Громкая музыка, море выпивки и огромное количество закусок, – ещё с утра тихий и уютный дом Старков, теперь превратился в место самой настоящей шумной вечеринки. Джону казалось, что он не знает и половины из тех людей, которые пришли сегодня сюда по приглашению Маргери. Стоило признать, устраивать столь масштабную вечеринку в честь его именин, при этом зная, как сильно их ненавидит сам именинник, было не самой лучшей из её идей. Впрочем, по крайней мере, теперь не стоило переживать о том беспорядке на кухне, который они устроили с Сансой сегодняшним утром, затеяв "сладкую войну". Можно было даже не сомневаться в том, что как только гости уйдут, уже весь особняк, а не только кухня, окажется погружён в самый настоящий хаос.
Поддев носком ботинка стеклянную бутылку из-под пива, лежащую у его ног, Джон слегка пнул её вперёд, убирая со своего пути и вынуждая закатиться под диван. Рядом валялось ещё несколько жестяных банок, но проигнорировав их, Джон направился в сторону выхода из гостиной, одновременно с этим внимательно оглядываясь вокруг, пытаясь разыскать взглядом Сансу. В последний раз он видел её перед тем, как пару часов назад, Маргери притащила в этот дом десятки гостей, торжественно заявив, что Робб и Арья целиком и полностью поддержали её идею устроить шумную вечеринку.
Тебе стоит научиться расслабляться, приятель, – с широкой улыбкой проговорила она, перед тем как юркнуть на кухню, чтобы разобраться с принесёнными закусками.
Джон резко метнулся в сторону, избегая столкновения с уже изрядно выпившим гостем, который, похоже, и вовсе не замечал ничего на своём пути. Джон не помнил его имени, но, кажется, как-то раз они выпивали вместе в баре у Джендри, будучи оба крайне сильно утомленны очередным долгим и тяжелым рабочим днём. Взгляд тёмно-карих глаз вновь скользнул по толпе. Сансы среди гостей определённо точно не было. Но куда она могла подеваться? Ещё больше тревожило то, что при их последнем сегодняшнем столкновении, они не обменялись даже и парой слов. Санса лишь поспешно направилась в совсем противоположенную сторону от своего брата, и выглядела при этом достаточно встревоженной. Наверное, тогда ему следовало пойти прямиком за ней, но на лестнице неожиданно появилась Арья, и Джон направил всё своё внимание к младшей из сестёр, решив, что с Сансой они смогут поговорить чуть позже.
Но теперь она словно и вовсе избегает меня, – подумал он, но поспешно отогнал от себя эту мысль. Сансе незачем этого делать, ведь их поцелуй... В любом случае, он всё равно ничего не менял, а в особенности их отношение друг к другу.
Перед тем как покинуть гостиную, Джон в последний раз окинул её внимательным взглядом, замечая чуть в стороне, прямо у камина, Эдда, который, широко улыбаясь, вёл очень увлеченную беседу с красоткой Рос. Кажется, она была уже достаточно пьяна, ведь после каждой фразы Толлетта, девушка глупо хихикала, прикрывая рот ладошкой. Вот только, зная своего друга, носящего прозвище Скорбный определённо не просто так, Джон был практически полностью уверен в том, что Эддисон вряд ли рассказывал ей что-то действительно смешное. Впрочем, если сегодняшним вечером они покинут эту вечеринку вместе, а завтрашним утром не будут избегать друг друга на работе, Джон будет более чем счастлив за этих двоих. Ведь, кажется, люди говорят о том, что противоположности притягиваются, не так ли?
Когда Джон наконец оказался в коридоре, первое что он услышал, так это громкий голос Робба, а после не менее громкое восклицание Маргери, вперемешку с её задорным смехом. Нахождение этих двоих в одной комнате, стоило признать, весьма удивляло. Едва ли они стали бы находиться так близко друг к другу в трезвом состоянии. Сейчас же, расслабленные и весёлые, они могли позволить себе даже такую вольность, при этом не устраивая никакой грызни. С тех пор, как Робб и Маргери разорвали свою помолвку, минуло уже много лет, но даже несмотря на все их попытки наладить отношения и заключить перемирие, у них никак не выходило этого сделать. Джон был практически полностью уверен в том, что даже планируя эту вечеринку, они наверняка взаимодействовали друг с другом только исключительно через Арью. Кстати, его младшей сестры тоже нигде не было видно... Куда они с Сансой могли запропаститься?
Одна мелодия, доносящаяся из стереосистемы установленной в гостиной, сменилась на другую, ещё более громкую, заставляющую всё внутри колыхаться и вызывающую головную боль. Поморщившись, Джон принялся пробираться сквозь толпу гостей к лестнице, надеясь, что на втором этаже ему удастся взять небольшой тайм-аут и отдохнуть от всеобщего веселья.
– Уже сбегаешь? – неожиданно раздавшийся за спиной женский голос, заставил Джона резко остановиться и обернуться к его обладательнице.
– Вэль...
Увидеть бывшую подругу здесь и сейчас, среди остальных приглашённых, не стало для Джона сюрпризом. Помнится, она всегда любила шумные компании ровно настолько же, насколько и мирные посиделки дома, когда вечерами они запасались горами вредной еды и устраивали многочасовые просмотры фильмов. В то время, всё было действительно значительно проще... Тогда Джон ещё даже не думал о том, что способен быть для Вэль кем-то большим, чем просто другом. Тогда он даже не позволял себе мысли о том, что этого большего хочет она сама... Джон всё ещё помнил, насколько болезненным оказался их разрыв. Но он не мог поступить иначе. Он не мог заставить себя полюбить, а Вэль заслуживала чего-то намного более светлого, чем тех отношений, которые всё равно никогда не привели бы их ни к чему большему, чем просто к проведённым вместе ночам.
Джон тяжело вздохнул, в то время как Вэль, облокотившись спиной на стену, при этом удерживая в руках пластиковый стаканчик с алкоголем, криво улыбнулась, окинув мужчину оценивающим взглядом. В узких чёрных джинсах и белой футболке, отлично подчёркивающей его хорошо сложенное тело, Джон выглядел весьма сексуально. Вэль невольно поймала себя на мысли, что несмотря ни на что, он привлекает её куда сильнее, чем кто-либо другой. Даже если этим другим был Джейме Ланнистер, с которым она коротала все свои последние холодные ночи.
– Выпьешь со мной? – предложила девушка, не переставая улыбаться.
Джон только сейчас заметил, что в другой руке, Вэль держала ещё один наполненный алкоголем стаканчик, который она сейчас и протянула ему. Пить совсем не хотелось, но он всё же кивнул, забирая его из её рук. После всего того, что происходило между ними в последние месяцы, стоило признать, Джон чувствовал себя весьма неловко в обществе бывшей подруги. Особенно после её столь внезапного, свалившегося словно снег на голову, признания в любви... Он никогда не хотел ранить её чувства ещё сильнее, чем уже сделал это несколько лет назад, но одновременно с этим, Джон не желал давать Вэль и лишних надежд на то, что однажды между ними действительно может быть хоть что-то.
Джон сделал несколько больших и быстрых глотков, стремительно осушив свой стаканчик. Алкоголь приятным теплом скользнул по горлу, помогая расслабить напряжённые мышцы. Вэль же отпила совсем немного, поморщившись от крепости напитка.
– Ты избегаешь меня? – словно невзначай поинтересовалась она, но внимательный и напряжённый взгляд блёкло-голубых глаз выдавал её с головой.
Джон тяжёло сглотнул. Слюна, отчего-то, стала слишком вязкой. Он совсем не хотел заводить этот разговор ни сегодня, ни в какой-либо другой день, но пытаться уходить от ответа и дальше, больше не имело никакого смысла.
– Я не избегаю тебя, Вэль. Просто... так будет лучше для нас обоих.
Вэль усмехнулась и возвела глаза к потолку. Как же это благородно и так сильно похоже на Джона! Вот только, у неё были все основания полагать, что всё то, что он сейчас говорит и делает – это отнюдь не ради неё, и даже не ради него самого. Одна из сестриц определённо вскружила Джону голову, и только от одной мысли об этом, Вэль становилось слишком тошно. Кто бы мог подумать, что правильный до кончиков пальцев Джон, однажды будет трахать собственную младшую сестру. Слава богам, что этой "счастливицей" стала хотя бы не малышка Арья, о которой он всегда отзывался с наибольшей нежностью и теплотой. Сансу же, кажется, он и вовсе никогда не упоминал в своих разговорах и воспоминаниях, словно её и вовсе не существовала в его жизни. До этих пор.
– Лучше... – Вэль усмехнулась и отвела свой взгляд, устремив его на танцующих под громкую музыку гостей, которые, казалось, и вовсе не замечали всего того, что сейчас происходило прямо рядом с ними. Людей никогда не интересовали чужие драмы. – Да что ты вообще знаешь о том, как будет лучше мне?
Где-то со стороны кухни раздался звон посуды, и Джон лишь искренне понадеялся на то, что это не Робб и Маргери, решившие выяснить свои отношения прямо на глазах у всех присутствующих. Он уже было дёрнулся в ту сторону, но резко передумав, остался на месте. Его взгляд метнулся в сторону второго этажа. Если Сансы не было и там тоже, то он больше не имел ни малейшего понятия, где вообще следует её искать.
Вэль же продолжала задумчиво смотреть прямо перед собой, крутя в руках наполовину полный пластиковый стаканчик. То, что предлагал ей Джейме... могла ли она на это пойти? Будет ли Джон с ней, если она поступит с ним таким образом? Впрочем, Ланнистер обещал, что Джон ничего не узнает. Это ведь просто невинная шалость...
