***
Джон слышал, как плещется вода в душевой и, казалось, мог даже услышать тихое пение Сансы. Она напевала какую-то незамысловатую мелодию, наверняка таким образом стараясь избавиться от тяжёлых мыслей, что наполняли её голову. Уголки губ Джона едва заметно дернулись вверх. Он с детства любил голос своей сестры. Сестры... Улыбка медленно сползла с его лица. У него нет сестёр. Или, по крайней мере, ему ничего не известно о их существовании. Скользнув ладонями по лицу и сделав глубокий вдох, Джон поднялся на ноги, оставив постель незаправленной, и сладко потянулся, разминая затёкшие мышцы. На улице уже вечерело, а значит он проспал практически весь день, оказавшись под влиянием снотворного и успокоительного. Впрочем, без них ему наверняка было бы сейчас намного хуже. Джон вновь бросил короткий взгляд в сторону двери, ведущей в ванную комнату. Наверное, проведя в его покоях весь сегодняшний день, Сансе стоило воспользоваться своей ванной, чтобы не вызывать лишних вопросов у Арьи и Робба, но она упрямо осталась тут, в то время как Джон не стал настаивать на обратном. Шагнув к софе, стоящей у окна, Джон подхватил лежащий на ней ноутбук и вернулся обратно к постели, присев на самый её край. Он не проверял электронную почту уже несколько дней, и сейчас был полон надежды на то, что мистер Давос прислал хоть какую-то весточку, касательно его недавнего ограбления. Впрочем, надежда на то, что пропажу всё-таки удастся вернуть, была практически нулевая. Экран ноутбука приветливо загорелся, и в тот же миг в его нижнем правом углу вспыхнуло окошко "Анонимного чата", оповещающее о приходе нового сообщения. Джон почувствовал, как во рту молниеносно пересохло. Выделенное красным +1 продолжало моргать, словно настаивая на том, чтобы он поскорее открыл это чёртово сообщение. Была ли это Алейна? Джон не знал. Возможно, это очередной спам или кто-то совсем чужой, желающей общения и всё ещё надеющийся найти себе в этом месте друга. Глупая затея. Нельзя найти себе анонимного друга, потому что это просто видимость. Это просто чёрный текст на белом фоне. Это не человек... Не плоть и кровь, к которой ты можешь прикоснуться. Не глаза, в которых ты можешь увидеть хоть что-то. Ничего... Джон сделал глубокий вдох и кликнул "прочитать". Перед ним открылось диалоговое окно и последнее полученное сообщение, которое было отправлено сегодня утром. Алейна... Взгляд карих глаз лихорадочно скользнул по написанным строкам. Вчитываясь в каждое предложение; осмысливая каждое слово. Она всё ещё нуждалась в нём также сильно, как и он сам нуждался в ней. Белый Волк: "Ты знаешь, что можешь рассказать мне абсолютно всё. Я не оставлю тебя одну. Обещаю." Джон не хотел сваливать на Алейну собственные проблемы, хотя так сильно хотелось выговориться. Хотелось открыться и обнажить свою душу. Показать тех демонов, что разрывали его грудь на части. Алейна была единственной, кто действительно смогла бы или хотя бы попыталась понять и принять его, ведь другие... Даже находясь рядом, они не могли понять его боли. Санса могла... Шум воды в ванной уже стих, как стихло и тихое пение девушки. Краем глаза Джон заметил, как вспыхнул экран мобильного Сансы, который она оставила лежать на сидушке кресла, располагающегося у противоположной стены. Кто мог написать ей сообщение? Маргери? Джейме? Или кто-то ещё из её новой жизни? Джон на миг прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Было слишком глупо ревновать Сансу тогда, когда он уже был готов её отпустить. Когда он сам лично отталкивал её от себя, желая уберечь от той ошибки, которую они оба уже успели совершить. И продолжают совершать до сих пор. Ведь правда, какой бы она не была, ничего не изменила для него. Не изменила для их семьи. Они росли как брат и сестра, и те чувства, которые вспыхнули между ними как искра, были чертовски неправильны и всё ещё порочны. Джон влюбился в Сансу, когда она ещё была его сестрой, и этого нельзя изменить или оправдать. Он вновь перевёл взгляд на экран своего ноутбука. Нужно проверить почту. Во "входящих" было несколько новых писем, которые Джон полностью проигнорировал, но