«Не суди книгу по обложке!»
Коридор, частично освещённый одним лишь золотистым светом из окна, казался бесконечным за счёт лежащих на нём теней. Следующий день после фестиваля был настолько унылым и неприятным, что хотелось просто спрятаться от него в каком-нибудь укромном уголке, но что-то мне подсказывало, что такого не найдётся и во всём мире, пока мои мысли и воспоминания о вчерашнем дне остаются при мне. Как назло, неубранный коридор своими всё ещё висящими украшениями и разбросанным по полу конфетти лишний раз напоминал мне о том, как неудачно всё окончилось. На душе мне становилось всё более неприятно по мере того, как я приближался к Литературному клубу, с которым теперь было связано очень неприятное воспоминание. Возможно, сегодня я с удовольствием пропустил бы собрание, но что-то всё равно тянуло меня в это место, как будто за несколько дней оно уже успело стать частичкой меня. И это создавало одинаково приятное и гнетущее впечатление, а палящее солнце, раздражая, словно пытаясь мне насолить, сейчас скорее назойливо лезло в лицо, нежели радовало взгляд. Добравшись до нужной двери, я положил ладонь на ручку и осёкся. Сложно сказать, что меня остановило, но именно в этот момент я твёрдо решил, что должен узнать всю правду о Нацуки, как бы трудно мне не было восстанавливать наши дружеские отношения. Тяжело вздохнув, я распахнул дверь, шагнув внутрь, уже с порога услышав одинокий шелест, эхом раздающийся на пустой класс. Вначале мне показалось, что это лишь сквозняк, игравший всё ещё висящими на стенах плакатами, но пройдя вглубь класса, я увидел стоящий в тени стройный силуэт, которого солнечный свет смел едва касаться, очерчивая его контуры лишь наполовину, мягким сиянием отражаясь в фиолетовых волосах. — Хэй, Юри, — бодро сказал я, пытаясь привлечь к себе её внимание, но ошибся, подумав, что она эмоционально на это отреагирует. Девушка полуобернулась ко мне, и от её холодного и отстранённого вида по мне пробежала дрожь, а в её безразличные глаза мне было попросту больно смотреть. Впрочем, я всё же немного успокоился, когда в её взгляде блеснул интерес. — А-а… это ты. Который тут же затих. Её голос был слаб. Разумеется, он никогда не отличался звонкостью, но только сейчас это было слишком ярко выражено. Сейчас голос Юри звучал… угнетённо. — Да, всего лишь я. Я постарался улыбнуться Юри как можно более дружелюбно, надеясь в ответ получить её улыбку, чтобы просто убедиться, что с ней всё хорошо. Совсем не хотелось видеть её в плохом настроении. Пусть эта девушка и очень умело скрывает свои эмоции, глаза всё равно выдают её чувства. Слабо и неясно, скрываясь за тонкой дымкой, но всё же выдают, как оно было и сейчас, и от того, что я видел в этих глазах, у меня разрывалось сердце. Она лишь на несколько секунд задержала на мне свой отрешённый взгляд, затем медленно отвела его в сторону, и в груди у меня от этой картины забилось щемящее чувство. Всё нехорошо, совсем нехорошо, и от понимания этого у меня просто опускались руки что-либо делать. Изучая пустоту не более нескольких мгновений и ничего там не отыскав, она вяло обернулась в сторону плаката, принявшись делать то, от чего я её отвлёк. Пара лёгких движений, и одна половина ватмана уже была снята со стены, со второй же у Юри возникли сложности. — Тебе помочь? Не став дожидаться ответа, я живо подскочил к ней, легонько оттолкнув её руку от закрепки плаката. Пара секунд, и вторая половина облегчённо свалилась прямо в наши с Юри руки. Я заметил вялую полуулыбку девушки, от которой на душе мне стало немного светлее. Мне было просто невыносимо видеть Юри такой, и радовал малейший признак того, что всё может быть не так уж плохо. Насколько бы наивными не были эти мысли. Расположив плакат на одной из парт, Юри с пустым выражением лица принялась аккуратно его складывать в несколько частей, не обращая на меня никакого внимания, что меня начало уже сильно напрягать. — Как ты? — мягко спросил я, заглянув ей в лицо в надежде увидеть хоть что-то похожее на эмоцию. Возможно, было не самой лучшей идеей вот так с ходу палить, но я уже не мог спокойно смотреть на такое состояние Юри и, если уж таким образом у меня получится прервать это напряжённое молчание и хоть немного выведать об истинном самочувствии девушки, то отказаться от этого я просто не могу. Брови Юри чуть приподнялись, и она взглянула на меня так, словно не то, чтобы не ожидала услышать от меня этот вопрос, а вообще будто лишь сейчас до конца осознала моё присутствие. — Ум-м… — лицо Юри залилось краской. Хороший знак. По крайней мере, в этой ситуации. — Так странно слышать это от тебя, — несмело пробормотала девушка. — А? Что ты имеешь в виду под этим? — с искренним недоумением посмотрел я на Юри. Она отвела задумчивый взгляд в сторону. — Раньше ты никогда не интересовался у меня ничем подобным, и сейчас твой вопрос прозвучал для меня несколько неожиданно. Не совсем понимаю, о чём говорит Юри. Как будто бы раньше в этом вопросе была настоящая необходимость. Глядя на внешнее спокойствие этой особы вообще сложно сказать, что у неё есть какие-то проблемы, хоть я и понимал, что у неё они точно есть. Впрочем, возможно, именно у таких людей и стоит почаще спрашивать о том, как они себя чувствуют, и от слов Юри мне стало даже немного неловко. Она ведь действительно не ожидала услышать от меня нечто такое. Это означало лишь то, что я уделяю слишком мало времени человеку, которого называю своим другом. Не припоминаю, чтобы вообще спрашивал это у кого-либо из Литературного клуба, что очень сильно меня расстраивало. — Просто после вчерашнего я подумал, что будет не лишним спросить о твоём состоянии. На самом деле для меня очень важно знать, всё ли в порядке с моим другом. — Вот как… — едва слышно сказав это, она смущённо улыбнулась, всё ещё глядя в сторону. — Но, в самом деле, нет причин для беспокойства. Со мной действительно всё хорошо, — Юри слабо улыбнулась, но я почувствовал почти физическую боль, глядя на эту едва ли не страдальческую улыбку, убеждающую меня в обратном. — Почему-то я не уверен в этом, — я старался быть с ней мягче. Сейчас разговор с Юри скорее напоминал мне ходьбу по обрыву, при которой лишь одно неверное движение может привести к непоправимому. — Знаешь, просто после всего, что наговорила Нацуки… — Ах… к слову об этом… — Юри сосредоточенно рассматривала пустоту, словно пыталась найти в ней правильные слова. — Я… могу ли я попросить тебя кое о чём? — её осторожный взгляд стрельнул в мою сторону. В слабом голосе вдруг зазвучала твёрдая уверенность в своих словах. Возможно, это насторожило бы меня в любой другой ситуации, но сейчас мне просто хотелось сделать для Юри что-нибудь приятное, чтобы хоть немного её утешить, и, кажется, сейчас мне подвернулся отличный шанс. — Конечно, — сразу согласился я. Юри едва заметно вздохнула. — Разумеется, я прекрасно понимаю, что при сложившейся ситуации достаточно сложно избирать верные решения, но я всё же придерживаюсь мнения, что для всех нас будет правильным оставить всё так, как оно есть. Как ни в чём не бывало. — Мне кажется, я не совсем тебя понимаю, Юри. — Я много думала обо всём произошедшем вчера, — по её лицу прошлась тень уныния. — И пришла к мнению, что вышло лишь обыкновенное недоразумение, не имеющее под собой никакой основы. Сейчас я прошу тебя лишь о том, чтобы ты не держал зла на Нацуки и продолжал относиться к ней по-прежнему. Минутку… что? Стоя в оцепенении, я с недоумением смотрел в лицо Юри, пытаясь понять, не шутит ли она сейчас, но ничего подобного в её выражении я не нашёл, кроме бесспорной уверенности в своём решении. — Подожди, ты серьёзно сейчас? Выражение лица Юри и её тяжёлый взгляд, резко брошенный в мою сторону, всё же убеждали меня в том, что сейчас девушка была серьёзна, как никогда, хоть я и совсем не понимал, почему она приняла такое решение. Хотя глядя на её состояние, у меня складывалось впечатление, что вышло это у неё с большим трудом. И это пока являлось единственным из всего происходящего в данный момент, что было похоже на правду. Я почувствовал себя по-настоящему возмущённым всей этой ситуацией, возмущённым этой самоотверженностью Юри, искренне не понимая, как после всего, что случилось ещё вчера в этом чёртовом классе, можно оставить всё, как было раньше. Каким образом вообще можно было теперь относиться к Нацуки по-прежнему. Признаю, в глубине души мне очень этого хотелось, но я понимал, что устроить всё это было