***
К вечеру я успеваю искупаться два раза, опасаясь обгореть под теплыми солнечными лучами. Всё это время специально не смотрю на Шистада и даже не перевожу взгляд на тот конец бассейна, чтобы совершенно не думать о нём. Я переписываюсь с Эмили и читаю книгу. К семи часам возвращаются Элиза и Томас. Они подходят ко мне и сообщают о том, что на вечер у нас назначен столик в кафе неподалеку. Это означает, что мне нужно сейчас пойти и привести себя в порядок. Забираю свои вещи и иду в номер, всё ещё не глядя на Криса. В тишине своего номера я слышу, как хлопает соседняя дверь: Шистад тоже приглашен. Я убираю волосы в низкий хвост и надеваю кремовое летнее платье длиной ниже колена. На улице жарко, но мать, очевидно, хочет, чтобы я выглядела прилично. Разглядывая себя в зеркало, я замечаю ощутимый загар от проведенного на солнце времени. Я от души надеюсь, что на лице завтра не выступят веснушки. Зато на фоне посмуглевшей кожи волосы не кажутся такими рыжими. Я выхожу в коридор, в этот же момент открывается соседняя дверь. Шистад тоже готов. На нём кремовые шорты в цвет моего платья и белая рубашка, рукава закатаны до локтя, верхние пуговицы расстёгнуты до середины груди. Парень окидывает меня оценивающим взглядом, и я просто отворачиваюсь, чтобы ничего не говорить ему. В холле нас встречают Томас и мать. Они что-то обсуждают между собой, и, когда мы подходим, мать критически осматривает меня, а затем кивает, видимо, удовлетворившись. — Чем занимались? — интересуется Элиза у Криса. Я молча плетусь за ними. — Ничем особенным, — пожимает он плечами. — Ева, кажется, познакомилась с каким-то парнем. Я возмущённо фыркаю. О ком он, чёрт возьми, говорит? — Ева, — тон мамы осуждающий. — Что? — огрызаюсь, глядя на Криса. Что он несёт? — Кажется, это был официант, — заявляет Шистад. В этот момент я чувствую, что способна на убийство. Томас молча глядит в своей телефон: видимо, его не интересует наша беседа. — Ева, не заигрывай с персоналом! — говорит мать. Я открываю рот, чтобы возразить, но Шистад чуть наклоняется ко мне и произносит на тон тише, чтобы слышала только я: — Да, не заигрывай с персоналом, Е-ева. Он снова растягивает первую гласную в моем имени, а у меня бегут мурашки. От Криса пахнет кофе и солнцем. Я смотрю на него и вижу, что за этот день парень тоже загорел. Его бледная кожа стала на пару тонов темнее и отлично гармонирует с белой рубашкой. Глупо быть таким привлекательным. — Отвали, — шиплю я и отворачиваюсь. Проще не смотреть.***
Кафе действительно оказывается неподалёку и в большей степени похоже на то, что находится в отеле. Мы садимся за столик на веранде. Напротив меня мама, рядом Шистад. Я что, в кругу фашистов? Я заказываю греческий салат. Аппетита совершенно нет. Шистад всё ещё улыбается своей выходке по пути в кафе. Он спрашивает что-то у мамы, наверное, про их прогулку, и женщина с восторгом отвечает ему. Я вздрагиваю, когда голое колено Шистада касается моего под столом. Платье слегка задралось, и теперь мои ноги открыты. Между моей кожей и кожей Шистада всего пару сантиметров. Чувствую, как от соприкосновения бегут электрические разряды. Это когда-нибудь прекратится? Я немного отодвигаюсь, так, чтобы этого не было заметно. Лицо Шистада непроницаемо. Он даже не заметил того, что дотронулся до меня. Видимо, только я так остро реагирую на его близость. Вяло ковыряюсь в салате, когда мать заводит разговор о том, что мы будем делать после того, как вернёмся домой, в Осло. Возможно, сейчас речь пойдёт о свадьбе, но Элиза легко опускает эту тему. Интересно, Шистад уже знает? — Разве Ева не собирается