***
Ночь в гостинице выдалась достаточно скверной. Нэд так и не смог заснуть, пролежав несколько часов на старенькой и не самой удобной кровати, задумчиво смотря в потолок, по которому расползалось множество мелких трещинок. Робб встретил его у въезда в Фэрбенкс ещё около полуночи, сопроводив до мотелями и убедившись, что отец комфортно устроился. Признаться, где-то глубоко внутри, Эддард искренне боялся того, что Джон тоже будет с ним. Теперь, когда часть правды всплыла наружу, Нэд совсем не знал, как посмотрит в глаза своему сыну. Именно сыну, ведь несмотря ни на что, Джон навсегда останется для него таковым. Не по крови, но по имени. Бросив взгляд на непочатую бутылку виски, оставленную им на журнальном столике, Нэд тяжело вздохнул. Желание напиться было слишком велико, но он понимал, что это будет худшей из всех возможных идей отвлечься. Электронные часы, стоящие на прикроватной тумбочке, показывали начало девятого утра. Робб сказал, что они будут ждать его ровно к десяти, а это значило, что у Нэда совсем не осталось времени, чтобы собраться с духом. Чертов трус. Ему следовало уже давно рассказать своей семье всю правду... Но он лишь пытался защитить Джона. Хотел, чтобы он не чувствовал себя чужаком среди Старков, но, похоже, у него так и не получилось этого сделать. Его сын никогда не чувствовал себя своим в этой семье и лишь глупец не смог бы этого заметить. Несмотря на всю любовь Робба и Арьи; несмотря на любовь отца и младших братьев, Джон всегда нуждался в чём-то большем. Он нуждался в матери, но Кейтилин так и не смогла стать для него таковой. Свою же родную мать Джон потерял слишком рано, чтобы суметь запомнить её тепло, голос или черты лица. Чтобы сохранить хоть одно воспоминание о том, что у него когда-то была настоящая семья... Нэд поднялся на ноги и сделал несколько шагов вперёд, пытаясь размять затёкшие мышцы. Его телефон, лежащий на комоде, настойчиво зазвенел, оповещая о новом входящем звонке. Даже не взглянув на дисплей, Нэд был уверен в том, что уже знает, кто именно ему звонит: Кейтилин. Боги, он даже не смог объясниться с собственной женой, просто сбежав среди ночи, оставив ей лишь жалкую записку, прикрепленную магнитом к холодильнику. Эддард слишком сильно запутался и теперь совсем не знал, как поступить действительно правильно. Он погряз в собственной лжи и всплыть наружу было не так легко, как могло показаться изначально. Быть откровенным со своей семьей... Наверное, это оставалось его единственным выходом. Бенджен и Лианна уже много лет молили его открыть детям всю правду. Открыть ее хотя бы Джону, но он, глупый, не послушал. Впрочем, едва ли легко сообщить человеку о том, что его настоящие родители мертвы, а тот, кого он всю свою жизнь называл отцом, является косвенным виновником в их гибели. Подхватив со спинки кресла свою куртку, Нэд набросил ее на плечи и достал из кармана ключи от автомобиля, крепко сжав их в кулаке. Дорога до их семейного особняка займёт ещё около получаса времени, а значит, у него ещё будет время всё обдумать.***
Заказав две чашки кофе, Джон, откинувшись спиной на мягкую спинку крайне удобного кресла, устало прикрыл глаза, пытаясь побороть одолевающую его сонливость. Сейчас бы поспать хотя бы пару минут, но едва ли он мог позволить себе такую роскошь. Сегодняшний день обещал быть до краев наполненным событиями и разговорами. Красиво очерченные губы тронула отнюдь не веселая усмешка. А что если он прямо сейчас сбежит с этого кафе? Не вернётся сегодня домой? Купит билет на ближайший автобус и уедет так далеко, как только сможет? Этот план казался таким заманчивым и таким нереальным одновременно. Приоткрыв глаза, Джон бросил взгляд на свои наручные часы, тугим кольцом обвивающие его запястье подобно змее. Последний подарок супруги перед тем, как... Он тяжело сглотнул. Маленькая стрелка уже приближалась к девяти часам утра. Мистер Давос крайне сильно опаздывал, но уйти не дождавшись его прихода Джон не мог, даже несмотря на то, что дома его, возможно, уже ожидал отец. Оперевшись локтями на стол и сложив руки в замок, Джон задумчиво огляделся вокруг. В кафе, в столь раннее время суток, практически