крайне проблематично, если вообще возможно. Насколько бы это не было грустно. — Я уверена, что всё это было лишь ошибкой, — тяжело вздохнула Юри. — Нацуки вовсе не хотела делать ничего плохого. Я обречённо покачал головой. — Почему ты вообще её защищаешь… — буркнул я. — Потому что я не помню ни одного случая, когда Нацуки поступала подобным образом, — с полной уверенностью заявила девушка, и, в общем-то, я был с ней согласен. Хотя что-то всё равно сильно напрягало меня. — Забавно, она даже пришла ко мне домой вчера вечером. — Пришла к тебе? Надеюсь, она снова не наговорила тебе гадостей? — Нет! — возразила Юри с таким виноватым выражением лица, как будто кинула случайное оскорбление в адрес Нацуки. — Напротив, она пришла с извинениями и… — Юри запнулась, а на лице её появилась слабая усмешка, — с целым подносом кексов, — девушка, наконец, позволила себе громко ухмыльнуться. Почему-то от этой мысли захотелось улыбнуться и мне. — Вчера мы поговорили достаточно хорошо, чтобы я могла понять, что на самом деле Нацуки действительно не желала мне зла. Не желала зла никому из нас. Как будто бы на неё что-то нашло… При последних словах Юри у меня в голове мелькнуло что-то, похожее на дежавю. Вчера ведь и я сам подумал об этом, когда увидел совершенно другую Нацуки. Так может, действительно, лучше стоит придерживаться этого мнения, чем рубить с горяча и нападать на Нацуки при первой удобной возможности? И пусть всё же у меня на душе оставался неприятный осадок из-за всего этого, но сейчас эта мысль становилась самой разумной. Как бы удивительно это не звучало, Юри всё-таки удалось убедить меня в своей правоте. — Только если уж ты так говоришь. В ответ уголок губ Юри чуть приподнялся. — Спасибо тебе за понимание. Было бы совсем тошно, разобщись наш клуб из-за такой ерунды. Не такой уж и ерунды, на самом деле, подумал я, но вслух по понятным причинам говорить не стал. Далее в полной тишине помогая Юри складывать плакат как можно ровнее, я заметил, что во время этого девушка несколько раз бросила в меня осторожный взгляд и как будто бы собиралась что-то сказать, но никак не решаясь. Я решил ей помочь. — Что-то не так? С опаской глянув на меня, девушка смутилась, отведя взгляд, но всё же начала говорить: — Могу я задать тебе вопрос? Её голос лишился прежней уверенности, словно она начала медленно заходить за черту того, в чём хорошо разбиралась. Что ж, отказать я ей всё равно был психологически не готов, почему и согласился. На её щеках показался румянец. — Я просто хотела узнать… — казалось, что она с трудом перебарывает себя. — После всего того, что сказала обо мне Нацуки. Ты ведь не стал относиться ко мне хуже, правда? — Юри пристально смотрела на меня обречённым взглядом, в котором был виден блеск надежды. — Юри… — мягко начал я. — Что бы там ни говорила Нацуки, что бы ни сказал кто-то другой, моё мнение о тебе ничуть не станет хуже, — я улыбнулся ей, пытаясь приободрить. — Ты замечательная девушка, и у меня нет никаких оснований думать иначе. Чтобы подвести черту подо всем, что я сказал и окончательно убедить Юри в том, что я действительно так думаю, я аккуратно притронулся к её пальцам, несильно обхватив своими один из них. Я почувствовал, как по ладони Юри проходит мелкая дрожь. — И я сильно сомневаюсь, что когда-нибудь будет по-другому. На лице Юри прочиталось слабое удивление. Она простояла в этом оцепенении всего несколько секунд, после чего, облегчённо улыбнувшись, она будто просияла, по крайней мере, настолько, насколько могла, и глаза её благодарно заблестели, а от вида всей этой картины моё сердце весело заколотилось. Возможно, сейчас эта особа переживала сильное эмоциональное потрясение, которое невозможно просто так уничтожить всего парой слов, но резкая перемена в настроении Юри всё-таки не могла не радовать меня. Почему-то мне казалось, что всё это означало лишь то, что далее всё пойдёт гораздо лучше. Вдруг со стороны выхода из класса раздался громкий скрип двери, неприятно отдавшийся эхом от стен полупустого класса. Что ж, этого вполне можно было ожидать. В конце концов, не мы ведь одни с Юри состояли в Литературном клубе. За порог класса зашла Нацуки с таким загруженным выражением лица, что мне стало уже тяжело от одного лишь её вида. Не сразу нас заметив, она резко замерла. Постепенно её пустое выражение лица сменилось на потерянный вид. Её оторопелый взгляд не отрывался от наших с Юри рук, а через её в изумлении приоткрытый рот я увидел крепко стиснутые зубы. В ту долю секунды, в которую она переводила взгляд на меня, он успел смениться на рассерженный, а розовые глаза, казалось, чуть покраснели от ярости. Прострелив меня своим взглядом, она ввела меня в оцепенение, и от неожиданности я резко одёрнул ладонь от ладони Юри, как будто дотронулся до горячего чайника, но было уже поздно. Нацуки как ошпаренная сорвалась с места, ринувшись обратно за порог, чуть не сбив с ног в это же время заходящую Саёри, которая только и успела, что сказать: «Привет, На…», после чего её ещё мгновение назад весёлое лицо сменилось искренним недоумением вперемешку с лёгкой обидой, а вскинутая в знак приветствия ладонь так и осталась недвижно висеть в воздухе. Такое состояние у неё бывало настолько нечасто, что я просто не смог удержаться от того, чтобы усмехнуться. Саёри бросила на нас с Юри неуверенный взгляд. — Эм… никто не хочет объяснить мне, что произошло? — с подозрением произнесла она. — Это моя вина… Я обернулся в сторону Юри, неотрывно глядящую в пол с мрачным выражением лица. Такое поведение девушки поставило меня в тупик. Я даже представить себе не мог, что она имеет в виду и каким образом это связано с Нацуки. Впрочем, такова уж Юри. Она постоянно в чём-то себя обвиняет, правда, проблема в том, что не всегда понятно в чём именно. — О чём ты говоришь? Опустив голову ещё ниже, словно это помогло бы ей стать незаметной, Юри бросилась в противоположный угол комнаты, так и оставив мой вопрос без ответа. Тяжело вздохнув, я бросил взгляд в сторону Саёри, выжидающе смотрящую теперь на меня одного. — Не смотри на меня так, я и сам ничего не понимаю. Не снимая со своего лица задумчивость, она украдкой глянула в сторону Юри, затем посмотрела на дверь класса, словно надеясь увидеть там Нацуки, после чего её брови над сдвинувшимися к носу глазами в изумление подпрыгнули вверх, а губы чуть приоткрылись. Она выглядела так, как будто внезапно что-то поняла. И это что-то вызвало у неё улыбку. Хитро посмотрев на меня, она улыбнулась ещё шире. — Ты чего? Лишь захихикав в ответ, Саёри вприпрыжку направилась в сторону учительского стола. Во мне ещё больше укрепилась уверенность в том, что я оставался единственным, кто вообще не понимал, что происходит.***
Прошло уже около получаса точно, но Нацуки так и не вернулась в класс, что начало меня сильно беспокоить, правда, кажется, больше никто не обращал на это внимание. Юри уже полностью погрузилась в чтение книги и, казалось, теперь вообще не замечала ничего вокруг. Саёри же явно была увлечена какими-то коробками, в которые старательно складывала различные вещи, что-то напевая себе под нос. А в классе тем временем чувствовалась какая-то неуютная пустота, ведь помимо нас троих больше никого не было. Моника так и не появилась на собрании клуба, и что-то мне подсказывало, что сегодня её можно было и не ждать. Конечно, у неё могли образоваться срочные дела, как и в предыдущие разы, но на моей памяти она никогда не опаздывала так сильно. Наверное, поэтому сейчас свалила всю работу на Саёри, как на вице-президента, и её вполне можно было понять, ведь её жизнь была явно куда более насыщенной, чем моя или даже Саёри. Так что винить её в чём-то мне просто не позволяла совесть. Однако если с Моникой всё было понятно, то странное поведение Нацуки, как и её отсутствие, я объяснить никак не мог. Просто сбежать, ничего не сказав. Это меня сильно насторожило, и, возможно, стоило бы сейчас отправиться на её поиски, но не просто же так она ушла. Наверное, ей нужно просто немного побыть одной и успокоиться. Сейчас её могло лишь злить излишнее внимание, да и, кроме того, мне не особо-то и хочется попадать под её горячую руку. Впрочем, это не означало того, что я должен просто сидеть на месте и ничего не делать. В конце концов, мы в ответе за тех, кого приручили, верно? Так что в любом случае мне стоит пойти за Нацуки, и, если уж не привести её на собрание, то хотя бы спросить о её состоянии. Вдруг из глубины