встретиться с отцом? — подаёт голос Томас. Я удивлённо поднимаю на него взгляд. Это первые слова, которые он говорит за вечер в моём присутствии. — Да, он собирался приехать, — отвечает мама, поджав губы. Кажется, ей не нравится этот разговор. — Я думаю, он приедет на пару дней, чтобы провести время вместе, — отзываюсь я, наблюдая за реакцией Томаса и Элизы. Мужчина усмехается. Я пытаюсь понять, что же это значит. — Надеюсь, он не решит остаться у нас, — зачем-то говорит Шистад-старший. У них это семейное — нести чушь? Чувствую, что начинаю злиться. Томас смеётся над моим отцом? — Конечно, нет, — говорит мама и тоже ухмыляется. Мне становится противно. — Это его дом точно так же, как и твой, — говорю я, сузив глаза и глядя на маму. Они действительно вместе купили недвижимость в Осло, а после развода папа оставил всё ей. — Не начинай этот разговор, — предупреждает меня Элиза, но я лишь закатываю глаза. — Он имеет право остаться в этом доме по приезду, — продолжаю свою речь, хотя и сама знаю, что этого не будет. Конечно, отец не станет жить в доме матери. Это абсурд. Но тот факт, что они сидят и насмехаются над папой, заставляет кровь в моих жилах закипеть. — Ева, прекрати! — осаждает меня мать. Я тяжело перевожу дух и бросаю вилку обратно в тарелку. Пару человек оглядываются на звон посуды. — Спасибо за ужин. Остаток вечера я, пожалуй, прогуляюсь до отеля! Я вскакиваю и стремительно покидаю наш столик. — Она плохо воспитана, — слышу я за спиной голос матери. Это только сильнее злит меня. Она оправдывает меня перед Томасом. Плохо воспитаны только они, потому что насмехаются над человеком, которого не знают. До отеля я дохожу в два раза быстрее, чем мы добирались до кафе. Я всё ещё зла, и это чувство подогревает мою кровь. Мне хочется выпить, хотя после вечеринки с Шистадом и Флоренси я зареклась не пить. Не знаю, продадут мне алкоголь или нет, но всё равно иду к бару, чтобы выяснить это. Время практически половина девятого, многие разошлись по номерам, остальная масса рассредоточена на веранде и у бассейна. За стойкой сидят несколько молодых людей значительно старше меня и что-то обсуждают между собой. Бармен интересуется, что я буду пить. — Текилу, — отвечаю и слежу за его реакцией. Может, прокатит? Итальянец с сомнением смотрит на меня. — Покажите документы, — говорит он, и я сдерживаюсь, чтобы не чертыхнуться. — Всё в порядке, я куплю ей выпить, — произносит голос за моей спиной, и я вздрагиваю. Ну, конечно, это Шистад. Он просто смотрит на меня сверху вниз. Его лицо непроницаемо. — Что тебе нужно? — спрашиваю я, не позаботившись о том, чтобы как-то смягчить свой тон. Я злюсь на мать и Томаса, Шистад просто попадает под раздачу. Опять. Но мне всё равно. — Хочу выпить, — говорит он и садится рядом, не касаясь меня. От Криса снова пахнет сигаретами. Видимо, он курил по дороге. — Обязательно делать это рядом со мной? — раздражённо произношу, наблюдая за движениями бармена, который наполняет для меня рюмку. — Я просто наслаждаюсь вечером, — Шистад пожимает плечами. Его невозмутимость выводит меня из себя. — Я первая пришла, — говорю я. Звучит по-детски, но мне плевать. Бармен ставит текилу для меня и Шистада на стойку, всё ещё с сомнением поглядывая в мою сторону. Я залпом опустошаю стопку и морщусь. Невкусно. Шистад протягивает мне дольку лимона, и я просто съедаю её. Крис облизывает соль с бортиков стопки, закусывает лимон и пьёт. Ну, конечно, он знает, как это делается. Жестом он просит бармена повторить. Мы выпиваем по три порции. Мои расшалившиеся нервы немного успокаиваются. — Зачем ты пошёл за мной? — спрашиваю