каникул осталось меньше недели. Скоро он вернется домой и получит ответы на все свои вопросы… Тогда, на перроне, Гарри ему солгал? Он так ничего и не получил. Ни намека, ни строчки, ни слова. Но… Гарри ведь обещал. Ты ведь все еще меня ждешь? _________________________________________________ * — Фамилия Дамблдор образована от староанглийского слова, означающего шмель.