одно из них всё же привлекло его взгляд. Оно было от мистера Давоса. Сообщение содержало всего несколько сухих и не несущих информацию предложений, но Джон невольно почувствовал, как что-то липкое и холодное разлилось в его груди. Сиворт Давос: "У меня есть новости касательно того, что ты попросил меня узнать. Не знаю, понравятся ли они тебе... Поговорим при личной встрече. Позвони мне, когда будешь свободен." Джон захлопнул крышку ноутбука в тот же момент, как услышал щелчок замка. Дверь ванной комнаты открылась, выпуская в комнату клубы горячего пара. Санса, облачённая лишь в одно банное полотенце, переступила с ноги на ногу, перекинув свои длинные медные волосы на одно плечо. Уголки её губ едва заметно дёрнулись вверх. – Всё хорошо? Джон медленно кивнул и постарался улыбнуться в ответ. От него не могло укрыться то, насколько красны глаза девушки, словно она проплакала несколько часов подряд. Впрочем, наверное так и было. Поднявшись на ноги, он шагнул вперёд, раскрыв свои руки в приглашающих объятиях. Санса прильнула вперёд, прижимаясь к крепкой груди, позволяя своим ладоням скользнуть по широкой спине и напряжённым плечам, а после, уже так привычно зарылась пальцами в чёрных вьющихся волосах, слегка оттянув их назад. – Что мы будем делать дальше, Джон? Ведь Санса совсем не знала. Она слишком сильно запуталась. Неправильное стало правильным, но желанное всё ещё осталось чем-то порочным. Джон уткнулся Сансе в шею, чувствуя тонкий аромат геля для душа. Его сильные руки ещё крепче сжали тонкую девичью талию, а тёплое дыхание щекотало нежную кожу. – Мы просто попробуем жить дальше. Санса медленно кивнула, ещё крепче хватаясь за Джона, словно боясь, что он просто исчезнет. Оставит её совсем одну... Что ж, может быть это было бы даже к лучшему? По крайней мере, тогда она смогла бы утаить от него свой самый главный секрет. Тот самый, который мог бы разрушить ту жизнь, о которой он всегда мечтал. На какой-то миг, время вокруг них словно замедлилось, но вскоре им придётся выйти из этой комнаты и столкнуться с тем, что люди называют реальностью: суровой, и разрушающей вооброжаемые мирки, в которых всё и всегда бывает исключительно хорошо и счастливо.***
Весь последующий вечер был словно одна большая и неудачная попытка притворства. Словно и вовсе не было этой шокирующей правды. Как будто ничего не изменилось в их жизнях, и Старки всё ещё продолжали оставаться единой семьёй. Но как бы сильно каждому из них не хотелось такой реальности, на деле всё было совсем иначе... Они могли притворяться сегодня. Могли делать это завтра. Но так не могло продолжаться вечно. В один момент всё разрушится, окончательно обнажив уродливую правду, с которой ни один из них никогда не сможет смириться до самого конца. Арья, перевернув страницу журнала, который она нашла в вещах Сансы, театрально вздохнула и закатила глаза. Эти девчачие штучки, о которых писали в подобных глянцах, всегда вызывали у неё лишь усмешку и желание закинуть подобную макулатуру куда подальше. Санса же, подтянув колени к груди и обняв их руками, устроилась на кресле у камина, наблюдая за старшим братом и младшей сестрой из-под полуопущенных ресниц. Сейчас, отчего-то, несмотря на всё происходящее в их жизнях, ей было действительно спокойно. Но Санса отчаянно гнала от себя мысли, что это лишь затишье перед бурей. Робб, стоящий у окна, задумчиво смотрел на улицу, будучи целиком и полностью погружён в свои собственные мысли. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, но ладонь, сжатая в кулак, выдавала едва скрываемую напряжённость. Хлопнула входная дверь, впустив поток холодного воздуха внутрь дома. Санса невольно поёжилась, потеплее укутавшись в свою кофту, которая, отчего-то, совсем не грела. Как не грело и пламя, полыхающее внутри камина. Первым в гостиную вбежал Призрак. На его белоснежной шерсти ещё не растаяли едва заметные снежинки, а под влажными лапами на паркетном полу остались мокрые следы. Он юркнул к креслу, на котором сидела Санса, устраиваясь поближе к единственному источнику тепла в этой комнате – камину. Со стороны холла