***
Надев на себя старенькую тёмно-зелёную футболку, которую она нашла в шкафу ещё в первый вечер после своего возвращения домой, Санса забралась в постель, натянула на себя покрывало и принянула колени к груди, пытаясь хоть немного согреться. В последние дни, температура воздуха в доме радовала всё меньше. Девушка поджала губы и коснулась пальцами своего виска. Голова буквально раскалывалась на части, а собственное сердцебиение казалось слишком громким и чересчур быстрым, гулом отдающимся в ушах. Она уже и забыла о том, когда в последний раз чувствовала себя настолько плохо. На душе же было невыносимо тревожно. Санса негромко всхлипнула и прижала ладонь к губам, стараясь подавить рвущиеся наружу рыдания. Хотя, какой в этом смысл, если она и так знала о том, что в соседней комнате, за "картонной" стеной, всё равно никого нет, а значит, никто не услышит как она плачет. Джон так и не вернулся домой, в то время как она сама прождала его несколько долгих часов, сидя в гостиной, подрагивая от холода и невидящим взором смотря за гладь окна, где в ночном небе медленно кружились сотни искрящихся в свете фонарей снежинок. Губы Сансы искривились в презрительной усмешке. Какой же Джон на самом деле трус! Ведь это так легко: сбежать, спрятаться, сделать вид, словно и вовсе ничего не происходит. Он выбрал самый лёгкий из путей, тем самым наверняка сбросив со своих плеч слишком тяжелый груз. Но это было так несправедливо по отношению к ней! Санса сжала кулаки так крепко, что костяшки стремительно побелели, а ногти до боли вонзились в нежную кожу ладоней. Слова Джона, которые столь внезапно сорвались с его губ сегодняшним вечером, всё ещё не выходили у девушки из головы. Люблю... люблю... люблю... Но почему это признание так сильно напугало их обоих? Разве любовь была страшнее, чем та близость, которую они уже имели? Санса глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Наверное, где-то глубоко внутри, она всё-таки понимала, насколько, на самом деле, любовь опаснее той страсти и желаний, которые они так легко позволяли себе испытывать все эти последние беззаботные дни. Ведь тело можно отучить от привычных и столь желанных ласк и прикосновений, в то время как сердце всегда будет тянуться к тому, кому оно принадлежит. Санса разжала ладонь, зная, что на коже наверняка остались кровавые полумесяцы от ногтей. Она скомкала в кулаке край покрывала. Джон признался ей в любви, тем самым буквально выбив из-под ног всю почву, но была ли влюблена в него и она сама? Девушка так отчаянно хотела найти ответ на этот вопрос, но слишком сильно боялась ошибиться. Что если она перепутает свою любовь к Джону, с ещё не угасшей любовью к Джейме? Ведь муж... он никак не выходил у неё из головы; врос словно сорняк, пускающий свои корни слишком глубоко и убивающий всё живое вокруг. Санса зажмурила глаза, чувствуя, как слёзы скатываются по её щекам, проскальзывая к едва приоткрытым губам, вынуждая ощущать на них солоноватую влагу. Она вновь негромко всхлипнула и до боли прикусила внутреннюю сторону щеки, пытаясь найти в себе силы успокоиться. Вчера, в кофейне, Джейме сказал ей, что он покинет Фэрбенкс сегодня, намереваясь больше никогда не возвращаться сюда вновь. Сказал, что несмотря ни на что, он никогда не перестанет любить её... Кажется, Джейме искренне хотел дать их семье ещё один шанс. Шанс на общее и счастливое будущее, которое они оба так глупо однажды позволили себе потерять. Совершенно безумная мысль, так неожиданно вспыхнувшая в её голове, заставила Сансу невольно вздрогнуть: что если она действительно вернётся обратно в Сан-Франциско, – с мужем или же без него, – и, наконец, попробует начать свою жизнь с чистого листа? Забыв о Джоне и об их порочной связи... Забыв обо всём, что произошло в последние недели её жизни. Может быть Джон действительно был прав, когда говорил о том, что им следует закончить всё до того, как сложившаяся ситуация зайдёт ещё дальше? Стоило признать, в отличие от неё самой, так яростно не желающей разрывать их любовную связь, мужчина мыслил намного рациональнее, пользуясь своим разумом, а не сердцем. Наверное, она действительно была полнейшей дурой, раз продолжала тянуться к единокровному брату подобно мотыльку, увидевшему крошечный луч света в беспроглядной тьме... Санса провела ладонью по щеке, стирая с кожи влажные дорожки от слёз. Слишком неожиданно она вспомнила о Белом Волке. Так сильно хотелось написать ему прямо сейчас! Но девушка остановила себя ещё до того, как успела потянуться за собственным мобильным, лежащим на прикроватной тумбочке. Ей не хотелось вновь сбрасывать на плечи своего тайного друга собственные проблемы и переживания. Тем более сейчас, когда он написал ей о том, что наконец-то счастлив. Губы Сансы тронула горькая усмешка. Всего несколько дней назад, она тоже была по-настоящему счастлива, даже не подозревая о том, что в какой-то момент, она будет столь жестоко этого лишена. Девушка перекатилась на спину и бросила беглый взгляд в сторону незашторенного окна. За гладью стекла кружилось множество пушистых снежинок, подгоняемых холодным ветром, а не небе рассыпались тысячи ярких звёзд. Практически также красиво, как и на том холме... Может ей стоит отправиться туда прямо сейчас? Может это место действительно сможет забрать её боль? Ведь Робб обещал ей... Вот только, верилось в это с крайне большим трудом. Санса медленно прикрыла глаза. После пролитых сегодня горьких слёз, вызванных обидой и разочарованием, они болели так сильно, словно в них насыпали горсть песка. Санса совсем не чувствовала сна и была уверена, что проведёт всю ночь в тяжёлых раздумьях, но вместо этого, сети Морфея слишком быстро уволокли её в свои объятия, позволяя ощутить столь желанные тишину и покой...***
В последний раз Джон ночевал в квартире Эдда несколько лет назад. Тогда, отмечая День Благодарения в баре, они напились так сильно, что едва смогли до сюда добраться, рискуя и вовсе провести ночь на улице или же в полицейском участке. Вот только в тот раз, диван, стоящий в гостиной друга, показался Джону намного удобнее, чего он не мог сказать о сегодняшней ночи. Старые пружины то и дело упирались под рёбра, а каждое движение вызывало жуткий скрип, способный разбудить любого, находящегося в радиусе мили. Впрочем, не только неудобство дивана вынудило Джона проворочаться всю долгую ночь. Он засыпал на короткие мгновения, но раз за разом просыпаясь вновь, сходя с ума от одолевающих его мыслей. Благо, этой ночью мужчину не мучили уже столь привычные для него кошмары. Кажется, сегодня он и вовсе не видел снов. Джон приподнялся на локтях и слегка прищурился. За окном уже ярко светило полуденное солнце, контрастом отличаясь от его слишком скверного и мрачного настроения. Из кухни же доносился ароматный запах яичницы и свежесваренного кофе. Эдд всегда предпочитал быстрорастворимый, в то время как Джон не отказался бы от чашечки хорошего эспрессо. Призрак, что всю ночь пролежал у него в ногах на диване, недовольно заворочался и спрыгнул на пол, уже через пару секунд скрывшись в коридоре, наверняка направившись на изучение квартиры. Эдд жил в одном из самых бедных районов Фэрбенкса. Все находящиеся здесь дома давно подлежали сносу, из-за чего большинство местных жителей уже съехали из своих жилищ. Остались лишь те, кому некуда было идти. Несколько раз, Джон предлагал другу перебраться к нему; особняк Старков смог бы уместить в себе двух обитателей, но Эдд всё время мягко отказывался, не желая никого стеснять. Если бы Эддисон однажды дал своё согласие... такое соседство наверняка уберегло бы единокровных брата и сестру от слишком многих ошибок. Квартирка же Эдда была слишком маленькой, даже крохотной, но всё же достаточно уютной. Старенькая мебель была отремонтирована и приведена в порядок, а в комнатах царила абсолютная чистота. Это место мало походило на холостяцкую берлогу. Возможно, Джону тоже следовало обзавестись чем-то подобным. – Наконец проснулся? – в дверях гостиной появился Эдд. Он уже был