Вэль крепче сжала в ладони свой стаканчик, отчего пластик затрещал, сминаясь под её пальцами. Она невольно вздрогнула от этого звука и словно сбросив с себя оцепенение, вновь взглянула на Джона. Он смотрел на неё в ответ и при этом выглядел столь виновато, что эта эмоция невольно воспринималась слишком наигранной. Способен ли он вообще чувствовать вину? Наверное, в этот момент они оба вспоминали тот злосчастный день, когда Джон столь бессердечно отверг её чувства, буквально втоптав их в грязь. Это было действительно больно... Ведь Вэль была просто влюблённой девушкой, которая слишком поздно поняла то, что тот, кого она любит, никогда не сможет принадлежать лишь ей. Да и мог ли хоть когда-то?
– Знаешь, мне пора, – Вэль отступила в сторону. – Поговорим потом, ладно?
Сорвавшись с места, и даже не дождавшись ответа на свой вопрос, она стремительно направилась прочь, намереваясь как можно скорее покинуть особняк. Ей нужно подумать. Очень хорошо подумать, перед тем как принять или же отвергнуть предложение Джейме Ланнистера... Джон же, проводив девушку задумчивым и даже несколько обеспокоенным взглядом, лишь устало прикрыл глаза и скользнул раскрытой ладонью по лицу. Он не стал её догонять, не видя в этом никакого смысла. Наверное, самым лучшим вариантом сейчас будет пустить всё на самотёк, надеясь, что ситуация разрешится сама собой. Джон уже сделал всё, что было в его силах, но он не мог заставить Вэль разлюбить себя, как не мог и заставить себя полюбить её... Тяжело вздохнув и поставив пустой пластиковый стаканчик на ступени, Джон продолжил свою прерванную дорогу на второй этаж, надеясь, что всё же сможет разыскать Сансу хотя бы там.
Музыка наверху звучала значительно тише, а людей, к счастью, оказалось гораздо меньше. Джон всё ещё помнил подобные вечеринки, которые так сильно любил устраивать Робб, когда они были ещё подростками, как помнил и то, что влюблённые парочки всегда крайне сильно любят уединяться в хозяйских покоях. Поэтому, обнаружив, что кто-то уже успел занять его собственную спальню для своих утех, он испытал чувство брезгливости, но совсем не был удивлён происходящему. Нужно будет только сменить простыни, как только весь этот кошмар закончится.
Дверь ведущая в комнату Сансы оказалась не заперта, но даже несмотря на это, Джон всё равно ощутил твёрдую уверенность в том, что вышвырнет из неё любого, кто решит войти туда без спроса. К счастью, внутри оказалось пусто. Не было даже самой хозяйки, и лишь в воздухе витал сладкий аромат её духов.
Взгляд Джона упал на прикроватную тумбочку, на которой лежал мобильный Сансы. Его экран загорелся, оповещая о приходе нового сообщения, но Джон поспешил отвернуться, не позволяя себе поддаться искушению и прочесть чужую переписку. Он никогда не позволит себе переступать границы личной жизни своей сестры.
Джон поджал губы, оглядываясь вокруг, словно надеясь отыскать хоть что-то, что могло бы ему указать, где именно следует искать столь внезапно пропавшую Сансу. Могла ли она просто сбежать от шумной вечеринки, при этом не сказав никому, куда именно она идёт?
Джон заметил, что дверца шкафа Сансы была слегка приоткрыта, и с того места, на котором он стоял, был отчётливо виден лежащий внутри него чемодан. Следом, взгляд мужчины переместила на аккуратно застеленную постель, поверх покрывала которой лежало шерстяноё платье, в которое его сестра была облаченна сегодняшним утром. А на комоде, стоящем у стены, вместе с остальными документами, лежал посадочный талон на самолёт на завтрашний рейс...
Губы Джона тронула горькая усмешка. Он бы солгал, если сказал о том, что рад отъезду Сансы. Он не хотел, чтобы она снова уезжала из своего
настоящего дома. Не хотел, чтобы она вновь покидала
его... Вот только, Джон знал, что не имеет никакого права даже попытаться её удержать. Это её выбор. Это её жизнь. И если возвращение обратно в Сан-Франциско – это именно то, чего хочет Санса; именно то, что сделает её счастливой, то Джон был готов это принять, проглотив собственную горечь и обиду. Он лишь хотел, чтобы Санса была по-настоящему счастлива... С ним или без него.
Позади раздались шаги и негромкий скрип открывшейся двери. Оборачиваясь, Джон надеялся застать позади себя Сансу, но едва сумел сдержать разочарованный вздох, когда вместо неё, застал на пороге Арью. Наверное, досада слишком отчётливо читалась на его лице, ведь губы младшей сестры изогнулись в усмешке.
– Я так понимаю, ты ожидал увидеть кого-то другого? – поинтересовалась она.
Отрицать это или же пытаться соврать, было бы крайне глупо. Арья знала его слишком хорошо, чтобы суметь распознать ложь ещё до того, как она сорвётся с его губ. Поэтому, лишь коротко кивнув и вяло улыбнувшись младшей сестре, Джон честно признал:
– Я искал Сансу. Ты не видела её?
При упоминании имени сестры, Арья словно изменилась в лице. Её брови нахмурились, сходясь у переносицы, а и так тонкие губы сжались в прямую линию. Тревога, опоясывающая Джона изнутри, стала ещё сильнее. Что-то определенно точно происходило, но он совсем не мог понять, что именно. Робб, Арья, а теперь и Санса... Складывалось такое ощущение, что они все участвуют в каком-то общем сговоре, в то время как он сам остался неудел. Что именно семья так отчаянно пыталась от него скрыть?
Арья, на миг опустив свой взгляд в пол, словно давая себе время на то, чтобы собраться с мыслями, вновь вскинула его на брата и постаралась действительно искренне улыбнуться. Только вот улыбка вышла... другой. Не такой, которую так сильно любил Джон. Не такой, как Арья всегда улыбалась ему в прошлом. И взгляд... она словно и смотрела на него совсем по-другому. Будто в этот миг они видели друг друга впервые в жизни. Словно перед ней сейчас стоял не её единокровный брат, а абсолютно чужой человек. Арья сжала кулаки так крепко, что короткие ногти до боли впились в кожу ладоней.
– Кажется, я видела как она поднимается на чердак, – наконец проговорила она, замечая, как Джон невольно дёрнулся в сторону выхода из комнаты, словно желая найти их сестру как можно скорее, но вовремя себя остановил. – У вас с ней всё в порядке? Я знаю, что вы никогда не ладили и, возможно, даже ненавидели друг друга...
– Всё хорошо, – Джон не дал сестре договорить, обрывая её на полуслове. – С тех пор изменилось слишком многое. Мы научились понимать друг друга. Научились признавать то, чего не хотели признавать тогда. И... я действительно люблю её. Между нами никогда не было настоящей ненависти.
Джон знал, что Арья не услышит в его словах ничего предрассудительного. Возможно, она даже обрадуется, узнав о том, что её брат и сестра наконец смогли поладить, забыв все старые обиды и отбросив былое непонимание. Ведь Арья никогда не заподозрит людей, которых знала всю свою жизнь, в чём-то столь порочном, как интимная связь. Никому из их семьи никогда даже не придёт в голову рассматривать их как любовников. По крайней мере, Джону искренне хотелось в это верить... Вот только, в серых, старковских глазах Арьи, блеснуло что-то странное, а вместо слов она лишь коротко кивнула, принимая его ответ.
Девушка спрятала ладони в карманах своих широких тёмно-зелёных брюк и вновь вскинула взгляд на Джона, смотря на него снизу вверх.
– Надеюсь, несмотря на всю свою любовь к выскочке Сансе, ты не стал любить меня меньше чем её? – с ухмылкой поинтересовалась Арья, всего на миг становясь самой собой.
Джон усмехнулся и ласково потрепал её по волосам, как делал это все те годы, сколько себя помнил. Арья не стала сопротивляться, позволив ему это сделать. Она лишь весело рассмеялась, и вынырнув у него из-под руки, легонько толкнула брата в грудь, вынудив его отступить на полшага назад. Они до сих пор любили дурачиться, даже несмотря на то, что давно перестали быть детьми и даже подростками. Ведь им всегда было крайне легко друг с другом. Они всегда чувствовали между собой эту братско-сестринскую связь, которую Джон никогда не ощущал между собой и Сансой. Возможно, именно поэтому он позволил себе в неё влюбиться... Санса всегда была для него просто девушкой: красивой, холодной, высокомерной, но одновременно с этим имеющей доброе сердце и ранимый характер. Они никогда не были братом и сестрой по-настоящему.
Слыша весёлый смех Арьи, Джон почувствовал, как тревога медленно отступает назад, уступая место спокойствию и умиротворения. Это всё ещё его Арья. И чтобы не тревожило его близких, они сейчас здесь. Ради него. Рядом с ним... Едва ли он смел просить о чём-то большем.
– Я люблю Сансу совсем по-другому, – наконец ответил Джон, ловя взгляд сестры своим. – Тебе не стоит переживать о том, что она займет твоё место в моём сердце.
– Я знаю, – проговорила Арья, слегка сторонясь и открывая проход. – А ты всегда останешься в моём, чтобы не случилось. Ты меня понял? – слишком серьёзным голосом спросила она, и дождавшись положительного кивка, продолжила: – Хорошо. А теперь иди. Санса уже слишком засиделась на пыльном чердаке в одиночестве. Давай же! Иди!
Кивнув, и окинув сестру последним задумчивым взглядом, Джон всё же послушно направился к выходу из комнаты Сансы, уже не замечая того, как Арья возводит глаза к потолку и крепко сжимает челюсти, пытаясь сдержать те слёзы, что грозились вот-вот пролиться из её глаз. Она так и не нашла в себе мужества рассказать ему всю правду... Его не нашёл и Робб. Возможно, это получится сделать у Сансы? Ведь выслушав сегодня рассказ сестры, она, так и не проронив ни слова, просто встала и ушла, словно услышанное и вовсе никак её не задело. Возможно, Арья бы даже подумала о том, что Сансе действительно всё равно, но видя их отношения с Джоном сейчас, спустя девять лет минувших с их последней встречи, она была готова поклясться, что это не так. Сансе есть дело до того, что происходит в его жизни. Но тогда почему даже ни один мускул не дрогнул на её лице? Что она испытала на самом деле? Облегчение? Страх? Обиду? Санса всегда умела крайне хорошо скрывать свои истинные эмоции, оставаясь для всех окружающих непроницаемой леди...