не было посетителей. Лишь молодой юноша в противоположном конце зала и пожилая пара, сидящая через три столика от него самого. Со стороны входа послышался звон колокольчиков, оповещающий о приходе ещё одного посетителя. – Прости, что заставил ждать, – Сиворт, стряхнув со своего чёрного пальто капельки дождя, стянул его с плеч и повесил на спинку кресла, после чего устало рухнул на него сам. – Ширен неожиданно захворала, и мне пришлось ждать, когда спадёт жар. Надеюсь она не подхватила лихорадку. Джон понимающе кивнул. Кажется, Ширен было всего десять. Ещё совсем ребёнок, а как известно, детям, как и старикам, всегда значительно тяжелее переносить даже обычную простуду. И Сиворт за последние семь лет знал это уже не понаслышке. Ширен не была его родной дочерью и их совсем не связывало кровное родство. Его единственный сын погиб на службе в армии уже более пятнадцати лет назад, а эта малышка... она была дочерью Станниса Баратеона – бывшего начальника Давоса, убитого при выполнении служебного задания семь лет назад. Его же супруга – Селиса, не справившись с горем, повесилась спустя неделю после трагедии, тем самым сделав свою трёхгодовалую дочь полнейшей сиротой. Сиворт не мог остаться от всего этого в стороне и приложив немало усилий, всё же смог установить опеку над осиротевшей девочкой, став для неё новой семьей и подарив ей абсолютно новую жизнь. К их столику вновь вернулась молоденькая миловидная официантка с дежурной улыбкой на лице. Поудобнее перехватив свой пластиковый поднос, она переставила с него на стол две чашки ароматно пахнущего кофе и два блюдца с миндальным печеньем. – Подарок от заведения, – она лукаво подмигнула. Джон благодарно кивнул, но не проявив к юной особе должного интереса, вновь вернул свой взгляд на Сиворта. Под глазами мужчины пролегли темные круги, выдавая его бессонную ночь. – Если будет нужна помощь, ты всегда можешь на меня положиться. Давос мягко улыбнулся. Джон уже не раз выручал его в силу своей профессии и сегодня он собирался отплатить ему тем же. – Все в порядке. Я уверен, что это лишь обычная простуда, – Сиворт подхватил с пола свой кожаный портфель и поставил его к себе на колени, выудив оттуда несколько листов, исписанных крупными почерком. – У меня есть для тебя несколько новостей, Джон. Скажу сразу: мне не удалось найти тех ублюдков, которые избили и ограбили тебя той ночью, как не удалось найти и украденные ими вещи. Они сработали достаточно профессионально, или же им просто чертовски повезло. Но несмотря на это, я всё же смог навести справки по двум другим интересующим тебя вопросам. Джон, скорее непроизвольно, слишком крепко сжал между ладонями свою кружку с кофе. Признаться, глубоко внутри, он уже не был уверен в том, что действительно хочет узнать ответы на свои вопросы. Вот только, обратного пути у него уже не было. – Есть новости о Джейме Ланнистере? Сиворт кивнул. – Первое, в чем я уверен наверняка, так это в том, что он всё ещё находится в Фэрбенксе. Ему определённо приглянулся наш городишко. Джон крепко стиснул челюсти, отчего на его скулах заходили желваки, в то время как темно-карие глаза недобро блеснули. Даже не стоило надеяться на то, что этот ублюдок действительно будет готов так легко сдаться. Ведь он наверняка сколотил всё своё состояние на умении идти до самого конца, пока не получит желаемое, не отступая на полпути. Но интересно, знала ли и Санса о том, что её бывший супруг все ещё находится в городе? Что он не вернулся обратно в Сан-Франциско как обещал? Сиворт, заметив взвинченное состояние приятеля, лишь усмехнулся и сделал несколько глотков своего бодрящего кофе. Если Джона так опечалили эти новости, то следующие понравятся ему ещё меньше. – Я уже слишком стар, чтобы играть в детективов, но ты вынудил меня это сделать. Все справки, которые я смог навести о Ланнистере здесь, – Сиворт протянул Джону бумаги, которые держал в руках. – В городе он практически ни с кем не общается, но при этом, определённо точно состоит в достаточно близких отношениях с Вэль. Поэтому будь с ней осторожнее. Кто знает, что эти двое могут задумать действуя сообща. Забрав протянутые ему бумаги, Джон