* * *
— Мой Лорд, — в просторный зал вошел человек в мантии с глубоким капюшоном и низко поклонился восседающему на троне Волдеморту. — Слухи быстро распространяются, как вы и приказывали, но Гарри Поттер по-прежнему нигде не показывается. Перебежчик склонил голову, пряча лицо от других Пожирателей. Предатели всегда найдутся, даже среди казалось бы надежных друзей, в самом сердце Армии Дамблдора. Темный Лорд сжал в ладони медальон, который перед этим играючи покручивал между длинных пальцев. Стоящий рядом Петтигрю бросил нервный взгляд на красивое лицо Повелителя. По мере того, как Волдеморт собирал частички своей души воедино, менялась и его тактика. Теперь он предпочитал изматывать противников обманом и запугиванием, не нападая в открытую. — Продолжайте разносить новости о смерти Мальчика-Который-Выжил, — с жесткой ухмылкой велел Темный Лорд. Он прекрасно помнил слова мальчишки, некогда решившего вдруг проявить к нему свое ненужное сострадание. «Ты никогда не узнаешь ни любви, ни дружбы. И мне очень жаль тебя». А как насчет тебя самого, Гарри Поттер? Что ты без поддержки и защиты? Что будешь делать, когда так называемые друзья начнут в тебе сомневаться и в результате предадут? Когда ты останешься один, кто в итоге окажется жалким? При одной только мысли об этом Волдеморт снова предвкушающе усмехнулся. — Мой Лорд, когда нам будет позволено атаковать магглорожденных и предателей крови? — Беллатрикс Лестрейндж возбужденно сверкнула глазами, почтительно глядя на своего Повелителя снизу вверх. Ее предложения что-нибудь предпринять уже не единожды отвергали, но она была уверена — на этот раз Темный Лорд согласится, ведь еще никогда он не сдерживал свой гнев столь долго. Волдеморт снисходительно посмотрел на распластавшуюся перед ним Беллатрикс. Чистокровных он воспринимал как посмешище: так много о себе мнили, а в итоге являлись не более чем слугами, которыми было легко управлять. — Моя дорогая Белла, — ласково, словно возлюбленной, промурлыкал он, — сейчас в этом нет нужды. У меня есть план. Пожиратели смерти взволнованно зашептались между собой. Их Лорд с каждым днем становился все могущественнее и безупречнее, ему не застилало глаза безумие. Он больше не был привержен слепому насилию, теперь Темный Лорд использовал тактику и разум, что сделало его намного более опасным для врагов. Волдеморт помнил, как когда-то давно профессор Биннс говорил, что ход истории неизбежен. Что между сменой правителей всегда находились противящиеся новой власти. Зачастую такие восстания были недолговечны, но могли понести за собой множество разрушений. И Темный Лорд задумался, что народ может бороться ожесточеннее и яростнее, если будет бояться следующего правителя, его безжалостности и кровавой расправы. А что, если дать им желаемое? Волшебники были устроены весьма примитивно. Их заботило только личное благополучие: возможность спокойно спать в собственных постелях, отправить ребенка в школу магии, сохранить свои палочки, дома и традиции. Пока люди считали, что их устоявшейся жизни ничего не угрожает, им было все равно, кто царит во главе государства — хоть Фадж, хоть Дамблдор, хоть сам Волдеморт. Эгоистичными, слепыми невеждами было очень легко манипулировать. Полная жестокой радости и самодовольства улыбка исказила красивое лицо; Темный Лорд снова принялся лениво поигрывать золотой цепочкой медальона. Гарри, мой мальчик, смотри, как рушатся все твои надежды. Когда все друзья предадут, когда весь мир, во имя которого ты готов умереть, повернется спиной, кто тебя защитит?Доверяй, но проверяй?
13 марта 2019 г. в 20:16
7 февраля 2001 года
Пока Гарри наслаждался теплыми солнечными деньками тысяча девятьсот сорок второго, настоящее переживало тягостные времена. К холодной зиме и затяжному лондонскому туману магглы относились просто как к мрачной поре года, а вот ведьмы и волшебники видели в этой ужасной погоде не иначе как олицетворение кошмара и отчаяния, в котором они жили.
В сорок втором для магического сообщества еще сохранялась видимость мира и спокойствия, но в будущем все вырвалось из кокона уродливой бабочкой, несущей на своих крыльях смерть и кровь.