Джон же, вновь оказавшись в коридоре, стремительно направился к лестнице, ведущей на чердак. Трухлявые половицы громко скрипели и прогибались под его весом, грозясь и вовсе однажды обрушиться, превратившись в жалкие щепки. Дверь, ведущая на чердак, оказалась плотно закрыта, и застыв рядом с ней, Джон нерешительно ударил по её глади костяшками пальцев, словно спрашивая разрешения, может ли он туда войти. В любом случае, ему не хотел врываться в личное пространство Сансы столь внезапно и бесцеремонно. Вот только, ответа так и не последовало. Может быть её и вовсе уже там нет? Джон тяжело вздохнул и уже более решительно ухватился за ручку двери, проворачивая её, тем самым заставляя замок негромко щелкнуть. Дверь приоткрылась с тихим скрипом несмазанных и уже давно проржавевших петель.
– Санса? – негромко окликнул он.
Чердак был погружён во мрак. Не горела даже одинокая лампочка, висящая под потолком, но даже несмотря на это, Джон сразу заметил свою сестру. Она стояла у самого окна, обняв себя за плечи ладонями, и наблюдала за тем, как за стеклом медленно кружатся тысячи белоснежных снежинок, оседающих на землю, покрывая её снежным полотном. Услышав его голос, Санса неспешно обернулась, а её губы исказились в неком подобие улыбки.
– Джон.
Мужчина шагнул вперёд, осторожно прикрыв за своей спиной хлипкую деревянную дверь. Громкая музыка, играющая на первом этаже, здесь казалась практически неслышимой, как и голоса людей. Всего на миг можно было представить, что они снова остались совсем одни. В последний раз... Ведь уже завтра, Санса покинет Фэрбенкс и едва ли она захочет вернуться сюда однажды вновь.
Джон, несколько быстрее чем следует, преодолел разделяющее их с Сансой расстояние, вставая напротив сестры. Его взгляд скользнул по её лицу, даже при тусклом свете, проникающем на чердак через окно, заметив её покрасневшие словно от слёз глаза.
– Ты в порядке? – с беспокойством спросил он, вскидывая руку, чтобы прикоснуться к её щеке, но словно передумав, резко сжал пальцы в кулак.
Санса качнула головой, поджимая дрожащие губы. Она так сильно хотела рассказать ему абсолютно всё! Хотела сказать, что она совсем не в порядке! Что вся её семья, черт возьми, не в порядке! Сколько же лет они все жили во лжи... Но почему? Почему отец молчал все эти годы? Почему скрывал ту правду, которая меняла так многое? Сердце Сансы сжалось от тоски и жалости, когда она поймала обеспокоенный, полный искреннего недоумения взгляд Джона. Её ладонь легла на его грудь, чувствуя, как под ней размеренно бьётся сердце.
Вместо ответа, Санса придвинулась ещё чуть ближе, практически касаясь своими губами губ мужчины, дразня его, но пока не давая большего. Её пальцы скользнули чуть ниже по его груди, касаясь кожаного ремня, а после и ширинки джинс, тем самым вынуждая Джона втянуть воздух сквозь плотно сжатые зубы.
– Санса... – предостерегающе проговорил он, изо всех сил борясь с тем вспыхивающим словно факел желанием, которое одолевало его в те моменты, когда сестра оказывалась непозволительно близко к нему. – В доме полно народу...
Но Санса лишь качнула головой и слабо улыбнулась, вскидывая руку и проникая ладонью в смоляные кудри брата, пропуская их через пальцы и наконец прижимаясь своими губами к его.
– Но здесь никого нет, – чуть отстранившись, прошептала она, чтобы через миг увлечь его в новый поцелуй. Горький и сладкий одновременно.
Ладони Джона легли на талию девушки, слегка толкая её назад, вынуждая прижаться спиной к подоконнику. Окно всё ещё было слегка приоткрыто, будучи удерживаемым лишь горшком полным сухой земли. Сквозь небольшую щель, внутрь чердака врывался морозный осенний воздух, но сейчас, разгорячённые тела молодых людей и вовсе не ощущали холода. Прижимаясь друг к другу непозволительно близко, позволяя себе неприемлемые прикосновения и поцелуи, они слишком сильно рисковали быть застуканными кем-нибудь крайне любопытным, решившим наведаться на чердак в самый разгар вечеринки.
Губы Джона вновь прижались к губам Сансы, увлекая её в новый, более страстный и продолжительный поцелуй. Его язык настойчиво проник к ней вот, в то время как ладони девушки забрались под футболку Джона, поглаживая его рельефный пресс, слегка царапая кожу ногтями. Поцелуи брата заставляли её хотя бы на миг забыть о том, о чём совсем недавно ей поведала Арья. Его прикосновения позволяли поверить в то, что всё ещё у них будет в порядке... Однажды обязательно будет... Но сил рассказать Джону всю правду прямо сейчас, она так и не смогла в себе найти. Арья сказала, что они сделают это завтра. Все вместе. Они будут рядом с Джоном в этот момент, поддерживая его и помогая пережить шокирующую правду, буквально выбивающую из-под ног всю почву. Оставалось только надеяться на то, что после того, как правда вскроется, он всё ещё будет нуждаться в них...
Губы Джона соскользнули чуть ниже, осыпая поцелуями подбородок сестры, лаская губами и языком её шею и ключицы, заставляя Сансу судорожно вдыхать и негромко постанывать, едва сдерживая более громкие и бестыдные стоны. По её телу прошли сотни приятных мурашек, а внизу живота завязался крепкий сладостный узел. Между ног и вовсе всё пульсировало от желания, но Джон был прав, им не стоит увлекаться слишком сильно, когда внизу так много гостей. Когда совсем рядом находятся Робб и Арья...
Санса отстранилась первой, прижав ладонь к скуле брата, чувствуя, как колется его жёсткая щетина, царапая ей кожу. Её взгляд поймал его: возбуждённый, голодный, по-животному хищный. Девушка провела кончиком языка по своим слегка припухшим губам и медленно выдохнула.
– Я бы не отказалась выпить.
Напиться прямо сейчас, было самым большим из её желанием. Хотелось выпить так много, чтобы забыть обо всём на свете хотя бы на один короткий вечер. Чтобы позволить себе расслабиться и отключиться, выгнав из головы множество пугающих и неправильных мыслей. Но даже одна мысль о том, что это её последний вечер с Джоном, вынудила Сансу отказаться от столь заманчивой идеи. Ведь она действительно собиралась запомнить его, а не стереть из памяти под натиском алкоголя...
Джон всё ещё тяжело дышал, явно пытаясь справиться с охватившим его возбуждением, но всё же коротко кивнул и постарался улыбнуться. Его ладонь нашла ладонь Сансы, сжав её, и нежно погладив тыльную сторону подушечкой большого пальца. Он слегка потянул сестру на себя, отступая к двери, ведущей с чердака.
– Думаю, мы сможем найти немного выпивки на кухне, если, конечно, Робб уже не добрался и до моих запасов тоже. Около получаса назад, он, кажется, уже был достаточно пьян.
Губы Сансы тронула печальная усмешка, а в голубых глазах отразилась грусть. Наверное, Робб, как и она сама, просто хотел забыться, напиться до беспамятства и провести эту ночь в покое, ведь открывшаяся перед ним правда, наверняка потрясла его ничуть не меньше чем сестёр, хоть он и держался напорядок лучше их.
Двигаясь вниз по лестнице чуть впереди, Джон крепко удерживал Сансу за руку, словно боясь, что может её потерять. Никто из присутствующих не обращал на них никакого внимания, и лишь изредка сквозь общий шум раздавались выкрики с поздравлениями, адресованные имениннику. Впрочем, большинство из гостей уже были достаточно пьяны для того, чтобы с чистой совестью даже не замечать его, продолжая веселиться дальше.
Как же шумно... Санса невольно скривилась, ухватываясь второй рукой за предплечье Джона, позволяя ему вести себя вперёд. Они с трудом добрались до кухни, которая, к счастью, оказалась абсолютно пуста. Робб и Маргери уже наверняка присоединились ко всем остальным веселящимся в гостиной или же на заднем дворе особняка, где разгорячённые гости, даже несмотря на паршивую погоду, пытались хоть немного освежиться.
Прикрыв за собой дверь, Санса окинула кухню изучающим взглядом. На полу валялось несколько пустых бутылок из-под пива, а также множество рассыпанных и раздавленных снеков. Даже при виде такой еды, её желудок неприятно скрутило, напоминая о том, что она абсолютно ничего не ела ещё со вчерашнего вечера.
Выпустив ладонь Сансы из своей, Джон шагнул к холодильнику, надеясь, что сможет отыскать что-нибудь съестное там, но не считая недельной картошки фри и двух кусочков зачерствевшей пиццы, полки оказались абсолютно пусты. Они не готовили уже несколько дней, перекусывая в кафе или покупая еду быстрого приготовления, тем самым позволив холодильнику стремительно опустеть. Не осталось даже уцелевших после "сладкой войны" лимонных пирожен, – только крошки и осколки разбитой тарелки.
Санса разочарованно вздохнула.
– Я жутко голодна.
– Я попытаюсь найти для тебя что-нибудь съедобное, – Джон захлопнул дверцу холодильника и шагнул к одному из кухонных шкафчиков.
Распахнув его дверцу, он принялся переставлять и рассматривать множество баночек и коробок, хранящихся внутри него, пытаясь найти хоть что-то подходящее для перекуса. Вот только, кажется, там не было ничего, кроме сухих круп и пачки макарон.