Шистада, наконец посмотрев прямо на него, а не бросив косой взгляд. Его рубашка легко развевается от ветра, дующего со стороны веранды. — Твоя мать попросила вернуть тебя, — говорит он. Я гляжу на парня. — Ты хочешь, чтобы мы теперь вернулись в кафе? — с долей сарказма интересуюсь я. Не чувствую себя пьяной или хотя бы захмлелевшей, но учуять запах текилы не составит труда. — Нет, — отвечает Крис, заказывая ещё порцию. Когда количество выпитого повышается до восьми рюмок, он заводит со мной разговор в шутливой манере. — Так, когда свидание с тем официантом? Я раздражённо смотрю на парня. — Я не иду ни на какое свидание с Поло, — отрезаю я и выпиваю текилу всё ещё не так, как это делается правильно. Алкоголь горьким послевкусием оседает на языке. Не знаю, зачем продолжаю пить. — Но ты знаешь его имя, — хмыкает Крис. Я смотрю на него. Волосы парня растрепались от ветра, загоревшая кожа кажется матовой при искусственном свете. Его губы немного влажные от только что выпитого спиртного, в воздухе витает запах лимона, но я всё равно чувствую исходящий от парня аромат кофе. Почему Шистад должен пахнуть как кофе? Это какая-то насмешка Вселенной. Алкоголь теплом разливается по организму. Даже сейчас, сидя на стуле, я чувствую, как мир немного плывет перед глазами. Похоже, в моей крови уже достаточно спиртного, но всё равно опустошаю последнюю рюмку, принесённую барменом, и решаю, что нужно выйти на воздух. Шистад съедает лимон, даже не поморщившись, и спрыгивает со своего места: видимо, тоже хочет освежиться или видит, что меня уже понесло. Мы вместе выходим на улицу. Я присаживаюсь на качели-диван. Небо уже украшено яркими звездами, лёгкий ветер качает листву кустов у дорожки. Крис садится рядом, но не слишком близко. Наши колени не соприкасаются, мой пьяный мозг думает об этом с сожалением. Пару минут просто молчим. Я слушаю, как из отеля доносятся людские голоса и ветер колышет траву. Шистад достаёт сигареты из кармана своих шортов. Не могу решить, против ли я того, чтобы он курил рядом. Качели, на которых мы расположились, медленно движутся из стороны в сторону, из-за чего чувствую лёгкую тошноту и ставлю ноги на землю, чтобы остановить их. Крис втягивает в себя никотин и выдыхает дым в сторону, хотя запах все равно ветром доносится до моего носа. — Я устала, — жалуюсь я. Это первые слова, произнесённые за последние несколько минут. Шистад бросает сигарету куда-то в кусты, и я уверена, что за это полагается штраф. Он рассматривает стену прямо перед собой и молчит. — Ты странная, — наконец произносит он. Крис тоже пьян. Я усмехаюсь, стараясь придать лицу самодовольное выражение, но глаза парня даже не направлены на меня. — Ты тоже, — парирую. — И ты постоянно заговариваешь мне зубы. Не знаю, зачем добавляю это: мой язык поступает так, как хочет. — Каким образом? — спрашивает парень, и я бросаю на него быстрый взгляд. Шистад откидывается на спинку дивана и полуопущенными веками глядит на звёздное небо. — Всё время шутишь и сбиваешь меня с толку, — поясняю, отвернувшись, и тоже смотрю наверх. Замечаю созвездие Большой Медведицы и вспоминаю о том, как мы с папой рассматривали звезды, когда были в Финляндии несколько лет назад. От этой мысли мне становится грустно, а градус в крови лишь подпитывает чувство печали. — Хочу вишнёвый сок, — говорит парень совершенно невпопад, а я смеюсь, понимая, что мы оба напились. Мое сознание затуманено, затянуто пеленой, но всё же это приятное чувство опьянения. Некоторое время мы молчим, пока Шистад ногой подталкивает качели. Я непроизвольно придвигаюсь ближе к нему, когда ветер становится