кладовки послышался выкрик, сопровождаемый ужасным грохотом. Я инстинктивно обернулся в сторону шума, и, удивительно, Юри с испугом во взгляде последовала моему примеру. Похоже, всё-таки существует сила, способная оторвать её от книги. Но волновало меня сейчас далеко не это. Нетрудно было догадаться, по чьей вине раздался этот грохот. От осознания этого сердце моё сжалось. — Саёри?! — я слегка подался вперед, готовый уже рвануть, но всё же оставался на месте, будто бы боялся сделать что-то не так. — Ты в порядке? Ответа не последовало. Мне стало ещё тревожнее. Я сделал несколько осторожных шагов вперёд. — Саёри?.. — послышался обеспокоенный голос Юри, заставивший меня остановиться на месте. Я прислушался, пытаясь уловить хоть малейший шорох, но, как назло, ничего подобного не было слышно. Тишина длилась ещё несколько секунд, тянувшихся сравнимо с целой вечностью, и мне показалось, что сердце моё замерло в ожидании ответа. И словно расцвело, когда до моего слуха дошло тихое шебуршание со стороны кладовки. — Я жива, народ! — после весёлой фразы послышалось хихиканье. Я, наконец, позволил себе вздохнуть с облегчением. — Помощь нужна? — Нет-нет! Всё хор!.. уф… Её слабый вздох убеждал меня в обратном. Похоже, выбора у меня не оставалось. — Я справлюсь с этим, — сказал я, заметив, что Юри собирается идти к Саёри. Кивнув, Юри в ответ слабо улыбнулась, а я ринулся к кладовке, ворвавшись внутрь. — Весьма живописная картина, скажу я тебе. Похоже, источником грохота помимо тела Саёри была раскладная лестница и картонная коробка, содержимое которой теперь буквально покрывало пол. Во главе же всего этого хаоса сидела покачивающаяся Саёри, державшаяся за голову и тихонько постанывающая. Присев рядом с ней, я принялся осторожно стряхивать осевшую пыль с её волос и пиджака. — Даже представить не могу, как ты умудрилась такое провернуть. Я был раздражён по большей части потому, что из-за своей неуклюжести Саёри могла получить какие-то серьёзные травмы, если уже не получила, и меня это совсем не радовало. Всё-таки она моя лучшая подруга как-никак. Не люблю, когда ей плохо, ведь те же самые чувства автоматически накладываются и на меня. — Не сильно ушиблась? Я попытался заглянуть в её лицо через державшиеся за голову руки, но разглядеть выражения так и не получилось. Саёри глухо ухмыльнулась. — Моя голова сейчас, если честно, переживает не самые лучшие времена, — потерев затылок, она попыталась улыбнуться через свой страдальческий вид. — А, ну если голова, то ничего страшного. Терять тебе уже всё равно нечего. — Ну спасибо, — полуобиженно протянула Саёри, недовольно посмотрев на меня. — Просто шучу. Можешь думать, что я пытаюсь тебя утешить, — как бы в подтверждение своих слов я аккуратно погладил Саёри по голове, как будто бы это как-то могло облегчить ей боль. В ответ она отняла руки от головы, довольно улыбнувшись. — Ты решил меня пожалеть, — хихикнула девушка. — Так мило с твоей стороны. — Не обольщайся, — улыбнулся я. — У меня просто никогда не бывает другого выбора. Я внимательно посмотрел в её резко поменявшееся выражение лица, на котором появилась грустная улыбка. — А о Нацуки… о ней ведь ты заботишься, потому что хочешь этого, да? — два небесно-голубых огонька засветили мне прямо в глаза. Смотрели они очень грустно, что странно контрастировало с весёлой улыбкой. — Саёри. Я знаю, что у тебя довольно бурная фантазия. Но, кажется, сейчас ты превзошла саму себя. Она тихонько хихикнула. — Ну… она довольно милая, поэтому неудивительно, что ты проводишь с ней много времени. И все такое… В этот момент мне показалось, что в тишине кладовой её голос стал чуть подрагивать. Это было превыше моих сил. — Саёри… — умоляюще глядя на неё, я попытался коснуться её щеки, но тёплая ладошка мягко остановила мою руку, не позволив этого сделать. — Пожалуйста, — чуть ли не взмолилась она, — не нужно ради меня обманывать самого себя. Никому не станет от этого не легче, — от её отчаянного выражения лица сердце моё сжалось. — Уж что-что, а мне вот точно не станет легче от такого твоего вида. Мои слова произвели на Саёри ожидаемый эффект. Спохватившись, она в удивлении вскинула брови, как будто была искренне поражена тем, что дала волю чувствам. Её забавное выражение лица вызвало у меня усмешку, и я был рад, что теперь не вижу на этом лице того отчаяния. Спустя пару секунд, Саёри ухмыльнулась. — Прости-прости, — улыбалась она. — Я просто… — Я понимаю, и поэтому говорю тебе, — прервал я её и, воспользовавшись тем, что моя ладонь всё ещё находится в её ладони, я накрыл её второй. Удивление на лице девушки стало ещё сильнее. — Я хочу, чтобы ты знала. Забота о тебе так же не менее важна для меня. Я ведь уже просил тебя не недооценивать это. Ты ведь всё-таки мой лучший друг, Саёри. Или ты уже забыла? Улыбаясь ей, я смотрел в её глаза, заметив, как приоткрываются её губы, которые почти сразу растянулась в милой улыбке. И, пусть Саёри так ничего и не ответила, это было не важно, ведь эта её улыбка уже все и так сказала за неё. Эта сцена длилась бы ещё долго, если бы к нам обоим не вернулось самообладание. В конце концов, мы уже достаточно долго торчим здесь наедине, мало ли что могла подумать Юри. Отпустив руки друг друга, мы поднялись на ноги, отряхнувшись от пыли и, оглянувшись, поняли, что нам придётся задержаться здесь ещё дольше: содержимое коробки и, похоже, ещё кое-что, ранее стоявшее на стеллаже, всё ещё оставалось спокойно лежать на полу. Разумеется, оставить просто так мы это не могли, хотя, зная Саёри, я предположил бы, что она бы так и сделала, если бы не ответственность вице-президента. После того, как мы расправились с коробками, Саёри бодро выскочила из кладовки как ни в чём не бывало, и мне оставалось лишь завидовать её неиссякаемому оптимизму. Вслед за Саёри, вышел и я, приметив, что кое-что в классе изменилось за то время, что нас не было. За одной из парт, низко склонившись над разноцветным журнальчиком, сидела одна моя хорошая знакомая. Хорошая. Действительно ли хорошая? Конечно, разговор с Юри всё-таки принёс свои плоды, в положительную сторону повлияв на моё отношение к Нацуки, но стоит ли полностью доверять словам девушки? Всё-таки я здесь совсем недавно, так что мог не сразу понять истинную натуру Нацуки. Действительно, поймал я себя на мысли, совсем недавно. А вот Юри как раз знает Нацуки достаточно долго, поэтому самым логичным сейчас было бы довериться именно ей, а не своим предрассудкам. Саёри, пройдя мимо Нацуки, похлопала её по плечу для привлечения внимания, после чего приветливо помахала ладонью. Я не слышал, что ответила Нацуки, но по реакции Саёри понял, что она как минимум, в неплохом настроении. Это уже радовало. Парта, за которой сидела Нацуки, находилась чуть поодаль от моей, поэтому так же пройти мимо неё, обменявшись приветствиями, просто не получилось, а кричать на весь класс у меня желания не было. Пусть это и могло выглядеть не особо вежливо, но я всё-таки без лишних слов направился к своей парте, и, подойдя к ней, замер на месте. На деревянной доске одиноко лежало нечто, аккуратно завёрнутое в бумажный пакет и повязанное бантиком. Как мило. С подозрением неотрывно глядя на подарочек, я сел за парту, ещё некоторое время не решаясь его распаковать. Этот предмет вызвал у меня сковывающее недоумение. Хотя бы потому, что я не помню, чтобы кто-то когда-нибудь делал для меня нечто подобное. Эта мысль вызвала у меня умиление, сменившее, наконец, скованность. Улыбнувшись, я взял в руки бумажный свёрток и приятно удивился, когда почувствовал исходящее от него тепло. Не став больше медлить, я развязал ленточку и принялся аккуратно раскрывать посылку. Через пару секунд на свет показался политый разноцветной глазурью небольшой кексик, и в воздухе закружился сладкий аромат, как будто бы я зашел в магазинчик со сладостями. Кексик выглядел приятно свежим, как будто ещё около часа назад лежал в духовке, и меня просто не могла не обрадовать такая приятная неожиданность. Однако помимо него в свёртке лежала маленькая бумажка, ярко выделившаяся на белом фоне упаковки розовым цветом, и я даже удивился тому, что не заметил её сразу. Взяв её, как какую-то очень дорогую ценность, я увидел на ней буквы, выведенные знакомым почерком. Буквы складывались лишь в одно слово:«Мир?»