Облокотившись локтями на столешницу, Санса с любопытством наблюдала за действиями брата, при этом криво улыбаясь. Её взгляд невольно цеплялся за то, как напрягаются и перекатываются мышцы Джона, когда он делает то или иное движение. Девушка прикусила нижнюю губу и хмыкнула. В памяти невольно вспыхнули воспоминания о том, что именно он делал этими руками с её телом в их наиболее страстные и жаркие ночи...
Джон, вышвырнув из шкафчика ещё несколько коробок, наконец удовлетворённо улыбнулся и повернулся к сестре с выражением полнейшего триумфа на лице. В руках он держал непочатую бутылку виски и небольшой пакетик с шоколадными конфетами. Первое всегда лежало на тот случай, если отчаяние накатит на него очередной непреодолимой волной и Джону будет просто необходимо забыться, в то время как второе осталось со времён прошлогоднего Хэллоуина.
– Возможно, это не самая лучшая еда...
– То что нужно!
Выхватив у брата из рук пакет со сладостями, Санса вывалила его содержимое на стол, в то время как Джон занялся откупориванием бутылки.
Со стороны гостиной послышался весёлый визг и множество говорящих наперебой голосов. Кажется, гости действительно крайне хорошо проводили сегодня время. Вот только, присоединяться к всеобщему веселью, Джон и Санса совсем не хотели. Напротив, они бежали от него, желая побыть лишь вдвоём друг с другом.
Вытащив из верхнего шкафчика два бокала и разлив по ним виски, Джон нашёл в морозилке контейнер со льдом, бросив по паре кубиков в напиток. Лёд со звоном ударился о стеклянные стенки.
– Не слишком крепко? – поинтересовался Джон, протягивая сестре один из бокалов.
Санса лишь пожала плечами, наконец закончив распаковывать конфету, и отломив от неё небольшой кусочек, сразу же отправила его себе в рот. Слишком сладко, но разыгравшийся голод был готов заставить её съесть ещё с полсотни таких.
– Должна предупредить: я очень быстро пьянею, – закончив жевать проговорила Санса и забрала из рук брата протянутый бокал.
– Буду иметь ввиду.
Она поймала его взгляд своим и мягко улыбнулась, стараясь из-за всех сил выкинуть из головы недавние слова Арьи. Они вернутся к этому разговору завтра, а сегодня, им всем следовало позволить себе хорошенько отдохнуть.
Санса ступила на полшага вперёд, и не прекращая улыбаться, прошептала:
– С днём рождения тебя, Джон.
Она осторожно ударила своим бокалом о его, но звон стекла растворился в шуме музыки и голосов, раздающиеся из-за прикрытой двери, ведущей из кухни в холл. Джон первым осушил свой бокал, при этом даже не поморщившись, в то время как Санса, сделав всего несколько небольших глотков, невольно поперхнулась, чем вызвала у брата усмешку. Она определённо не привыкла к столь крепким, скорее даже мужским напиткам.
Джон, осторожно распаковав ещё один шоколадный батончик, протянул его Сансе, смотря на неё со смесью жалости и одновременно с этим, едва сдерживаемым весельем, плещущимся в глубине его тёмно-карих глаз.
– Вот, возьми. Съешь его. Горло будет печь не так сильно.
Благодарно кивнув и последовав совету брата, Санса откусила небольшой кусочек шоколада, сглотнув его и практически сразу ощутив облегчение. Джон же плеснул себе в бокал ещё немного виски, выпив его так быстро, словно это была обычная содовая. Впрочем, второй глоток показался Сансе уже не столь отвратительным, но даже несмотря на это, он так и не смог вызвать у неё чувства восторга. Последовав примеру Джону, она всё же заставила себя осушить весь бокал до дна, а после подтолкнула его слегка вперёд, желая получить вторую порцию. В любом случае, может напиться до чёртиков было не такой уж и плохой идеей?
Дверь, ведущая на кухню, не была заперта слишком плотно, но, к удивлению молодых людей, за последние пятнадцать минут, что они уже успели провести здесь исключительно вдвоём, никто так и не попытался сюда войти. Впрочем, это было даже к лучшему.
Санса сделала ещё несколько глотков крепкого напитка, чувствуя, как он обжигающе скользит по её горлу, вызывая головокружение. Даже после такого малого количества выпитого, она уже чувствовала лёгкое опьянение, наконец приносящее с собой успокоение и ощущение веселья. Словно с плеч свалился тяжкий груз... Сегодняшнее нервное истощение, определённо отняло у неё немало сил.
Закусив нижнюю губу, Санса выудила из пакета ещё одну конфету, принявшись разворачивать её никак не слушавшимися пальцами. Джон наблюдал за этим снисходительным, но всё же достаточно нежным взглядом. Сдержав порыв помочь ей в столь простом деле, он лишь скрестил крепкие руки на груди и улыбнулся правым уголком губ.
Негромко выругавшись, пробормотав себе под нос что-то вроде "пекло", Санса наконец справилась с упрямой обёрткой и довольно отбросив её в сторону, вскинула взгляд на Джона. Она игриво прищурила глаза.
– Разделишь её со мной?
Но прежде, чем Джон успел протянуть вперёд руку, Санса поспешно зажала конфету между губ и вызывающе вскинула брови. Её голубые глаза озорно блестели, а щёки покрылись румянцем.
Очаровательно пьяная, – наверное, Джон мог охарактеризовать её сейчас лишь только так.
– Забери, – не размыкая губ, проговорила Санса, выжидающе смотря на брата.
Джон слабо улыбнулся и склонил голову набок, понимая, чего именно хочет от него сестра. Вот только, это было не самой хорошей идеей.
– За дверью множество народу, не забыла?
Санса фыркнула, словно он только что сказал ей какую-то глупость. Она переступила с ноги на ногу и невольно пошатнулась, почувствовав резкое головокружение, но Джон ловко подхватил её под локоть, положив вторую ладонь на талию, не позволяя упасть.
– Осторожнее, – теперь он выглядел обеспокоенным.
В таком состоянии Сансе следовало отправиться в свою постель и хорошенько вздремнуть, ведь, кажется, она проспала сегодня лишь пару коротких часов, учитывая их ночное столкновение в коридоре. Завтра же ей и вовсе предстоит провести многочасовой перелёт до Сан-Франциско, отчего эта идея казалась ещё более здравой. Ведь путешествовать с похмельем, не самая удачная мысль. Но сейчас, смотря на сестру, Джон был готов поспорить, что она ни за что не сдастся, пока не получит желаемое. Упрямая девчонка...
– Хорошо, – он сжал её запястье чуть сильнее и рывком дёрнул на себя, буквально заставляя Сансу врезаться в свою грудь. – Твоя взяла.
Он наклонился к её губам, осторожно откусывая половину конфеты, которой она так отчаянно его дразнила, а после, так безрассудно и так глупо, увлёк сестру в поцелуй, сминая её податливые губы своими. Если сейчас кто-то войдёт на кухню, то обратного пути у них уже больше не будет. Им следует быть осторожнее. Им следует не забывать о том, кем именно они приходятся друг для друга. Кем другие считают их... Но сейчас, когда голос разума заглушался голосом алкоголя и отчаянным криком желания, молодые люди были не в силах себя контролировать.
Санса дышала тяжело и прерывисто, чувствуя, как ладонь Джона скользит по её животу, а после накрывает собой небольшую упругую грудь, лаская её через плотную ткань свитера и нижнего белья.
– Хочешь снова заняться сексом прямо здесь? – с усмешкой поинтересовался он, второй ладонью сжимая девичьи ягодицы.
Санса слегка пихнула его в грудь, вынуждая отступить и скорее машинально стёрла кончиками пальцев свой блеск с его губ. Она качнула головой.
– Думаю, мы могли бы найти более уединённое место. Возьмём твою машину?
На лице Джона проскользнуло неодобрение и он отрицательно качнул головой.
– Не самая удачная идея. Я уже выпил и...
Но прежде, чем он успел закончить, Санса вновь прижалась к его губам, запуская пальцы в смолянистые кудри, слегка оттягивая их назад. Этот поцелуй продлился всего лишь пару секунд, но даже их было достаточно для того, чтобы вскружить голову Джону окончательно. Казалось, он был готов выполнить любую просьбу своей сестры, если она попросит его
так снова...
Отстранившись, Джон заглянул Сансе прямо в глаза, замечая в них помимо полыхающего возбуждения, проблески тоски и чего-то ещё, но чем именно это было, он так и не смог понять. Вскинув руку, мужчина осторожно заправил сестре за ухо выбившуюся из хвоста прядку волос. Она же перехватила его ладонь, нежно сжав её пальцами и негромко проговорила:
– Давай просто уйдём отсюда.
Джон кивнул.
– Да, давай просто уйдём.
Казалось, в гостиной наконец стало чуть меньше народу, но было всё ещё слишком шумно и крайне грязно. Возможно, завтра им придётся нанимать клининговую службу, чтобы вычистить весь этот беспорядок. Первой Джон заметил Арью. Она сидела на диване, подогнув под себя ноги и держала в руках уже полупустую бутылку с пивом. Его младшая сестра о чём-то лениво болтала с Джендри, в то время как он сам, похоже, был крайне увлечен этой беседой. Или же, скорее, своей собеседницей. Джон едва сдержал усмешку. Бармену Джендри едва ли окажется по зубам его сестрёнка. Впрочем, возможно, он слишком его недооценивал, ведь уже в следующий миг, губы Арьи растянулись в широкой улыбке, означающей, что парню удалось её рассмешить. А это удавалось далеко не каждому.
Джон невольно вздрогнул, когда почувствовал, как Санса нашла и сжала его ладонь, переплетая их пальцы. Слишком открытый жест, который они едва ли могли себе позволить при посторонних. Особенно при своих сестре и брате. Но, казалось, в этот момент Сансе было абсолютно всё равно на то, что подумают окружающие. Вскоре у них и вовсе не будет оснований закидывать их камнями за эту порочную связь...