По временной базе повстанцев разнесся громкий безумный смех, ударил по барабанным перепонкам и по и без того расшатанным нервам находящихся там людей:
— Даже не надейтесь! Его правление будет великим и ужасным! Он вас всех раздавит как букашек! Смерть предателям крови!
Вот уже почти два месяца один из Пожирателей смерти находился в плену Армии Дамблдора. Его магическими путами привязали к скособоченному железному стулу, да так крепко, что почти перекрыли кровообращение. За это время волосы Пожирателя отрасли засаленными неровными прядями, одежда замызгалась, и от него неприятно пахло немытым телом. Только попав в плен, он был непомерно заносчив и высокомерен, но со временем начал постепенно терять рассудок. Тем не менее, это не сделало его покорным, и Пожиратель с жарким рвением религиозного фанатика кричал на всех, кто находился в пределах слышимости.
— Возрадуемся же его смерти! Мальчик-Который-Выжил — мертв! Темный Лорд победит! — в очередной раз заулюлюкал тот, пристально глядя в угол комнаты, будто обращаясь к кому-то невидимому.
— Да заткнись уже, псих! — не выдержал Рон, ворвавшийся вслед за Гермионой в доморощенную простенькую лабораторию. Зло зыркнув на пленника, Уизли сжал руки в кулаки, на что Пожиратель загоготал еще безумнее и иступленней. — Почему ты не разрешаешь ему врезать? Может, тогда он наконец закроется!
Устало рухнув в кресло у исследовательского стола, Гермиона придвинула поближе отложенные в сторону бумаги с заметками о вредящей Гарри магии времени, наброском мощного исцеляющего заклинания и схемой приема нужного зелья.
— Просто не обращай внимания, Рон, — рассеянно ответила она, погрузившись в свои вычисления. Обмакнув перо в чернила, Гермиона принялась что-то яростно строчить. Рон искоса глянул на замысловатые формулы и расчеты, от одного только вида которых у него голова пошла кругом.
Гермиона поджала губы, буравя взглядом записи. Что-то было не так, и она просто обязана выяснить, что именно. Время было неподвластно как магглам, так и волшебникам, никому не удалось приоткрыть завесу этой тайны. Нереально полностью охватить все возможные события и потоки, учесть каждую вероятность развития, а в разработанной ею самой формуле оставалось столько противоречий, что и не сосчитать. Она знала лишь, что прошлое нельзя изменить, настоящее не остановить, а будущее — не предсказать. Так же из путешествий Гарри выяснилось, что человек, пытающийся насильно переписать историю, может испытывать головокружение, затрудненное дыхание и невероятную боль во всем теле.
— Чем ты занимаешься? — спросил Рон и, не получив ответа, шепотом добавил:
— Это как-то связано с Гарри? — он нахмурился, настроение снова испортилось, как бывало всякий раз, когда он думал о миссии друга. И, выдержав минуту тягостного молчания, снова спросил:
— Ты ведь слышала, какие о нем ходят… слухи?
Гермиона резко вскинула голову, стиснула в руке перо, вдавив кончик в наполовину исписанный пергамент. Конечно же слышала. Она вдруг громко рассмеялась — пренебрежительно, даже зло, так, как могут смеяться слизеринцы, но никак не гриффиндорцы.
Рон невольно содрогнулся, но все равно продолжил гнуть свою линию:
— Гарри слишком долго не возвращается с этой своей чертовой миссии… В последний раз он вообще сбежал, пробыв в штабе всего ничего. Ясное дело, наши начинают беспокоиться. Да еще и этот гребаный Пожиратель подливает масла в огонь, чуть что, так сразу орет о смерти Гарри. Понятия не имею, с чего ему это взбрело в голову, но ведь он явно верит в свои слова!
— А от меня ты чего хочешь? — ядовито спросила Гермиона. Она слишком много работала и почти не спала, так что нервы уже сдавали, терпение было на пределе. — Может, пусть верят, во что им хочется?! Что Гарри умер, что он трус? Это они — трусы! Хотят спрятаться за его спиной и просто со стороны наблюдать, выживет он или погибнет! Если Гарри убьют, они все будут на коленях молить Волдеморта о пощаде! — Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Нельзя никому рассказывать, чем он на самом деле занимается, тогда весь план пойдет насмарку.