послышались ещё одни, но на этот раз уже более тяжёлые шаги. Джон, стряхнув со своих чёрных волос капельки влаги, на миг замер на пороге гостиной, окинув всех собравшихся ничего не выражающим взглядом. Вот только, несмотря на внешнее безразличие, всё внутри него невольно напряглось, а сердце забилось чуть быстрее. Небольшая прогулка с Призраком и несколько выкуренных сигарет, позволили Джону немного прийти в себя, но этого всё равно было совсем недостаточно. Напряжённую тишину нарушил возглас Арьи. – Не могу поверить! – её глаза удивлённо расширились, а после, взгляд серых, старковских глаз, переместился к Сансе. – Ты действительно отложила выставку из-за своей ссоры с Ланнистером? Боги, ты ведь так долго к этому шла! Санса мысленно чертыхнулась. Она совсем забыла о том, что о внезапной отмене её выставки написали в нескольких глянцах, тем самым освятив это событие в светской хронике. Вот только, ей совсем не хотелось, чтобы семья тоже об этом знала. Не хотелось, чтобы её посчитали трусихой, бегущей от своих проблем. Чтобы отец и мать посчитали её безответственной и бросающий всё на полпути. Но говорить о том, что ещё несколько дней назад она собиралась вернуться обратно в Сан-Франциско, провести эту чёртову выставку и начать всё с чистого листа, Санса не хотела ещё больше. Как не хотела и того, чтобы Джон почувствовал себя виновным в том, что она отказывается от всех своих планов ради него. Ведь сейчас он нуждался в ней намного больше, чем сама Санса нуждалась в своих мечтах. – Всё слишком сложно, – наконец проговорила она, бросив короткий взгляд на Арью. – И я ведь просто отложила её. Выставка пройдёт чуть позже. Всего лишь технические причины и Джейме тут абсолютно не при чём. Глаза Арьи слегка прищурились, но она лишь коротко кивнула, поняв, насколько нежелательна эта тема для её сестры. Джон же, шагнув вперёд, остановился прямо позади Арьи, заглянув ей через плечо. Под короткой статьёй об отменённой выставки миссис Ланнистер, была прикреплена её фотография в сопровождении супруга. Они оба счастливо улыбались, обнимая друг друга за талию и смотря прямо в объектив снимающей их камеры. Мысль о том, что Джон никогда не сможет дать Сансе то, что давал ей Джейме, неприятно кольнула, и он поспешил отвести свой взгляд. Робб, что всё это время сохранял молчание, наконец повернулся к своей семье, остановив взгляд на Сансе. – Возможно тебе стоит вернуться в Сан-Франциско и уладить все свои технические проблемы. Ты слишком долго к этому шла, чтобы бросить всё на полпути. Санса вопросительно вскинула брови. – Ты хочешь, чтобы я уехала? – Стоило признать, слова Робба оказались для неё полной неожиданностью. – Я хочу, чтобы ты была счастлива. В Фэрбенксе тебе таковой не стать. Наверное, нам всем пора сбежать из этого города, который принёс нашей семье слишком много проблем, – взгляд Робба метнулся к Джону, перехватывая его, тёмный и настороженный. В какой-то миг Джону показалось, что Робб ждёт от него слов поддержки, ожидая, что брат встанет на его сторону, как это случалось сотни раз прежде. Но Джон молчал, опустив свой взгляд, потому что ему было нечего сказать. Он не мог заставить себя поступить действительно правильно... Вместо этого, заметив, как Санса потёрла свои плечи ладонями, словно пытаясь их разогреть, он подхватил с дивана оставленный там кем-то плед и шагнул к старшей из сестёр, набросив его поверх её плеч. Санса едва заметно вздрогнула и едва уловимо кивнула, без слов благодаря за заботу. Она чувствовала, как пальцы Джона едва ощутимо скользнули по её ключицам, а после коснулись распущенных волос, наслаждаясь их шелковистостью. Голубые глаза Робба опасно прищурились. – Дай Сансе время, – наконец проговорил Джон, повернувшись к брату. – Дай его нам всем. Санса едва сдержала разочарованный вздох, когда руки Джона перестали касаться её волос и кожи, а он сам отступил на несколько шагов назад. Робб медленно кивнул, сжав и разжав кулак. Джон был чертовски прав. Им всем нужно хоть немного времени, но... что-то продолжала крайне сильно его тревожить, и он никак не мог справиться с этим чувством. Арья, почувствовав