Санса прильнула к Джону, терзаясь лишь одной единственной мыслью, которая сводила её с ума вот уже как несколько последних часов. Когда он узнает... Если он узнает... Слова Арьи слишком ясно звучали в её голове:
"Робб хочет повременить с правдой. Он боится, что Джон не сможет её вынести. Нам самим удалось сделать это с большим трудом. И я с ним согласна. Но мы прислушаемся к твоему мнению. И если ты решишь, что Джон должен знать, то мы расскажем ему всё завтра. Все вместе". Слишком большую ответственность Робб и Арья свалили на её плечи. Она не имела права решать всё сама. Она не могла распоряжаться тем, что на самом деле принадлежало исключительно Джону. Он заслуживал знать правду... И лишь тихий, насмешливый голос внутри, неустанно повторял о том, что желая рассказать ему эту правду, она думает в первую очередь о себе самой, и только после этого о своём единокровном брате...
Джон обнял сестру за плечи, пропуская её перед собой к выходу, одновременно с этим подхватывая с вешалки свою куртку и её пальто, при этом даже не замечая пристального взгляда светло-голубых глаз, наблюдающего в этот миг за ними.
Робб нахмурился и повёл челюстью, наблюдая за тем, насколько нежны друг с другом его брат и сестра. Он заметил это ещё сегодняшним днём, не придав всему этому никого значения изначально, но теперь... почему они ведут себя совсем не так, как должны? Он знал их всю свою жизнь, чтобы быть уверенным в том, что их взаимоотношения складываются совсем не так, какими могут быть взаимоотношения сестры и брата. Лишь слепой не заметил бы их взглядов, которые они бросали друг на друга; не заметил бы эти мимолётные, практически невесомые прикосновения, словно даже столь незначительный телесный контакт, приносил им успокоение. Робб слишком отчётливо ощущал неловкость, которая буквально витала в комнате, когда эти двое оказывались рядом друг с другом. Что между ними, черт возьми, вообще происходит? Робб не знал, но ему определённо точно не нравилось всё то, что видели его глаза. Он отчаянно гнал от себя неправильные мысли, но они продолжали лезть в его голову, разрастаясь в ней словно сорняки.
Робб сжал и разжал кулаки, наблюдая за тем, как за Джоном и Сансой сомкнулась входная дверь. Его сестра пережила неудачный брак, в то время как его брат несколько лет назад потерял свою жену. Они оба зализывали свои глубокие раны, и именно это могло толкнуть их в объятия друг друга, но всё это было чёртовски неправильно... Робб всего на миг прикрыл глаза и глубоко вдохнул, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту. Возможно, это затуманенный алкоголем мозг толкал его на слишком неправильные и даже безумные мысли, но избавиться от них было практически невозможно. Он должен выяснить всё прямо сейчас. Сию же секунду, пока не стало слишком поздно... Робб уже было шагнул по направлению к выходу, как слишком неожиданно, кто-то ухватил его за запястье, не позволяя уйти.
– Уже сбегаешь? – это была Маргери.
Обольстительно улыбнувшись, она бросила короткий, обеспокоенный взгляд в сторону входной двери, а после вновь перевела его на Робба.
– Мне нужно... – начал он, но Маргери не дала ему договорить.
Сжав свои пальцы вокруг его запястья ещё крепче, она потянула бывшего возлюбленного в центр гостиной, уводя его как можно дальше от выхода. Обвив его шею руками, при этом слегка приподнявшись на носочки, Маргери прижалась своей грудью к его, мысленно осознавая, что впервые находится так близко к Роббу с момента их разрыва...
– Давай потанцуем! Это отличный вечер!
Находясь в тёплых и давно забытых объятиях Маргери, Робб не мог сопротивляться её чарам и поэтому позорно сдался, позволяя ей увлечь себя в медленный танец, даже несмотря на то, что для этого, сейчас играла совсем не подходящая музыка. Робб лишь мысленно пообещал себе, что поговорит с Джоном и Сансой чуть позже. Он сделает это утром...
Улыбка Маргери погасла в тот же миг, как только Робб перестал видеть её лицо. Она вновь метнула свой взгляд в сторону выхода, пытаясь обуздать разгорающийся внутри неё гнев. Что эти двое вообще творят!? Им несказанно повезло, что это именно она решила заглянуть на кухню получасом ранее, при этом увидев там то, чего никто и никогда не должен был увидеть... Едва ли бы кто-либо другой оказался столь же лоялен ко всему происходящему, как она.
Маргери не была слепа, чтобы не замечать того, что между Джоном и Сансой определённо точно что-то происходит, но даже она не была готова к тому, что увидела сегодня на кухне. Одно дело испытывать что-то запретное и столь неправильное, но совсем другое – поддаться своим желаниям.
Робб закружил бывшую подругу в танце, на какое-то время забывая обо всем на свете, но завтрашнее утро расставит всё по своим местам...
***
Тысячи искрящихся в свете фонарей снежинок кружились в воздухе, опускаясь на землю мягким пуховым покрывалом. Ещё недавняя достаточно скверная погода, сопровождаемая холодным пронизывающим ветром, сменилась лёгким морозцем, от которого слегка щипало кожу лица, а щеки покрывались здоровым румянцем.
Ладонь Джона, сомкнувшаяся на холодных пальцах Сансы, приятно согревала, даруя не только тепло, но и чувство защищённости. Рядом с ним она переставала бояться демонов прошлого, не боялась Джейме, не боялась смотреть в завтрашний день. Уходили абсолютно все страхи, кроме одного, что затаился где-то глубоко внутри, разрывая душу на части. Когда правда вскроется, останется ли Джон рядом с ней? Рядом с их семьёй? Ведь он прожил слишком много лет во лжи, уверовав в ту правду, о которой твердил отец, и которую сквозь зубы шипела мачеха. Что если узнав всю правду, он решит отречься от своей семьи? Решит вычеркнуть их всех из своей жизни? Даже одна мысль об этом, пробуждала дикую панику, охватывающую каждую клеточку тела Сансы. Она должна поговорить с отцом. Должна понять, почему он скрывал всё это так много лет? Возможно, Джон позволит ей находиться рядом, когда он сам решит задать Нэду все эти вопросы. Оставалось лишь только надеяться на то, что теперь отец будет готов рассказать своим детям абсолютно всю правду. Не утаивая ничего. Но интересно, была ли эта правда известна и матери тоже? Ведь она не могла не знать... Но тогда почему Кейтилин всегда была столь жестока?
Санса прижалась к плечу Джона словно ластящийся котёнок, одновременно с этим забравшись рукой под его куртку и нежно погладив ладонью спину мужчины. Она собиралась сделать для него этот вечер действительно особенным. Тихим и мирным, не несущим в себе горестей и печалей. Пусть Джон запомнит его таким. Пусть воспоминания о нём согреют мужчину в завтрашнюю холодную и тяжёлую ночь...
– Куда мы идём? – поинтересовалась Санса, вскинув взгляд на брата.
Ведь отказавшись от безрассудной идеи садиться за руль в состоянии хоть и лёгкого, но всё же алкогольного опьянения, молодые люди решили просто прогуляться по окрестностям Фэрбенкса, наслаждаясь ночной тишиной и теми крохами времени, которые они могли провести исключительно друг с другом. Наверняка, Маргери придёт в ярость, когда поймёт, что они просто сбежали с той вечеринки, которую она планировала до мельчайших подробностей несколько долгих месяцев. Она потратила на неё слишком много времени и сил, надеясь встряхнуть своего лучшего друга от осенней хандры. Впрочем, стоило признать, Сансе, столь внезапно приехавшая в старый дом своей семьи, удалось сделать это куда быстрее. Рядом с ней, Джон словно вновь становился самим собой. Он переставал выглядеть как человек, на чьи плечи свалилось слишком много проблем и несчастий. Он вновь выглядел живым. И если бы хоть кто-нибудь знал, насколько живой себя чувствовала сама Санса рядом с ним... Джон словно бросал ей вызов. Позволял совершать необдуманные поступки. Давал возможность быть самой собой. Ведь именно этого ей никогда не хватало в браке с Джейме Ланнистером. Ведь Джейме... он был идеален. Он обладал прекрасными манерами и практически никогда не совершал ошибок. Покрытый обманчивым лоском, с сияющей улыбкой на устах, иногда он и вовсе напоминал Сансе игрушечного кена: красавец снаружи, но абсолютно пустой внутри.
Джон, поймав взгляд Сансы своим, лишь пожал плечами, и поднося её ледяные пальцы к своим губам, невесомо поцеловал их, одновременно с этим, согревая окоченевшие подушечки своим тёплым дыханием.
– Так далеко, как только сможем, – просто ответил он, мягко улыбнувшись.
– Сбежим ото всех и больше никогда не вернёмся? – в голубых глазах блеснуло веселье, но где-то глубоко внутри, Санса действительно этого хотела.
Джон негромко рассмеялся и привлёк сестру ещё ближе к себе, одной рукой обнимая её за плечи, а второй продолжая отогревать замёрзшую девичью ладонь.
– У меня в кармане лишь две сотни долларов. Едва ли мы сможем сбежать надолго, но давай сделаем это хотя бы на одну короткую ночь.
Санса согласно кивнула. Это предложение было весьма и весьма заманчивым, и лишь глупец решил бы от него отказаться. Медленно выдохнув через рот, она заинтересованно наблюдала за тем, как белое облачко пара стремительно рассеивается в морозном воздухе. Совсем скоро наступит Рождество... Оно было любимым праздником в году у Старков. Мальчишки с отцом всегда наряжали огромную ёлку, в то время как девочки помогали маме на кухне. Дом наполнял запах ели и имбирного печенья, а приятный треск поленьев в камине, лишь дополнял уютную атмосферу. Чудесное время, в которое хотелось вернуться больше всего на свете.
Санса поправила то и дело съезжающий ворот своего пальто. Улицы Фэрбенкса уже были готовы к скорому рождеству. Всё вокруг было украшено тысячами ярких огоньков, отчего парки и аллеи казались ещё более сказочными и завораживающе красивыми.
