***
С горем пополам собравшись в комнате и кое-как отделавшись от Тоффи, которому снова стало необходимо погулять, поднимаюсь наверх, сверяясь со временем, чтобы точно осуществить свои утренние планы. — Куда ты так рано? — оглядев меня с ног до головы, осведомляется мать, не отрываясь от своего напитка. — Мне нужно зайти к девушке, которая помогает освоиться в школе, — нехотя отвечаю, не останавливаясь. Томас откладывает свою газету в сторону, бросив на меня мимолетный взгляд, и отхлёбывает из своей кружки. — Зачем? Кристофер тебе поможет, — отвечает женщина, кивнув на парня, который выглядывает из коридора при упоминании его имени. — Не нужно, — твёрдо говорю, даже не взглянув на Шистада, который пожимает плечами, будто он бы с радостью помог, но я не согласна. — Прекрати, Ева, — тут же упрекает мать, хотя и неясно за что. — Тогда он подвезёт тебя до этой девушки. Ты не против, Кристофер? Тот вновь пожимает плечами, согласившись: — Да, мне как раз нужно в ту сторону. — Чтобы утром я опять встретила очередную… — закатив глаза, начинаю, но не успеваю договорить, прерываемая матерью. — Ева! Томас всё это время с отстранённым видом листает свою газету, будто происходящее его не касается. Вдыхаю, передёрнувшись от отвращения и злобно уставившись себе под ноги, молча следую к двери, чтобы обуться и накинуть куртку. Вот тебе и хороший настрой! Дожидаюсь Шистада в коридоре, то и дело поглядывая на часы, и становится очевидным, что не успею в кафе, если ли парень не появится в ближайшие тридцать секунд, что и происходит. Аллилуйя. Ничего не говорит по поводу предстоящей поездки, но я уже решила, что мы просто выйдем вместе из дома, а дальше разойдёмся своими путями. Молча следуем к калитке, откуда Шистад открывает двери автомобиля с помощью кнопки на брелке, а я заворачиваю, чтобы направиться в кафе. — Куда ты, блять, собралась? — с раздражением интересуется Шистад, оставшись стоять у открытой двери водительского сидения. — В кафе, — отвечаю, обернувшись и непонимающе уставившись на него. С чего злиться-то? — Сядь в машину. Я обещал твоей матери отвезти тебя, — скрипнув зубами, произносит он и, не дожидаясь ответа, залезает в салон. Через секунду ревёт мотор, машина сдаёт назад, подъезжая ко мне. — Тебе с первого раза не понятно? Блять, в машину сядь. Хмурюсь его словам, но открываю дверь пассажирского сидения, усаживаясь и пристёгивая ремень. Легкие тут же наполняются ароматом кофе и никотина. Шистад зажигает сигарету, вставив её между зубов, и прикуривает в приоткрытое окно. Молчу, облизнув губы, и смотрю в окно, пока автомобиль поворачивает, выруливая на дорогу. Ещё утром у него было нормальное настроение, а теперь ни с того, ни с сего бросается на меня. Что за дела? Размышляю, уставившись в окно, поэтому вздрагиваю, не заметив, как Шистад приблизился, с силой сжав мою ладонь, отчего правда становится больно, хотя я не из нежных. — Ещё раз упомянешь что-то о моих девушках, пеняй на себя, поняла? — сквозь зубы произносит он, не отрывая взгляда от дороги. — Это всё из-за того, что я нелестно отозвалась о твоей ночной гостье? — усмехнувшись, произношу я, почувствовав глупость ситуации. — Повторяю для тупых: ещё раз упомянешь что-то о моих девушках в присутствии отца, сразу же пожалеешь об этом. Доступно объяснил? — не отпускает руку, продолжая сжимать, на что я хмурюсь, кивая и проглатывая скопившуюся во рту жидкость. — Куда вести? — вернув руку на руль, осведомляется будничным тоном, будто этой перепалки только что не было. — К Эмили, — отвернувшись к окну, слабо произношу, слегка потерянная от данной ситуации. И какого чёрта это было? Парень поворачивает налево, к жилым домам, и дальше едет