Чуть ниже немного неуклюже была нарисована жалобная кошачья мордочка, умоляюще глядящая на меня своими огромными глазами. Почувствовав на себе чей-то взгляд, я поднял глаза, увидев, казалось, примерно то же выражение на лице Нацуки, пристально глядящей на меня, как будто бы сам этот котёнок с бумажки материализовался в реальном мире. Теперь я уже был окончательно сражён милостью всего происходящего, что уже не мог думать ни о вчерашнем инциденте, ни об утреннем разговоре с Юри. Сомневаюсь вообще, что сейчас я мог думать о ком-то или чём-то ещё, кроме Нацуки. Не сдержавшись, да и не желая сдерживаться, я улыбнулся девушке, кивнув ей, как бы в ответ на заданный на записке вопрос. Реакции долго ждать не пришлось. На лице Нацуки показалась милая улыбка, тепло которой, казалось, можно было даже ощутить физически, и, глядя на неё, я совсем забыл о том, что в моих пальцах всё ещё находился кексик, который, к слову, уже подтаивая, начал растекаться липкой глазурью. Спохватившись, я положил сладость на смятую бумажку, об неё же без особого успеха попытавшись вытереть пальцы. Вдруг возле себя я услышал смешок, который у его обладателя так не получилось сдержать, как бы он не пытался. Подняв глаза на звук, первое, что я увидел, так это свёрнутую в прямоугольник влажную салфетку, которую мягко держали маленькие пальчики. — Только не говори, что мне ещё и придётся учить тебя, как правильно есть! — громко зазвучал голос Нацуки, в котором на самом деле не было и намёка на злость или насмешку. Скорее наоборот, в нём звучал добрый задор. Её весёлая улыбка только подтверждала это. Приняв салфетку, я тщательно обтёр ею ладонь. — Так и знал, что ты специально это сделала, чтобы насолить мне. Зажмурившись, Нацуки захихикала, из-за чего её улыбка стала ещё шире. — Ладно уж, в любом случае спасибо, что хоть не придумала чего поизощрённей. — Например? — с интересом спросила она, скрестив руки, продолжая улыбаться. Похоже, сегодня она пребывала в прекрасном расположении духа. — Ну, знаешь, твоё пение могло бы стать настоящей психологической пыткой, — я криво усмехнулся. — Моё пение? — она в недоумении приподняла бровь. — Ты его даже никогда не слышал, откуда тебе знать? Возможно, это прозвучит жёстко, но сейчас я был слишком раззадорен, чтобы остановиться. — На твоём месте с таким противным голосом я бы и не пытался, — я улыбнулся так, как будто бы ожидал увидеть в ответ улыбку Нацуки, но, разумеется, её не последовало. Я осёкся, увидев оторопелое лицо Нацуки, продержавшееся лишь на секунду и тут же сменившееся разгневанным выражением, которое сейчас казалось скорее наигранным, нужным лишь для сокрытия истиной эмоции. И мне совсем не хотелось думать о том, какой именно. — Эм, Нацуки… — неуверенно начал я, пытаясь придумать оправдание. — Слушать его тебя никто не заставляет, — злобно буркнула девушка себе под нос. Сказав эту фразу, она, отвернувшись, отошла от меня. — Нацуки… — жалобно протянул я, надеясь, что это её остановит, но ошибся. Нацуки продолжала отдаляться от меня в сторону кладовой, оставив меня наедине с гнетущим чувством вины и злобы на самого себя. Не прошло и пары минут, как Нацуки вышла из кладовой с томиком манги в руках и, намеренно не глядя в мою сторону, устроилась на подоконнике. Журнальчик, в который она, не отрываясь, смотрела с пустым выражением лица, помогал ей и дальше игнорировать внешний мир, а я всё ещё чувствовал себя виноватым, и это внешнее безразличие лишь подкрепляло это чувство. В конце концов, какой бы не была эта девушка, мне совсем не хотелось её обижать, как, впрочем, и ещё кого-либо из этого уютного клуба. Вообще удивительно даже, что Нацуки возможно по-настоящему обидеть, хотя она ведь точно могла обидеть любого. При этой мысли я невольно вспомнил Саёри, которую Нацуки пару раз на моих глазах задирала. Но в ответ Саёри лишь либо смеялась, либо умилялась такому её поведению. Ну… почти любого. Саёри уж точно ничем не сломить. Эта мысль заставила меня улыбнуться, но из-за мгновенного возвращения в реальный мир эта улыбка растаяла, ведь сейчас я обидел кого-то. Удивительно, как ещё умудряюсь гнать на Нацуки. Подумав, что, быть может, за это время она немного остыла, я взял кексик, двинувшись по направлению к Нацуки, которая, казалось, совсем не обращала на меня внимания. Встав возле неё, но не решившись сесть рядом, я кашлянул в попытке привлечь её внимание. Она медленно, как будто с неохотой, подняла на меня глаза, выжидающе вглядываясь в лицо. Я чуть смутился, но отступать уже было поздно. — Эм, я тут подумал, что будет правильнее разделить его напополам, — я попытался улыбнуться. — Всё-таки оба мы наломали дров. Лицо Нацуки вдруг помрачнело. — Ты решил подкупить меня моим же кексом? Достаточно оригинально, скажу я тебе. Как раз в твоём стиле, — в её голосе играли язвительные нотки. Она решительно не смотрела на меня, вместо этого прожигая беззащитный томик манги своим сердитым взглядом, как будто бы он был в чём-то виноват — Да ладно тебе, — я пытался говорить непринужденно, но выглядело это слишком наигранно, из-за чего становилось лишь хуже. — Как будто бы ты не поняла, что я просто шучу, — я улыбался, надеясь в ответ увидеть и улыбку Нацуки, но, как и в последний раз, её не последовало, и в этот момент я почувствовал себя настоящим кретином. Ещё сильнее нахмурившись, она продолжила говорить, но уже чуть тише: — Но я приняла твоё замечание во внимание, — её интонация была скорее едкой, чем понимающей. — Я буду стараться говорить как можно реже, чтобы не напрягать твои ушки своим психологическим оружием. Эти слова вогнали меня в отчаяние. — О, ну перестань. Это ведь была всего лишь шутка, — в своём голосе я услышал нотки постепенно подступающего раздражения. — Угу… — протянула Нацуки как бы равнодушно, но в то же время обиженно. Из-за этого «угу» мне стало по-настоящему неприятно. Расстроенный такой реакцией, я всё же решил не отступать и сел на подоконник рядом с Нацуки, приметив, что, пусть она и пытается изо всех сил удержать на себе этот сердитый образ, по лицу её прошлось лёгкое смущение, которое она тут же подавила. Что ж, по крайней мере теперь понятно, что она меня замечает. Отведя взгляд в сторону и приняв совершенно непоколебимый вид, я как бы невзначай сказал: — Но знаешь, если ты так горишь желанием, то можешь как-нибудь спеть мне. Краем глаза я заметил, как голова Нацуки резко повернулась в мою сторону. Я с трудом подавил желание улыбнуться. — Чего? — в её голосе звучало недоумение. Я посмотрел на её. Брови Нацуки как-то странно изогнулись, показывая не то непонимание, не то недовольство. — На самом деле мне было интересно послушать твоё пение. Нацуки фыркнула, тем не менее это совсем не прозвучало как-то злобно. — Мечтай-мечтай! — Именно этим сейчас и занят, — парировал я. — Эй, ну серьёзно, хватит уже дуться, — я усмехнулся, пихнув Нацуки в плечо, и девушка от неожиданности едва удержала равновесие, чтобы не упасть, но я всё же заметил, что такой непринуждённый жест вызвал у неё лёгкую улыбку. — Это действительно была всего лишь глупая шутка. Выглядело так, будто я оправдываюсь, и это вызывало не особо приятные чувства, однако определённые плоды всё-таки принесло. На лице Нацуки появилось напряжённое задумчивое выражение, но злости на нём уже не было, что меня радовало. Это означало, что я был близок к тому, чтобы окончательно разрешить ситуацию. Разломав тающий всё это время в моих руках кекс пополам, я предложил одну половину Нацуки. — Да ладно, тебе настолько не нравится моя стряпня? — приподняв бровь, она с усмешкой посмотрела на меня. — Человек ли ты вообще? — она улыбнулась уже веселее, примерно близко к тому, как улыбалась обычно. — Как я могу? Не уверен даже, что это вполне законно, — улыбнулся ей. — Просто захотел поделиться с тобой в знак примирения, так уж и быть. — А я так уж и быть принимаю это, — усмехнувшись, она взяла предложенную мной половинку. Посмотрев на неё, она улыбнулась шире и легко вздохнула. — Что ж, тогда, «мирись-мирись»? Согнув мизинчик, она приподняла руку, чуть приблизив её ко мне. Сделав то же самое, я обхватил своим мизинцем её, улыбнувшись посмотрев на неё, с радостью осознав, что она улыбается в ответ. Мы пару раз дёрнули руками, дополнял эту церемонию, и обменялись ухмылками, принимая всю эту сцену, как общую шутку. Отпустив мой палец, Нацуки откусила от своей половинки. — А знаешь, спасибо, — беззаботно сказала она, не до конца прожевав кусочек. — Мне как раз сегодня не удалось позавтракать.***