спешно пробежался по ним взглядом, вчитываясь в написанные строки. Его брови удивленно взметнулись вверх. – Даарио Нахарис? Я даже не думал, что они могут быть знакомы... – Я тоже, и это беспокоит меня больше всего остального, – Сиворт сделал ещё несколько глотков кофе. – Но прежде, чем мы продолжим обсуждать круг общения Ланнистера, взгляни на второй листок, приятель. Там ты увидишь ответ на свою вторую просьбу. Но будь аккуратен, Джон. Возможно, он тебе отнюдь не понравится... Джон напрягся, но всё же послушно переключил своё внимание на вторую бумагу. С каждым прочитанным словом, ему казалось, что внутри него что-то обрывается и дышать становится всё тяжелее. Это казалось просто насмешкой судьбы. Или правильнее было сказать: ударом в спину?..***
Откинувшись на кожаное сиденье роскошного автомобиля, Вэль без особого интереса смотрела в окно, наблюдая за проплывающими мимо пейзажами. Фэрбенкс всегда казался ей мрачным и унылым городом, из которого хотелось сбежать как можно дальше и больше никогда не возвращаться сюда обратно. У глупышки Сансы было столько возможностей забыть о нём как о ночном кошмаре, но вместо этого она снова здесь. Снова начала всё с чистого листа, будто и не было этих лет, минувших с её побега... Насколько же сильно она запуталась в своей жизни, раз пошла на столь отчаянный шаг? Бедная, потерянная девушка... Которая забрала у тебя Джона, – мысленно напомнила себе Вэль. И даже от одной мысли об этом, внутри неё разлилось сначала отчаяние, а после и дикая злость. На себя. На Джона. На чёртову Сансу***
Притихший дом Старков наполнил гул звонка. Призрак первым побежал в сторону входной двери, приветливо помахивая пушистым хвостом, радуясь приходу абсолютно любого гостя. Санса завистливо посмотрела ему вслед. Была бы и её жизнь столь беззаботна... Она глубоко вдохнула и крепче сжала в пальцах край своего свитера, словно пытаясь скрыть одолевающую её дрожь. Ладони предательски вспотели от сильного волнения, а сердце, казалось, и вовсе стучало где-то в глотке, одновременно с этим гулом отдаваясь в ушах. Арья вопросительно взглянула на сестру. – Ты в порядке? Санса вздрогнула от неожиданности, словно на какой-то миг и вовсе забыла о том, что находится в гостиной не одна. Вскинув взгляд на Арью, она постаралась улыбнуться, искренне надеясь на то, что у неё получится это сделать как можно более правдоподобно. – Да, просто слегка волнуюсь. Я не видела отца уже более полугода. Многое изменилось с тех пор. Арья понимающе кивнула. Она не знала, но могла представить, какого сейчас Сансе. Её несостоявшийся развод с Джейме, возвращение в дом детства и... Джон. Признаться, Арья и сама не знала, почему включила в этот список имя их старшего брата, но в последнее время ей казалось, что он что-то от неё скрывает. Как скрывает и Санса. У этих двоих появились общие секреты и это было несколько непривычно. И неправильно. Возможно, где-то глубоко внутри, Арья действительно ревновала Джона к Сансе. Раньше он был лишь её братом и лучшим другом, а теперь... эти мысли казались до безумия глупыми, но что бы Арья не делала, она не могла прогнать их прочь. Со стороны холла послышались глухие тяжелые шаги. Первым в гостиную вошёл Робб. Он выглядел абсолютно спокойным и было невозможно понять, действительно ли он настолько безразличен ко всему происходящему, или же Робб просто мастерски скрывает свои истинные эмоции. Следом за ним в гостиную вошёл Нэд. Санса нервно сглотнула, когда наконец увидела отца. Ей показалось, что с их последней встречи он словно и вовсе постарел на несколько десятков лет. Под глазами мужчины пролегли тёмные круги, лицо осунулось, а в волосах засверкало ещё больше серебряных нитей. – Привет, пап, – Арья приветливо махнула рукой. – Родная, – Нэд кивнул ей в ответ, а после перевёл свой взгляд на Сансу, и в ту же секунду, его губы растянулись в мягкой улыбке. – Рад видеть тебя, принцесса. Санса почувствовала, как, отчего-то, её глаза слишком внезапно зажгло от подступивших слёз. Она никогда не была слишком эмоциональной, но в этот миг ей так сильно хотелось броситься на шею к отцу и позволить себе разрыдаться как в далеком детстве. Она