прямо, явно зная, где нужно остановиться. Слежу за ним краем глаза, пытаясь обнаружить намёк на злость, но он вновь выглядит собранным и вполне нормальным. Тормозит у одного из однотипных домов, похожих на дом матери, который, похоже, и является домом Эмили. Отстёгиваю ремень безопасности и вылезаю из машины, с хмуростью обнаружив, что Шистад проделывает то же самое, заблокировав двери автомобиля. Никак не комментирует свои действия, вперёд меня проходя за калитку, и уверенным шагом следует к двери. Не дожидаясь, пока подойду я, жмёт на кнопку звонка. Дверь открывается, и на пороге появляется Эмили. Кудрявые волосы девушки мило обрамляют лицо, а глаза быстро оглядывают Шистада и меня, выглядывающую из-за плеча парня. — Привет, зайка. Элиот ещё дома? — быстро спрашивает Шистад, сверкнув однобокой улыбкой, полностью проигнорировав меня и скромно улыбающуюся Эмили. — Он наверху, — слабо нахмурив брови при виде нас, отвечает Флоренси и пропускает парня внутрь, проводит силуэт взглядом, пока Шистад не исчезает на втором этаже дома. Затем поворачивается ко мне, смущённо улыбнувшись, и замечает: — Не знала, что ты придёшь. — Извини, что без предупреждения. Просто хотела вместе пойти в школу, — поясняю, бросив быстрый взгляд за спину девушки, пытаясь увидеть, что там делают Шистад и Элиот, но они, вероятно, закрылись у него в комнате, поэтому их действие остается сокрыто дверью от моих глаз. — Ты готова? — Только заберу сумку из комнаты, — кивает девушка, поспешив собрать все необходимые вещи. Стою на пороге, мельком оглядывая дом Флоренси, который похож на дом моей матери, только более уютный и обжитый, что ли. Молчаливо дожидаюсь девушку, размышляя о вспышке гнева Шистада. Чем вообще может быть вызвана такая бешеная реакция? Не любит, когда что-то говорят про его подружек? Хотя он не похож на парня, который будет заступаться за девушку, которая на одну ночь. Конечно, я могу ошибаться, и эта утренняя пассия на самом деле официально занимает статус девушки Шистада, но и такое отношение к ней со стороны парня не говорит о серьёзных отношениях. Хотя с чего мне лезть в душу к человеку со своими моральными принципами и взглядами? Каждый по-своему строит жизнь, не мне судить. Но и сам Шистад не был вправе кидаться на меня по причине простой брошенной фразы, очевидно, ничего не значащей. Уж лучше бы он просто не говорил со мной, а не хватал за руку (явно останется синяк) и гавкал в лицо. Нет уж, увольте. Спустившись уже с сумкой, Эмили шнурует ботинки, усевшись на подставку для обуви, а затем натягивает пальто, оставляя его распахнутым, пару секунд смотрит в зеркало, убирая волосы в аккуратный пучок, и поворачивается лицом ко мне, улыбнувшись и сдув выпавшую кудряшку. — Пойдём? — предлагает, повесив сумку на плечо, и подхватывает мою руку, последний раз обернувшись на второй этаж. — Элиот, звони, если что, — кричит, чтобы услышал брат, но в ответ нет никакой реакции. Девушка пожимает плечами, выходя со мной за порог и прикрывает входную дверь, встретив сопротивление в виде ноги с той стороны дома. — Эй, зайка, — Шистад протискивается в щёлку, выходя на порог, и подмигивает Эмили, криво улыбнувшись, затем переводит глаза на меня, смерив немного злобным взглядом, и напоминает: — Я подвожу тебя до школы, если помнишь. Не дожидается моих возражений, молча соскочив со ступенек, и быстрым шагом двигается к автомобилю, не оставляя право выбора. Хотя я медлю, пару секунд пялясь в спину парня, но всё равно следую за ним, отмахнувшись от вопросительного взгляда Эмили и закатив при этом глаза. — Потом, — шепчу ей на ухо перед тем, как мы обе забираемся в автомобиль.***