Всё остальное время, проведённое в клубе, прошло спокойно и пролетело незаметно. Я и Нацуки, как ни в чём не бывало, принялись за следующий томик «Ванильных девочек», который девушка принесла сразу после нашего примирения, отложив в сторону тот, который читала несколько минут назад. Поинтересовавшись тем, о чём та история, я не получил ничего, кроме немного хитрой улыбки Нацуки. Похоже, что сразу после прочтения всего издания «Ванильных девочек» Нацуки непременно заставит меня приняться за следующую её любимую историю. Впрочем, я всё равно не был против этого, ведь, в конце концов, совместное чтение стало довольно приятным времяпрепровождением в клубе, и у меня просто не поворачивался язык отрицать это. Ведь именно в такие моменты эта девушка показывалась мне с абсолютно другой стороны, которую невозможно было не назвать замечательной. Однако сегодня всё было немного иначе. Над нами словно витало какое-то напряжение, и заключалось это именно в том, что на протяжении всего чтения висело неловкое молчание, которое я иногда пытался прервать, но Нацуки тем не менее реагировала на мои попытки вяло и неуверенно, как будто находилась в какой-то задумчивости или боялась сказать или сделать что-то не то. Время от времени мне вообще казалось, девушка совсем не смотрит в томик, а витает где-то в своих мыслях, что меня сильно тревожило, ведь такое поведение было ей совсем не свойственно. Для Юри, вполне возможно, что и для Саёри, но никак не для «полной энергии Нацуки». Но иногда она всё-таки реагировала на некоторые ситуации, происходящие в истории, всё также сдержанно, как будто бы боялась показать, что испытывает приятные чувства, но всё-таки реагировала. Это приносило мне радость, и, несмотря на всю эту атмосферу, время, проведённое вместе с Нацуки, было исключительно приятным. Время нашей встречи подошло к концу, о чём робко оповестила Саёри. Неуверенно улыбнувшись, она оторвала нас от чтения, и лицо её на мгновение просветлело, но на него почти сразу опустилась та же мрачная тень задумчивости. Посмотрев на неё, я почувствовал, как на душе мне стало немного не по себе. Выглядела девушка сильно взволнованной и озадаченной, словно вела сложный мыслительный процесс и до сих пор не пришла к какому-то конкретному результату. Сначала я не понял, в чём дело и уже было хотел спросить её об этом, как вдруг кое-что заметил. В классе нас было только четверо, и не хватало лишь одного человека — Моники. Не могу даже представить, чем она могла быть занята, что не появилась на собрании и до сих пор. И, судя по волнению Саёри, даже не предупредила о том, что будет отсутствовать. Мне стало даже немного грустно за нашего вице-президента. — Саёри, не переживай ты так, — пытался я её подбодрить. — Должно быть, у Моники появились какие-то срочные дела. — Угу… — без особого энтузиазма тихо произнесла Саёри. Со стороны послышалось фырканье Нацуки. — Настолько срочные, что она даже забыла предупредить об этом своего заместителя? — нахмурившись и скрестив руки на груди, чуть раздражённо сказала Нацуки. Я хотел ответить ей, но промолчал, увидев удручённое выражение лица Саёри. — Или не посчитала нужным… — тихо произнесла девушка, с печальной задумчивость глядя в сторону. Мне стало настолько жаль смотреть на неё в таком состоянии, что я почувствовал сильное желание обнять её, чтобы хоть немного успокоить, но всё же сдержал себя. Увидев, к какому результату привела её реплика, Нацуки чуть смутилась. — Но вообще я даже немного рада, — неуверенно начала Нацуки. Я и Саёри с интересом посмотрели на неё. — Знаете, не придётся унижаться со своим стихотворением перед этим неудачником, как будто говоря: «Пожалуйста, пожалуйста, оцени моё творчество, это так важно для меня!», — с каким-то наигранным упрашиванием проговорила Нацуки, на что Саёри, ещё мгновение назад готовая расплакаться, звонко хихикнула. Я тоже чуть улыбнулся, пусть и понимал, что под «этим неудачником» Нацуки подразумевала меня. — «Этим неудачником», значит? Сказала девушка, которая три раза подряд похвалила мои стихотворения. Лицо Нацуки залилось краской. — Т-тебе просто повезло! — сгоряча выпалила Нацуки, отвернувшись от меня. — Скажи спасибо за то, что я такая добрая и пожалела новичка, — она говорила это с настоящей неуверенностью в голосе, а лицо её во время этого все больше и больше краснело. — Что ж, могу сказать тебе то же самое. Не особо люблю унижать маленьких девочек, знаешь ли. — Совсем страх потерял?! — Нацуки надулась от злости, а в её глазах скрывалась угроза, будто она была готова прямо сейчас мне врезать. — Ты играешь с огнём, парень! — С огоньком, я бы сказал, — продолжая её поддразнивать, я с самодовольной улыбкой посмотрел на её лицо, пылающее от гнева и смущения, решив, наконец, остановиться. — Знаешь, тебе правда не стоит так переживать, — обратился я к Саёри, всё это время с улыбкой наблюдавшей за нами. — Моника могла попросту замотаться и забыть предупредить тебя. Уверен, она сильно ценит тебя, как вице-президента. Не знаю, насколько ободряюще прозвучали мои слова, но на лице Саёри появилась яркая улыбка. — Похоже, нужно прислушаться к тебе. Что-то я совсем раскисла, — сдвинув брови к носу, Саёри смущённо улыбнулась. — Главное, что теперь ты в норме, и нам можно не волноваться, что наш вице-президент психанёт и уйдёт из клуба. Саёри улыбнулась во весь рот. — О нет, этот день точно никогда не настанет! Голос Саёри был полон энтузиазма, который тут же поднял мне настроение. Это и неудивительно. Находясь рядом с этой девушкой, трудно вообще быть в плохом расположении духа. Вдруг послышалось хихиканье Нацуки. Проследив за тем, куда она смотрит, я последовал её примеру, тоже не сдержав ухмылки. — Кажется, кто-то утомился после фестиваля, — улыбаясь, сказала Нацуки, положив руки на бёдра. Удивлённо взглянув на нас, Саёри вначале не поняла, на чём мы так заострили внимание, но, посмотрев в сторону Юри, она едва сдержалась, чтобы не захихикать на весь класс. Сидя ровно, крепко сжимая пальцами книгу и полностью создавая вид, что поглощена чтением, Юри тем не менее сидела с закрытыми глазами, мирно посапывая, что вызвало у меня настоящее умиление. Прежде всего потому, что я не ожидал увидеть Юри, так вот случайно уснувшей посреди собрания. Но, похоже, она действительно очень устала после фестиваля. — Как думаете, будь Моника здесь, она сильно дала бы ей за это по ушам? — безо всякой злости весело спросила Нацуки. — Да ладно тебе, вдруг она просто медитирует, — усмехнулась Саёри. — Тогда, может, не стоит тревожить её? — явно что-то задумав, поинтересовалась Нацуки. — Предлагаешь запереть её здесь до утра? — тревожно нахмурилась Саёри. Разумеется, всё это было просто большой шуткой Нацуки, но Саёри, похоже, слишком близко к сердцу воспринимала любую подобную мелочь. — А что? Пусть это будет уроком от Литературного клуба! А потом можно будет всё свалить на Монику, — на лице Нацуки появилась коварная улыбка, как будто она правда собралась провернуть всё это, пусть и несерьёзность её слов была ясно видна. — Нацуки! — возмутилась Саёри. — Да что? Я же просто шучу! Нацуки слишком громко сказала эту фразу, из-за чего Саёри шикнула на неё, будто волнуясь, что та ненароком разбудит Юри, однако сон девушки казался абсолютно непоколебимым, будто она находилась в какой-то прострации, что действительно было похоже на медитацию. — Клоунада какая-то, — наигранно раздражённо вздохнул я, наблюдая за обеими девушками. — Порой мне кажется, что Юри остаётся единственной нормальной из всей вашей компашки. На лице Нацуки появилось насмешливое выражение. — О-о-о, правда? — скрестив руки на груди, она с шуточной угрозой посмотрела на меня. — Раз так, может, тогда запереть тебя тут вместе с ней? — розовая бровь приподнялась. — Не заревнуешь? — как бы в насмешку, как к маленькому ребёнку, я нагнулся к Нацуки. — Чего? — возмущённо нахмурившись, воскликнула девушка, а на щеках появился лёгкий румянец. — Да кому ты нужен! — отведя взгляд в сторону, фыркнула она. Вся эта сцена вызвала у Саёри смех, и, если честно, я вполне мог её понять, просто сдерживался, чтобы окончательно не вогнать Нацуки в неловкое положение. — Ладно, знаете что? Разбирайтесь тут сами. Если хотите, то можете устроить тут вечеринку с чаепитием и шариками. А меня в это не впутывайте. Нацуки уже не казалась разозлённой, скорее очень смущённой. Настолько, что поспешила собрать свои вещи и покинуть кабинет. Устало вздохнув, я посмотрел на Юри, невольно улыбнувшись. Всё-таки в её умиротворённом виде было нечто тёплое и успокаивающее, но я понимал, что