холоднее. Мои голые руки покрываются мурашками, и Крис говорит: — Ты дрожишь. — Прохладно, — поясняю я. Он никак не реагирует. Снова повисает молчание, нарушаемое лишь шелестом кустов. Я уже не пытаюсь игнорировать исходящий от Криса запах кофе и сигарет, поэтому просто дышу полной грудью, позволяя себе такое удовольствие. Мысли лениво блуждают, цепляясь то за один факт, то за другой, но я специально не смотрю на Шистада, чтобы не создавать впечатление, будто я пялюсь. Он вздыхает. Смесь никотина, кофе и алкоголя накрывает меня и вызывает новую волну мурашек. — Так, каков план? — спрашивает брюнет, всё ещё глядя прямо перед собой. — Ты о чём? — непонимающе хмурюсь. — Каков твой план по спасению собственной задницы? — говорит он, а я пытаюсь вникнуть в его слова. — Не понимаю. — Я уже говорил тебе, — произносит Шистад, но голос его расслаблен, а не раздражён. — Твоё поведение. Даже сегодня. Каков план? Что дальше? Я смотрю на него, пытаясь найти ответ. — Не знаю, — признаюсь и отворачиваюсь. Становится по-настоящему холодно. Чувствую, что зубы начинают стучать, и Шистад наконец смотрит на меня. — Пошли в отель. Мы поднимаемся и заходим в холл. Шистад движется рядом, его рука слегка задевает мою, и я не знаю, что сделать: отдернуть её или не обращать внимание. Хотя второе априори невозможно — его касание пропускает слабый электрический ток по кончикам пальцев, поэтому я обнимаю себя руками, сжимая голые плечи, тем самым спасая от холода. Когда мы поднимаемся наверх, первые пару секунд я думаю, что парень просто провожает меня до номера, но потом понимаю, что у нас соседние комнаты. Останавливаюсь у своей двери и достаю ключ-карту, но, прежде чем открыть, смотрю на Шистада. Следует сказать «пока»? Или что-то другое? Мне становится неловко. Парень просто кивает и исчезает за своей дверью. Так даже лучше.***
Следующие два дня проходят так же, как и предыдущий: мать с Томасом посещают местные достопримечательности, мы с Шистадом лежим у бассейна. Я предусмотрительно прячусь в тени, чтобы не обгореть, и всё ещё держусь подальше от парня. После нашего странного разговора на качелях я чувствую неловкость и смущение, хотя ничего такого и не произошло. Шистад, впрочем, ведет себя как обычно: отпускает дурацкие шутки и самодовольно ухмыляется. Всё время, проведённое у бассейна, я пытаюсь не обращать на него внимание, но пару раз всё же стреляю взглядом в сторону Шистада. В один из таких разов я вижу, что он разговаривает с какой-то девушкой, и тут же отворачиваюсь. Настроение падает на несколько ступеней, и до конца вечера раздражительность не оставляет меня. Я стараюсь не анализировать своё поведение. На четвёртый день отдыха я всё же спускаюсь на завтрак и сажусь за стол вместе с матерью и Томасом. Элиза недовольно поджимает губы, но никак не реагирует. Я пью апельсиновый сок и как раз подношу ко рту кусочек блинчика, когда Шистад плюхается на соседний стул и слегка задевает меня плечом, отчего дергаюсь и проглатываю непрожёванную пищу. Теперь горло болит. — Какие планы на сегодня? — спрашивает мать, откусываю круассан. Шистад пожимает плечами и говорит: — Собирался выбраться в город. — Мы с Томасом планировали сходить на пляж, — замечает мама и переводит взгляд на меня. — Ты пойдёшь с нами? Я удивлённо вскидываю брови. Ни за что. — Пойду вместе с Крисом, — говорю я и сама ненавижу себя за это. Я избегала парня все эти дни, а теперь навязываю ему свою компанию, от которой так тщательно хотелось избавиться. Мать кивает, решив, что вопрос закрыт, а я украдкой смотрю на невозмутимое лицо Шистада. Его маска когда-нибудь даст