бы уткнулась в его крепкое плечо, а он бы тихо шептал ей на ухо о том, что всё будет хорошо, и что он никогда и никому не позволит обидеть свою маленькую девочку. И Санса обязательно поверила бы каждому его слову. Как и раньше. Как и всегда. – Пап... Стремительно поднявшись на ноги, Санса шагнула прямиком в открытые объятия Нэда, чувствуя, как его крепкая рука ложится ей на спину, обещая столь желанную защиту. Вот только, отчего-то, Санса невольно поймала себя на мысли, что даже рядом с отцом больше не чувствует себя защищенной. Но такой она ощущала себя рядом с Джоном... Нэд прижал дочь к себе ещё крепче и прикрыл глаза. – Сегодня мы поговорим с вами обо всем. Обещаю. – Да, сегодня мы поговорим обо всем, – со стороны входа раздался слегка грубоватый хрипящий голос. Санса резко распахнула глаза, встречаясь взглядом со взглядом темно-карих глаз. Семья, наконец, была в сборе.***
За окном шёл проливной дождь. Его капли барабанили о крышу дома, смешиваясь с детским плачем, раздающимся из хозяйской спальни. Кейтилин ходила из угла в угол, зарывшись худыми пальцами в роскошную гриву своих рыжих волос, слегка оттягивая их назад. Её взгляд, раздражённый и затравленный, то и дело скользил по лицу супруга, стоящему напротив неё. Нэд тяжело вздохнул и скользнул раскрытой ладонью по лицу. Он не спал уже несколько суток, а скандалы в их доме за всю последнюю неделю стали скорее обыденностью, чем редкостью. – Кет... – Нет, Нэд! – Кейтилин буквально взвизгнула, от чего малыш Робб, лежащий на родительской постели, заплакал ещё громче. – Мы не станем этого делать и даже не пытайся меня переубедить! Нэд уже было шагнул к сыну, но Кейтилин, заметив его движение, резко дернулась к постели, подхватывая малыша на руки и прижимая его к груди. Её глаза блеснули от едва сдерживаемых слез. Она просто не могла поверить, что её супруг действительно пошёл на такой шаг, даже не спросив её мнения! Как он мог так с ней поступить?! Как он мог поступить так с их семьей? – Мы всегда хотели большую семью, Кет, – почти умоляюще прохрипел Нэд. – Мы приложили так много усилий, но всё тщетно... Возможно, Старые Боги дают нам шанс не только искупить нашу вину, но и получить желаемое. – Твою вину, – резко бросила Кейтилин, но тут же прикусила язык, заметив, как Эддард дернулся словно от удара. Не стоило ей этого говорить. – Мою вину, – глухо повторил Нэд и отвёл свой взгляд, уставившись в гладь окна. – И мне никогда не удастся её искупить. Но я могу подарить этому ребёнку более лучшую жизнь, чем приют. По щекам Кейтилин потекли горькие слёзы и она ещё крепче прижала к себе малыша Робба, который наконец успокоился, прижавшись к материнской груди. Где-то глубоко внутри она понимала стремление мужа искупить свою вину, подарить хоть немного счастья беззащитному существу, но... она никогда не сможет полюбить чужого ребёнка. Ребёнка с грязной кровью. С плохими генами. Не такого, как они. Словно он вырастет самым настоящим монстром, что искалечит жизнь её собственному сыну. Нэд устало рухнул на край постели и уткнулся лицом в ладони, изо всех сил пытаясь придумать выход из всей сложившейся ситуации. Кейтилин буквально ставила его перед выбором, но он не мог его сделать... И это сводило его с ума. Взгляд серых глаз Эддарда упал на письменный стол, стоящий у окна. На нем мирно лежала чёрная папка, со всеми необходимыми документами для оформления опеки над ребёнком, родители которого погибли в автомобильной аварии. Именно так было написано в заключении. – Я не оставлю его, – наконец проговорил Нэд. – Я не брошу этого ребёнка. Он больше никому не нужен. У него нет никакой семьи. Нет никого, кто мог бы подарить ему дом. И я лишь молю тебя дать ему шанс. Дать его мне. Спальня погрузилась в абсолютную тишину, нарушаемую лишь шумом дождя. В эту секунду решилась судьба сироты. Робб тяжело вздохнул. Это было слишком сложно. Даже зная часть правды, было крайне тяжело узнавать все остальные детали истории, приоткрывающие занавес прошлого. Поднявшись на ноги, он шагнул к старому серванту, помня, что раньше отец всегда хранил там несколько бутылок крепкого напитка. Оставалось лишь надеяться на то, что