Рон взбешенно саданул кулаком по столу. Желание Гермионы держать все в секрете не на шутку злило — ему хотелось заткнуть их всех, развеять дурацкие слухи, летающие по штабу назойливыми мухами. А еще Рон злился на себя из-за собственного бессилия… Было невыносимо слушать надуманную чепуху вроде «Он нашел какое-то убежище и теперь отсиживается там!», «Мы сражаемся, а он прячется за нашими спинами!», «Он оставил нас умирать! Я хочу жить!», «А вдруг он уже мертв? Что тогда делать?».
Гермиона кое-как взяла себя в руки, подавив клокочущую ярость и возмущение, но все равно осталась напряженной. Она не могла просто взять и рассказать всем, что происходит. За исключением узкого круга избранных посвященных, то, чем занимается Гарри, стоило держать в секрете. Она пыталась успокоить ребят, говорила, что у Гарри есть тайный план, но это не очень помогало. Что уж там, даже те, кто обо всем знали, не прекращали расспросов и упреков. Джинни то и дело допытывалась, почему Гарри никак не возвращается. В итоге Гермиона, не выдержав, глядя прямо в ее хмурое лицо, сказала, как есть, не щадя чужих чувств. Сказала, что сейчас они все равно ничего не могут с этим сделать, что до его возвращения им стоит сосредоточиться на других важных задачах, что волнением Гарри не поможешь.
А недавно к ней подошел Перси и мрачно заявил, что настроение в штабе крайне напряженное, что Гарри ведь не обязательно все время торчать в прошлом, и… уверена ли она, что он не сбежал?
Луна, Невилл, Анжелина, Фред, Джордж… Все они хотели объяснений, хотели ответов. Их можно было понять. Ведь в сравнении с настоящим, где над ними завис Дамоклов меч неизбежной битвы, где они изо всех сил сдерживали наступление Пожирателей смерти, где воздух пропах огнем и дымом сражений, прошлое казалось мирным и безопасным. Пламя маггловской Второй мировой войны почти не затронет магический мир, а из-за Дамблдора захвативший Германию Гриндевальд не рискнет сунуться в Англию. Единственная опасность, с которой Гарри доведется там столкнуться — молодой Том Риддл. И все, хоть и не говорили вслух, явно считали, что это слишком просто.
Они не понимали, как это тяжело, как опасно, что любой неверный шаг там — может разрушить все здесь. И какой Гарри сильный, какой молодец — справляется со всем в одиночку, в абсолютно чужой для него эпохе.
Они — не Гарри. Им не приходилось переносить выматывающие и опасные для жизни скачки во времени, никто, кроме Джинни, не встречался с Риддлом-подростком лично. Они почти ничего не понимали, так какое имели право осуждать и подозревать? Однажды, не выдержав, Гермиона таки высказала все накипевшее, и оказалось, что она ошиблась в друзьях, что ребята все как один верили в Гарри, но не верили в его план. Тогда она не нашлась, что ответить, потому что и сама не была уверена в целесообразности этой задумки.
В один прекрасный день копящиеся вопросы, слухи и невзгоды достигли своего апогея. И тогда Симус призвал всех выступить наконец против Темных сил, а самого Гарри — сразиться с Волдемортом.
— А почему, Мордред все побери, нет? Бездействовать слишком опасно. Если мы не нападем первыми, Гарри рано или поздно найдут и убьют. Умрет Гарри — нам всем тоже конец. Нужно только придумать план атаки! Гарри — отличный боец, лучший из нас, я верю в него! Если мы отвлечем Пожирателей на себя, Гарри справится с Волдемортом! — Симус возвышался над собравшимися, стоя на самодельной трибуне, говорил с пылом бесстрашного рыцаря и заражал остальных боевым настроем.
— Я тоже в него верю! Если Гарри решит сражаться, мы пойдем за ним! — выкрикнул кто-то из сгрудившейся толпы.
Призыв Симуса взяться за оружие зажег искру, и лагерь повстанцев постепенно обуяло пожаром надежды. Столь долго тяготящее всех уныние исчезло без следа.
Гарри не был самым могущественным в мире волшебником, вовсе нет, но у него были друзья, которые верили в него и поддерживали. Именно это и делало его сильным.