трещину? После завтрака я иду в номер и просто лежу на кровати, дожидаясь, когда парень зайдёт за мной. Проходит уже минут двадцать, и я думаю о том, что Шистад просто не захотел брать меня с собой. Ну, и ладно. Достаю телефон и набираю номер Эмили, чтобы хоть как-то скоротать время. — Привет. Как там твой мистер Х? — спрашиваю, как только слышу, что она подняла трубку. — Привет, красотка, — слышится с той стороны линии. Я округляю глаза. — О ком это ты? — Где Эмили? — специально игнорирую вопрос парня, понимая, что ему не стоит ничего знать о парне сестры. — Ускакала в свой книжный и забыла телефон, — говорит он, и я даже на расстоянии чувствую ухмылку Элиота. — Как Италия? Уверен, теперь ты похожа на загорелую рыжую итальянку. Я закатываю глаза. Ну что за придурок? — Передай Эмили, что я звонила, — прошу его и тянусь к кнопке выключения. — Жду откровенных фото… — слышу последние слова парня и сбрасываю. Стук в дверь возвращает меня в реальность. На Шистаде чёрное поло и чёрные шорты, на глаза опущены очки. Уверена: в таком виде ему будет жарко, но парень сам может решить, что ему надеть. Поправляю лямку своего полосатого комбинезона и без слов иду за ним. Интересно, зачем ему в город? — И что мы будем делать? — не выдержав, нарушаю молчание и смотрю на Шистада, глаза и часть лица которого скрыты солнечными очками. Он идёт, засунув руки в карманы и немного опустив голову. — Можем арендовать велики, — предлагает он, и я удивлённо вскидываю брови, но в ответ лишь пожимаю плечами. Чувство неловкости никуда не пропадает, поэтому я стараюсь не глядеть на парня слишком часто и намеренно смотрю по сторонам на красивые двухэтажные домики с искусными балконами, украшенными цветущими вьюнками. По дороге нам попадается несколько туристов и итальянцев; я прислушиваюсь к их речи и понимаю, что не могу разобрать слов из-за акцента. Мы медленно идем по мощённой булыжником дороге, камни приятно перекатываются под моими ногами, обутыми в сандалии. Сегодня на улице не так жарко, но солнце слепит глаза, и я запоздало думаю о том, что мне тоже следовало взять очки. Рубашка-поло на Шистаде расстёгнута, и я вижу краешек его загорелой шеи и ключицы. В воздухе пахнет чем-то пряным, немного жарой, эти запахи эти полностью перебивают аромат Криса. Я намеренно отдаляюсь, чтобы не подпитывать собственные чувства его концентратом. Мимо проезжает автомобиль, из салона которого доносится какая-то итальянская песня. Я замечаю стоянку с велосипедами, и Крис, видимо, тоже, поэтому двигаемся к ней. Шистад арендует два велика, оплатив их картой, и без слов помогает мне выкатить транспорт из защиты. Я радуюсь, что сегодня надела комбинезон, а не платье. Мы медленно катим вдоль улицы, я еду чуть поодаль, чтобы следить, куда завернет Крис, но мы, похоже, просто гуляем без определённой цели. — Я хочу пить, — кричу парню, когда он сворачивает с одной улицы на другую. Солнце обжигает кожу лучами, хотя предварительно я воспользовалась защитным кремом. От физической активности и жары чувство жажды усиливается в несколько раз. Шистад просто кивает и смотрит по сторонам в поисках магазина. Для меня всё ещё остается загадкой его решение прогуляться в городе, а не остаться у бассейна. Наверное, он тоже не хотел оставаться с Элизой и Томасом. Мы паркуем велики, облокотив их о стену магазинчика, и заходим в помещение. Внутри пахнет персиками и ягодами, фрукты аппетитно разложены на прилавках. Шистад вынимает две бутылки негазированной воды и расплачивается с продавщицей — молодой загорелой итальянкой. На вид ей лет двадцать, может, двадцать три. Она улыбается Крису, и