* * *
Каждый год Хогвартс принимал около двухсот новых учеников. И вот, едва отзвучала ежегодная песня безбожно фальшивящей Распределяющей Шляпы, взволнованные мальчишки и девчонки наконец расселись по своим местам за факультетскими столами. — Добро пожаловать в Слизерин, — Том, как и полагалось старосте, приветливо улыбнулся первокурсникам, однако при этом в его взгляде не было ничего, кроме леденящего равнодушия. — Внимание! — хлопнул в ладоши добродушный упитанный директор школы, и все взгляды тут же устремились к нему. — Перед тем как начнется пир, у меня для вас есть замечательные новости, — он замолчал, а когда все присутствующие выпрямили спины, демонстрируя абсолютное внимание, удовлетворенно кивнул и продолжил: — Уверен, вам доводилось слышать о Турнире Трех Волшебников. О, и о Кубке Огня, разумеется, — с широкой улыбкой объявил директор и театрально затих для усиления эффекта; по Большому залу прошла волна взбудораженных перешептываний. Том никак не отреагировал, а вот Абраксас напротив: — Древние носки Мерлина! Кубок Огня! — широко распахнул глаза Малфой. Удивленно заголосили гриффиндорцы и хаффлпаффцы, даже рейвенкловцы не удержались и принялись оживленно переговариваться между собой. Директор поднял руку, призывая к порядку: — В этом году Хогвартсу оказана большая честь — Турнир Трех Волшебников пройдет в нашем замке. Скоро Кубок Огня выберет по одному чемпиону от каждой участвующей школы. Поскольку задания Турнира в высшей степени жестоки и опасны, Министерство магии приняло решение не допускать к участию учеников, не достигших семнадцати лет, — в ответ Большой зал громко недовольно загудел. — А сейчас давайте поприветствуем наших гостей из Дурмстранга и Шармбатона! Появление девушек из Шармбатона вызвало настоящий фурор среди мальчишек Хогвартса: — Мерлин, вы только посмотрите, как они виляют своими… — тихо присвистнул сидевший напротив Тома грузный слизеринец, Гойл, кажется, и пошло рассмеялся, глядя вслед удаляющимся девчонкам. М-да уж, планка слизеринцев явно снизилась. Том презрительно фыркнул, разглядывая не блещущее интеллектом лицо соседа напротив. — Вынужден согласиться, француженки настоящие la beauté, — прошептал Абраксас Тому на ухо, после чего растянул губы в дразнящей ухмылке. — Оу, совсем забыл, что это не по твоей части. Том проигнорировал слова Малфоя, вместо этого, не прекращая улыбаться, принялся терпеливо рассказывать первокурсникам о предстоящем Турнире. Но Абраксас и не думал униматься; он похлопал Риддла по плечу, снова привлекая к себе внимание: — А вот они больше соответствуют твоему вкусу. В Большой зал двумя отточенными ровными рядами вошли студенты Дурмстранга в плотных меховых мантиях. Прищурив глаза, Том тотчас впился взглядом в высокого парня, вышагивающего в самом конце ряда; в черных бездонных зрачках сгустилась прожорливая бездна — Риддл отметил для себя следующую добычу. Проследив за взглядом Тома, Абраксас удивленно изогнул бровь: — Серьезно? Тебе такие нравятся? Дурмстранговец, мягко говоря, был не очень красив — с маленькими, словно у коршуна глазами-бусинами и тонким, похожим на птичий клюв, крючковатым носом. Угрюмо нахохлившись, он следовал за своими сокурсниками будто кружащий над мертвецами стервятник. Риддл в очередной раз проигнорировал Малфоя, занятый своими мыслями, — он узнал выражение на лице незнакомца, когда тому велели встать в конец шеренги — выражение злости и обиды. А еще Том разглядел в его глазах хищный блеск ненасытной гиены. Когда-то давно он и сам так смотрел, в те времена, когда еще был слишком неразумен и не научился скрываться за обманчиво-учтивой личиной. Сжав тонкими пальцами ножку бокала, Риддл предвкушающе ухмыльнулся. Чутье подсказывало, что из дурманстранговца выйдет полезный союзник.* * *