Окружающая тишина нарушалась лишь негромкими голосами молодых людей и их действительно искренним чистым смехом, пробуждающим тепло в груди. Джон и Санса просто шли вперёд по аллее, говоря обо всём на свете, впервые ощущая себя настолько свободными и счастливыми. Они уже давно были близки физически, но эмоционально, кажется, впервые. Может молодые люди и не обсуждали сейчас щепетильных тем, стараясь избегать их, и предпочитая говорить о всяких глупостях, но в этот миг, это и вовсе было им ни к чему. Зачем усложнять всё ещё сильнее? Ведь это была их последняя ночь...
Джон увлечённо рассказывал сестре о том, насколько тяжёлой оказалась его учеба в медицинском колледже и как много раз он был на грани того, чтобы бросить всё, собрать свои вещи и покинуть кампус. Но мысли о Бране никогда не позволяли ему этого сделать. Он ведь дал ему обещание... Однажды, Джон сказал младшему брату о том, что обязательно поможет ему подняться на ноги, и даже спустя столько лет, он не отказывался от своих слов, хоть и понимал, насколько бессилен перед недугом Брандона. И Санса верила каждому слову брата, но... она была практически полностью уверена в то, что решение Джона продолжить учёбу дальше, зависело не только от того обещания, которое он дал Брану. Возможно, где-то глубоко внутри, Джон просто не хотел возвращаться обратно домой. В то место, где он всегда чувствовал себя лишним. Чужим. Не таким как все. Мысль об этом сжала сердце Сансы словно в тисках. Возможно, Джон чувствовал всё изначально... Возможно, он понимал намного больше, но отказывался признаваться в этом даже самому себе...
Когда Джон закончил говорить, Санса поняла, что, наверное, теперь настала и её очередь открыться. Возможно, расскажи она хотя бы часть того, что копилось в её душе, ей станет действительно легче. А если даже и нет... Что ж, по крайней мере она будет знать, что попыталась.
– Всю свою юность я провела рядом с Джейме, – негромко проговорила Санса, чувствуя, как Джон невольно напрягся, когда она произнесла имя своего супруга. – Я не почувствовала студенческой жизни. Пропустила все вечеринки, сменив их на светские рауты. Не курила травку и пила лишь исключительно дорогой алкоголь. Наверное, в этом нет ничего плохого. Я просто повзрослела намного раньше, чем большинство из нас, но иногда, оглядываясь назад, я сожалею, что не могу вернуться обратно в прошлое и изменить свою судьбу.
Джон остановился, вынуждая Сансу сделать тоже самое. Она повернулась к нему лицом и слегка склонила голову набок, позволяя своим губам расплыться в слабой, печальной улыбке. То, о чём она грезила в юности, стало для неё "золотой клеткой" во взрослой жизни. Это было словно жестокой насмешкой судьбы, из которой Сансе пришлось вынести свой собственный урок.
– Ты сожалеешь о своём прошлом? – поинтересовался Джон, и в эти мгновения, его лицо стало слишком серьёзным. Тёмные глаза, казалось, стали практически чёрными, а губы сжались в прямую линию.
Санса повела плечами, ощущая лёгкую толику грусти, охватывающую её сердце. Сожалела ли она? Возможно. Но в её жизни было всё, что она пожелает. Джейме был щедрым супругом, готовым выполнить практически любой каприз своей жены. Он дал ей абсолютно всё и даже больше. Можно ли жаловаться на такое? Вот только, как оказалось, в жизни нужен не волшебник, способный исполнить любое твоё желание, а любящий человек, способный подарить тебе свою искренню любовь. Вот чего ей так сильно не хватало во все последние годы брака с Джейме: любви... Искренней и чистой. Той, где не стоило опасаться быть преданной и обманутой.
Вскинув руку, Санса осторожно положила ладонь на скулу Джона, нежно её погладив и скользнув подушечкой большого пальца по приоткрытым губам мужчины.
– Я сожалею о многом, но судьба позволила мне вернуться обратно сюда. Она дала мне второй шанс, чтобы я смогла всё исправить, и я больше не хочу его упускать.
Они одновременно подались навстречу друг к другу, сливаясь в осторожном и нежном поцелуе. Облачки пара то и дело выскальзывали из-за их приоткрытых губ, но близость прижатых друг к другу тел могла согреть даже в самую холодную ночь, не позволив продрогнуть до костей.
Уперевшись своим лбом ко лбу Сансы, Джон медленно выдохнул, позволяя себе улыбнуться. Искренне. Если Санса была готова использовать свой второй шанс, то и он тоже больше не позволит себе отступить. Отец всегда говорил о том, что стоит отпускать то, что ты любишь. Но было ли это действительно правильно? Возможно, иногда, лучшим выходом было бороться до самого конца...
– Ты совсем замёрзла, – негромко проговорил Джон, коснувшись кончиками пальцев её подбородка.
Санса совсем не ощущала холода до его слов, но сейчас пальцы и щеки неприятно закололо, а губы показались слишком сухими и обветренными. Вот только, даже несмотря на это, возвращаться обратно домой прямо сейчас хотелось меньше всего на свете. Они ведь собирались сбежать на одну короткую ночь, не так так? Санса же молила всех Старых и Новых Богов о том, чтобы она не заканчивалась как можно дольше.
И словно прочитав её мысли, Джон, слегка отстранившись, глухо произнёс:
– Я не хочу возвращаться обратно. Но я знаю одно место, где мы могли бы хоть немного согреться. Идём?
Санса безропотно последовала прямиком за ним. Она сделала это сейчас и была готова поступать так абсолютно всегда. Она последует за Джоном куда угодно... Ведь, казалось, он был единственным, кому Санса всё ещё могла доверять...
Его ладонь вновь крепко сжала её узкую ладошку в своей, а тихий хриплый голос, словно колыбельная для младенца, успокаивал и заставлял внимать каждому произнесённому слову. Джон вновь говорил о чём угодно. О своей работе, о излюбленной ещё со школьной поры игре в американский футбол, о том, какой была его жизнь все последние девять лет, но при этом продолжая избегать любых упоминаний о своей покойной супруге. Наверное, в какой-то момент могло показаться, что Джон просто не хочет о ней вспоминать, что она абсолютно ничего для него не значила, но Санса знала, что на самом деле, это далеко не так. Он любил её. Может как-то по-своему, как-то совсем по-другому, но любые упоминания о ней, до сих пор причиняли Джону слишком много боли. Чувство вины ни на миг не оставляло его на протяжении всех последних лет...
Молодые люди наконец преодолели всю аллею, оказываясь на главной улице, где в свете фонарей, на противоположенной стороне дороги, можно было заметить небольшой, припаркованный у обочины, фургончик, который, к удивлению Сансы, работал даже ночью. Она помнила, что в далеком детстве, в точно таком же фургончике, летом всегда продавали самое вкусное мороженое, которое только было можно раздобыть в Фэрбенксе. Они частенько прибегали сюда вместе с Арьей и Роббом, иногда беря с собой и Рикона с Браном, покупая сразу по несколько рожков с различными вкусами, наслаждаясь каждым лакомым кусочком холодного угощения в наиболее знойный летний день. Правда, к сожалению, на Аляски такие дни были огромной редкостью.
– Уверен, что это поможет нам согреться? – скептически поинтересовалась Санса, вопросительно взглянув на брата.
Джон улыбнулся.
– Холодной осенью, мистер Эймон всегда продаёт горячий чай, выходя работать даже в ночные смены, чтобы напоить и отогреть снующих по улицам бродяг. – Кажется, Джон действительно восхищался этим человеком. – Обещаю, ты никогда не пробовала ничего вкуснее!
Он потянул сестру к фургончику, заставляя свежевыпавший снег громко хрустеть под их ногами.
Закутавшись в старенький клетчатый плед, в фургончике, на небольшом пластмассовом стуле, сидел седовласый пожилой мужчина, глаза которого были прикрыты, а грудь размеренно вздымалась и опускалась. Кажется, он мирно дремал, наверняка будучи утомлён ночной работой, но услышав хруст снега под ногами приближающихся клиентов, мистер Эймон встрепенулся и спешно поднялся на ноги, поправив на голове белую кондитерскую шапочку, едва держащуюся на седом затылке. Его глаза казались слишком мутными, словно покрытыми какой-то плёнкой, тем самым выдавая развивающуюся слепоту. Удивительно, что даже несмотря на этот недуг, пожилой мужчина всё ещё продолжал заниматься своим любимым делом, хотя теперь ему наверняка давалось это с трудом. Санса чуть крепче сжала ладонь Джона в своей. Она крайне хорошо помнила мистера Эймона. Помнила его живой взгляд и всегда добрую улыбку, которой он одаривал всех своих маленьких клиентов. Помнила, как он называл её маленькой леди, протягивал рожок с кокосовым мороженым и желал хорошего дня. Помнила, как он всегда докладывал ей дополнительную порцию разноцветной посыпки, при этом беря с малышки обещание, что она никому и никогда об этом не расскажет. Только с возрастом Санса узнала о том, что мистер Эймон проделывал этот трюк с каждым из своим маленьких клиентов, тем самым заставляя детей улыбаться и чувствовать себя действительно особенными.
– Сегодня выдалась холодная ночка, не правда ли? – спросил он скрипучим голосом, слегка прищурив глаза, словно пытаясь разглядеть пришедших.
– Более чем, но от этого она не стала менее прекрасной, – с улыбкой ответил Джон. – Как ваши дела, мистер Эймон?
Санса видела, как в один миг просияло лицо старика, а его губы растянулись в действительно радостной улыбке, словно он только что встретил своего старого знакомого.
– Джон! Не ожидал увидеть тебя здесь в столь поздний час! К сожалению, все наши встречи обычно случаются в стенах твоей больницы, а не у моего фургончика, – он горделиво вскинул вверх подбородок и несколько самодовольно улыбнулся. – Но я здоров как дракон и не собираюсь появлялся в вашей больничной тюрьме ещё как минимум с пару десяток лет! Меня всё ещё тошнит от запаха медикаментов и утренних клизм, – мистер Эймон на миг скривился, а поле вновь вскинул взгляд своих помутневших глаз на пришедших. – И кем же является твоя прекрасная спутница, приятель? Не представишь свою подругу старику?