напряжение, повисшее сейчас в комнате, медленно закрыла журнал и бросила его на стоящий рядом журнальный столик. – Уже поздно. Как насчет ужина и крепкого сна? – Да, – Джон кивнул, благодарно взглянув на сестру. – Отличная идея. Им всем нужно немного отвлечься и провести время вместе. Семьёй. По крайней мере притвориться ею. Джон был искренне благодарен за то, что никто больше не поднимал тему его происхождения. Что хотя бы на этот вечер, они все притворились, что не было утреннего разговора и всё осталось как прежде. Вот только, как прежде не будет уже никогда... Робб, идя позади всех, протянув вперёд руку, неожиданно схватил Сансу за запястье, резко притянув сестру к себе. Она невольно вздрогнула и с непониманием взглянула на брата, ловя его взгляд своим. – Ты чего? Робб внимательно проследил за тем, как Джон и Арья, о чём-то негромко беседуя, скрылись на кухне, при этом даже не заметив, что остались одни. Это было даже к лучшему. Роббу были ни к чему лишние свидетели предстоящего разговора. – Сегодня ты ночевала в комнате Джона, – понизив голос напряжённо проговорил он. Санса почувствовала, как её сердце пропустило удар. Сохранив на лице маску непонимания, она вопросительно вскинула брови. – Не следовало оставлять его одного. Никто из нас даже не может представить, насколько плохо и одиноко Джону было сегодня. Санса выдернула руку из хватки брата и вызывающе взглянула ему прямо в глаза, при этом, из-за всех сил стараясь скрыть своё волнение. Робб же медленно кивнул, а его губы сжались в прямую линию. Казалось, в этот миг между ними шла немая борьба из-за той недосказанности, что впервые висела между сестрой и братом. Они всегда были дружны друг с другом больше, чем с кем-либо ещё. Они доверяли друг другу. Они прислушивались к советам друг друга. Но в это мгновение казалось, что вся это близость осталось в прошлом, ведь теперь, как минимум у одного из них, было слишком много секретов. – Ты права, – наконец проговорил Робб. – И я рад, что вы с Джоном стали действительно близки. Больше, чем когда-либо. Ты даже не представляешь насколько, – мысленно отметила Санса, подавив горькую усмешку. – Я пойду. Джон и Арья уже наверняка нас заждались. Развернувшись, Санса направилась в сторону кухни, всё ещё чувствуя на себе прожигающий взгляд голубых глаз. Что, чёрт возьми, происходит с Роббом? Никогда прежде он не вёл себя так... Сам же Робб, глубоко вдохнув, направился следом за сестрой, продолжая отчаянно гнать из головы дурные мысли. Вчера Маргери пыталась убедить его, что ему не о чем беспокоиться. Что в их семье всё абсолютно нормально. Но если бы она что-то знала, то сказала бы об этом ему в открытую? Или она бы сохранила страшную тайну, тем самым защищая честь и достоинство своих подруги и друга?***
Ужин, наполненный напряжением и бессмысленными разговорами, сменился беспокойным сном, а после, наступлением нового утра. Утра, в котором они вновь притворялись семьей. Утра, в котором они не вспоминали вчерашний разговор. Джон не знал, как долго они смогут продолжать делать вид, что ничего не происходит. Притворяться, что открывшаяся семейная тайна действительно не изменила их жизни. Впрочем, возможно, для его сестёр и брата всё и правда осталось как прежде, но не для него... Джону было нужно время, чтобы всё обдумать и набраться храбрости для того, чтобы встретиться с отцом и, наконец, заставить его всё рассказать. Умолять сделать это, если потребуется. Ну а пока... пока он тоже притворится, что всё осталось как прежде. Ведь единственное, чему Джон научился в идеале – удерживать на лице маски, вынуждая других верить в их подлинность. К удивлению, сегодня Джон спустился к завтраку самым первым. Двери, ведущие в комнаты Робба, Арьи и Сансы были плотно закрыты, и за ними стояла абсолютная тишина. Вчера был тяжелый день, и им всем было необходимо хорошенько выспаться и набраться сил. Включив кофемашину, Джон открыл дверцу холодильника, изучив его содержимое. В последние дни, никто не заботился о том, чтобы наполнить его едой. Лишь парочка яиц и несколько ломтиков сыра, – едва ли этого хватит, чтобы