Шистад прикуривает в открытое окно, хотя и в машину будет дуть холодный ветер, когда мы тронемся. Смотрю на его лицо через зеркало заднего вида, нахмурив брови, и встречаю взгляд парня, который всё ещё злится, не давая выражению лица смягчится. В салоне висит напряжённая тишина, но я не собираюсь ничего говорить, отчасти не желая вновь злить Шистада, которого сейчас раздражает каждый мой жест. Такое поведение парня откровенно выбешивает и вызывает не меньшее недовольство с моей стороны, но не высказываю претензий, понимая, что для меня это же и выйдет боком. Нет, правда, лучше бы он просто не говорил со мной. Машина медленно выезжает с обочины на дорогу. Докурив, Шистад выкидывает сигарету и закрывает окно, хотя в салоне всё равно пахнет кофе и никотином. Искоса наблюдаю за парнем, затем отворачиваю голову к окну, не нарушаю созданного молчания. Эмили, похоже, чувствует угрюмую атмосферу и тоже рассматривает пейзаж за окном, предпочитая отдаться тишине. Кроме того, позже я обещала рассказать ей, что происходит и почему. Шистад едет достаточно быстро, поэтому до школы мы добираемся в ближайшие пятнадцать минут. Автомобиль мы покидаем в молчании, хотя парень и подмигивает Эмили на прощание, одними губами произнося «зайка»; меня оставляет без внимания, что не сильно расстраивает. Успеваю расслабиться за время поездки и убедить себя, что его злость лишь даёт мне повод отказаться от общения с ним, что является, безусловно, положительной стороной произошедшей ситуации. Со стоянки мы с Эмили направляемся в центральное здание, чтобы взять необходимые учебники, кроме того, первым уроком у меня стоит физкультура, что означает необходимость переодеться в волейбольную форму. По правде, я решила воспользоваться советом Эмили и записаться на волейбол, хотя я далека от данного вида спорта и в принципе не особо спортивная девушка, но раз уж надо, то в толпе учеников меня могут и не заметить. Спортивная форма в Ниссан состоит из чёрных спортивных штанов и серой футболки без каких-либо эмблем или отличительных знаков школы. Я собираю волосы в хвост и натягиваю форму, радуясь, что не произошло путаницы с размером и вещи пришлись в пору. В раздевалке замечаю несколько девушек, с которыми ранее виделась на других совместных уроках, поэтому решаю прибиться к ним, чтобы разузнать что и как. Они оказываются не против. Исма, низкая блондинка с округлыми формами, с которой мы вместе ходим на историю, берет моё попечительство в свои руки и быстро рассказывает, как проходят уроки физкультуры. Вроде ничего сложного: сначала небольшая разминка в виде бега и стандартных упражнений на растяжку, затем деление на команды и непосредственно игра в волейбол. Когда мы входим в зал, в котором до этого Эмили назначили моей сопровождающей, он уже полон учеников с разных курсов, что выглядит немного неорганизованно. Студенты построились в шеренгу, перед ними стоит учитель физкультуры — тренер Винсен. — Девушки, побыстрее, — просит он, обернувшись на нас и указывая, чтобы мы заняли свои места среди учеников. Я втискиваюсь между двумя учениками примерно моего роста и извиняюсь за причинённые неудобства.***
После физкультуры моё тело пахнет потом, и это бесит. Последующие уроки я злюсь на идиотские уроки физкультуры в школе. Эмили успокаивает меня, убеждая, что я привыкну к такому, но меня это не радует. Последним уроком у меня стоит история, что немного поднимает мне настроение, и в кабинет Бодвара я иду менее раздражённой, хотя вспоминаю слова Шистада, и сомнение одолевает моё сознание. Но, несмотря на всё это, должна заметить: Бодвар выглядит потрясающе в серой рубашке и с милой улыбкой на лице. — Добрый день, — здоровается мужчина, когда мы с Эмили проходим мимо