— А теперь поприветствуем наших судей, — директор поочередно обнялся с руководителями Дурмстранга и Шармбатона. — Также приносим искренние благодарности Министерству магии за обеспечение безопасности и возможность провести Турнир в Хогвартсе. Счастлив объявить, что скоро к нам присоединятся доблестные авроры. Лично Тому было абсолютно плевать на какой-то там дурацкий Турнир; если что его и интересовало, так это похожий на коршуна дурмстранговец и выгода, которую можно заполучить от знакомства с ним. Хоть слава и триумф, которые принесет звание Чемпиона Турнира и казались довольно заманчивыми, в отличие от реального могущества и авторитета пользы с них всего ничего. К тому же Риддлу еще не было семнадцати, так что даже для того, чтобы просто стать участником Турнира придется слишком заморочиться, а лишнее внимание ему было совсем ни к чему, ведь он уже почти отыскал Тайную комнату. Так что ни до судей, ни до авроров ему не было никакого дела, конечно, только если те не будут лезть в его дела. Алые губы изогнулись в красивой улыбке, отчего сидевшие рядом с Томом первокурсницы вспыхнули смущенным румянцем. — Ох, я ведь не представил наших судей как следует? — все продолжал разглагольствовать директор, хотя уже почти никто не обращал на него внимания. Нацепив очки, старик взмахом палочки призвал пергамент: — Да, э-э-э, вот оно… Итак, помимо директоров от участвующих школ, в судейский состав Турнира Трех Волшебников входят Альфонсо Талсон, Джоан Вэйл и Гарри Поттер. Аплодисменты! Ученики, которых явно больше интересовал предстоящий банкет, нежели члены жюри, отозвались рассеянными хлопками. Том же наоборот вскинулся, выискивая в толпе вошедших в Большой зал группе магов знакомое лицо, а, найдя, жадно впился взглядом, мысленно очерчивая родные черты — от круглых очков в проволочной оправе, вьющихся на кончиках взъерошенных волос и до причудливого шрама в виде молнии, которого почти не было видно за длинной отросшей челкой. Безусловно это был Гарри! Его Гарри. Тут же вспомнились сказанные опекуном слова, когда тот провожал его на поезд: «Мы совсем скоро встретимся, обещаю». Так вот что он имел в виду! Том опустил пылающий волнением взгляд — он не любил показывать эмоций, предпочитая маску абсолютного спокойствия. В те же редкие моменты, когда чувства брали верх, молча прикрывал веки, пряча за ними клокочущую ярость, исступленный восторг, тревогу или неумолимую жажду крови.* * *
Гарри до боли сжал губы. Он не знал, как Том отреагирует на его появление в Хогвартсе, возможно… рассердится? Гарри криво улыбнулся — точно не обрадуется лишнему вниманию, ведь совсем скоро Тому предстоит открыть Тайную комнату и создать первый крестраж. Именно поэтому, пока не стало слишком поздно, Гарри решил вмешаться. Гермиона сказала, что его задача вовсе не в том, чтобы изменить Тома, и Гарри прекрасно понимал, что она имела в виду. Гарри чувствовал, как Судьба невидимой хваткой сжимает горло, нашептывает, как он слаб, абсолютно бессилен перед ходом истории, ему никогда не изменить Тома, не остановить… Все, что Гарри делал для Тома Риддла, было лишь игрой в одни ворота, порождением собственной наивности и привязанности. Наверное, Том никогда и не видел в нем семью, а Гарри… Гарри просто выдавал желаемое за действительное. Глупо, безрассудно верил, что сумел оттолкнуть мальчика от края пропасти и даже не заметил, как сам оказался в бескрайней темной бездне. Пришло время переосмыслить свои цели, его задача заключалась в том, чтобы разузнать о единственной слабости Волдеморта и на этом все! В прошлом ему следовало оставаться не более чем сторонним наблюдателем, он не должен был вмешиваться, но не смог, просто не смог бросить Тома. Поэтому, едва только выпала возможность оказаться в Хогвартсе, поближе к Тому, Гарри не преминул ею воспользоваться. Он не понаслышке знал о Турнире Трех