накормить четырёх человек. Призрак тоскливо загремел пустой миской, голодными глазами взглянув на Джона, надеясь получить хоть какой-нибудь лакомый кусочек. Благо, собачьего корма было ещё достаточно, чтобы накормить щенка досыта, чего не скажешь о человеческой еде. Подойдя к раковине и бросив короткий взгляд в окно, Джон заметил Маргери, проверяющую почтовый ящик у дома своей бабушки. Оленну, которая обычно сидела на скамейке у крыльца, сегодня видно не было. Впрочем, паршивая погода едва ли располагала к прогулкам. Со стороны холла послышался скрип половиц и тихие шаги. Они определенно принадлежали не Роббу, и едва ли могли принадлежать абсолютно бесшумной Арьи, и когда Джон повернулся к двери, он в тот же миг столкнулся взглядом с голубыми глазами Сансы. Она выглядела всё ещё слегка заспанной. Несколько прядей выбились из её тугой, заплетённой на ночь косы, придав причёске несколько небрежный вид. – Доброе утро, – бросив короткий взгляд на работающую кофемашину, Санса рухнула на один из стульев, сложив руки на столе. – Выглядишь всё ещё усталой, – отметил Джон, подготовив для утреннего кофе две чашки. – Я долго не могла заснуть, – Санса потёрла лицо ладонями, а после пристально взглянула на Джона, поймав его взгляд своим. – А как ты? Ведь она была готова поклясться, что сегодня, мучаясь от бессонницы, через тонкую "картонную" стену, Санса отчетливо слышала, как Джон ворочается в своей постели. Она едва поборола в себе желание прийти к нему, понимая, что сейчас им обоим следует вести себя более осторожно и осмотрительно. Они больше не были в этом доме абсолютно одни. – Я в порядке, – Джон поджал губы и отвернулся к заканчивающей свою работу кофемашине. – По крайней мере насколько это возможно. Санса тяжело вздохнула. Она понимала, что не должна заводить этот разговор сейчас. Что нужно подождать ещё немного, но ничего не могла с собой поделать. Вопрос слетел с её языка прежде, чем она успела остановить себя. – То, что мы узнали... что теперь это значит для нас? Сансе было важно знать, что об этом думает Джон. Ведь для неё поменялось слишком многое. Изменилось практически всё! Но что если для него всё осталось как прежде? Джон крепко стиснул зубы и слегка склонил голову вниз. Оперевшись ладонями на столешницу, он упёр свой взгляд в окно, но не увидел за ним ничего, кроме собственного отражения в глади стекла: затравленного, потерянного, напуганного. – Санса, – полурычаще, словно предупреждение, сорвалось с его губ. Но Санса лишь воинственно вскинула подбородок, будучи готова продолжить этот разговор. Ведь это касалось не только Джона, но и её саму. Она была готова оставить ради него абсолютно всё. Влюбилась, словно девчонка, и ничего не могла поделать с этими чувствами. Но что чувствовал сам Джон? Да, он говорил о любви, он заботился о ней и слал в пекло собственную честь ради неё. Ради той, кого ещё недавно считал своей сестрой. Но теперь, когда кровная связь больше не связывала их руки, и они могли рассказать о себе всем остальным... Был ли Джон готов и к этому шагу тоже? Ведь это изменит слишком многое. Санса видела, как напряжены его плечи, и была уверена, что в этот миг желваки наверняка ходят на его скулах. Но ей было всё равно. Она хотела услышать ответ на свой вопрос, и Джону не удастся заставить её замолчать. Санса поднялась на ноги слишком резко, едва не уронив стул на котором сидела, но даже не обратила на это никакого внимания. Внутри неё бушевало так много эмоций, а кровь, тёкшая по венам, казалась буквально горячей. Она сделала короткий шаг вперёд. – Джон. Мужчина глубоко вдохнул и медленно выдохнул, перед тем как повернуться к ней. Его глаза казались практически чёрными, а на скулах действительно заходили желваки. Джон стиснул зубы так крепко, что челюсть невыносимо болела, но только так он мог сдержать свой внутриутробный рык. Его нервы были на самом пределе, но Джон понимал, что не должен срываться на Сансе. Она этого не заслуживала. Но, в то же самое время, именно она толкала его к краю пропасти. И тут было лишь два варианта: сорваться вниз или обнажить свои клыки, пытаясь