47 days to change

Декабрь 1942 года Каркаров только начал понимать, с каким дьяволом связался. С Первого испытания не прошло и двух дней, а те, кто совсем недавно смотрели на Шаблова с завистью и восхищением, теперь откровенно его презирали. Уж слишком подозрительным казалось везение Дитера на арене; слух о том, что он выпил перед испытанием Феликс Фелицис, разнесся со стремительностью лесного пожара, и это повлекло за собой всеобщее недовольство. — Он сжульничал! — возмущались студенты Хогвартса. — Его обязаны исключить из Турнира! Негодование росло по мере распространения слухов и домыслов; ничего не понимающий Шаблов тщетно пытался доказать свою невиновность. Даже слизеринцы, которые благосклонно относились как к Дурмстрангу, так и к хитрым уловкам, чурались Шаблова. — Недолго ему радоваться победе. Уверен, его скоро вышвырнут, — усмехнулся Сигнус Блэк, в то время как они с Томом проходили мимо группки дурмстранговцев. — Вдруг слухи о Феликсе окажутся правдой, им очень повезет, если вообще всю их школу не отлучат от Турнира. — Да уж, оказалось, Шаблов — редкостный неудачник, — хоть Том и выглядел равнодушным, в его голосе прозвучало неприкрытое веселье. Неудачник. Иначе и не назовешь того, кто едва вкусив славы и победы, так резко лишился всего. Не зря говорят: чем выше взлетаешь, тем больнее падать. Дитер стал самым настоящим изгоем, которого гнушались даже бывшие товарищи. А ведь расследование еще не закончилось; в сколь глубокое отчаяние падет Дитер после его завершения? Притворяясь, будто внимательно слушает очередную байку Крамлова, Каркаров на самом деле искоса наблюдал за Риддлом. Встретившись с ним взглядом, Игорь уловил, как темные глаза на мгновение вспыхнули алым, отчего тело пробрала дрожь, а по спине пробежал неприятный холодок. Каркаров не понимал, откуда в этом мальчишке, которому еще и шестнадцати-то не было, столько ума и расчетливости. Как Риддлу удалось одним махом повернуть ситуацию в свою пользу, даже не прибегая к магии? Едва Шаблова объявили чемпионом, Каркаров перебрал в уме множество способов, как того обыграть. Но Риддлу явно было мало просто сместить Дитера — он собирался полностью его уничтожить! Дело в том, что так легче и эффективнее, или же ему недостаточно одной только победы? Риддл заговорщически ухмыльнулся и как ни в чем не бывало прошел мимо по коридору. Каркаров был так увлечен погоней за собственной добычей в лице Шаблова, что и не заметил, как сам попал в силки. Сердце екнуло от страха: Игорь наконец понял — роли переменились. Он стиснул зубы, стыдясь собственного пробежавшего ознобом по телу испуга. Каркаров твердил себе, что его волнения пустые — Риддл всего лишь мальчишка, даже не чистокровный волшебник.

* * *

Если до Первого испытания все были полны искреннего воодушевления и задора, то теперь настроение в корне изменилось. Турнир превратился в нечто невразумительное: один чемпион оказался жуликом, другая попала в Больничное крыло с серьезными травмами. Единственным утешением оставалось то, что, учитывая выходку дурмстранговца, Хогвартс скорее всего объявят победителем. Злой, разочарованный и расстроенный так же, как и студенты, Гарри спешил в Больничное крыло, не замечая никого вокруг. — Гарри? — окликнули его. Чтобы разглядеть позвавшего, Гарри пришлось вытянуть шею из-за горы наваленных на большую корзину с фруктами цветных коробочек, которые он поддерживал подбородком. Шаткая конструкция опасно накренилась, но чья-то рука вовремя подхватила медленно сползающий с вершины сверток. Гарри с облегчением выдохнул. — Доброе утро, Том, — ослепительно улыбнулся он и, высвободив одну руку из-под стопки подарков, торопливо поправил очки на переносице. Том выглядел потрясающе, и, признаться, Гарри втайне немного ему завидовал. Для своих пятнадцати он был довольно высок; несмотря на худощавость не казался слабым, а, наоборот, держался уверенно. Мальчик вырос едва ли не совершенством: с красивым, как у греческой статуи, лицом — он словно сошел с картины, и даже пыльные каменные стены коридора не портили впечатления. Он обладал поистине эффектной внешностью. — Куда идешь? — Том вопросительно изогнул бровь и потянулся к башне цветастых свертков. — Я помогу. — А, это друзья Милен Лэнс попросили ей передать. Знаешь ее? Разумеется знал. И ликовал, когда эта чертова ведьма угодила в Больничное крыло. — Конечно, она же чемпионка Шармбатона, — задвинув подальше недобрые мысли, Том беззаботно улыбнулся и чуть склонил голову, пряча вспыхнувшие алым глаза. — Колдоведьма не пускает к ней учеников, — пояснил Гарри. — Так что сокурсники Милен попросили меня отнести ей подарки. Гарри невольно улыбнулся при мысли о жизнерадостной бойкой шармбатонке. Каким-то невероятным образом здесь, в сорок втором, он повстречал людей, похожих на других знакомых — тех, что он знал в две тысячи первом. Альфонсо напоминал ему Рона, Джоан — Гермиону, а Милен своей задорностью и решительностью так походила на Джинни, что щемило сердце. Это было нечестно по отношению к другим, но все же Гарри видел в едва знакомых людях тени дорогих ему друзей и тянулся к ним, чувствуя родство. Том оцепенел. Было невыносимо видеть, как Гарри улыбается, говоря о Милен, которую и знал-то всего ничего. Как смел он с такой легкостью с кем-то сближаться? Откуда нежность во взгляде? Но хуже всего — Том сравнил эту улыбку с адресованными ему самому. Да, Гарри был искренним с ним, но к его улыбкам неизменно примешивались сомнения, усталость и что-то холодное. Нечто проскальзывало во взгляде опекуна — темное и неприветливое. Тряхнув головой, Том переключил внимание на подарки в руках Гарри: — А ты хорошо знаешь Милен? — как можно безразличнее спросил он. — Да не особо. Мы иногда случайно пересекались в библиотеке и несколько раз вставали в пару на дуэли. Вот значит как. Слишком частые у них встречи.