облачён в свою рабочую темно-синию форму, к карману на груди которой был прикреплён небольшой бейдж с именем. Сегодня его смена начиналась с обеда, а значит, время уже неумолимо приближалось к двум часам дня. – Может хоть теперь расскажешь, что случилось? Ночью ты был немногословен. Джон поморщился от внезапной головной боли, наверняка вызванной похмельем, и потёр лицо ладонями. Перед тем, как попросить Джендри набрать номер Толлетта, кажется, он успел выпить несколько наиболее крепких коктейлей, дополнивших опьянение, уже вызванное бутылкой вина. Джон осторожно присел и поставив локти на собственные колени, сдавил виски ладонями. Эдд был его лучшим другом; он доверял ему практически также, как мог доверять самому себе, зная, что приятель всегда попытается понять и поддержать, но... Джон не мог рассказать ему всей правды. Только не такую. Он должен молчать хотя бы ради Сансы, чтобы уберечь её от всех возможных последствий, которые может вызвать их хоть и короткая, но всё же любовная связь. – Мы немного повздорили с Сансой. Нам всегда было несколько сложно оставаться... семьёй. Эдд сочувствующе кивнул и задумчиво взглянул на свою кружку, что всё это время держал в руках. От горячего кофе всё ещё исходил полупрозрачный пар, стремительно рассеивающийся в воздухе. У Эдда никогда не было братьев или сестёр, поэтому он едва ли действительно мог понять, что сейчас чувствует Джон, но при этом ему была известна практически вся история единокровных брата и сестры. Иногда, напиваясь, его друг становился слишком болтлив, рассказывая о том, о чём определённо точно предпочёл бы умолчать в трезвом рассудке. В гостиную вернулся Призрак. Привлекая к себе всё внимание, он грациозно потянулся, вытянув вперёд длинные мощные лапы и прогнулся в спине. Джон заметил, как занервничал Эдд, хоть и попытался скрыть свою нервозность за маской напускного любопытства, с которым он разглядывал пса. Толлетт всегда до ужаса боялся собак, – детская травма, появившаяся ровно в тот момент, когда он оказался жертвой мощных челюстей. Призрак же, шагнув к массивному шкафу, стоящему подле стены, покрутившись вокруг себя, улёгся рядом с ним, положив голову на лапы и взглянул на Джона. В свете лучей солнца, проникающих через незашторенное окно, его глаза отливали алым. Эдд откашлялся, пытаясь сохранить остатки своей храбрости, чтобы не показаться трусом, который столь постыдно боялся даже безобидного щенка. – Ты можешь оставаться у меня сколько захочешь, – он бросил беглый взгляд на свои наручные часы, что слегка потрёпанным кожаным ремешком опоясывали его запястье. Рабочая смена начнётся уже через час. – Но я думаю, что тебе не стоит бегать от сестры слишком долго. Не знаю, что между вами двумя произошло, но, наверное, лучше найти в себе силы и поговорить начистоту. Как бы сильно вы не поссорились, вам стоит всё обсудить. Иногда молчание может стоить слишком дорого и ты знаешь это не хуже меня. Джон дёрнулся словно от удара, но всё же заставил себя кивнуть и благодарно улыбнуться. Эдд знал слишком многое и сейчас ловко играл на его чувствах, отчаянно стараясь не допустить того, чтобы его лучший друг совершил ещё одну очередную ошибку, о которой будет жалеть до конца своих дней. Но если бы он только знал причину ссоры между братом и сестрой... Джон крепко стиснул челюсти. То, что он увидел вчера в кофейне... Санса действительно не сделала ничего предрассудительного, ведь едва ли её практически невинные прикосновения к Джейме смогли бы так сильно вывести Джона из равновесия. Дело было совсем в другом. Ведь наблюдая за супругами несколько долгих секунд, Джон был готов поклясться, что видит в них действительно влюблённую друг в друга семейную пару. Может быть Санса и говорила ему о том, что между ней и Джейме всё кончено, но мог ли он действительно ей доверять? Могла ли она сама себе доверять? Джон слегка встребушил волосы у себя на затылке и вскинул взгляд на Эдда. – Я могу воспользоваться твоим ноутбуком? Мне нужно отправить пару сообщений. – Ему хотелось как можно скорее сменить столь опасную тему. Эдд кивнул, замечая уловку друга, но сделал вид, что и вовсе не обратил на неё внимания. Он не собирался допытывать Джона своими вопросами или же советами. Просто... Эдд беспокоился за него. Ведь он был одним из тех немногих, кто оказался рядом с Джоном в тот момент, когда друг потерял свою супругу. Меньше всего на свете, Эдд хотел пережить нечто подобное вновь. Тогда, Джон знатно заставил их поволноваться. Они по очереди оставались ночевать в его доме, пытаясь держать всю ситуацию под своим столь хрупким контролем, чем злили друга ещё сильнее. Иногда, обстановка и вовсе накалялась до своего предела, грозясь вспыхнуть диким пламенем. Именно поэтому, на этот раз, Эдд собирался приложить максимум усилий, чтобы Джон поступил действительно правильно, какие бы вещи не происходили за сомкнутыми дверьми семейного особняка Старков. – Да, конечно. Ноутбук на кухне, – Эддисон вновь взглянул на свои часы, после чего сделал шаг в сторону входной двери. Если он опоздает хотя бы на одну минуту, Торне живьём сдерёт с него шкуру. Тем более, сегодня они наконец провожали своего спонсора, который, по итогу, выписал их госпиталю достаточно щедрый чек. – А что насчет твоего украденного мобильника? Уже обратился к шерифу? Джон фыркнул и закатил глаза. – Мы оба знаем, что это ничего не изменит. Едва ли Даарио снизойдёт до того, чтобы заниматься таким пустяком. Эдд согласно кивнул. Их новый шериф был тем ещё кретином. Поговаривали, что он предпочитает заниматься "рыбками" покрупнее, при этом стараясь не тратить своё время на такие мелкие дела, как среднестатистические ограбление, не приведшее к серьёзным последствиям. Нахарис всегда работал на того, кто мог заплатить ему чуть больше, чем предлагало государство, одновременно с этим, абсолютно полностью игнорируя то, как сильно могли пострадать другие люди от его действий. – А что насчёт Давоса? – Эдд вопросительно взглянул на друга. – Может старик Сиворт уже и ушёл в отставку, наслаждаясь заслуженным отдыхом, но я уверен, что он не откажет, если ты обратишься к нему. У него всё ещё много связей и просто отличный нюх на таких мелких воришек, на которых не повезло нарваться тебе. Джон нахмурился, обдумывая предложение Эддисона. Возможно, это и в правду был достаточно хороший и дельный совет. Они многие годы поддерживали с Сивортом достаточно тёплые и дружеские отношения, и он действительно никогда не откажет в помощи, приложив максимум усилий, чтобы добиться справедливости, где виновные всегда получают своё заслуженное наказание. – Пожалуй, ты прав. Я заеду к нему сегодня. Эддисон довольно кивнул и сделал ещё один шаг в сторону выхода. – Тогда до вечера? Можем купить ящик пива и заказать огромную пиццу с пепперони. Думаю, тебе не помешает отвлечься от всех своих размышлений. Ведь сейчас ты выглядишь чертовски жалко, – губы Эдда искривились в дружелюбной усмешке. Он сделал ещё несколько шагов в сторону выхода. Джон хмыкнул, но отвечать не стал, позволив другу скрыться в коридоре, после чего, уже через пару секунд, за его спиной с грохотом захлопнулась входная дверь. Возможно, сегодня Эдд дал ему действительно ценный совет, которым стоило воспользоваться. Джону следовало перестать избегать разговоров с Сансой. Наверное, это и правда было слишком глупо: сбегать от ответственности, представляя, что таким образом, ситуация может наладиться сама по себе, без какого-либо прикладывания усилий. Или, того хуже, ждать, что Санса справится со всем сама, пока он будет трусливо отсиживаться в квартире друга. Поднявшись на ноги, Джон неспешно направился в сторону крохотной кухоньки, располагающейся в самом конце длинного и узкого коридора. С уходом Эдда, в квартире повисла абсолютная тишина, нарушаемая лишь громким сопением Призрака, мирно дремлющим у шкафа. Войдя на кухню и усевшись на высокий барный стул, Джон подтянул к себе ноутбук Эддисона, поднял его крышку и загрузил систему. Экран приветливо загорелся, к счастью, не