эту атмосферу придётся разрушить. В конце концов, действительно, не оставим ведь мы её в классе. Собравшись уже было идти было будить её, я почувствовал, как мою руку кто-то несильно схватил, не дав уйти. Оглянувшись, я увидел Саёри, на лице которой сияла улыбка, а глаза по-хитрому блестели, примерно также, как и вчера, от чего мне стало немного не по себе. Указав пальцем в сторону Юри, а затем приложив к губам, она как бы сказала мне не тревожить её. Готовый возразить, я увидел, как она указывает пальцем в сторону выхода, словно приглашая пойти за Нацуки. Эта мысль взбудоражила моё воображение. Пойти домой с Нацуки? На самом деле, как бы то ни было, это казалось достаточно приятной перспективой. К тому же я понимал, что времени, проведённого сегодня с Нацуки, было недостаточно, чтобы окончательно чувствовать себя удовлетворённым. Не сразу, но я заметил, как по моему лицу расплывается улыбка. Я ещё раз кинул взгляд на Саёри. Подмигнув мне, она улыбнулась ещё шире. Собрав свои вещи, я поспешно вышел из класса. Похоже, сегодня мы сильно засиделись в клубе, судя по небу, обволакиваемому ласковым багряном заката. Мягкий свет проникал через окна в школьный коридор, создавая лёгкие тени, похожие на те, что встречали меня некоторое время назад на пути к клубной комнате. Вот только сейчас никаких неприятных чувств эта картина не вызывала, что неудивительно. Ведь теперь, казалось мне, всё будет хорошо. Это попросту не могло меня не радовать, пусть и сейчас меня немного настораживало странное поведение Саёри. Это хитрое выражение лица было мне знакомо, правда, сейчас я не знал, как его трактовать. Поглощённый мыслями об этом и идеей того, что стоило бы пригласить Саёри куда-нибудь, чтобы хоть немного загладить свою вину перед ней за тот вечер, я зашёл за поворот, почувствовав, как кто-то толкнул меня в спину, пусть и не очень сильно. Вздрогнув от неожиданности, рефлекторно я едва не зацепил рукой своего нападающего, который в последний момент успел увернуться. Звонкий смех эхом раздался на весь коридор. Мне даже не нужно было видеть этого человека. Одного лишь этого смеха мне было достаточно, чтобы узнать Нацуки. Не в силах устоять перед её широкой улыбкой, я улыбнулся в ответ. — У тебя довольно специфический способ пригласить парня на прогулку. Сбросив улыбку, Нацуки оторопело посмотрела на меня. Похоже, я застал её врасплох, и пока оставалось лишь догадываться, хорошо это или плохо. — Тебя никто и не собирался приглашать, придурок! — Правда? А было очень на то похоже, — я улыбнулся девушке, увидев, как медленно её глаза становятся шире, а щёки начинают пылать смущением. Она быстро отвела взгляд, принявшись решительно не смотреть в мою сторону. — Не обольщайся так, — криво усмехнулась Нацуки, нервно хихикнув и скрестив руки на груди — неудачная попытка скрыть этим свои настоящие эмоции. — Ты ещё не заслужил такой привилегии. Она пыталась говорить как можно более уверенно, хоть и время от времени уверенность её голоса подрывалась нотками волнения, а пальцы всё сильнее вцеплялись в руку. — В таком случае… до завтра, да? Я взглянул на лицо Нацуки, чтобы понять его выражение, но из-за того, что девушка лишь ниже опустила голову, я не увидел ничего, кроме сдвинутых к носу бровей, а это могло значить всё, что угодно. — До завтра, — не глядя на меня, без особого энтузиазма пробормотала под нос девушка. Кивнув ей, я двинулся дальше по коридору, оставив Нацуки одну. На самом ли деле всё это было лишь шутки ради? Впрочем, в случае Нацуки так прямо и не скажешь. Но в любом случае, что бы это не значило, я был слишком раззадорен, чтобы остановиться только на этом. Зайдя за следующий поворот, я прижался спиной к стене, специально отойдя чуть в сторону, чтобы меня нельзя было заметить. Затаив дыхание, я просто стал ждать. Странно, но в полной тишине полупустого здания шагов поначалу слышно не было, как будто Нацуки не решалась сойти с места, и я уже заволновался о том, что она могла оказаться хитрее меня, но приближающийся все ближе тихий стук её обуви успокоил меня. Подождав ещё немного, я увидел невысокую фигуру, без особой бодрости шагающую по коридору. Воспользовавшись тем, что Нацуки не заметила меня, я потихоньку приблизился к ней на нужное расстояние, поймав её и начав быстро щекотать, полный решимости проделать это как можно дольше, пока Нацуки не даст отпор. Слабо выкрикнув, она попыталась лягнуть меня локтём в живот, но промахнулась. Поняв, что на этом она не остановится, я поспешно высвободил её. Как бы ради собственной безопасности, она отпрыгнула от меня немного назад. Осознав, что произошло, она со злобой в глазах посмотрела на меня, не способного сдержать смешок. — Идиот! — голосом, полным ярости воскликнула она, оскалив зубы. — Это совсем не смешно! — Просто злишься, что ты не одна такая, — улыбнулся я ей. На лице Нацуки появилось какое-то хитрое выражение. — Нет, ты просто своровал мою идею. Да и это было больно, знаешь ли, — её лицо приняло страдальческое вид, и я не сразу понял почему. Лишь увидев, что она держится за левый бок, до меня дошло, что, должно быть, из-за худощавого телосложения рёбра Нацуки были в слишком лёгкой доступности, а я не рассчитал сил, и щекотка превратилась во что угодно, но только не осталась щекоткой. — Блин, прости. Всё настолько пло?.. Ау! Наклонившись ниже, как будто желая рассмотреть, не угрожает ли жизни ли её «ранение», я тут же поплатился за свой необдуманный поступок. Не успев даже отреагировать, я почувствовал, как в лоб мне впился отточенный щелбан Нацуки. Схватившись за лоб, я мигом выпрямился, словно боялся получить ещё. — Так и знала, что поведёшься! — смех Нацуки снова завибрировал по коридору. — Вот это уже действительно не смешно, — потёр я лоб ради указания на сам факт произошедшего. — Да ладно тебе, — Нацуки всё ещё немного посмеивалась в перерывах между словами. — Мне и правда было немного больно. Так что, считай, мы квиты. Что ж, в конце концов, это лучшее, чем я смог отделаться. К тому же, я готов был смириться с этим, видя улыбку Нацуки. — Послушай, я тут подумала, раз уж такому бездельнику, как ты, нечем заняться после школы, то, может, — она запнулась, то ли пытаясь подобрать правильные слова, то ли набраться уверенности. Наконец Нацуки глубоко вздохнула. — Ты мог бы проводить меня до дома, — выдав это на одном вздохе, она тут же осеклась. Оторопелая собственными словами, она с широко раскрытыми глазами уставилась в пустоту, затем, скрестив руки и словно сжавшись всем телом, зажмурилась, будто пытаясь спрятаться от всего мира. — Т-то есть… не то, чтобы мне действительно хотелось этого. Не важно, ты можешь считать это компенсацией! Как бы разговаривая даже не со мной, она бормотала себе под нос ещё много подобного, словно пыталась таким образом выйти из неудобного положения. Я в умилении улыбнулся. — Компенсацией, говоришь? А кто говорил, что мы квиты? — Ну, мне ведь до сих пор больновато, — как бы в подтверждение своих слов Нацуки ещё раз потёрла бок. — Ты ведь не хочешь, чтобы по твоей вине бедная девушка свалилась в обморок от болевого шока по дороге домой? — Ох, — нарочито устало вздохнул я. — Значит, у меня нет и шанса сбежать по другим своим делам, чтобы избежать твоей компании? — Моя компания гораздо лучше твоих «дел»! — уверенно воскликнула Нацуки, положив руки на бёдра. — Тебе-то откуда знать? Она усмехнулась в ответ. — Саёри рассказала мне о твоих «делах», и знаешь. Залипание на аниме-девочек в четырёх стенах — не самое приятное и важное дело, — Нацуки неодобрительно покачала головой, улыбаясь мне, как нашкодившему домашнему животному. — Хм, и ты можешь предложить мне перспективу получше? — Эй, прогулка со мной — это уже перспектива получше, разве нет? — Мне бы твоей самоуверенности, Нацуки, — усмехнулся я. — Хотя тебе, думаю, нужнее. Положив ладонь сначала себе на голову, а потом проведя её в воздухе в сторону Нацуки, как бы сравнивая наш рост, увидев, как уже надуваются щёки девушки. — Постой, — взял я её за плечи, — прежде чем ты снова на меня разозлишься, я хочу сказать, что совершенно ничего не имею против этого, — в этот раз я улыбнулся по-доброму, глядя ей прямо в глаза, которые также неотрывно смотрели в мои. На мгновение выражение лица Нацуки смягчилось, и мне уже не казалось, что она собирается врезать мне даже после того, как она вновь нахмурила брови, но мгновение мне всё же показалось, что я увидел проблеск улыбки на её лице. Вдруг, услышав