я закатываю глаза, отвернувшись. Выхожу на улицу и решаю дождаться его там. Прислоняюсь к стене рядом с велосипедом и рассматриваю оживленную улицу: мимо проезжают несколько машин и мотоциклы, люди снуют туда-сюда, не обращая на меня внимание. Шистад возвращается и протягивает мне воду. Я благодарю его и за раз выпиваю половину. Крис обходит меня и тянет свой велосипед, из-за чего задевает мой и тот падает. Я успеваю вовремя отпрыгнуть. Шистад ухмыляется, а я возмущённо смотрю на него. Спустя ещё час я окончательно выдыхаюсь и слезаю с велика. Качу его рядом с собой и специально не окликаю парня. Пусть сам заметит, что я остановилась. Шистад оборачивается, а затем спрыгивает со своего велосипеда и ждёт меня, слегка наклонив голову вбок. — Пойдём поедим, — говорит и кивает в сторону кафе. Это чуть ли не первые слова, которые он произносит за всю нашу прогулку. Голос у него хриплый, наверное, от долгого молчания. Никак не реагирую на его слова и просто следую за парнем. Мы заходим в небольшое помещение. Внутри очень жарко: даже открытые окна не помогают. Шистад, не снимая очков, что кажется мне очень глупым, усаживается за дальний столик. Опускаюсь рядом и разглядываю кафе, которое буквально кишит людьми. Странно, что здесь вообще есть свободное место. Официант что-то спрашивает у нас по-итальянски, и я отвечаю ему по-английски, что мы туристы. Он кивает и протягивает нам меню. Крис заказывает кофе и стейк. Такая комбинация кажется мне не сочетаемой, особенно сейчас, когда даже дышится с трудом. Сама прошу принести мне салат и апельсиновый сок. — Может, снимешь очки? — произношу я, когда официант уходит. Крис пожимает плечами и больше никак не реагирует. Мы сидим друг напротив друга, и теперь молчание кажется ещё более неловким. Отвожу взгляд и достаю телефон, чтобы хоть как-то себя занять. Из-за солнечных очков я не вижу, куда смотрит Шистад, но его взгляд буквально прожигает во мне дыру. Эмили всё ещё ничего мне не написала, и мама, как ни странно, пока не звонила. Официант приносит наши напитки. Я с жадностью пью холодный сок. Крис делает глоток кофе, аромат которого смешивается с цитрусовым из моего стакана. Как он может пить что-то горячее в такую погоду? Неожиданно парень встаёт и осматривает помещение, покрутив головой. — Куда ты? — спрашиваю, собираясь тоже подняться. Он хочет бросить меня в кафе? — Сейчас вернусь, — бросает Шистад и уходит в сторону туалетов. Пока парня нет, нам приносят салат и стейк. Я лениво ковыряю рукколу вилкой и посматриваю в сторону двери, за который скрылся парень. Может, он правда ушел? Достаю телефон, чтобы написать ему сообщение, но тут же вспоминаю, что у меня нет его номера. Почему я не записала его в прошлый раз? Закидываю в рот кусочек помидора и моцареллы и, когда я снова оборачиваюсь, чтобы проверить, где Шистад, кто-то с силой впечатывается в мое плечо и задевает нос. Я пищу от резкого удара и поднимаю глаза, посмотрев на парня. Незнакомец тут же начинает говорит что-то по-итальянски, видимо, извиняется, а я вскидываю руки в примирительном жесте, пытаясь объяснить ему, что всё в порядке. — Что происходит? — хриплый голос Шистада за моей спиной заставляет меня вздрогнуть. — Ничего, — отмахиваюсь от него и ещё раз повторяю итальянцу, что всё в порядке, но тот настойчиво не хочет уходить. — Что тебе нужно? — Шистад подходит к парню, слегка загородив меня своей спиной. — Проваливай. Незнакомец смотрит на Криса, а тот подаётся вперед, но я одергиваю его. — Всё хорошо, — говорю по-английски, и итальянец, нахмурившись, кивает и уходит куда-то в сторону прилавка. Шистад садится