Но прежде, чем Джон успел сказать хоть что-то, Санса, осторожно высвободив свою ладонь из его, ступила вперёд и растянула губы в мягкой, дружелюбной улыбке.
– Здравствуйте, мистер Эймон. Это Санса. Санса Старк. Возможно вы не помните меня, но...
Вот только, прежде чем девушка успела договорить, старик оживлённо закивал и даже радостно хлопнул в ладоши.
– Маленькая леди! Как же давно я не слышал твоего голоса. Очень жаль, я больше не могу увидеть твоего лица. Но я уверен, что ты такая же красавица, как и твоя мать. Кстати, как она поживает?
То, что мистер Эймон всё ещё её помнил, казалось чём-то фантастическим! Ведь прошло так много лет с тех пор, как она в последний раз стояла у этого фургончика, протягивая весёлому и добродушному пожилому господину купюру в два доллара. Это казалось уже чем-то давно пройденным и забытым для Сансы, но как оказалось, для мистера Эймона всё было совсем по-другому...
– Она в порядке. Уверена, мама будет рада узнать о том, что вы тоже находитесь в добром здравии. Они с отцом и младшими братьями уехали из Фэрбенкса уже очень много лет назад. Впрочем, как и я. Но я действительно счастлива, что встретила вас сегодня здесь. Боги, это словно окунуться обратно в прошлое!
Джон с улыбкой наблюдал за сестрой, за её эмоциями и искренним восторгом. Мистер Эймон пробуждал в Сансе воспоминания о давно ушедшем прошлом и это было действительно прекрасно: вернуться обратно в детство хотя бы на пару коротких минут...
– Маленькая леди желает отведать кокосовый рожок? – поинтересовался Эймон, принявшись натягивать на сухие старческие руки целлофановые перчатки.
На этот же раз, в разговор вмешался Джон, поспешно качнув головой, но словно резко опомнившись, добавил уже вслух:
– Не в этот раз, мистер Эймон. Мы обязательно купим у вас парочку рожков, как только станет чуть теплее, а сейчас мы бы не отказались от горячего чая. С мятой и чабрецом.
– Если позволите, то я добавлю туда ещё один секретный ингредиент, который согреет вас в эту холодную ночь, – он заговорчески подмигнул и, шаркая ногами по полу, двинулся к противоположенной стороне своего фургончика, где хранилось всё необходимое, для исполнения заказа.
Санса словно завороженная наблюдала за тем, как мистер Эймон ловко использует все окружающие его предметы, словно и вовсе не обращая внимания на свою полнейшую слепоту. Казалось, он уже выучил расположение каждой ложки и пакетика, целиком и полностью полагаясь на своё чутьё. Всё вокруг стал стремительно заполнять приятный аромат горячего чая, который мистер Эймон аккуратно разлил в картонные стаканчики и бережно закрыл белыми пластиковыми крышечками.
– Надеюсь, мой чай действительно поможет вам согреться.
– Спасибо. Уверен, так и будет.
Джон выудил из кармана своих джинс купюру в сто долларов и аккуратно вложил её в ладонь мистера Эймона, тем самым заплатив ему в десять раз больше положенного.
– Доброй ночи, – Санса улыбнулась, бросив короткий взгляд на мистера Эймона, а после вновь вернула его обратно к Джону. Его благородный поступок определенно не остался для неё незамеченным.
– Хорошего вечера, – мистер Эймон вернулся обратно к стулу, наверняка намереваясь продолжить свой прерванный сон до того момента, пока за горячим напитком к нему не наведаются очередные клиенты.
Стаканчик горячего чая, который Санса сжала между окоченевшими ладонями, и правда помогал согреться, а первый глоток ароматного напитка, и вовсе едва не заставил её застонать от удовольствия. Джон был прав: это действительно очень вкусно. Она не знала, какой секретный ингредиент использует мистер Эймон, но это был самый лучший чай в её жизни!
– Теплее? – заботливо поинтересовался Джон, когда они уселись на одну из скамеек, располагающуюся в тени раскидистых деревьев.
Людей на главной улице было значительно больше, чем на пустынной аллее, но даже несмотря на это, вокруг сохранялась столь приятные тишина и покой. Никакой суеты и шума. Лишь мирно бредущие по тротуару влюблённые парочки, одинокие горожане, спешащие домой или же напротив бегущие от давящих стен. За всё это время, по дороге проехали только несколько машин, осветив всё вокруг ярким светом фар.
Сделав ещё один глоток чая, что так прекрасно согревал её этой морозной ночью, Санса кивнула, положительно отвечая на вопрос брата, а после вскинула на него свой пронзительный взгляд. Джон же смотрел на неё с интересом и нескрываемой нежностью, буквально плещущейся в глубине тёмных, практически чёрных глаз. В этот миг, они могли позволить себе не скрывать истинных эмоций, перестав прятаться под масками безразличия и непорочности. Как и могли позволить себе взяться за руки, переплетая пальцы, становясь единым целым. Они сидели слишком близко друг к другу, соприкасаясь телами, чувствуя, как от этого, рой приятных мурашек то и дело скользит по коже, а сердце начинает стучать в разы быстрее. Вот только, им никогда не удастся позволить себе этого при свете дня...
Джон, поставив свой стаканчик с чаем на землю рядом с лавочкой, потянулся к карману своих спортивных брюк, извлекая оттуда уже полупустую пачку сигарет и вопросительно взглянул на Сансу.
– Ты не против?
Она отрицательно качнула головой и слегка прищурилась.
– Только если ты угостишь сигареткой и даму тоже.
Признаться, Санса никогда прежде не пробовала курить, считая это занятием чем-то крайне пагубным и не позволительным для девушки. Даже в старших классах, когда все её подруги, включая Маргери, запирались в школьном туалете, чтобы выкурить пару сигарет, она лишь морщила нос и предпочитала подышать свежем воздухом на переднем дворике. Но сейчас, отчего-то, ей дико захотелось попробовать. Она знала, что Джон не откажет ей в этой шалости, как знала и то, что Джейми никогда не позволил бы своей супруги сделать что-то подобное. Для него, она должна была оставаться тем идеалом, который он сам нарисовал в своей голове, и долгих девять лет, сама того не понимая, Санса искренне старалась ему соответствовать. Но сейчас с этим покончено. Она больше не игрушка своего супруга, живущая по его правилам и порядкам. Она больше не идеальная жена, а просто девушка... Пташка, наконец выпущенная из золотой клетки, которая училась заново расправлять свои крылья.
Джон нахмурился, явно что-то обдумывая. Сейчас, старший брат, всё ещё живущий внутри него, отчаянно хотел прочитать своей сестре лекцию о вреде курения, и о том, к каким последствия оно может привести, но всё же сдержался. Санса уже большая девочка и вольна делать всё, что она захочет.
Выудив из пачки две сигареты, одну из них Джон зажал между губ, в то время как вторую протянул сестре.
– Это конечно не косяк с травкой, но что-то из упущенной юности ты сегодня попробовать всё-таки сможешь, – с усмешкой проговорил он.
Санса фыркнула. Повторив движение Джона и зажав сигарету между губ, она заинтересовано наблюдала за тем, как он, взяв зажигалку и справившись с ней значительно лучше, чем она сама сегодняшним утром, поднёс огонёк сначала к своей сигарете, а после и к её.
– Вдохни, – посоветовал Джон, внимательно наблюдая за сестрой.
Санса сделала так, как он и велел, но тут же закашлялась, давясь горьким дымом. Какая же гадость! Рот тут же наполнился горечью, а к горлу подступила тошнота. Вернулось и головокружение, вызванное ещё недавно выпитым виски.
Джон рассмеялся, а после и сам сделал затяжку, медленно выпустив струю серого дыма в противоположную от Сансы сторону.
– Понравилось? – не прекращая улыбаться поинтересовался он.
Санса скривилась, затушив сигарету и бросив её в стоящую рядом урну. В этот момент, она определённо точно не разделяла веселья Джона.
– Больше никогда не позволяй мне делать этого вновь.
Он согласно кивнул.
– Договорились.
Ещё недавний снег теперь превратился в самый настоящий снегопад, опускаясь пушистыми хлопьями на чёрные волосы Джона, делая их непривычно белесыми. Протянув руку, Санса заботливо стряхнула несколько снежинок с его бороды и мягко улыбнулась, вглядываясь в родные черты лица. Она придвинулась ещё чуть ближе. Сейчас от мужчины так непривычно и так знакомо одновременно, пахло сигаретным дымом, виски, морозом и им самим...
Джон улыбнулся ей в ответ, сделал последнюю затяжку и отправил окурок в урну. Отчего-то, в этот момент, потребность в этой старой привычке оказалась для него не так сильна как прежде. Но другая
привычка, всё ещё заставляла его сердце биться чаще...
Спокойствие и умиротворение, что сейчас буквально витало в воздухе вокруг молодых людей, позволяло им расслабиться и выкинуть из головы все лишние, угнетающие мысли. Хотя бы на одну короткую ночь... Санса едва подавила зевоту, чувствуя, как сон начинает утягивать её в свои дебри, но она сопротивлялась его сладостным объятиям из-за всех сил. Проспав всего несколько часов, совсем неудивительно, что она чувствовала себя такой усталой в столь поздний час.
– О чём ты думаешь? – поинтересовался Джон, ловя взгляд сестры своим.
Санса повела плечами и всё же не сдержала зевка, прикрыв рот ладошкой.
– О многом, – её губы растянулись в слабой улыбке. – Особенно о том, как сильно меняется моя жизнь с каждым пройденным днём. Это так удивительно и волнующе.
Джон согласно кивнул. Его жизнь тоже кардинально изменилась с тех пор, как Санса вернулась обратно в Фэрбенкс. Были ли эти изменения к лучшему или худшему, – он не знал, но что бы их обоих не ждало в дальнейшем, мужчина никогда не захотел бы ничего менять.