его стола, отчего Флоренси смущённо краснеет, вероятно, вспомнив своё предложение в кафе. — Здравствуйте, — улыбаюсь учителю, слегка задержавшись у его стола. — Как выходные? — Отлично. Думаю выпить кофе, — оповещает он, вновь улыбнувшись мне, отчего я слегка хмурю брови, но не показываю своей растерянности, проследовав за Эмили к нашей парте. Звенит звонок, означающий начало урока, поэтому Бодвар призывает студентов сесть за свои места, а сам оборачивается, чтобы написать на доске тему сегодняшней лекции. — Так что насчёт Криса? — напоминает Эмили, слегка наклонившись и бросив быстрый взгляд на меня. Закусываю губу, помедлив с ответом, и думаю о том, как правильно всё преподнести девушке. — Только никому, ладно? — прошу, чтобы избежать преждевременной утечки информации, хотя и делать тайну из всего этого немного глупо. — В общих чертах, моя мать и отец Шистада встречаются, поэтому мы теперь «братик и сестрёнка», — закатываю глаза, повернувшись к доске, чтобы создать видимость слушания лекции, которую уже начал Бодвар. Учитель ловит мой взгляд, улыбнувшись уголком губ, а две ученицы на задних рядах, тихо хихикнув, перешёптываются между собой о привлекательности историка. Не подаю никаких знаков в ответ, вновь нахмурив брови на такую реакцию учителя, и поворачиваю лицо к Эмили, рассматривая, какое впечатление произвело на неё сказанное. — О, — кивает она, пожав плечами, — ну, он этому не очень рад, — замечает девушка, намекая на сложившуюся утром ситуацию. — Он как раз-таки выжимает из этих обстоятельств все соки, — убеждаю её, — сегодня просто настроения нет. — Ещё бы. У них с Элиотом какие-то проблемы, — шепчет девушка, слегка нахмурив брови. — М? Проблемы? — подняв на неё любопытный взгляд, в свою очередь интересуюсь я. — Я ничего не знаю, — заверяет Флоренси, пожав плечами, — но они постоянно обсуждают что-то по телефону, и, судя по голосу Элиота, дела обстоят не очень. Хотя это всего лишь догадки, — добавляет, вновь передёрнув плечами и отведя взгляд на доску. — М-да, — протягиваю, закатив глаза. Не моё дело.***
После школы мы с Эмили прощаемся, и я направляюсь в кафе, не желая возвращаться домой. Включаю музыку через наушники, спрятав руки в карманы от холодного ветра. Медленно иду по тротуару, напевая себе под нос мелодию, и пугаюсь, когда кто-то кладёт руку мне на плечо, останавливая. Вздрагиваю, резко дернув наушник, и оборачиваюсь на рядом стоящего, с облегчением вздохнув. — Вы меня напугали, — говорю, слабо улыбнувшись. Бодвар пожимает плечами. — Извини, просто увидел тебя и решил, что ты направляешься в кафе. Я как раз туда. Не хочешь выпить кофе? — не убирая руку с моего плеча, произносит он, мило улыбаясь при этом, отчего лицо мужчины делается почти ангельским. Я рассматриваю его с ног до головы, вновь подмечая, что эта тёмная серая рубашка в комплекте с чёрным пальто невероятно идут Бодвару. — Э-э… Не думаю, что стоит, — немного замявшись, отвечаю я, чем вызываю замешательство на лице учителя. Он слабо хмурится, но всё равно улыбается, слегка наклонив голову в бок. — Как хочешь, — отпускает моё плечо, спрятав руки в карманы пальто, но остаётся стоять, наблюдая за мной. — Увидимся в школе? — почему-то выходит вопросительное предложение, и я окончательно теряюсь, а в голове стучит голос Шистада о студентках и Бодваре. — До встречи, Ева, — кивает он, сделав шаг в сторону, и разворачивается, продолжив свой путь, будто ничего и не было. Всё-таки придется идти домой.***