* * *

— Гарри, вы снова здесь! — едва они вошли в палату, радостно улыбнулась Милен, облаченная в больничную белую мантию. Снова? Остановившийся позади Гарри Том ухватился за это слово, мысленно прокручивая все возможные подозрительные догадки и одновременно наблюдая за происходящим. — Так хорошо, что вы здесь. Я как раз хотела кое о чем спросить. Пойдете со мной на Святочный бал? — видимо, шарбатонка окончательно утратила всякое чувство меры, дерзнув сказать такое в присутствии Тома. Том видел ее насквозь — вплоть до лживой нерешительности и потерянности, с которой она смотрела на Гарри. — Я тут почти никого не знаю, больше некого пригласить. Бледная, с понемногу заживающим ужасным шрамом на лице, Милен все равно оставалась красивой, что крайне бесило Тома. Гарри молчал, и Том, воспользовавшись возможностью, заговорил первым: — Похоже мисс Лэнс уже намного лучше, — его красивое лицо, легкая угловатая улыбка и природное обаяние заморочили бы голову даже мудрой Афине, не то что какой-то там девчонке. Но внутри Том буквально кипел от злости: слишком быстро шармбатонка пошла на поправку, не достаточно настрадалась и так и не усвоила урок, хотя он предупреждал. Милен неуверенно замерла: умопомрачительно привлекательный Том Риддл смотрел на нее, не отводя глаз. Она слегка покраснела, но все же… Все же ей нравился Гарри. — Да, у вас чудесная колдомедсестра и зелья быстро подействовали, — вежливо ответила Милен. В это время Гарри неловко переминался с ноги на ногу, раздумывая, как отвертеться от просьбы Милен. Он уже и забыл, сколько смущающих моментов принес ему в свое время Святочный бал и как непросто тогда давалось общение с девчонками. Гарри не ожидал приглашения и был застигнут врасплох. Да и как было ожидать, если ему за тридцать и для студенток он самый что ни на есть старик. Собравшись с духом, Гарри решил было прямо сказать «нет», но осекся, подумав, что Милен может ранить его отказ, особенно в присутствии свидетеля. Гарри не хотел смутить или обидеть такую замечательную девушку. Так что, перебрав в голове все возможные варианты ответа, сказал: — Я не умею танцевать. — Я вас научу! — тут же вскинулась Милен. Гарри искренне сочувствовал ей, поскольку сам в свое время очень переживал из-за отсутствия партнерши, но все же решения не изменил: — Не надо, тебе нужно отдыхать и восстанавливать силы. Я никудышный танцор, только опозорю нас обоих. — Может, все не так плохо? Милен заливисто рассмеялась, а в груди Тома подняло голову зеленоглазое чудовище, имя которого — ревность. Что ж, раз Гарри не хочет выставить себя дураком, а Лэнс так жаждет его обучить… Ревность впилась клыками в сердце, отравляя его ядом. — Я могу научить Гарри танцевать, — с самой очаровательной улыбкой, на какую был способен предложил Том. — А мисс Лэнс пусть пока отдыхает. Ей нельзя перенапрягаться, а обучить за такое короткое время будет непросто. Немного помешкав, Гарри согласился, но это все равно не успокоило взбушевавшееся внутри Тома чудовище, которое так и побуждало его вцепиться в шею Милен. — Выспись хорошенько. Послезавтра тебя уже выпишут, — Гарри с улыбкой помахал Милен на прощание. Том тоже улыбнулся и со всей учтивостью сказал собственное «до свидания»: — С нетерпением жду возможности увидеть вас на следующем испытании… Поправляйтесь скорее.