голоса Юри и Саёри, приближавшиеся с каждой минутой всё больше к нам, Нацуки криво улыбнулась. — Ладно, пошли уже, пока не зашло солнце. Не хотелось бы бродить с почти незнакомым парнем ночью, — протараторила девушка, поспешно зашагав дальше по коридору. Я отправился следом за ней, догнать её у меня не составило никакого труда. — Почти незнакомым парнем? Это был удар ниже пояса! — с наигранным возмущением сказал я. — И это вся благодарность за то, что я вот уже больше недели терплю тебя? — Ага, вот уже больше недели, а я до сих пор не могу понять, что у тебя на уме. Нацуки говорила это с какой-то досадой, словно это был вопрос, по-настоящему сильно волновавший её. И, если честно, я испытывал похожие чувства. — Знаешь, я ведь тоже толком тебя не знаю. Мне от этого даже немного грустно делается. Говорил я искренне, а Нацуки, внимая каждому моему слову, на некоторое время впала в задумчивость, но, дойдя до определённой мысли, снова улыбнулась. — В любом случае, у нас будет ещё много времени. По пятам за тобой буду до самого выпуска ходить, — Нацуки отчеканила последнее предложение, потыкав пальцем в мою руку. — Ох, чёрт, — беспокойно произнёс я. — Получается, что мне ещё очень долго придётся терпеть тебя? — улыбнувшись, я посмотрел на идущую рядом Нацуки. — Ты против этого? — посмотрев на меня, она улыбнулась в ответ. — Ты ведь и так знаешь ответ, разве нет? Прищурившись, Нацуки склонила голову набок, продолжая смотреть мне в глаза. — Это означает, что я классная? — Это означает, что у меня нет выбора. Я попросту не хочу ходить с синяками. Сказав это, я тут же получил от Нацуки тычок локтём в бок, который, правда, был не слишком сильным. — Чем чаще ты будешь так говорить, тем синее будет становиться твоё тело, — продолжая улыбаться, проговорила она, но в словах её не слышал и намёка на угрозу. — Ладно-ладно, я попытаюсь убедить себя в том, что ты милая, — наигранно закатил глаза я, попытавшись показать с трудом полученное смирение. — По крайней мере, в последнее время ты ведёшь себя довольно дружелюбно. Возможно, я когда-нибудь даже обниму тебя, если сильно умилюсь. Вдруг Нацуки резко замерла на месте и, не сразу заметив это, я прошёл на пару шагов вперёд. Я обернулся в её сторону. — Нацуки? Сейчас я по-настоящему забеспокоился. Вид у неё был не самый радостный. Она стояла в оцепенении, глядя в пол с задумчивым выражением лица, как будто мои слова сильно «ударили» ей в голову. Обдумав что-то ещё пару секунд, она, наконец, по-доброму посмотрела на меня. — Возможно, когда-нибудь я даже позволю тебе это сделать, — мягко проговорила она, тут же улыбнувшись шире. — Так что жди и надейся! — уверенно заявила девушка. Продолжив свой путь разговорами обо всякой ерунде, мы таким образом быстро выбрались из здания школы, чего я даже не заметил, и резко блеснувшее мне в глаза заходящее солнце, обогнутое багровым кольцом заката, вернуло меня к реальности. Не ожидая такой яркости, я сощурился, спасая свои глаза от атаки этих уже слабевших лучей, касающихся веток деревьев, которые не слишком сильно покачивал лёгкий ветерок. Я полной грудью вдохнул свежий воздух, наполненный всевозможными запахами цветущих растений и далёкого привкуса свежей выпечки. Посмотрев на улыбающееся лицо Нацуки, я понял, что она почувствовала тот же запах. С её стороны послышался вдохновлённый вздох. — Вечером здесь становится очень красиво, правда? — заворожено проговорила Нацуки, словно обратившись к самой себе. Переведя взгляд с неё на полосу горизонта, я понял, что она имеет в виду. Закат, как будто старательно кем-то обрисованный, казался настолько близким, словно до него можно было дотронуться, стоило лишь руку протянуть. Чуть размываясь возле полосы горизонта, он плавно переходил в землю, мягко оттеняемую покрасневшим небом почти что осязаемым одеялом, напоминающим, скорее, малинового цвета мастику на праздничном торте. Листья, ещё утром пестрившие всеми цветами зелёного, словно окрасились в бархатно-фиолетовый цвет, трепеща от малейших прикосновений ветра, срывающего их и уносящего куда-то с собой. И всё это было на фоне бушующего в небе пламени, из которого словно и состояло всё окружающее пространство. Словно дальше ничего и не было вовсе, а всё находилось лишь в бережном владении заката. — Не знал, что ты ценитель, — улыбнувшись, случайно выпалил я, заметив, как надвигаются на глаза брови Нацуки. — Неужели, я кажусь настолько чёрствой? — на её лице появилось какое-то трогательное выражение, а глаза её, радужка которых странным образом приобрела цвет заката, с печальным выжиданием глядели на меня. Я задумчиво посмотрел на небо, приветливо засиявшее мне в ответ своими яркими красками. — После случившегося вчера, — услышав, как Нацуки громко вдохнула, я понял, что, наверное, не стоило затрагивать эту тему, но уже было поздно. — Я ещё некоторое время думал над той фразой, помнишь? «Не суди книгу по обложке». Я… — осёкшись, я перевёл взгляд с неба на землю, пытаясь собраться мыслями. Тяжело вздохнув, я посмотрел на Нацуки, которая внимательно слушала меня с томящим ожиданием. — Я понял, что под обложкой понимал совсем не то, что она представляет собой на самом деле. Нацуки отвела напряжённый взгляд в сторону, но почти сразу стрельнула им в меня, уже подготовив правильные слова. — Так какое же, по-твоему, содержание на самом деле? Её трогательная интонация вызвала у меня дрожь по всему телу. Возможно, впервые я видел Нацуки настолько серьёзной и напряжённой, из-за чего мне становилось неуютно. Я подавил желание вздрогнуть от её взгляда и подувшего чуть сильнее ветра, пошевелившего волосы девушки. И это было единственное из её тела, что сейчас шевелилось. Всё остальное находилось словно в ледяном оцепенении, и могло выйти из него лишь получив ответ. Каким бы он ни был. Я слабо улыбнулся ей. — Я понимаю, что знаю тебя совсем недолго. Но даже за это время я смог понять, что твоё содержание совсем не такое, какое я описал вчера. Тело Нацуки ещё сильнее напряглось, а ко всему этому прибавилось ещё и нотка недоумения. — Тогда что мне делать со вчерашними словами? — Забудь их, — отрезал я, не раздумывая. — Они были сказаны на эмоциях. Я не думал о том, что говорил. — Вот именно что ты говорил то, о чём думал, — она надавила на меня своим голосом, а красно-розовые глаза, не мигая, смотрели на меня в упор. — Дело не в этом, — решительно сказал я, сделав шаг в сторону Нацуки. — Дело в том, что думал я совсем не о том. Заполнив лёгкие воздухом, я на несколько секунд посмотрел в сторону полосы горизонта, пытаясь собраться с мыслями. — Я совершено не знал, как к тебе относиться, — честно признался я. — Мне казалось, что передо мной словно постоянно стоят два человека, и я вообще не понимал, какому из них верить. Но потом я понял, что самым глупым решением в такой ситуации будет разделять тебя на два разных человека. Да, у тебя ужасно сложный характер. Да, порой ты бываешь чересчур упёртой и задиристой, что с тобой просто невозможно общаться, но ведь и солнце не без пятен. Это всего лишь черта твоего характера. Это далеко не говорит о том, что ты плохой человек. Тяжело вздохнув, я порылся в кармане и вынул оттуда чуть помятый, но аккуратно сложенный в квадрат листок со вчерашним стихотворением Нацуки. Увидев его, девушка отшатнулась, вздрогнув всем телом, а глаза её ошеломлённо загорелись. — Это?.. — Да, твой вчерашний стих, — улыбнулся я. — Ты знаешь, я взял его не только потому, что он мне понравился. Просто подумай, стал бы я брать вещи неприятного мне человека? Стоя в оцепенении, Нацуки переводила взгляд то на своё стихотворение, то на меня, казалось, совсем не зная, что сказать. Наконец, она медленно выдохнула, а плечи её, обмякнув, упали. — Я… — её голос дрогнул, а в заблестевших глазах засиял ярко-красный круг солнца. Она со всех сил сжала кулачки, пытаясь преодолеть саму себя, но получалось у неё слабо, судя по тому, как её потряхивало. — Нацуки, — мягко произнёс я её имя, поборов желание коснуться девушки. Я был взволнован, не знал, что делать, и единственное, что я сейчас мог, так это выслушать настоящие мысли Нацуки. Ради этого я не должен был давить на неё. Я просто терпеливо ждал, рассматривая лицо девушки, на котором боролось множество разных эмоций, но все их она безуспешно старалась подавить. — Я не понимаю… — выдохнула она. Она сдавливала грудь, чтобы сдерживать себя. — Я не понимаю, почему мне становится настолько приятно от твоих