Как только открываю входную дверь, не успев войти в коридор, Тоффи бросается к моим ногам, тут же скулит. Выгуливать пса совершенно нет сил — я могла бы просто выпустить его во двор, но совсем скоро должна вернуться мама, а если она узнает, что Тоффи гуляет на её лужайках, то нам обоим придётся съехать. Сбрасываю рюкзак с плеч, отложив его в сторону, чтобы никто не споткнулся, и с комода беру поводок, цепляя к ошейнику собаки, который продолжал подвывать, хотя я прошу его успокоиться. Выходим на тротуар. Тоффи тут же несётся к кустам, чтобы справить нужду, отчего поводок натягивается и мне приходится последовать за ним. Ноги болят от утренней физической нагрузки, да и усталость сказывается на моём моральном состоянии: настроения никакого. Дожидаюсь, пока собака справится со своими делами, устало опираюсь на одну ногу, рассматривая мелкие трещинки в асфальте, и пытаюсь перетерпеть головную боль, которая постепенно перерастает в невыносимую. За последние несколько дней голова постоянно болит, поэтому становлюсь раздражительной и уставшей. Помню, что по приходу домой мне необходимо приготовить ужин, чтобы не возникало новых конфликтов и тёрок с матерью, а затем нужно сесть за уроки, хотя всё это и будет выше моих сил. Я серьёзно выматываюсь уже к пяти часам, но это скорее не от физической нагрузки, а от морального давления и требований со стороны; кроме того, нужно быть дружелюбной, чтобы не возникало проблем ещё и в школе. Всё это — тяжкий груз для моего здоровья, нет никакого стимула делать что-либо, а тут ещё и связь с отцом не удается наладить. Да, мы говорили, но всё-таки это не те теплые разговоры, на которые я рассчитывала, переезжая к матери. По правде, я думала, что папа и вправду будет скучать, поэтому в скором времени заберёт обратно, но сейчас у него нет времени даже на банальные сообщения в течение дня, что невероятно расстраивает. Живу у матери всего пару недель, а эта жизнь уже до того надоела, что к конце этого месяца куда-нибудь сбегу, лишь бы не видеть мать. Знаю, что так плохо говорить, да и вообще придерживаюсь мнения, что какой бы родитель не был, он родитель, но из данной ситуации видно, что я старалась наладить контакт, но, видимо, с ней это невозможно. Сложно сказать следствием чего является такое отношение мамы ко мне, но, судя по их взаимодействию с Томасом, их роман также не отличается особой нежностью и заботой. Может, это и есть взрослая жизнь, когда нет времени на влюбленный взгляд и банальное ласковое слово, когда вы просто существуете рядом, время от времени спите и обсуждаете проблемы на работе? А может это лишь у моей мамы с Томасом так? Я не наблюдаю со стороны за взрослыми парами, судить могу лишь по фильмам 2007 года, то есть знания мои в этой области ограничены. Тоффи настойчиво тянет поводок вперёд, заставляя ускорить темп, поэтому прибавляю шагу, хотя ноги отказываются идти быстрее. Нет, я явно не привыкла к физическим нагрузкам, пускай и минимальным по меркам других, но для меня, человека совершенно не активного, ограничивающегося лишь прогулками с собакой, такой резкий переход к упражнениям является болезненным. Тоффи сворачивает налево, и я следом за ним двигаюсь большими шагами. Начинает вечереть, хотя время едва близится к шести. Солнце уже заходит. Продолжаем быструю прогулку, а я прикидываю, через сколько нужно вернуться домой, чтобы успеть приготовить ужин и сделать уроки, хотя второе можно опустить, если завтра утром встану раньше. Обычно все задания я выполняю сразу, чтобы не оставлять хвостов на потом, может, это звучит не очень, но такой метод никогда не подводил, теперь же приходится делать всё кое-как, чтобы избегать домашних скандалов и не отдавать последние моральные силы на стресс. — Ладно, парень, пора домой, — дёргаю поводок, привлекая внимание пса, поворачиваюсь по направлению обратного пути, отчего Тоффи возмущенно гавкает, но всё