прося ввода пароля для входа. Кликнув несколько раз мышкой, загрузив все необходимые ему файлы, Джон несколько нервно скользнул кончиком языка по своим пересохшим губам. Он хмуро поводил по экрану курсором, словно обдумывая, стоит ли ему действительно это делать. Вчерашним вечером, желание войти в "Анонимный чат" и рассказать Алейне абсолютно всё, излить ей свою душу и попросить дать хоть какой-нибудь совет, было значительно сильнее, чем сейчас. Джон поджал губы и глубоко вдохнул. В последний раз Алейна была в сети ещё вчера; она прочла его последнее сообщение, но так и не написала на него ответа. Неожиданно, мужчина почувствовал себя крайне неловко. Возможно, ему не стоило рассказывать ей о своём счастье, пока он сам не убедился в то, что в её жизни тоже есть хотя бы небольшие просветы, разрушающие густую тьму её не самой счастливой судьбы. Впрочем, теперь и он сам был слишком далёк от тех ощущений, которые испытывал ещё вчерашним днём. Жизнь слишком сильно любит пускать тебе в глаза розовую пыльцу, чтобы после, в самый неожиданный момент, загнать в твою спину кинжал по самую рукоять. Открыв окошко для ввода текста, Джон замешкался, будучи не полностью уверен в том, с чего именно ему стоит начать. Как много правды он имел права раскрыть, чтобы в случае чего, принять весь удар на себя, но уберечь от подобной судьбы и Сансу? Ведь риск был наиболее велик теперь, когда его телефон оказался в руках грабителей. Желание захлопнуть крышку ноутбука прямо сейчас, пересеклось с ударом его пальцев по клавиатуре. Белый Волк: "Насколько плохо то, что я полюбил девушку, которую не имею права любить?" Джон отправил сообщение и откинулся на спинку барного стула, замечая, как красный кружочек рядом с ником Алейны, практически сразу вспыхнул зелёным, а его только что отправленное сообщение отметилось значком "прочитано". Волнение холодной волной прошлось по позвоночнику мужчины. В любом случае, он нуждался в её совете и поддержке больше, чем в чём-либо ещё. Впервые, Джону было так легко признаваться кому-то в столь постыдных вещах, раскрывая ту правду, которую он так рьяно старался забыть и опровергнуть последние несколько лет своей жизни. Но как же это было глупо, видеть свою родственную душу в том, кого он никогда не увидит и чей голос ему будет не дано услышать. Несколько минут, в чате была абсолютная тишина, но после, с негромким оповещением, пришло новое сообщение. Алейна Стоун: "Уверена, в этом вопросе, по шкале до 10, мой брат поставил бы тебе десятку. Совсем недавно мы повздорили с ним из-за подобного вопроса. Но я думаю, что совсем не важно, кого на самом деле мы любим, если это делает нас по-настоящему счастливыми... Ты ведь чувствуешь себя с ней счастливым?" Джон усмехнулся. Если бы Алейна только знала, что сейчас он говорит не о какой-нибудь обычной девушке, которую по каким-либо причинам не хочет позволять себе любить, а о своей собственной единокровной сестре.... Узнай она всю правду, то непременно назвала бы его сумасшедшим или же извращенцем. Наверное, отчасти, именно из-за это Джон так сильно страшился рассказать ей абсолютно всю правду, боясь, что в таком случае, потеряет ещё и её. Едва ли Алейна действительно смогла бы понять его чувства к той, с кем он делил общую кровь. Джон скользнул раскрытой ладонью по своему лицу, на несколько секунд задерживаясь на бороде. Чувствовал ли он себя счастливым рядом с Сансой? Больше, чем с кем-либо в этой жизни. Впервые за многие годы, проведённые в агонии и желании найти себя самого; понять собственные чувства и принять порочные желания, он, наконец, мог почувствовать себя совсем другим человеком. Более живым и заполненным... Ведь всю свою жизнь, он ощущал лишь огромную дыру в своей душе. В начале, ему казалось, что эту пустоту должна была заполнить его мать, которой он и вовсе никогда не знал, но сейчас... Возможно, это место всегда принадлежало Сансе. Джон вновь ударил пальцами по клавиатуре, печатая ответное сообщение. Но прежде, чем он успел его отправить, с тихим оповещением ему пришло ещё одно: Алейна Стоун: "Но перед тем, как ты сделаешь следующий шаг, можешь ли ты быть уверен в том, что она тоже влюблена в тебя?" Джон замер, перечитывая её вопрос снова и снова, пытаясь найти на него ответ, но понимая, что он не в силах этого сделать. Ладонь мужчины сжалась в кулак, который он прижал к своим губам, ощущая стремительно разрастающуюся пустоту внутри. Ведь он не знал... Он, чёрт возьми, совсем ничего не знал! Джон медленно выдохнул. Его собственное признание ошарашило и испугало Сансу. Он видел это по её расширившимся словно от ужаса глазам и подрагивающим губам, с которых так и не слетело ни единого звука. Санса не ожидала услышать этих слов. Только не сейчас. Только не от него. Впрочем, Джон и сам винил себя за то, что позволил себе произнести их вслух. Разжав кулак, он вновь скользнул раскрытой ладонью по лицу, а после зарылся пальцами в своих волосах, слегка оттянув их назад. Джон одним кликом стёр напечатанное им ранее сообщение, чтобы написать новое, но на этот раз, ещё больше сомневаясь в том, действительно ли ему стоит его отправлять? Была не была... Белый Волк: "Я... я не знаю. Она никогда не говорила мне о том, что действительно чувствует. Впрочем, я и сам не потрудился её об этом спросить. Идиот. Мне казалось, что отвергая её, я думаю в первую очередь о ней, но, возможно, на самом деле, я думал лишь о себе. Любит ли она меня? Мне так хочется надеяться что нет, хотя сердце изнывает от желания услышать эти чёртовы три слова! Я так сильно запутался, Алейна! Но её взгляды, её прикосновения и слова, – всё это заставило меня поверить в реальность наших отношений. Возможно, я совершил самую большую ошибку в своей жизни, когда оставил её. Но... я не хочу рушить её жизнь, как бы много боли не принесло моё решение нам обоим. Я хочу, чтобы она продолжила жить дальше, особенно сейчас, когда у неё есть шанс всё наладить. Не стоило мне тешить себя надеждами, что у нас действительно может что-то получиться. Как и не стоило давать ложную надежду ей самой. В этой жизни, я сожалею так о многом, но как бы я не старался, я не могу заставить себя сожалеть о связи с ней. Я никогда не откажусь от воспоминаний о ней. Никогда не откажусь от неё самой, даже если ради этого мне придётся сделать всё, чтобы она сама решила от меня уйти. Как же глупо это звучит... Но она единственное, что у меня есть. Последняя, за кого я держусь, чтобы не сорваться в самую пропасть..." Джон нажал "отправить" и глубоко вдохнул, переводя взгляд на дверной проём. На кухню бесшумно проскользнул Призрак и уселся у самых ног мужчины, пытаясь поймать его взгляд своим. Губы Джона дёрнулись в непроизвольной улыбке. Вчерашней ночью, перед сном, Эдд сказал ему, что утром оставит для друга и его пса немного подходящей еды в холодильнике. Впрочем, сам Джон даже не мог думать о завтраке. Едва ли ему в глотку полезет даже крошечный кусочек. Поднявшись на ноги, мужчина шагнул к холодильнику, распахнув его дверцу и, проигнорировав приготовленный для него самого омлет, подхватил тарелку с жаренным беконом для Призрака. Щенок, почуяв аппетитный аромат, тут же вскочил на лапы и радостно завилял своим пушистым хвостом. Джон поставил тарелку на пол прямо перед ним, пронаблюдав за тем, как пёс принялся жадно поглощать своё лакомство. Возможно, скитаясь по улицам, он и вовсе не ел уже несколько дней. Вернувшись обратно к барной стойке и усевшись на стул, Джон обнаружил, что Алейна так и не ответила на его сообщение, хотя всё ещё продолжала оставаться в сети. Он глубоко вдохнул и размеренно выдохнул. С каждой пройденной секундой, отчаяние одолевало его всё сильнее. Белый Волк: "Я буквально задыхаюсь от той боли, что сейчас охватывает каждую клеточку моего тела. Я разрываясь между правильным и неправильным, не зная, как должен поступить на самом деле. Насколько далеко я могу позволить себе зайти? Я так дико боюсь совершить ещё одну ошибку. Прошу, Алейна, помоги мне... я так сильно нуждаюсь в тебе... Я знаю, что ты мой тайный друг, ведь именно поэтому мы находимся здесь, не так ли? Но если бы я мог услышать твой голос... Если бы я мог преодолеть даже тысячи миль, чтобы иметь возможность увидеть тебя... Ты могла бы позволить мне это сделать? Иногда мне кажется, что ты единственная, кто понимает меня. У меня есть семья, большая семья. Я люблю их и знаю, что они тоже любят меня, но я никогда не мог быть с ними откровенен настолько, насколько могу быть откровенным с тобой. Ни одному из них не понять, какого это быть сломанной и никому не нужной игрушкой. Просто... ответь мне, каков бы ни был твой ответ. Пожалуйста..." Джон прикрыл глаза и спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как внутренние демоны рвут его душу на клочья.***
