* * *
Субботним днем, когда у него наконец выдалась долгожданная свободная минутка, Гарри переступил порог «Дырявого котла». Пиво здесь разливали мягко говоря второсортное, но зато оно приятно обжигало горло и, пусть совсем немного, заглушало пронизывающий все тело холод. Конечно, для подобных целей лучше бы подошли медовуха или огневиски, которыми так любил себя баловать во время общих походов в «Три метлы» почти весь профессорский состав Хогвартса. Но вот сам Гарри совершенно не переносил крепкого алкоголя. Ох, знал бы Волдеморт, что его заклятого врага так легко вывести из строя: всего пару рюмок горячительного напитка — и Гарри не только палочку держать не сможет, но и на ногах вряд ли устоит. Он сделал еще один горький глоток хмельного, с тревогой ожидая появления Хагрида. Уже давно Гарри начал воспринимать Тома как родного сына и поэтому чувствовал вину за его ошибки. За то, что не доглядел, не остановил, не предостерег. Гарри не представлял, как сможет посмотреть в глаза тому, кто со всей любовью и искренностью заботился о нем в будущем, в то время как он сам предал такого добродушного, немного неуклюжего… Ради защиты Тома почти не раздумывая разрушил жизнь хорошего человека. Поэтому, когда Хагрид, подозрительно оглядываясь по сторонам, протянул ему сломанную пополам волшебную палочку, Гарри согласился без всяких сомнений. Его не пугали ни запреты, ни возможное наказание. Отчаянно хотелось хотя бы немножко, хотя бы как-то помочь.* * *
Гарри уже немало лет прожил в сороковых, но все не переставал удивляться тому, насколько отличался нынешний Косой переулок от себя будущего. Там, из-за войны, на вымощенной булыжником улице царили уныние и запустение. Кофейни, мастерские и лавки зияли черными провалами окон. Со временем даже Фред с Джорджем сдались и закрыли двери «Всевозможных волшебных вредилок». Эта же эпоха еще не знала тех горя и потерь. Пестрели зазывные вывески магазинчиков, глухо ухал живой товар Торгового центра «Совы», а людей в этот погожий выходной день собралось столько, что было не протолкнуться. Вдруг кто-то сжал его за плечо. Гарри уже хотел отодвинуться в сторону, решив, что мешается на пути, как услышал знакомый голос: — Доброе утро. Не против, если я присоединюсь? Гарри обернулся и, не сдержавшись, удивленно вскинул брови, когда заметил, что Том не один. Рядом с ним, будто сошедшего с обложки модного магического журнала, стояла девушка под стать. Семикурсница со Слизерина, по которой вздыхала почти вся мужская половина школы. Том с ленивой улыбкой покосился на свою спутницу. — Здравствуйте, профессор, — поздоровалась та. — Извините, я кое-куда опаздываю. Не стану вам мешать, — миг, и она затерялась в толпе, будто ее и не было. Это сильно походило на побег, впрочем, кому захочется проводить выходной день в компании преподавателя? — Твоя девушка? — с любопытством спросил Гарри. — Нет, я не в ее вкусе, — Том равнодушно усмехнулся; было заметно, что эта тема его совершенно не привлекает. — Куда идешь? — а вот тут он явно заинтересовался, подался вперед так близко, что Гарри мог чувствовать запах его тела: чуть терпкий — духов и легкий — шампуня. Проглотив вертящийся на языке вопрос (кто же тогда в ее вкусе, если не Том), Гарри неохотно ответил: — К Олливандеру… Чинить палочку Хагрида. Повисло неловкое молчание. Пусть после истории с Хагридом они оба усиленно делали вид, будто все хорошо и ничего не изменилось, что-то надломилось в их отношениях. Да еще и записка Овидия, второпях выцарапанное на клочке пергамента предупреждение: «Не доверяйте Т.». Не доверять… Тому? Гарри отчаянно хотелось, чтобы за этой буквой скрывалось какое угодно другое имя: Тедди, Тим, Тео… Но обмануться не получалось, ведь он как никто знал, кем вырастет его Том. Знал, что уже сейчас ему нет веры. И от этого становилось невыносимо горько. Гарри не справился. Всю дорогу до Олливандера они так и прошли — в полной тишине. Магазинчик встретил их облупившейся позолотой на не примечательной