равно следует за мной, понимая, что выбор невелик. Домой мы возвращаемся в ускоренном темпе, потому что мне хочется наконец занять сидячее положение и дать ногам отдохнуть. Тоффи не против бежать немного быстрее, поэтому поддерживает ритм, иногда останавливаясь, чтобы обнюхать дерево или куст. Сверяюсь со временем, чтобы рассчитать, когда приедет мать. Уже подхожу к дому, издалека заметив припаркованный автомобиль Шистада. Надеюсь, он не станет снова кидаться на меня с угрозами, а продолжит тактику игнорирования, потому что ни злость, ни болтовню на данный момент стерпеть я не смогу. Голова раскалывается на миллион стеклянных кусочков и осыпается мне под ноги, а я с силой давлю это стекло. Чувствую себя особенно ужасно и выгляжу, наверное, так же, но внешний вид — последнее, что заботит меня сейчас. В коридоре снимаю верхнюю одежду и обувь, попутно проверяю мобильный телефон на наличие новых сообщений. На экране светится пропущенный звонок от Эмили. Набираю её номер, зажав мобильник между плечом и ухом, пока отстегиваю поводок у Тоффи, затем беру аппарат в руку и следую на кухню, попутно оглядывая зал, но Шистада там, слава богу, нет. Открываю холодильник, рассматривая его содержимое. Решаю приготовить макароны с томатным соусом, что будет довольно быстро и просто. Ставлю воду, чтобы сварить спагетти, из духовки достаю сковороду, поставив на огонь греться. Мою овощи и зелень для соуса, желая поскорее закончить с готовкой и наконец улечься в кровать, прикрыть глаза и отдаться релаксу, хотя потом и придётся сесть за домашнее задание. Использую мысли об отдыхе как мотивацию, нарезаю помидоры, перец и морковь, выкладываю на раскалённую сковороду, которую смазала оливковым маслом, и тушу овощи на медленном огне, затем добавляю томатную пасту и немного воды, чтобы соус не был слишком густым. Накрываю крышкой, нарезаю зелень, которую отправляю следом за пастой. Проверяю, не закипела ли вода в кастрюле, засыпаю макароны, посолив, и ставлю также на медленный огонь. Достаю глубокую прозрачную миску для салата, куда режу мытые помидоры, огурцы, лук и рву листья салата, заправляя всё маслом и посыпав солью и перцем. Пододвигаю стул к плите, потому что стоять совершенно нет сил, помешиваю макароны в кастрюле и соус. Повторно набираю номер Эмили, желая узнать, почему она звонила, и девушка после трёх гудков берет трубку. — Привет, — здороваюсь, наблюдая, как овощи тушатся в томатной пасте, — ты звонила? — Да, привет, — отвечает та. — Что-то случилось? — интересуюсь в ответ, опустив взгляд на собственные ногти левой руки, которые выглядят не лучшим образом. — Нет, не совсем. Крис рядом? — данный вопрос озадачивает, поэтому хмурюсь, отвечая: — Машина стоит, но я не знаю, дома ли он. — Не могла бы посмотреть? И, если дома, пускай перезвонит Элиоту, — даёт инструкции. От данной просьбы напрягаюсь, но всё равно соглашаюсь и в свою очередь хочу поинтересоваться, что происходит, но Эмили уже прощается и кладёт трубку, не дожидаясь моего ответа. Оставляю ужин готовиться на плите, а сама отправляюсь в комнату Шистада, размышляя, что случилось. Не стучусь, открывая дверь. Шистад сидит на стуле, закинув ноги на стол, и курит, отчего в комнате стоит тошнотворный запах никотина. Заметив меня в дверях, он поднимает глаза, вопросительно подняв бровь, но не меняет своего положения, сделав очередную затяжку. — Слушаю, — абстрактно махнув рукой, говорит он. Вздрагиваю от раздражения, скрещиваю руки на груди и, желая покончить с этим цирком, передаю просьбу Эмили: — Эмили звонила, сказала, чтобы ты перезвонил Элиоту, — выкладываю и, не задерживаясь, выхожу в коридор, оставляя дверь за собой открытой. — Когда это