Джон продолжил придерживаться этой негласной традиции. Нэд упрямо смотрел на свои сложённые в замок ладони, не решаясь поднять взгляд. Ему было крайне трудно вспоминать те страшные дни даже спустя столько минувших с той поры лет. Арья крепко сжала ладонь Сансы в своей, словно ища в сестре поддержку, но одновременно с этим понимая, что они обе нуждаются в ней. Их мать... неужели она действительно была готова поступить столь жестоко с невинным ребёнком? Это не укладывалось в голове, ведь Кейтилин всегда была столь добра и заботлива! Но только не с Джоном. Не с бастардом, на деле оказавшимися сиротой. Джон, замерев у окна, тяжело сглотнул, чувствуя, словно груз на его плечах вырос в тысячу раз. Ещё чуть-чуть и он просто сломается, не сумев справиться со всей этой правдой. И если это случится... он проиграет окончательно. – Грязная кровь... – глухо проговорил Джон, оборачиваясь к отцу. – Что это значит? Нэд позволил их взглядам встретиться. Отправляясь в Фэрбенкс, он поклялся, что будет откровенен. Больше никаких тайн. Он и так наделал слишком много глупостей, пытаясь уберечь Джона от правды. Больше он не совершит подобной ошибки. – Твой отец... твой кровный отец... – Нэд замялся, пытаясь подобрать правильные слова. – Экспертиза показала, что во время аварии в его крови находились наркотики. Он был под кайфом. Буквально за пару часов до злополучной поездки принял очередную дозу и именно из-за этого не справился с управлением, вылетев на перекрёсток. Твой отец был заядлым наркоманом, имеющим несколько судимостей за разбои и хранение оружия. Мне жаль, Джон. Действительно жаль. Но ты не твой отец. Никогда не забывай об этом. Но об этом всегда забывала Кейтилин. Она видела в ребёнке тень его отца. Она видела в нем чудовище, и даже за столько лет не смогла избавиться от этого образа в своей голове. Кейтилин страшилась того, каким человеком может вырасти её приемный сын, так глупо не понимая столь простой истины, что именно своим поведением она сама лично подталкивала его к скользкой дорожке. Джон крепко стиснул челюсти и вновь отвернулся к окну, но вместо улицы за стеклом, увидел в его глади лишь своё собственное отражение. Зависимый... Таким был его отец. И таким рисковал стать он. Губы Джона искривились в горькой усмешке. Сколько раз он уже был на самой грани? Ему едва удалось перебороть зависимость от тех препаратов, что ему выписывала доктор Мелисандра. И даже сейчас, спустя столько лет, он вновь так сильно хотел принять их вновь, видя в этих таблетках своё единственное спасение. Мечтая хоть на один короткий миг вновь вернуть себе ощущение покоя и умиротворённости. – Моя мать. Она тоже... Джон едва уловимо вздрогнул, когда почувствовал, как тяжелая рука Робба легла на его плечо. – Возьми. Тебе это необходимо, – он буквально силой вложил в ладонь Джона хрустальный бокал, на четверть заполненный виски. Может алкоголь и не поможет ему справиться с одолевающими его болью и отчаянием, но он хотя бы ненадолго притупит эти чувства, позволяя вдохнуть полной грудью. Нэд печальным взглядом смотрел на спину сына, замечая его напряжённые плечи и едва уловимо подрагивающие руки. Боги, он словно только сейчас заметил, насколько сильно Джон был похож на своих настоящих родителей... Эти чёрные волосы. Эти темные глаза, буквально заглядывающие тебе прямо в душу. Последний вопрос Джона всё ещё продолжал висеть в воздухе, накаляя обстановку до предела. Санса медленно поднялась на ноги и сделала осторожный шаг по направлению к Джону, но так и не решилась подойти к нему слишком близко. Возможно, на сегодня уже хватит правды? – В её крови не было найдено наркотиков или алкоголя, – наконец ответил Нэд. – Я не видел заключения судмедэкспертизы, но насколько мне известно, на момент гибели... она была беременна. – Боги... – Арья прижала ладонь к губам. Робб тяжело вздохнул и провёл ладонями по лицу, словно стараясь сбросить с себя одолевавшую его усталость. Он чувствовал себя слишком разбитым как в физическом, так и в эмоциональном плане. Весь их разговор проходил намного хуже, чем они могли надеяться изначально. Правда оказалась куда более шокирующей, чем она казалась