вывеске и пыльными окнами. Продавцу не было нужды привлекать покупателей яркой рекламой и зазывалами, ведь каждый и без того знал о неоспоримом качестве его товара. Легонько сжав в кармане сверток со сломанной палочкой Хагрида, Гарри вошел внутрь. Где-то в глубине помещения зазвенел колокольчик. Он ожидал, что Олливандер встретит его своим неизменным «помню-помню, мистер Поттер, остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов». И был донельзя удивлен, когда услышал: — Добрый день, сэр, как я могу к вам обращаться? Гарри так и застыл на пороге, во все глаза глядя на Олливандера. — Меня зовут Гарри. Гарри Поттер, — ответил он, чувствуя себя героем какого-то театра абсурда, не иначе. Они успели познакомиться в этом времени, и просто не верилось, что человек, помнящий каждую проданную палочку, каждого покупателя, вот так вдруг его не узнал. — О, дорогой, и ты здесь, — тепло улыбнулся лавочник, заметив Тома. — Прошу прощения, сэр, за мою бестактность, — вмешался Гарри. — Но и со мной вы давно знакомы. С вами все в порядке? — Не то чтобы совсем плохо, молодой человек, — Олливандер расстроенно нахмурил густые брови. — В прошлом году какие-то сорванцы покупали у меня палочки и приложили Обливиэйтом. И где только научились в столь юном возрасте этому заклинанию… Понять не могу. Гарри поджал губы, сдерживая улыбку — не дай Мерлин еще обидеть старика. Даже Фред с Джорджем, известные шутники, не осмелились провернуть такое. Бедный Олливандер всю жизнь так гордился своей непревзойденной памятью, и вдруг попал под заклятие Забвения. Хорошо, что все обошлось, но кто бы это мог быть? Может, гриффиндорцы? Нужно получше присмотреться к первым курсам, мало ли какие еще идеи взбредут в юные умы. — К счастью, Том помог привести все дела в порядок, — отвлек его от раздумий голос Олливандера. Гарри посмотрел на Тома, вопросительно вскинув бровь. — Я же подрабатывал здесь прошлым летом, помнишь? — Без него я бы в жизни не смог заново провести ревизию проданных палочек, — дальше нахваливал лавочник. Том стоял потупив взгляд, разыгрывая саму скромность и смущение. Но в глубине темных глаз плясали хитрые искорки, никем, конечно же, не замеченные. — Что вы, сэр, я ничего такого не сделал. Ученик обязан помогать своему наставнику. Ну да, не сделал. Разве что натаскал малолетних, близких к Малфоям чистокровных, на заклятие Забвения. Олливандер все продолжал. Казалось, он был готов хоть целую вечность разливаться соловьем о том, как тяжко приходится без воспоминаний и, если бы не Том, все закончилось совсем плохо. — Я рад, что он вам так помог, — Гарри повернулся к Тому, еле сдерживая расползающуюся до ушей улыбку. — Ты молодец. Олливандер осекся на полуслове и недоуменно почесал висок: — А вы приходитесь?.. — Том — мой сын, — пояснил Гарри, намеренно опуская слово «приемный». Оно ему никогда не нравилось, будто обесценивало всю любовь и тепло между людьми, не связанными кровными узами. Лавочник перевел озадаченный взгляд с Тома на Гарри: — Но вы так молоды, надо же… Впрочем, — старик хлопнул в ладоши, отвлекаясь на другую, более интересную ему тему, — давайте к делу. Вы хотите приобрести палочку?* * *
Гарри прекрасно знал и помнил, каким может вырасти Том, но никогда бы не стал винить его во всех бедах, просто за то, что тот оказался рядом. Случай с Олливандером наоборот сгладил наметившиеся углы в их отношениях: Том помог несчастному старику, а Гарри радовался каждому, даже незначительному хорошему поступку с его стороны. Все концы ушли в воду: ни у Гарри, ни у Олливандера, безмерно благодарному Риддлу за помощь, и мысли не возникло, что Том как-то причастен к проделке младшекурсников. Более того, что тот лично научил их заклинанию Забвения. «Не доверяйте Т.» отчаянно предупреждал Овидий. «Том двуличен и коварен» подтверждала история, много лет назад показанная Дамблдором в Омуте памяти. Как бы Гарри ни хотелось продолжать обманываться, рано или поздно ему придется столкнуться с жесткой реальностью.