было? — спрашивает парень, мгновенно материализуясь в дверях между своей комнатой и коридором. Голос немного взволнованный, но, возможно, мне лишь кажется, потому что внешне его лицо остается невозмутимо-высокомерным, что не может не раздражать. — Три минуты назад, — говорю наобум, лишь бы он отстал. Решаю, что разговор закончен, поэтому быстрым шагом возвращаюсь на кухню, надеясь, что еда не подгорела, но сегодня явно не мой день. Вода с макарон залила всю плиту, давая понять, что спагетти переварились. Выключаю огонь под сковородкой и кастрюлей, помешав соус, который, слава богу, не подгорел, затем сливаю воду с макарон и промываю холодной водой, высыпаю обратно в кастрюлю и с облегчением вздыхаю, ведь осталось самое малое — накрыть на стол. Слышу, как в коридоре открывается дверь, что означает возвращение матери и Томаса. Есть совершенно не хочется, поэтому просто расставлю тарелки и подам еду, а затем спущусь к себе в комнату и наслажусь желанным одиночеством. — Кристофер дома? — спрашивает мать, даже не поздоровавшись, но я пропускаю данный факт мимо ушей, утвердительно кивнув, а сама продолжаю расставлять тарелки на столе. — Скажи, что его там ждут, — приказывает мать, но указываю ей на то, что я занята. — Сначала скажи ему, а потом продолжишь. Возмущённо раскрываю рот, но всё равно выполняю сказанное, начиная злиться. Быстро пересекаю расстояние до комнаты Шистада, входя без стука, и оповещаю: — Мать просила передать, что тебя кто-то ждёт на улице, — произношу с недовольным лицом, скрестив руки на груди, и добавляю: — Я тебе не передатчик, ясно? — Кто? — переспрашивает Шистад, выпрямившись на стуле. — Пе-ре-дат-чик, — повторяю по слогам, закатив глаза. — Я не он, понятно? — Кто ждёт, блять? — грубо перебивает, отчего ещё сильнее злюсь. — Не знаю, отстань, — разворачиваюсь, чтобы уйти, но Шистад хватает меня за кисть, оказавшись рядом, и тянет назад, принуждая обернуться. — Иди и скажи, что меня сейчас нет. И передай, что я ничего не знал. Поняла? — давит на ладонь, глядя прямо в глаза. — Отвали, — отвечаю, раздражённо дёрнув руку. Он сильнее сжимает руку и повторяет: — Поняла? — Да, ладно, только отпусти, — соглашаюсь, не желая продолжать этот цирк, и вновь дёргаюсь, но на этот раз Шистад отпускает, отчего отшатываюсь к двери, слегка задев её плечом, и бросаю на парня раздражённый взгляд, покидая комнату. Босиком выхожу за порог дома, оглядывая двоих мужчин, одетых в чёрные куртки, которые тут же поворачиваются ко мне, устремив на меня странные воспалённые глаза. Выглядят они нездоровыми, с осунувшейся серой кожей и пожелтевшими зубами, но всё равно производят впечатление крепких ребят, глядя на меня сверху вниз. — Шистада нет, — передаю, стараясь не обращать внимание на мурашки, которые возникают от взгляда этих мужчин. — Не знаю, о чём речь, но он просил передать, что ничего не знал, — чувствую себя глупо, произнося данные слова, но неосознанно пячусь к двери подальше от этих двоих. Один из них тушит сигарету подошвой ботинка, бросив её у моих босых ног, и плюёт рядом, затем немного подаётся вперед, схватив меня за прядь волос, отчего хмурюсь, вздрагивая. — Как вернётся, — произносит мужчина, но сам косится на окно дома, которое находится в комнате Шистада, — скажи, что от Малькома он просто так не отвертится, а иначе, — на этом он дёргает меня вниз и резким движением вынимает нож из кармана, раскрыв его лезвие, — кому-то придётся плохо. Подносит нож к моему лицу, а я с ужасом наблюдаю за происходящим, затем срезает прядь волос, отпустив мою голову, и делает шаг назад. Не дожидаясь дальнейшего развития события, тут же закрываю дверь, влетая в дом, и на выдохе шепчу: — Какого чёрта?!