напротив. Он всё ещё в солнечных очках. — Накидываться на него было необязательно, — говорю Крису, бросив на него раздражённый взгляд. Уголок губ парня недовольно дёргается, но я не могу понять, что выражает его лицо. Дурацкие очки. — Необязательно попадать в такие ситуации, — бросает парень и принимается за свой стейк. Мой желудок уже полон, хотя я не съела и половины: из-за жары совершенно не чувствую голод. Крис пьёт уже, очевидно, остывший кофе. Мы молчим. За столом становится некомфортно. — Какого чёрта ты не ешь? — вкрадчиво интересуется парень. Он говорит тихо, но я всё равно слышу каждое слово, несмотря на стоящий в кафе гул. — Не голодна, — отвечаю и отвожу взгляд. Эти чёрные очки морально давят на меня. Мысленно пытаюсь подсчитать количество слов, которые мы сегодня сказали друг другу, и понимаю, что их чертовски мало. Не вижу причин для такой молчаливости со стороны парня. Возможно, ему тоже неловко из-за того вечера на качелях. Хотя те два дня он вёл себя как обычно, если такие дурацкие шутки и глупые пошлые намёки являются чем-то обычным. Время уже близится к четырём. Я думаю о том, что не хочу больше кататься. Мои ноги ноют от физической нагрузки. Уже представляю, что будет завтра. До отеля нам идти ещё долго, но на улице начинает вечереть, и жара постепенно спадает. Шистад заканчивает со своим стейком, расплачивается, и мы выходим на улицу. Небо потемнело. Возможно, скоро будет дождь. Везу велосипед рядом с собой и осматриваю улицу в поиске парковки, где бы я могла его оставить. Шистад идет немного впереди. Проходим две улицы, прежде чем находим стоянку. Избавившись от великов, бредём вдоль тротуара. Я всё ещё иду позади. Рассматриваю Криса со спины. Широкий разворот плеч, каштановые волосы, немного выгоревшие на солнце, развеваются на ветру. Он полностью расслаблен, в какой-то момент мне даже кажется, что он немного покачивается, но, моргнув, понимаю, что слишком пристально наблюдаю за парнем. Мы просто гуляем по улицам Сицилии, и в какой-то момент я понимаю, что нам необязательно говорить. Отпускаю напряжение, смирившись с тишиной, и, поравнявшись с Крисом, просто иду рядом. Иногда его рука задевает мою, мурашки тут же бегут по телу, но я тщательно игнорирую это чувство. Когда-нибудь это закончится? Дождь начинается неожиданно. Сначала пара капель падает мне на волосы, а затем на голые руки и плечи. Потом непогода потоком обрушивается на нас. Беспомощно оглядываю улицу, пытаясь найти крышу, под которой мы могли бы спрятаться. Мой комбинезон мгновенно промокает и прилипает к телу, волосы прибивает к лицу. Шистад хватает меня за руку и тянет куда-то в сторону, я в это время думаю о том, что телефон в кармане, вероятно, тоже промок. Мы заходим в какой-то бар. Это обычное место для тусовок в субботний вечер и чем-то напоминает американский паб. Я выжимаю волосы, стоя на пороге, и попутно оглядываю помещение. У стойки есть несколько свободных стульев. Смотрю на Шистада. Его одежда тоже промокла насквозь. Он рукой убирает волосы назад, чтобы холодные капли не падали на лицо, и молча ведет меня к стойке. Я усаживаюсь на слишком высокий стул, Крис занимает место рядом и подзывает бармена. Он здоровается с нами по-итальянски, а Крис отвечает, что мы туристы. Мужчина на ломаном английском спрашивает, что мы будем пить. Шистад заказывает две текилы. В животе разливается тепло из-за чувства ностальгии. Я спрашиваю у бармена, где здесь уборная, и он указывает мне на дверь в углу. Соскакиваю со стула и иду в туалет. Там ещё раз стряхиваю лишнюю влагу с волос и выжимаю краюшек шорт комбинезона. Салфетками безуспешно