Притянув колени к груди и поудобнее устроившись на стареньком диване в гостиной, Санса растерянным взглядом скользила по дисплею своего мобильного, уже, наверное, в сотый раз перечитывая последнее сообщение, присланное ей Белым Волком. Она прикусила нижнюю губу, пытаясь собраться с мыслями, при этом совсем не зная, что ей сейчас делать и как вести себя дальше. Как она должна ответить на его просьбу, или даже скорее мольбу? Он искал с ней встречи... Но это просто не укладывалось в голове! Заводя знакомство с тайным другом в "Анонимном чате", Санса искренне верила в то, что он так и останется для неё всего лишь анонимом, связь с которым однажды оборвётся также резко, как она и началась. Наверное, думать так было слишком наивно с её стороны. Теперь же, Белый Волк хотел сбросить занавес таинственности, но хотела ли того же самого и она? Санса скользнула ладонью по своим распущенным волосам, несколько нервно перебирая пальцами слегка спутанные медные пряди. Девушка зябко передёрнула плечами, замечая, как её молочная кожа покрылась мурашками. Она не нашла в доме поленьев, чтобы растопить камин, также, как и не удосужилась сменить ночную футболку на что-то более тёплое. Просто, отчего-то, Санса совсем не хотела её снимать. В ней она чувствовала себя так уютно, словно... девушка тряхнула головой, отгоняя от себя все мысли. Просто ей нравился исходящий от ткани запах лавандового кондиционера, и ничего большего. Санса вновь перевела свой взгляд на экран мобильного, ощущая тоску, сковывающую её нещадно колотящееся сердце. Она знала, что сегодня может потерять своего единственного, едва обретённого друга, если примет неверное решение. Но согласиться на встречу или же на телефонный звонок, – было выше её сил. Всё это было слишком неправильно! Жизнь словно насмехалась над ней, подкидывая всё новые и новые испытания на прочность. Пальцы Сансы то и дело ударяли по виртуальной клавиатуре, но раз за разом стирали напечатанный текст до того, как она успевала нажать "отправить". Губы девушки дёрнулись в печальной усмешке, исказившей её красивые черты лица. Она вновь перечитала все сообщения Белого Волка, написанные им сегодняшним днём, в которых он изливал свою душу и пытался отыскать столь необходимую ему сейчас поддержку. Как же сильно его судьба была похожа на её собственную! Возможно, именно поэтому им удалось столь быстро разглядеть друг в друге родственные души. Но разрушится ли это чувство, встреться они наяву? Перестанут ли они ощущать эту тонкую душевную связь или же она напротив станет ещё крепче? Санса не знала, но слишком ясно осознавала, что должна дать свой ответ прямо сейчас, каким бы он не был. Но прежде, чем девушка успела это сделать, в дверь настойчиво постучали. Санса поднялась на ноги слишком стремительно, роняя подушку, что лежала у неё на коленях, но при этом даже не обратила на это внимания. Её сердце ещё быстрее заколотилось в груди, гулом отдаваясь в ушах, а в глубине голубых глаз можно было заметить проблески чего-то, слишком сильно похожего на надежду. Санса быстрым шагом направилась в сторону двери, лишь на миг помедлив, перед тем как ухватиться за её ручку и опустить её вниз. Раздался негромкий щелчок замка, дверь распахнулась, а холодный поток воздуха неприятно обжёг обнажённую кожу. – Маргери... – разочарование слишком отчётливо зазвенело в её голосе, но Санса всё же постаралась улыбнуться, застав на пороге некогда лучшую подругу. Маргери слегка склонила голову на бок, а уголки её губ приподнялись в мягкой улыбке. – Ждала кого-то другого? – она окинула взглядом наряд подруги. Старая футболка едва прикрывала нижнее бельё и открывала обзор на длинные стройные ноги, что сейчас покрылись мурашками. – Я войду? – Конечно, – Санса поспешила подвинуться, впуская Маргери внутрь и прикрывая дверь за её спиной, при этом не прекращая зябко ёжиться. – И нет, я никого не ждала. Маргери усмехнулась, но всё же промолчала, принимая ответ подруги. Она по-хозяйски направилась в сторону гостиной, так, как делала это и девять лет назад, проводя в особняке Старков значительно больше времени, чем в собственном доме. Маргери часто оставалась здесь ночевать, и обычно, в такие ночи, подруги не спали до самого утра, смотря фильмы или обсуждая девчачьи штучки. Иногда, во время просмотра, к ним присоединялись Робб и Джон. Робб всегда занимал место рядом с Маргери и они зажимались практически весь фильм, в то время как Джон и Санса оказывались либо по обе стороны от них, либо, что случалось значительно чаще, – сидели рядом друг с другом; прижимались практически вплотную, но старательно делали вид, что и вовсе этого не замечают. Подтягиваясь к чашке с попкорном, всегда стоящей на журнальном столике, Санса то и дело была вынуждена ложиться грудью на колени единокровного брата, но он всегда молчал, смиренно терпя все неудобства. Девушка усмехнулась. Она совсем не вспоминала об этих мимолётных и столь незначительных моментах все эти годы, но сейчас они яркими картинками кружились в её памяти. Санса вспомнила и тот день, когда впервые побывала на настоящей взрослой вечеринке, да ещё и без присмотра старших братьев. Это была крайне весёлая тусовка, имеющая свои, не самые приятные последствия. Той ночью, именно Джон, а не кто-либо другой, заботливо держал её волосы, позволяя сестре справиться с последствиями её "активного" отдыха. Он не читал ей моралей, кажется, они и вовсе не разговаривали в ту ночь, но Джон был рядом, и этого было более чем достаточно. Как часто на самом деле они были столь незначительно, но одновременно с этим непривычно сильно близки? Ведь Санса совсем забыла большинство из этих моментов, которые медленно и столь внезапно всплывали в её памяти сейчас. Усевшись на диван и закинув ногу на ногу, Маргери неспешно поправила подол своей плиссированной юбки и с интересом огляделась вокруг, рассматривая окружающую обстановку, словно пришла сюда впервые. – Джона нет? – её взгляд вновь прошёлся по наряду подруги. Санса качнула головой, присела на подлокотник кресла, инстинктивно одёрнув край футболки и прикусила нижнюю губу – первый признак того, что она чувствовала себя не в своей тарелке. Санса действительно была рада приходу Маргери, ведь это позволит ей хотя бы немного отвлечься, но одновременно с этим, она чувствовала себя слишком неуютно под этим дружелюбным, но всё же слишком пристальном взглядом слегка прищуренных глаз. – Мы немного повздорили вчера... – нехотя признала Санса, зная, что подруга всё равно захочет узнать истинную причину отсутствия Джона в доме в его выходной. – Ну, я не удивлена, – Маргери хмыкнула. – Вы всегда были не особо... дружны. Едва ли хоть кто-то мог разглядеть в вас брата и сестру. Вы всегда казались друг для друга чужаками. Санса невольно напряглась, чувствуя покалывания, прошедшие по её позвоночнику. Могла ли она пытаться расслышать в этих словах некий скрытый подтекст? Но Маргери продолжала всё так же открыто улыбаться, словно и вовсе не сказала ничего такого. Впрочем, наверное так и было. Санса себя одёрнула. Ей стоит быть более спокойной и невозмутимой. Никто не знает о их связи. Никто, кроме Вэль... Но если бы она хотела болтать, то уже давно рассказала бы об увиденном всем остальным. Впрочем, у Вэль всё равно не было