слов. Словно… Словно я… — её ногти почти что впивались в ладони, и я не мог продолжать просто наблюдать за этим. Взяв её ладони в свои, я немного сжал их, пытаясь успокоить дрожь. — Нацуки, пожалуйста, — мягко попросил я, наклонив голову чуть ниже, ощутив горячее тепло, исходящее от тела Нацуки, сладкий запах её волос, отсвечивавших красным сиянием. — Просто скажи мне о том, что думаешь. Я ещё некоторое недолгое время чувствовал, как ладони Нацуки то расслабляются, то вновь напрягаются, но, когда она посмотрела мне в глаза, в них почти тут же растаяла тень отчаяния, сменившись чем-то трогательным и тёплым. Именно в этот момент её ладони окончательно расслабились. — Словно я боялась услышать это от человека, по-настоящему… дорогого мне, — последние слова Нацуки почти прошептала, впрочем, важно было и не это вовсе. Услышав это, я встал, как вкопанный, не в силах пошевелиться, чувствуя, как начинают гореть мои щёки, а ещё больший эффект создавал пристальный взгляд Нацуки. Вздохнув, девушка тяжело опустила голову, издав звук, напоминающий всхлип. — Боже, какая же я жалкая, — её голос дрожал, а ногти начали медленно впиваться в мои ладони. Не отыскав выхода лучше, я аккуратно высвободил свои ладони из её, и, взяв за тонкие плечи, притянул её к себе, несильно стиснув в объятиях. Замерев, Нацуки ни помогала, ни сопротивлялась этому, и я словно чувствовал физически, как она была ошеломлена моим действием, чем я и воспользовался. — Ты не жалкая, Нацуки, — проговорил я вполголоса. — Ты не станешь жалкой, если покажешь свои чувства. И, если уж на то пошло, я тоже могу назвать тебя дорогим себе человеком. По-твоему, говоря это, я становлюсь жалким? — Я… — голос Нацуки дрожал. — Я не уверена. Сейчас я вообще ни в чём не уверена. — В этом мы похожи, — усмехнулся я. — Но сейчас мне просто хочется, чтобы ты ответила на мой вопрос. Кажусь ли я тебе жалким, говоря, что ты также дорога мне? Молчание. Казалось бы, недолгое, но тянувшееся сравнимо с бесконечностью, на протяжении которой я молча выжидал ответа от девушки, что в это же время боролась сама с собой. — Нет, — вдруг тихо выдохнула она. — Не кажешься. Думаю, мне в каком-то смысле даже приятно это слышать. — Нацуки говорила через силу, а голос был близок к шёпоту, и я едва разбирал её слова. — Тогда почему бы тебе не подумать о том, что я могу испытывать те же чувства? Из груди девушки раздался удивлённый звук, а дальше было лишь молчание. Секунда. Десять. Уже около минуты она не произносит ни слова, но я чувствовал, что ей ещё есть, что сказать. Она наверняка просто собирается с мыслями. Просто… — Ты попросту не можешь испытывать тех же чувств. Она перешла на шёпот, будто чувствуя, что не может не сказать этого, но не желая того, чтобы я услышал. Но тем не менее я услышал. И, казалось, стал понимать ещё меньше прежнего. — Нацуки? Что ты имеешь в виду? Девушка раздражённо вздохнула. — Не важно. Пусти меня, — сказав это, она попыталась высвободиться из моих объятий, но я в ответ лишь сильнее сжал девушку, получив в ответ её сдавленное кряхтение. Подумав, что, наверное, слишком сильно сжимаю её, я чуть ослабил хватку, но продолжая всё же крепко держать. — Ты ведь понимаешь, что я не отпущу тебя, пока ты мне всё не расскажешь? — улыбаясь, спросил я. — По-твоему, это звучит убедительно? — ухмыльнулась Нацуки. — Хм? То есть ты не против? — Ч-что… — она выпустила сдавленный выдох. — Твой извращенный разум может трактовать это, как пожелает. Но это не имеет ничего общего с правдой, — Нацуки бубнила себе под нос неуверенным голосом, который стихал отчасти из-за того, что лицо девушки было прижато к моей груди. — Да и отпусти уже меня, несчастный извращенец! — бросив все силы на этот выкрик, она попыталась стукнуть меня кулачком, но ничего толкового у неё из этого не вышло. — Я ведь сказал свои требования, разве нет? Нацуки напряжённо замычала. — Упёртый, как баран, — буркнула она. — У меня было, с кого брать пример. На этот раз Нацуки вздохнула больше отчаянно. — Пойми же ты, — устало надавила она. — Пока я сказать не могу, но, думаю, вскоре ты сам всё поймёшь. — В том-то и дело, Нацуки! Я совсем не понимаю, что происходит. Но чувствую, что должен понять. Правда, до сих пор у меня это совсем не получается. — Ну, знаешь, — хихикнула Нацуки. — Я с самого первого дня поняла, что ты не отличаешься особой сообразительностью. Кстати говоря, как думаешь, какой размер груди у Юри? — Э?.. Этот вопрос, сильно так стукнувший в голову, поставил меня в тупик. Я оцепенел, не зная, что я делать, но в реальность меня вернул болезненный удар в живот, и я не успел даже толком прийти в себя, как увидел, что Нацуки уже успела ловко выбраться из кольца моих рук. Оставив меня в скрюченной позе, она, как ни в чём не бывало, с облегчением вздохнула, отряхнувшись от невидимой пыли и поправив одежду. — Как я и говорила, — самодовольно улыбнулась она. — Эй, — её лицо приняло обеспокоенный вид, когда она взглянула в мою сторону. — Тебе больно? — Ты меня не погладила, знаешь ли, — зло выпалил я. — Разумеется, это было больно. Девушка жалостливо смотрела на меня. На её лице читалось раскаяние. — Эм, ты это… Прости, что ли? — неуверенно произнесла она, подойдя ко мне чуть ближе. — Идти-то хоть смо?.. Ау! Подождав, пока она подойдёт ко мне на нужное расстояние, я влепил ей в лоб слабый щелбан. Подчиняясь инстинкту самосохранения, Нацуки отскочила от меня, держась за лоб. В этот раз самодовольный вид принял я. — Вот теперь точно квиты. Я поднял руку, чтобы коснуться её головы, но, словно заметив мою ладонь, Нацуки, вздрогнув, отшатнулась, как затравленный зверёк, боящийся, что его очередной раз ударят. Сначала я отнёсся к такой реакции с улыбкой, но, кое-что заметив, я почувствовал, как меня охватило беспокойство. Нацуки стояла неподвижно, а в глазах её блестел испуг. Её всю ужасно трясло, и мне казалось, я даже слышал, как скрипят её зубы. Моё дыхание перехватило. Это была реакция, которой я никак не мог ожидать, и не мог понять, как поступить. — Нацуки… всё хорошо? Очень глупый вопрос в ситуации, когда ответ очевиден, но мне будто казалось, что таким образом у меня получится наладить контакт. Мысль себя не оправдала. В этот же момент подул видел, зашелестевший тёмными листьями деревьев и чуть колыхнувший юбку Нацуки. Вздрогнув, девушка словно вернулась в реальность, посмотрев на меня более осознанно. На её лице показалось удивление. — Не обижайся, конечно, — осторожно начал я, — но порой ты ведёшь себя даже более странно, чем Юри. Нацуки слабо хихикнула. — Что поделать, ты ведь меня и провоцируешь, — по-доброму усмехнулась она. — Но сейчас с тобой всё хорошо? — Со мной-то хорошо. А вот на тебе лица нет, — она ткнула указательным пальцем в сторону моего лица. Я попытался выдавить улыбку. Признаю, я всё ещё был сильно взволнован. На Нацуки напал настоящий приступ паники, и я не помню, чтобы когда-нибудь случалось что-нибудь подобное с этой девушкой. Казалось, она каждый день пыталась удивить чем-то новым, причём не самым приятным, мягко говоря. Не удивлюсь даже, если завтра узнаю, что она на самом деле является боссом местной мафии. Наверное, это была бы самая милая мафия. Так и слышу, как один из её людей с серьёзным видом говорит, похлопывая по кейсу: «Все ингредиенты для кошко-кексиков здесь, мэм». Представив такую картину, я не смог сдержать смешок. Нацуки это напрягло. — Ты ещё говоришь, что я странно веду себя, — она насмешливо обвела меня взглядом. — В любом случае, это уже не важно, — отмахнулся я. — Нам нужно добраться домой до тех пор, пока никто не решил, что мы вместе решили сбежать в Париж. — О, а ты бы сбежал со мной? — Я бы сбежал с твоей молчаливой и не дерущейся версией. Это было бы восхитительно, — мечтательно проговорил я, тут же получив тычок в бок. — Кто бы говорил. Ты должен быть счастлив, что общаешься со мной! — усмешка на лице Нацуки ясно показывала о том, что говорит она несерьёзно. — Я и счастлив. Можешь поверить мне. Нацуки слабо улыбнулась. — Знаешь, я тоже. Немного. — Хоть что-то. Полыхавший круг солнца, преследовавший нас по пятам, освещал всё вокруг своей красной подсветкой. Проходя по улицам и пересекая развилки, мы всю дорогу вели незамысловатый разговор, который не имел какой-то определённой темы, постоянно её меняя, но я покривлю душой, если скажу, что это не приносило мне удовольствие. Не знаю, поняла ли Нацуки, но я совершенно искренне говорил о том, что счастлив проводить с ней время.