– Джон... – Санса скользнула кончиком языка по своим губам. – Я должна тебе кое-что сказать...
Джон почувствовал, как задрожали руки Сансы; заметил, как заметался её взгляд, словно у пойманной в ловушку волчицы. Она была явно чем-то крайне сильно взволнованна, и это встревожило его самого. Протянув руку, мужчина осторожно поправил ворот пальто сестры, поднимая его чуть выше и запахивая посильнее. После, его пальцы коснулись её щеки, невесомо погладив нежную кожу.
– Ты можешь сказать мне все что угодно.
Санса знала, что может, но... так тяжело было это сделать. Возможно, ей и вовсе лучше стоит сохранить молчание сейчас? Наверное, Джону будет легче услышать об этой правде в окружении своей семьи, но продолжать держать всё это в себе и дальше было слишком сложно. Он должен обо всём узнать. Он заслуживает этого. И когда это произойдет, наверное, Джон захочет побыть один...
Санса перехватила его руку, отставив уже остывший стаканчик с чаем в сторону, и сжала ладонь мужчины между двух своих. Сердце в груди билось слишком быстро, гулом отдаваясь в висках. Говори. Говори. Говори...
Джон смиренно ждал, не понимая, что так сильно могло взволновать его сестру. Ведь ещё совсем недавно она казалась столь счастливой... Но что могло произойти сейчас?
Санса медленно выдохнула, сдаваясь. Резко прильнув вперёд, она обняла Джона за шею, цепляясь за него так крепко, словно боясь потерять. И её неожиданный порыв был так сильно схож с порывом Арьи сегодняшним утром... Что с ними вообще происходит?
– Санса, – Джон осторожно положил ладонь на спину сестры и прикрыл глаза, позволяя себе насладиться её близостью и объятиями.
Предательские слезы потекли по щекам девушки, размазывая тушь и оставляя чёрные разводы на коже. На красивых губах расцвела горькая улыбка. Возможно, открывшаяся правда могла бы облегчить её жизнь, но жизнь Джона она может разрушить окончательно...
– Обещай, что никогда не отпустишь меня. Пообещай мне это, Джон.
Мольба сестры отозвалась тревогой в его сердце. Он прижал её ещё крепче к себе, глухо шепча в ответ:
– Обещаю.
Это позволило Сансе ощутить волной накрывшее её облегчение, а после она сказала то, чего так сильно опасалась все эти недели. Что так отчаянно отказывалась принимать. Что переполняло её без остатка.
– Я люблю тебя, Джон. Я люблю тебя...
И это признание расставило всё по своим местам для одной, но медленно разрушила весь мир другого. Джон мог любить свою сестру, мог испытывать к ней это порочное чувство и этим изводить себя изнутри, но при этом, он так сильно боялся того, что однажды, она тоже полюбит его... Что желание чего-то запретного, перерастёт во что-то более глубокое не только для него, но и для неё самой. Ведь это чувство, разрывающее изнутри, причиняет слишком много боли и страданий.
Джон буквально сгрёб девушку в охапку, увлекая её к себе на колени, чувствуя, как она дрожит, то ли от холода, то ли от немых рыданий, сотрясающих её тело. Он глухо прошептал, не зная, услышит ли его Санса или же нет:
– По крайней мере, это то единственное, что мы действительно можем испытывать друг к другу, не боясь осуждения.
Ведь брат имеет права любить свою сестру, как и сестра имеет права любить своего брата. Но никому и никогда не станет известно о том, какая именно это любовь...
Санса зарылась пальцами во влажные от снега волосы Джона и прижалась к губами к его виску, чувствуя, как его ладони продолжают нежно, словно успокаивающе, поглаживать её спину.
Нужно только дождаться завтра, Джон... только дождаться... это расставит всё по своим местам...
***
На улице уже начало светать, когда такси подъехало к дому Старков, останавливаясь у подъездной дорожки. Вокруг было уже столь привычно тихо и безлюдно. Окна практически всех домов, располагающихся на этой улицы, смотрели пугающей чернотой, и лишь в одной из комнат дома миссис Тирелл, горел тусклый свет, наверняка исходящий от торшера или ночника. Во мрак был погружён и особняк Старков. Наверное, утомленные вечеринкой и выпитым алкоголем, Арья с Роббом уже мирно спят, в то время как гости разошлись по своим домам. Впрочем, это было даже к лучшему.
Джон, устало вздохнув, выудил из кармана своих джинс двадцатку и протянул её шофёру. Возвращаться домой пешком было бы самой плохой из возможных идей, и именно поэтому они с Сансой решили воспользоваться услугами такси, поймав машину на дороге. Сама же девушка, убаюканная размеренной ездой, сейчас мирно дремала на заднем сиденье автомобиля, удобно устроившись на плече единокровного брата. Санса выглядела настолько умиротворённой, что Джон так и не решился её разбудить даже по окончанию поездки. Вместо этого, выбравшись из машины первым, он аккуратно подхватил сестру на руки, заботливо прижав её к груди. Она негромко заворчала, будучи слегка потревожена своим перемещением, но неглубокие морщинки на её лбу быстро разгладились, а пальцы невольно сомкнулись на вороте куртки Джона. Казалось, даже уголки её губ едва заметно дёрнулись вверх.
Свежевыпавший снег негромко хрустел под ногами, пока Джон двигался к крыльцу, искренне молясь о том, чтобы входная дверь не оказалась заперта на щеколду. Сбегая из дома вместе с Сансой вчерашним вечером, он оставил свою связку ключей на тумбочке, а попасть без неё внутрь будет уже невозможно. К счастью, сегодня Боги оказались к нему благосклонны. Впрочем, Джону всё равно пришлось изловчиться, чтобы открыть дверь и при этом не потревожить мирный сон своей сестры. Ему удалось это сделать лишь только с третьей попытки.
Джон осторожно переступил порог и тут же скривился: в холле царил самый настоящий хаос и, наверняка, в других комнатах вряд ли будет более радужная картинка. Но, по крайней мере, в доме было тихо, а значит, вечеринка действительно подошла к концу.
Половицы противно заскрипели под ногами Джона и он негромко выругался сквозь зубы. Ему совсем не хотелось, чтобы домашние застали их с Сансой в таком виде: вернувшихся под утро, проведших где-то всю ночь исключительно вдвоём, при этом сбежав от всех остальных.
Джон уже было направился к лестнице, ведущей на второй этаж, как к нему навстречу выбежал Призрак, радостно виляющий пушистым хвостом. Щенок принялся виться у ног Джона, наверняка требуя от него хоть немного ласки, и мужчина шёпотом пообещал обязательно почезать его за ушком, как только уложит Сансу в постель.
– Мама сегодня слишком устала, – одними губами проговорил Джон, шагнув к комнате Сансы.
К счастью, дверь ведущая в её покои оказалась не заперта, и ему беспрепятственно удалось войти внутрь. Призрак последовал прямиком за ним, с интересом наблюдая за действиями мужчины.
Остановившись у постели, Джон осторожно уложил Сансу поверх мягкого розового покрывала. Слегка нагнувшись, он неспешно стянул с неё сапоги, а после и пальто, лишь чудом не разбудив сестру всеми этими манипуляциями с её одеждой. Санса слегка заворочилась, отчего её медные локоны разметались по белоснежной наволочке словно языки пламени. Она определённо была недовольна тем, что перестала чувствовать тепло чужих рук и тела. Но перекатившись на другую сторону постели, Санса всё же продолжила мирно дремать, негромко посапывая и несколько раз причмокнув. Она была слишком измотана за весь последний день и нуждалась в отдыхе.
Губы Джона тронула улыбка. Санса была действительно прекрасна... Не удивительно, что он влюбился в неё словно мальчишка. В девушку, которую всегда хотел считать своей сестрой, но которая никогда не считала его своим братом.
Слегка наклонившись, проведя ладонью по её волосам, Джон осторожно прижался губами ко лбу Сансы, даруя ей нежный и мягкий поцелуй.
– Добрых снов, детка.
Желание остаться рядом с Сансой, заснуть с ней в одной постели, было крайне велико, но Джон не мог позволить себе этого сделать, зная, что Робб и Арья теперь тоже находятся в этом доме. Не стоит давать им повода для лишних разговоров.
Выпрямившись, и взглянув на Сансу в последний раз, Джон стремительно покинул её комнату, прикрыв за собой дверь. Призрак последовал прямиком за ним, первым вбегая в покои мужчины и сразу запрыгивая на софу, стоящую рядом с окном. На ней же лежал и подарок Сансы, который она просила открыть в тот момент, когда Джон решит отправиться в постель. Но прежде чем это сделать, мужчина поспешил убрать с кровати несвежие простыни, бросив их в корзину для грязного белья. Достав из шкафа аккуратно сложенную стопочку постельного белья, Джон положил её на постель, а сам шагнул к софе, усаживаясь на неё рядом с Призраком и наконец потрепав его за ухом.
– Посмотрим что там лежит, приятель? – Джон подхватил подарок Сансы, кладя его себе на колени.
Осторожно избавившись от банта и обёрточной бумаги, он с любопытством взглянул на то, что было в неё упаковано. Картина... Сомнений в том, кто именно был её автором не возникало и вовсе. Джон улыбнулся, внимательно рассматривая нанесённый на холст рисунок, при этом чувствуя, как сердце невольно сжимается у него в груди.
Санса нарисовала тот самый обрыв, на котором они были в тот день... Тот самый, где Робб обещал ей, что там она всегда сможет найти покой и уединение. Обрыв, у самого края которого стояло два волка, вскинувших свои морды к звездному безлунному небу. Чёрный и рыжий. Словно символизирующий их обоих...
Джон тяжело вздохнул и накрыл ладонью своё предплечье. То самое место, где располагалась его татуировка с изображением волка. Наверное, пришло время того "однажды", когда Джон обещал рассказать Сансе о ней абсолютно всё...