никаких доказательств. Лишь пустые слова. И едва ли хоть кто-то поверит в эту правдивую ложь. – Мы больше не те дети, какими были раньше, – осторожно произнесла Санса, поглядывая из-под полуопущенных ресниц на подругу. – Наши отношения стали значительно... теплее. Теперь мы понимаем больше, чем тогда. А эта ссора... просто глупое недопонимание. Маргери довольно улыбнулась. – Ох, Лорас был бы рад это услышать! – воодушевлённо проговорила она, в то время как в её глазах всё же проскользнула тоска. Маргери слишком сильно скучала по своему брату и она никогда не перестанет о нём горевать. – Он всегда надеялся на то, что однажды вы поладите. Джон и ты были его лучшими друзьями! И оставались ими до последнего вздоха... Санса судорожно вдохнула и до боли в суставах сжала ладони в кулаки. Она была так сильно виновата перед Лорасом! Но у неё больше никогда не будет возможности попросить у него прощения за все эти годы молчания. Никогда... И это пугало слишком сильно. Жизнь каждого из них могла оборваться в любую секунду, а они так глупо продолжали тратить её на столь бессмысленные ссоры. Может быть, им не стоило тратить её и на мысли о том, что могут подумать окружающие? Разве это вообще должно иметь хоть какое-то значение? Глаза предательски защипало и Санса поспешила опустить взгляд на собственные колени. – Мне так жаль, Маргери. Прости, что я... – Нечего прощать, дорогая, – Маргери потянулась вперёд и коснулась ладони подруги своей, слегка сжав её пальцами. – Ты навсегда останешься моей названной сестрой и я всегда буду о тебе заботиться. Как и ты обо мне. Санса постаралась улыбнуться и накрыла её ладонь своей. Ей действительно было необходимо это услышать. Она нуждалась в Маргери больше, чем в ком-либо другом. Она нуждалась в её совете прямо сейчас... – Джейме должен уехать из Фэрбенкса уже сегодня, – проговорила Санса, пытаясь собраться с мыслями. – Он сказал, что заберёт и меня, если я действительно этого захочу. Возможно, я и правда желаю вновь отсюда уехать, чтобы больше никогда не возвращаться сюда снова. Одна часть меня хочет начать всё сначала, дать нам с Джейме ещё один шанс, но... – Всё дело в Джоне? – на лице Маргери застыло понимание. – Ты ведь действительно любишь его, не так ли? Это слишком легко заметить. Это буквально читается в ваших словах и прикосновениях. В том, как вы смотрите друг на друга. Ты любишь его, даже если сама этого не знаешь. Но поверь, тяжело не заметить, как многое он для тебя значит. Санса застыла, чувствуя, как её сердце пропустило удар, а после и вовсе ухнуло куда-то вниз. Неужели Маргери обо всём догадалась? По спине и плечам девушки проскользнул неприятный холодок. Впрочем, следующие слова подруги заставили Сансу несколько облегченно выдохнуть: – Иногда мы недооцениваем семейную связь, но на самом деле, она намного крепче, чем что-либо ещё, – Маргери чуть сильнее сжала пальцы подруги в своей ладоне. – Вы с Джоном не были близки всю свою жизнь, но сейчас, когда он стал единственным, кто оказался рядом с тобой в трудный час, ты чувствуешь в себе потребность облегчить его боль также, как он облегчил твою. Именно поэтому ты не можешь уехать отсюда прямо сейчас и вновь бросить его здесь совсем одного. Даже несмотря на то, как сильно ты хочешь начать всё с начала. Санса медленно кивнула и опустила свой взгляд. Если бы Маргери только знала, в чём на самом деле кроется причина её метаний. – Да. Наверное так и есть... – она немного помолчала, собираясь с духом, чтобы задать тот вопрос, ответ на который Санса уже отчаялась услышать от Джона: – Ты можешь рассказать мне, что случилось с его женой? Маргери тяжело вздохнула. Она не хотела вспоминать тот день, который в одночасье изменил жизни каждого из них. Она всё ещё помнила, насколько сильно был разбит и потерян Джон, после той ужасной трагедии. Он словно превратился в тень себя самого, а алкоголь и сигареты стали его верными спутниками. Джона практически уволили с работы за бесконечные прогулы, дав ему лишь ещё один, самый последний шанс, в то время как вся его жизнь буквально пошла под откос. Маргери уже и вовсе не верила в то, что им с Лорасом удастся вытянуть его из этого состояния. Она дико боялась потерять своего лучшего друга так, как потеряла подругу, которую нашла в лице его погибшей супруги. Страшилась, что им не удастся уберечь Джона от большой ошибки... Но, к счастью, он всё же оказался сильнее своей боли. Спустя месяц, показавшийся им всем целой вечностью, Джон наконец вернулся к своей обычной жизни и попытался начать всё сначала. Он начал вести здоровый образ жизни и стал пропадать на работе дольше обычного, стараясь помочь как можно большему количеству людей, но Маргери знала, что за все эти три долгих года, минувших с того рокового дня, у него, несмотря на все попытки, так и не получалось вновь стать самим собой. Джон словно замкнулся в себе. Его губы продолжали улыбаться, но в карих глаз поблёскивала ещё большая тоска, чем была когда-либо прежде. Никому не удавалось его встряхнуть, и лишь возвращение Сансы обратно в Фэрбенкс, смогло помочь Джону сорвать с лица маску равнодушия и глубокой печали. Как бы парадоксально это не звучало, но сестра приносила ему столько же счастья, сколько и страданий... Маргери отпустила ладонь Сансы и поднялась на ноги, шагнув к камину. – Это был несчастный случай. Я была рядом с ней тем утром. Они с Джоном сильно поссорились и она пришла ко мне за советом. Она рассказала мне о том, что её тревожит и... – Маргери плотно сжала губы и прикрыла глаза. – Джон считает, что... он винит себя в произошедшем, потому что уверен... – ей никак не удавалось подобрать правильные слова. Имела ли она права говорить об этом Сансе? Ведь это были лишь мысли Джона, которые засели глубоко в его подсознании, отказываясь его покидать. Санса почувствовала холодок, пробежавший по её спине и плечам. Возможно, она больше не хотела слышать ответ на свой вопрос. Девушке казалось, словно она вторгается в чужую жизнь, теребя недавно зажившие раны только ради того, чтобы утолить своё любопытство. Но прежде, чем Санса успела попросить Маргери прекратить этот начатый ею же самой разговор, её телефон оповестил о приходе нового сообщения. В первый миг, Санса уже было решила, что это Белый Волк, но вместо его ника, на экране высветилось: "Арья". Девушка быстро пробежала взглядом по короткому сообщению, состоящему всего из одного предложения. Сердце предательски дёрнулось в груди. Маргери, заметив изменения в выражении лица подруги, вопросительно вскинула брови, в то время как в её глазах проскользнуло беспокойство. – Всё в порядке? Санса медленно качнула головой, пытаясь осмыслить то, что минутой ранее написала ей сестра. Каждый раз, когда девушке начинало казаться, что жизнь уже не способна подкинуть ей новые сюрпризы, она всегда доказывала ей обратное. Санса поймала взгляд Маргери своим. – Арья и Робб приедут в Фэрбенкс в пятницу. Всего через два коротких дня. Но зачем? Вот только, кажется, Маргери уже знала ответ на этот вопрос. Она мягко улыбнулась. – Даже не знаю, будет ли Джон этому действительно рад. Ведь приезд Робба и Арьи просто подразумевает под собой вечеринку, которую ещё месяц назад, Джон умолял меня не устраивать. Он ненавидит праздники и поздравления! Как такое вообще возможно? – Маргери фыркнула, но тут же нахмурилась, замечая непонимание на лице подруги. – Ты ведь помнишь, что у Джона день рождения в эту субботу, верно? Санса ощутила укол вины. Ей действительно было стыдно за то, что она абсолютно об этом не помнила! Кажется, даже в детстве они никогда не праздновали дни рождения Джона, и, наверное, именно из-за этого, эта дата просто стёрлась из её памяти. Но признавать свою оплошность перед Маргери, Сансе хотелось меньше всего на свете. Она постаралась улыбнуться и поспешно кивнула. – Конечно. Я помню. Не могла же я такое забыть... Маргери ответила на её улыбку своей. – И если ты всё-таки снова надумаешь сбегать отсюда вместе с Ланнистером, то потерпи ещё пару дней, дорогуша. Обещаю, вечеринка в честь именин Джона не будет слишком громкой. Но он будет нуждаться в твоём присутствии. Впервые за долгие годы, – Маргери шагнула к выходу из гостиной и остановилась лишь уже у самой двери. – Боги, а ведь я чуть не забыла, зачем вообще сегодня сюда пришла! Надеюсь, вы уже съели весь лимонный пирог, приготовленный бабушкой? Она просто не может спать, зная, что чашка, на которой он лежал, не стоит в шкафу вместе с остальным сервизом! Могу ли я её забрать? Санса поспешно кивнула и тоже поднялась на ноги, намереваясь направиться прямиком на кухню, чтобы вернуть подруге тарелку из их семейного сервиза. Вот только, сейчас мысли девушки были слишком далеки от посуды Тиреллов. Она думала лишь о том, о чём ей только что поведала Маргери. Возможно, ей действительно стоит задержаться в Фэрбенксе ещё на несколько коротких дней? Она сможет уехать отсюда в воскресенье утром, а пока... уже собранные чемоданы, стоящие подле её постели в спальне, смогут постоять в шкафу ещё немного, дожидаясь своего часа.***