без всех этих подробностей. Губы Джона тронула короткая усмешка, и это была единственная эмоция, которая отразилась на его лице. Больше ничего. Никаких эмоций, и лишь абсолютная пустота внутри. Кажется, именно в эту секунду он сломался окончательно. Джон неспешно осушил свой бокал с виски, при этом даже не поморщившись, словно и вовсе не ощутив крепости напитка. Отчаяние буквально душило его изнутри. – Где они похоронены? Я хочу это знать. Я должен это знать. – Возможно тебе не стоит... – осторожно начал Робб, но Джон не позволил ему договорить. – Тебе не следует влезать сюда, Робб! – рявкнул он, бросив на брата полный нескрываемой злости взгляд. – Не смей говорить мне, что и как мне делать. Санса невольно вздрогнула и отшатнулась назад, словно это она была причиной ярости Джона. Сердце в её груди пустилось в бешенный пляс. Нэд осторожно кивнул головой. – Я покажу. Ты сможешь навестить их, когда действительно будешь к этому готов. – Ведь как бы сильно он не противился этому желанию Джона, Нэд не мог отказать ему в этой просьбе. Он не имел права этого делать. Робб обреченно выдохнул, но не посмел возразить вновь. Он просто будет рядом с братом всё это время, ведь Джон и так был на грани, и эта "встреча" могла сделать всё ещё хуже. Вот только, могло ли быть что-то ещё более хуже чем то, что они слышали прямо сейчас? Джон медленно прикрыл глаза, будучи больше не в силах смотреть на своё отражение в глади стекла. Словно он видел в этом отражении не себя, а кого-то совсем другого. Худого, изнеможённого, желающего получить очередную дозу, чтобы протянуть до нового утра. И эта картинка приводила Джона в самый настоящий ужас. – Прошу, оставьте меня одного. Я хочу побыть один, – глухо прохрипел он, даже не найдя в себе сил повернуться к семье лицом. Ему нужно хотя бы мгновение одиночества. Всего миг, чтобы прийти в себя и продолжить жить дальше. Чтобы попытаться притвориться, будто ничего не изменилось и он до сих пор всё тот же Джон. Если это вообще было его настоящее имя... Никто не посмел отказать Джону в его просьбе. Нэд первым покинул гостиную, словно ему самому было слишком сложно там находиться. Следом за ним вышел и Робб, и лишь Арья всего на миг задержалась у самой двери, бросив печальный взгляд на Джона. Сегодня был слишком тяжёлый день для всех из них. И кто знает, когда станет хоть немного легче. Да и станет ли вообще? В притихший гостиной было слышно даже тиканье старинных часов, стоящих у стены. Тик-так... тик-так... Так монотонно и сводяще с ума. Казалось, секунды превращались в минуты, а те, в свою очередь, превращались в часы, полные боли и отчаяния. Медленно убивающие изнутри... – Всё будет хорошо. Джон даже не вздрогнул, когда тонкие руки обвили его талию, а к спине прижалась хрупкая девичья грудь. От Сансы уже так привычно пахло чем-то терпким и сладким, а её объятия казались единственным желанным местом в этом мире. Губы девушки скользнули по скуле Джона: нежно, осторожно, не неся в себя никакого сексуального подтекста. Лишь желание прикоснуться и дать понять, что она рядом и не оставит его, даже если он сам захочет её прогнать. – Мне так плохо, детка, – хрипло признался Джон, кривя губы в гримасе. Санса едва подавила всхлип и поспешно кивнула, ещё сильнее прижавшись грудью к крепкой мужской спине. – Я рядом. Рядом. Джон и сам не заметил того, как из его пальцев выскользнул уже давно опустошенный бокал, с грохотом упав на пол, разбившись на десятки острых осколков. Вот только, никто из молодых людей даже не обратил на это никакого внимания. Плечи Джона затряслись от беззвучных рыданий и он медленно осел на пол, вновь оказываясь в крепких объятиях Сансы. Она гладила его по спине и плечам, путалась пальцами в его волосах и говорила множество слов утешения, при этом сама из последних сил сдерживая рвущееся наружу отчаяние. Они обязательно справятся со всем происходящим. Они смогут принять эту правду. Вместе. А все остальные признания... Они подождут. Всё остальное сейчас казалось чем-то крайне глупым и незначительным. Они смогут проговорил об этом чуть позже. Однажды... Ведь у Старков осталось ещё слишком много нераскрытых секретов.