защититься. – Сейчас не самое подходящее время для этого разговора, детка, – стараясь говорить как можно более мягко ответил Джон. – Пожалуйста. Сансе хотелось выть и плакать от досады, охватившей ее в этом момент. Почему Джон избегает этого разговора? Ведь она лишь хочет знать, кто они друг для друга теперь? Семья? Возлюбленные? Или просто посторонние люди с общим прошлым? Санса сделала ещё один шаг вперёд. – Тогда может быть Робб прав? Возможно мне действительно стоит вернуться обратно в Сан-Франциско и дать нам обоим время все обдумать? – Но глубоко внутри, смотря в этот миг на Джона и не видя на его лице ни единой эмоции, Санса искренне надеялась получить отрицательный ответ. Но что если он согласится? Что если Джон сочтёт это решение правильным? Что ж, тогда им действительно было больше не по пути. Но Джон молчал, пристально смотря на девушку, скользя взглядом по ее чертам лица и задерживая его на медных, слегка растрепанных волосах. Она буквально сводила его с ума... С лица Джона пропало все напряжение, а ещё недавно горящие глаза потухли. В один миг, он словно состарился на несколько лет, одновременно с этим, так парадоксально, напомнив себя прежнего: потерянного мальчика, чувствующего себя чужим. – Я люблю тебя, Санса. И всегда буду любить, но... Вот только, закончить ему не дали раздавшиеся со стороны холла тяжёлые шаги и негромкий голос Робба, отчего-то, показавшийся слишком встревоженным. – Все будет хорошо. Тебе не стоит волноваться, – он вошёл на кухню, продолжив прижимать к уху свой мобильный и несколько встревоженным взглядом прошёлся по лицам присутствующих. – Мы встретим его в Фэрбенксе уже этой ночью, тебе не стоит переживать, мам. Я лично объясню тебе все чуть позже, хорошо? Люблю тебя. Пока. Робб отнял мобильный от уха и нажал на отбой. Санса встревожено взглянула на брата. – Ты разговаривал с мамой? Что случилось? Джон шагнул вперёд и встал рядом с девушкой, тоже пристально взглянув на Робба. Что-то определённо точно было не так. Сам же Робб, скользнув ладонью по лицу, словно пытаясь сбросить с себя усталость, тяжело вздохнул и бросил мобильный на расположенную рядом с ним столешницу. Он помолчал ещё несколько секунд, словно пытаясь подобрать слова. – Сегодня, глубокой ночью, отец, ничего не объяснив матери, просто сел в свою машину и уехал, оставив лишь жалкую записку, в которой оповестил ее о том, что едет в Фэрбенкс. Джон невольно напрягся. Отец едет сюда... И не было ни одного сомнения, зачем ему это нужно. Секреты Нэда Старка перестали быть таковыми и теперь, возможно, он действительно был готов на откровенный разговор. Но был ли готов к нему и Джон? Санса, наплевав на присутствие Робба, осторожно коснулась кончиками пальцев ладони Джона, словно пытаясь передать ему свою поддержку. После стольких лет лжи и тишины, теперь правды и откровений казалось слишком много. – Ты в порядке? Джон едва заметно вздрогнул, словно голос Сансы вывел его из некого транса. Он тряхнул головой и медленно кивнул, ловя взгляд голубых глаз Робба, стоящего напротив, своим. Когда Джон заговорил, его голос прозвучал слишком уверенно и твёрдо, словно он ни на миг не сомневался в своих словах. – Когда отец будет здесь... мне тоже будет что ему сказать. Сказать вам всем. А после, Джон решительно шагнул вперёд, огибая брата и буквально выскакивая из кухни, оставляя Сансу и Робба абсолютно одних. Повисла напряженная, буквально наэлектризованная тишина. Девушка переступила с ноги на ногу и сжала ладонь в кулак, все ещё ощущая на кончиках пальцев тепло кожи Джона. Его последние слова... Имел ли он ввиду, что откроет своей семье свою главную тайну? Их тайну... Даже от одной мысли об этом, сердце начинало стучать в разы быстрее, а тело пробила мелкая дрожь. Боясь выдать своё волнение, Санса шагнула вперёд, намереваясь тоже покинуть кухню, но ее остановил голос Робба: – Будь осторожна, сестрёнка. Но не бойся, я не позволю тебе наделать глупостей. Санса ничего не ответила, а Робб больше не посмел её задерживать, позволив наконец уйти. На пути к правде, они продолжали получать слишком много боли и ещё больше – лжи...