Время уже приближалось к полуночи, когда в холле раздался щелчок замка, негромкий хлопок, а после скрип половиц, прогибающихся под тяжёлыми шагами идущего. Весь дом был погружён в абсолютную тишину, а темноту разрушала лишь полоска света, исходящая из гостиной. Джон знал, что Эдд был абсолютно прав, когда сегодня сказал ему о том, что нет никакого смысла бояться и избегать разговора слишком долго. Это всё равно не приведёт к разрешению сложившейся ситуации. Возможно, напротив, это лишь усугубит её ещё сильнее. Скользнув кончиком языка по своим сухим и обветренным губам, Джон несколько раз сжал и разжал кулаки, пытаясь побороть свою постыдную неуверенность. Каждая клеточка его тела требовала ещё хотя бы немного времени, которое он мог использовать для того, чтобы дать себе возможность наконец окончательно прийти в себя и собраться с мыслями. Но вместо этого, мужчина упрямо шагнул вперёд, останавливаясь у порога двери, ведущей в гостиную. Санса, устроившись на диване, подтянула колени к груди и обняла их руками, но так и не повернула головы, хотя определённо точно слышала глухие шаги Джона и его тяжёлое дыхание. Камин всё ещё был потушен, отчего в доме стало значительно холоднее. Температура в помещении определённо точно стала ниже как минимум на несколько градусов, по сравнению со всеми предыдущими днями. Сковь многочисленные щели, образовавшиеся между рассохшимися досками, и вовсе можно было отчётливо услышать завывания белого ветра и ощутить его морозность. Всё ещё продолжая замерши стоять у порога, Джон несколько неуверенно переступил с ноги на ногу. Наверное, наилучшим решением сейчас стало бы подняться в свою комнату и отложить предстоящий разговор до наступления утра, но вместо этого, он лишь глубоко вдохнул, пытаясь окончательно собраться с мыслями. Призрак, что всё это время шагал прямиком за ним, наверняка учуяв доносящийся с кухни аромат еды, стремительно засеменил вперёд по коридору, уже определённо точно чувствуя себя здесь как дома. Джон вновь вернул свой взгляд к Сансе, но девушка словно и вовсе не замечала его присутствия, продолжая смотреть прямо перед собой. – Привет. – Наверное, это было самое глупое, что он мог сейчас сказать, но в голову не пришло ничего другого. Санса вскинула на мужчину пронзительный взгляд своих кристально-голубых глаз, в то время как её губы искривились в гримасе. Смотреть на Джона было намного сложнее, чем думать о нём весь сегодняшний, показавшийся слишком длинным, день. Впрочем, по крайней мере, у неё было время чтобы всё обдумать и принять единственно верное решение. Девушка покрепче сжала пальцы на ткани пледа, которым укрыла свои обнажённые ноги и слегка склонила голову набок, словно проявляя немой интерес. Где Джон мог пропадать почти целые сутки? Или же с кем? В мыслях невольно вспыхнул образ красивой блондинки с пронзительным взглядом блёкло-голубых глаз. Мог ли Джон, поссорившись с сестрой, направиться прямиком к Вэль и провести ночь вместе с ней? Ведь Санса была готова поклясться, что сегодня днём, решив прогуляться и подышать свежим воздухом после ухода Маргери, она заметила в окне дома Вэль мужской силуэт, скрытый за полупрозрачной тканью тюля. – Ты был прав, – наконец проговорила девушка, игнорируя приветствие. Её голос прозвучал жестоко и холодно. – Мы должны положить конец всему происходящему, но это будет невозможно сделать, пока мы живём под одной крышей. Джон качнул головой и сделал всего один шаг вперёд, смотря на Сансу сверху вниз. Сейчас, она до боли в грудине напоминала ему себя прежнюю: холодную и высокомерную. Презирающую своего брата-бастарда, или отчаянно делающую вид, что действительно испытывает к нему это чувство... – Это разумное решение, – голос Джона был мягким и обволакивающим. Он заметил, как судорожно сжались пальцы Сансы, хотя на её лице всё ещё стыла непроницаемая маска. – Я уеду, только дай мне... – Нет! – девушка слишком резко вскочила на ноги, позволив пледу соскользнуть со своих обнажённых ног. Она до сих пор была облачена лишь в одну футболку, уже ставшую её любимой пижамой. Просто, облачаясь в неё, Санса словно чувствовала себя действительно защищённой. Так глупо... – Ты не должен съезжать из этого дома. Я сама уеду через три дня. Сегодня днём я уже купила электронные билеты на самолёт и... впрочем, если ты хочешь, я могу поменять их на более ранний рейс. Джон, не сумев сдержаться, скользнул взглядом по её стройным обнажённым ногам и всего на миг задержал его на футболке, в которую была облачена Санса. Эта вещь показалась ему слишком знакомой... Джон был готов поклясться, что когда-то в прошлом, у него была точно такая же. Он называл её счастливой и искренне верил в то, что обычная футболка действительно может приносить ему удачу. Вот только, она куда-то задевалась во время его переезда в студенческое общежитие, и никакие поиски не помогли отыскать пропажу. Тогда, Джон буквально перевернул вверх дном весь дом, обыскав каждую из комнат. Кроме спальни Сансы... Но могла ли она действительно всё это время находиться там? Джон всё ещё помнил, как над ним посмеивался Робб, говоря о том, что теперь его единокровного братца будет преследовать полоса неудач ровно до тех пор, пока он не отыщет свою пропажу. Кто бы мог подумать, что его слова станут практически пророческими. Джон с огромным усилием заставил себя отвести взор от столь желанного тела, при виде которого, всё внизу живота невольно напрягалось, едва позволяя обуздать желание, вспыхивающее словно факел. Когда разум хотел одного, тело отвечало ему другим. Джон скривил губы, поймав полный вызова взгляд голубых глаз своим. Санса была зла на него и она имела на это полное право. Он сам разрушил всё то, что они успели построить за эти короткие дни, и теперь, пропасть между ними стремительно разрасталась, грозясь стать ещё больше, чем была когда-либо прежде. Впрочем, во всём происходящем, вины Сансы было не меньше, чем его собственной. – Возвращаешься обратно к Джейме? – не в силах скрыть своё раздражение прорычал Джон. Можно быть вчера он действительно увидел всё правильно, как бы не пытался убедить себя в обратном последние несколько часов? Санса ощетинилась и шагнула вперёд, стремительно сокращая разделяющее их расстояние. Её глаза полыхали яростью, а пухлые губы сжались в прямую линию. Она остановилась прямо напротив мужчины. – Не смей упрекать меня в том, к чему ты сам толкал меня с самого начала, – прошипела Санса, скользя взглядом по родным чертам лица, замечая как сильно они заострились. Она видела, что Джон был зол не меньше её самой. Его и так тёмные глаза стали практически чёрными, а на скулах заходили желваки. Он ревновал. Он был в ярости. Он чувствовал боль. Но и Санса тоже ощущала её! Они оба совершали так много ошибок, но даже не пытались исправить ни одну из них. – Просто признай, что ты жалеешь о связи со мной, и тогда нам обоим станет намного легче! – Жалею? Кажется, это ты оставил меня вчера и ушёл развлекаться с Вэль! – В действительности, Санса