Волшебников, в котором не только участвовал, но и потерял товарища. В следствие тех событий погиб совсем юный волшебник с блестящим будущим, а весь магический мир на долгих четырнадцать лет лишился мира и покоя. Время от времени Гарри снилась та роковая ночь на кладбище — зловещее свечение Темной метки, окружившие его Пожиратели смерти в черных мантиях и сорвавшийся лучом с кончика палочки призрак Седрика, просящий вернуть его тело отцу, не оставлять одного. Гарри на секунду зажмурился, пытаясь выбросить из головы упаднические мысли; глаза защипало, но он не мог позволить себе слез. Он был Избранным, в конце-то концов, и от его решений зависело множество жизней. Несколько лет тому назад двадцать седьмого августа тысяча девятьсот тридцать девятого Гарри принял решение в пользу Тома Риддла — защитить и спасти его жизнь и таким образом ненароком подставил своих друзей из будущего под удар. Гарри нашел взглядом сидящего за столом Слизерина Тома — тот сидел, низко опустив голову, а на его груди горделиво поблескивал новенький значок старосты. При виде Тома Гарри вдруг почувствовал облегчение, а улыбка стала более искренней, не такой горькой, как никак этот мальчик был его сыном, которого он любил и растил вот уже много лет. Неважно, как тяжело придется в будущем, неважно, как больно — Гарри со всем справится. Ведь раз он Избранный, такова его судьба и порука. С ярлыком «Спасителя» он был обречен на самопожертвование и принятие тяжких решений. Такова нерушимая истина. Даже если будущее неизменно, незыблемо, нерушимо, он будет продолжать бросать вызов судьбе, будет идти вперед, падая и вставая, до последнего вздоха, пока не рухнет окровавленный и изможденный. Такова гриффиндорская натура — рыцарская честь и бесстрашие несмотря ни на что, до самого конца. Отвернувшись от Тома, который даже не взглянул в его сторону, Гарри вслед за Джоан подошел к преподавательскому столу. — Гарри, мой мальчик, я так рад тебя здесь видеть, — подмигнул ему будущий директор Хогвартса. Голубые глаза лучились неизменной теплотой, и голос его был таким же мягким и добрым, как Гарри запомнил. Подавив непрошенные эмоции, Гарри непринужденно ответил: — Я тоже рад вас видеть, профессор Дамблдор.* * *
— Что?! Так это был твой Гарри? — Абраксас резко, без всякого изящества и совсем не по-малфоевски вскочил с кресла и, широко распахнув рот, недоверчиво посмотрел на Тома. — Мерлин! Ему не дашь больше двадцати! Абсолютно спокойный Риддл скривил губы в насмешливой ухмылке: — Так и есть, за все десять лет нашего знакомства он совсем не изменился. — Стой, как ты сказал его фамилия? — вдруг спросил Абраксас, явно о чем-то задумавшись. — Поттер, а что? Малфой сдвинул брови, пытаясь воссоздать в памяти черты лица мельком увиденного за ужином аврора, но, помимо того, что мужчина был довольно симпатичным, ничего толком вспомнить не смог. Абраксас нахмурился еще сильнее. Кажется, у того были густые черные волосы, похожие на воронье гнездо, и еще аврор был слишком уж тощим, прямо как… Поттеры? — Кем он приходится Поттерам? — шестеренки в голове Малфоя стремительно закрутились — у Поттеров, как правило, рождался лишь один сын, и у них не было никаких родственников или семейной ветви в Европе. И у них уже был сын — Чарльз — так кто же тогда этот Гарри Поттер? Том недоуменно изогнул бровь: — Поттерам? — Ты с ними не успел столкнуться, наследник Поттеров выпустился из Хогвартса как раз перед твоим поступлением, так что неудивительно, что ты о нем не слышал, — вкратце рассказав Риддлу обо всем, что знал о роде Поттеров, Абраксас задумчиво добавил: — Я сначала не обратил внимания, но теперь совершенно очевидно — Гарри с Чарльзом очень похожи. Позже, лежа в кровати, юный Темный Лорд снова и снова прокручивал в голове слова Малфоя. Очень похожи? Что бы это могло значить?