совсем не была уверена в том, что Джон действительно был в том чёртовом доме этой ночью. А брошенные ею слова, были произнесены скорее от отчаяния и дикого желания услышать опровержение. Даже если мужчина ей сейчас солжёт, она будет готова ему поверить. Пусть только скажет, что он не был с Вэль. Всего несколько слов... Джон замер. Он растерянно моргнул, словно не зная, что должен на это ответить. Санса действительно думала что он..? Боги, какие бы мысли не посещали его голову, мужчина знал, что в действительности, он никогда бы не пошёл на этот шаг. Он не предал бы Сансу! Он не смог бы переступить через себя самого. Но раз она обвиняла его в этом прямо сейчас, возможно, Джону действительно стоило этим воспользоваться? Пусть Санса поверит в то, что он провёл эту ночь в доме у Вэль. Рядом с ней. Деля с ней одну постель. Вот только, даже от от одной мысли об этом, на душе становилось слишком гадко. Но так будет лучше для каждого из них. Так будет легче. Так она действительно сможет отпустить его, а он не станет пытаться её вернуть... Джон качнул головой и позволил своим губам изогнуться в лживой, наполненной горечью усмешке. – Мне жаль, если ты ожидала от меня чего-то большего. Санса неверяще качнула головой. Джон не отрицал этого... не отрицал... Значит, он действительно был этой ночью с Вэль. Он спал с ней, целовал её, ласкал её тело и шептал её имя, хрипя и рыча от возбуждения. Наверное, уже глубокой ночью, лёжа в постели рядом друг с другом, они и вовсе не отказали себе в удовольствии посмеяться над тем, какой глупой дурочкой оказалась его сестра, поверившая в то, что Джон действительно её любит. Боги, как он мог? В глазах Сансы блеснули слёзы. Наверное, где-то глубоко внутри, до этого самого мгновения, она действительно верила в то, что Джон разрушит все её фантазии, что он откажется от своих вчерашних слов и они снова дадут себе ещё один шанс, ведь его слова о любви... они были также пусты, как и у большинства мужчин. Джон был таким же, как и Джейме. Предатель. Все дальнейшие действия произошли словно в ускоренной съёмке. Санса резко вскинула руку, намереваясь дать мужчине пощечину, но всего в нескольких сантиметрах от своего лица, он ловко перехватил её запястье, сжав его пальцами и слегка подавшись вперёд. Верхняя губа Джона дёрнулась словно в оскале. – Никогда не пытайся сделать этого снова, Санса. Сердце в груди девушки колотилось словно сумасшедшее, а кожу запястья будто обожгло огнём. Она дёрнула рукой, вырвав её из хватки брата и до боли прикусила нижнюю губу, чувствуя, как слёзы в её глазах стремительно сохнут. Как же сильно она его ненавидела! Как же сильно ей хотелось сделать ему также больно, как и он только что сделал ей. Девушка холодно усмехнулась, смотря Джону прямо в глаза, замечая, как он отчаянно пытается поймать её взгляд. В его глазах больше не полыхала злоба, лишь растерянность и печаль. Но сейчас, Санса предпочитала не замечать ничего из этого. – Как бы ужасен не был Джейме, он всегда был лучше тебя. Во всём. Ты же просто чертов бастард. Санса и сама не успела опомниться, как оказалась прижата спиной к стене прямо возле двери, ведущей из гостиной. Она невольно поморщилась, ощутив волну вполне терпимой боли, после резкого столкновения со стеной. Пальцы Джона на миг сомкнулись на её плечах, отчего на нежной коже наверняка останутся синяки, но после, словно опомнившись, он поспешно убрал их, расставив руки по обе стороны от девушки. Ещё вчерашним днём, зажимая сестру точно также у столешницы, Джон целовал её, а после занялся с ней любовью, но сейчас... этого больше никогда не повторится. Санса продолжила с вызовом смотреть прямо в глаза мужчине, видя, как в них меняются десятки различных эмоций. – Больше никогда не говори этого вновь, Санса, – буквально прорычал он. Девушка знала, что задела Джона за живое. Он стыдился и ненавидел своё клеймо бастарда, и каждому из членов его семьи было слишком хорошо об этом известно. В старших классах, обычно спокойный и умеющий держать себя в руках Джон, стал слишком часто набрасываться с кулаками на тех, кто употреблял в его адрес это слово. Благо, практически всегда рядом оказывался Робб, который либо оттаскивал брата от обидчика, либо ввязывался в драку вместе с ним. Сама же Санса, в последний раз называла единокровного брата так, когда была ещё совсем ребенком, не понимающим, что значит "бастард". Сейчас же, она сделала это сознательно, пытаясь "ударить" как можно больнее, но в глубине души понимая, какую ошибку она совершает. Джон дышал прерывисто и хрипло. Его грудь тяжело вздымалась и медлённо опускалась, что было слишком хорошо заметно даже через плотную ткань чёрной рубашки, в которую он был облачён. Во взгляде Сансы всё ещё читались презрение и дикая, необузданная обида. Обиженная и униженная женщина всегда готова пойти на многое, чтобы отомстить своему обидчику. Девушка широко, но лживо улыбнулась. – Трахаясь с тобой вчера, я думала о Джейме. Надеюсь, трахая меня, ты тоже представлял на моём месте Вэль или кого-то ещё. Иначе, это было бы слишком неловко. – Слишком много яда, что стремительно растекался по венам, отравляя и убивая изнутри их обоих. Кулак Джона с силой врезался в стену всего в нескольких сантиметрах от её головы. Санса испуганно сжалась, а в её взгляде промелькнул ничем не прикрытый страх. В какой-то миг ей показалось, что он действительно собирается её ударить... В памяти невольно вспыхнули моменты, когда Джейме смел поднимать на неё руку. Впервые, он дал своей супруге пощечину, когда она осмелилась позволить Оберину Мартеллу, – бизнес-партнёру её мужа, – подвести себя до дома, отослав личного водителя домой чуть раньше положенного. Санса плотно сжала губы, а слёзы, сдерживать которые не было больше никаких сил, заскользили по её щекам. Джон отшатнулся назад, ощущая, как болят разбитые о стену костяшки. Он не хотел пугать её. Не хотел, чтобы она его боялась... – Санса... прости, я... Джон осторожно протянул к сестре руку, но она отшатнулась в сторону, стремительно отступив к выходу, не позволив ему к себе прикоснуться. Санса отрицательно качнула головой, пристально наблюдая за мужчиной, при этом не переставая покусывать свою нижнюю губу. – Не подходи ко мне, – практически истерично прохрипела она и сделала ещё один шаг назад, переступая порог и оказываясь в холле. Рука Джона, которой он ещё секундой назад тянулся к Сансе, безвольной плетью повисла вдоль его туловища. Сейчас они оба понимали, что вся ситуация окончательно вышла из-под их контроля. Они зашли слишком далеко и совсем не знали, что делать дальше... Окинув брата взглядом в последний раз, Санса стремительно бросилась прочь. Перепрыгивая через одну ступеньку и держась ладонью за перила, словно боясь упасть, она направилась прямиком в свою комнату, желая спрятаться от всего на свете, жалея, что нельзя укрыться и от себя самой. Джон же услышал лишь громкий хлопок двери, сомкнувшейся за спиной его сестры. Он медленно осел на пол и склонил голову вниз. Теперь всё было кончено окончательно. Но получив желаемое, Джон, вместо удовлетворения, ощутил лишь ещё больше новой боли.***
Санса, подхватив полы своего длинного белоснежного сарафана, стремительно бежала вперёд, ловко избегая росшие вокруг деревья, но иногда, всё же цепляясь за их раскидистые сухие ветки, при этом раздирая руки в кровь. Раны казались пугающе глубокими. После, на бледной коже наверняка останутся уродливые багровые шрамы... Мелкими царапинами было покрыто и всё лицо девушки, но она словно и вовсе этого не замечала, продолжая двигаться вперёд. Её босые ноги то и дело скользили по влажной после дождя земле, и лишь чудом ей до сих пор удавалось удерживать равновесие. – Догоняй! – Санса оглянулась всего на секунду, а после заливисто засмеялась. – Давай же! Это твой единственный шанс! Джон чувствовал, как саднит его лёгкие. Словно их заполнил обжигающий дым, заставляющий задыхаться и жадно хватать ртом воздух. Он бежал так быстро, как только мог, но Санса всё равно оказывалась проворнее и быстрее его. Её смех разрушил угнетающую тишину леса, но, отчего-то, всё равно звучал слишком пугающе. Он не казался действительно искренним и весёлым... Джон неожиданно запнулся о торчащий из земли корень одного из деревьев. Ему не удалось удержать равновесие и мужчина рухнул вниз, лишь в самый последний момент успев выставить перед собой руки. Острые камни, словно лезвия, разрезали кожу ладоней, тут же окрашиваясь в алый. – Давай же, Джон! – голос Сансы звучал где-то близко, но и слишком далеко одновременно. Джон негромко выругался сквозь зубы и ухватился за ветку растущего рядом дерева, оперевшись на неё и с трудом поднявшись на ноги. На коре остались кровавые отпечатки, но он даже не обратил на них никакого внимания. Мужчина сделал ещё один шаг вперед и невольно поморщился. Его колено всё ещё дико болело. Наверное, именно из-за него он был настолько медленным. – Санса! – Джон в панике огляделся вокруг, пытаясь разыскать взглядом силуэт сестры, но вместо это, натыкался им лишь на сухие, уже полусгнившие деревья. Мужчина ощутил подступающую панику. – Санса! Сердце в его груди колотилось словно сумасшедшее, с силой ударяясь о рёбра и гулом отдаваясь в ушах. Руки же и вовсе предательски дрожали, а глаза жгло от подступивших слёз. Он её упустил... потерял из виду... позволил сбежать... Джон шагнул вперёд, продолжая озираться по сторонам. Куда Санса могла пойти? Почему они вообще сейчас находятся здесь? Мужчина пошатнулся, но на этот раз смог удержаться на ногах. Холм. Он вспомнил о холме и обрыве, с которого открывался прекрасный вид на замерзшее озеро и звёздное небо. Робб нашёл это место и однажды привёл туда их сестру, даже не представляя, какую большую ошибку он совершает. Санса была искренне уверена в том, что сможет найти там свой покой в моменты наиболее сильного отчаяния. Вечный покой... Что же ты наделал, Робб? Джон вновь сорвался с места, теперь уже зная наверняка, куда именно он должен бежать. Ему казалось, что он бежит уже целую вечность, теряясь среди сотен одинаковых деревьев и кустарников, что то и дело сбивали его с пути. – Санса! Впереди уже виднелся небольшой просвет. С каждым шагом, деревьев становилось всё меньше, у обрыва же их не будет и вовсе. Он уже практически там. Осталось всего немного. Он не мог опоздать... Джон выскочил на небольшую полянку, тут же резко затормаживая и натыкаясь взглядом на силуэт сестры, стоящей у самого края обрыва. Слишком опасно. О чём она вообще думает, рискуя настолько сильно? Всего один шаг отделяет её от пропасти. Услышав его шаги, Санса медленно обернулась и широко улыбнулась, одаривая брата мягким взглядом своих кристально-голубых глаз. – Ты опоздал, Джон. Тебя не было рядом со мной, когда я действительно так сильно в тебе нуждалась. Теперь же уже слишком поздно что-либо исправлять, – по щекам девушки потекли слёзы, что из прозрачных, стремительно становились кровавыми. Джон в отчаянии качнул головой и сделал осторожный шаг вперёд, протянув Сансе свою дрожащую ладонь. Его взгляд скользил по её лицу, а сердце забилось ещё быстрее, если это вообще было возможно. – Нет, прошу тебя. Я рядом. Клянусь, я буду рядом. Умоляю тебя, Санса, не делай этого, – собственный голос казался слишком чужим. Девушка взглянула на протянутую к ней ладонь и внезапно рассмеялась, но её смех практически сразу же превратился в карканье вороны. Кровавые слёзы всё ещё текли по лицу Сансы, а карканье и вовсе становилось всё громче, и в нём слишком отчётливо можно было расслышать лишь одно единственное слово: опоздал... Санса сделала всего один шаг назад. – Нет! Джон ринулся вперёд, но успел ухватить лишь воздух, в то время как его сестра рухнула вниз со скалы, десятки раз ударясь хрупким телом об острые камни, перед тем как упасть на застывшую озёрную гладь. И лишь каркающий смех ворона продолжал сводить с ума, повторяя: опоздал, опоздал, опоздал... Джон резко распахнул глаза, чувствуя, как холодная волна дрожи окутывает всё его тело, словно парализуя его, не позволяя даже пошевелиться. Он тяжело дышал, мутным и разбитом взглядом смотря в потолок, наконец медленно начиная осознавать, что всё только что им увиденное, было не больше, чем просто сном. Всего лишь очередной ночной кошмар, которые и так преследовали его слишком часто, не позволяя ощутить столь желанный покой. Мужчина скользнул раскрытой ладонью по своему лицу и медленно присел, сжав пальцами край покрывала. Через незашторенное окно в комнату проникал тусклый свет. Уже наступил рассвет, а значит, время приближалось к шести утра. Джон прислушался, слегка повернув голову к изголовью своей кровати, что располагалось прямо подле стены. Он слышал тихое поскрипывание старенького матраца в соседней комнате. Санса дома. Она никуда не ушла. Он пока ещё не опоздал... Мысли о недавнем кошмаре заставляли задыхаться, словно всё произошедшее в нём, могло случиться и в реальности. Джон стремительно поднялся на ноги и наспех натянул поверх боксеров спортивные штаны, которые подхватил с пуфа, стоящего рядом с постелью. Он огляделся, пытаясь отыскать взглядом свою футболку, но её нигде не было видно. Поэтому, проигнорировав отсутствие столь незначительной части своего гардероба, Джон направился прямиком в сторону выхода, буквально выскакивая из своей спальни. Сердце всё ещё отказывалось успокаиваться, с силой ударяясь о грудную клетку, а окутавший его во сне ужас, кажется, и вовсе переместился в реальность. Дверь в комнату Сансы была слегка приоткрыта и Джон смог беспрепятственно войти внутрь. Скрипучие половицы разбудили Призрака, что, лежа на постели девушки, резко вскинул голову и навострил уши. Мужчина не обратил на него никакого внимания, скользнув взглядом по мирно дремлющей сестре. Её медные локоны разметались по белоснежной наволочке, а на фарфоровой коже не было ни одной царапины, ещё раз напоминая о том, что всё только что им увиденное, было не больше, чем просто кошмарным сном. Джон сделал ещё несколько шагов вперёд, а после осторожно опустился на край постели, ощущая, как под его весом прогибается пружинистый матрац. Санса слегка заворочалась, будучи потревожена его столь внезапным вторжением в её личное пространство. Мужчина осторожно скользнул кончиками пальцев по её щеке, а после провёл ладонью и по медным распущенным волосам, пропуская несколько прядок через огрубевшие пальцы. Ресницы девушки затрепетали и она медленно приоткрыла глаза. – Джон? Что ты... – Прости меня, – он, не спрашивая, словно боясь получить отказ, осторожно прилёг рядом с сестрой, притянув её к себе и прижавшись губами к её виску. – Прошу, прости меня... Джон принялся осыпать её лицо мимолётными поцелуями, в то время как Санса слишком отчётливо ощутила, как сильно дрожат его руки, которыми он сейчас её обнимал. Девушка не понимала, что стряслось и чем вызван столь внезапный порыв Джона, и эта неизвестность слишком сильно её пугала. Санса осторожно накрыла ладонь мужчины своей, слегка сжав его пальцы. Маргери была права. Она нужна Джону также, как и он был нужен ей. И даже несмотря на всё ещё кипящую внутри обиду, девушка не посмела его оттолкнуть. Вместо этого, она поспешила перевернуться на другой бок, оказываясь с Джоном лицом к лицу, и скользнула ладонью по его обнажённым крепким плечам, ощущая твердость напряжённых мышц. Слегка придвинувшись вперёд, Санса осторожно поцеловала уголок мужских губ, чувствуя тепло, стремительно расползающееся по её телу. – Тише, ты не один. Я рядом, Джон. Я рядом... Он прижался к ней ещё ближе, стискивая в своих объятиях и медленно прикрыл глаза. Сейчас ему было по-настоящему спокойно, ведь кошмар наконец отступил. Санса зарылась пальцами в смоляные кудри, наблюдая в окно за рассветом, окрасившим небо в оранжевый, плавно переходящий в алый. Она позволила Джону остаться рядом с собой, слыша, как выровнялось его дыхание, и чувствуя, как ослабла его крепкая хватка. Кто знает, что будет, когда наступит новый день, но сейчас, несмотря ни на что, она хотела быть рядом с ним. Только с ним...