пытаюсь промокнуть майку, но она прилипает к груди, будто вторая кожа. Бросаю это дело и просто умываюсь, стирая с лица остатки потёкшей туши. Когда возвращаюсь к стойке, обе рюмки уже пусты. — Ты будешь? — спрашивает Шистад. И, да, он всё ещё в солнечных очках. Я киваю и жду, когда бармен поставил нам ещё по шоту. — Я готова к тому, чтобы ты меня научил, — говорю я Шистаду, решив, что не хочу на этот раз опьянеть из-за того, что неправильно пью текилу. — Ладно, — усмехается парень и наконец-то снимает свои чёртовы очки. Я смотрю на него и понимаю, что вижу его лицо впервые за этот день. Глаза у него немного красные, под ними залегли тени. — Сначала слизываешь соль, — говорит Шистад, и я слежу, как его язык скользит по краю рюмки, стирая солевой след, потом он опрокидывает текилу в рот и тут же вгрызается в лимон, втянув воздух через нос. — Всё просто. Я киваю. Лизнув краешек рюмки, выпиваю содержимое и закусываю цитрусом. Так намного лучше. Шистад одобрительно усмехается. — Ты быстро учишься. Мы пьём ещё несколько стопок таким способом. Я даже начинаю получать от этого удовольствие. — Ещё можно сделать так, — говорит парень, взяв дольку лимона. Он насыпает соль в ложбинку между указательным и большим пальцем, затем капает сок цитруса, делает глубокий вдох, облизнув участок кожи, пьет текилу и съедает мякоть от дольки. Я пытаюсь повторить и думаю, насколько нелепо это выглядит по шкале от одного до десяти. Судя по смеющимся глазам Криса, на все одиннадцать. Я смотрю на него, закатив глаза, и отмахиваюсь, опрокинув в себя ещё две стопки. Какое-то время мы сидим и не пьём, чтобы дать передышку организму. В баре играет какая-то тихая музыка. Я просто наслаждаюсь мелодией и болтаю ногой в такт. Крис снова надевает очки. — Мы же в помещении, — говорю ему, пытаясь указать на абсурд ситуации, а Шистад язвит в ответ: — Я в них выгляжу круче. После выпитой текилы между нами пропадает напряжение, которое сковывало весь день, хотя, возможно, это ощущала только я. Смотрю на телефон и с удивлением замечаю, что время практически девять. — Наверное, нам пора, — указываю на часы, а Шистад, перегнувшись через меня, смотрит в окно. Его запах мгновенно наполняет мои лёгкие: кофе, никотин и текила. Его прохладная рука касается моего голого бедра. Вот чёрт. — Там всё ещё идет дождь, — отвечает парень и возвращается в исходное положение. Я делаю вид, что тоже смотрю в окно, и даю себе передышку, чтобы выровнять дыхание. Бармен повторяет наш заказ ещё четыре раза, прежде чем дождь прекращается. Когда мы уходим из бара, время практически половина одиннадцатого. Интересно, что скажет мать, если увидит меня пьяной среди ночи? Ведь я действительно пьяна. Пока мы сидели, я даже не осознавала, что в моей крови так много алкоголя, но, как только тело потеряло опору, стало очевидно, что я выпила слишком много. Из-за дурацких очков я не могу оценить состояние Шистада. Наверное, ему нужна большая доза, чем мне. На улице пахнет только что прошедшим дождь, но всё равно душно, что только вызывает у меня тошноту. Я оглядываю улицу, пытаясь понять, где мы и куда идти, но Крис уже идёт вперёд. Похоже, он знает дорогу. До отеля мы доходим минут за двадцать, но всё это из-за моей медлительности. Несколько раз Крис останавливается и просто ждет меня, пока я еле перебираю ногами. Поднявшись на нужный этаж, я с облегчением понимаю, что мать не ждет меня у двери. Кажется, она полностью доверяет Шистаду. Мы останавливаемся у моего номера. Парень собирается попрощаться, а я хмурюсь, уставившись на эти очки. Они целый день раздражают меня. Одним движением стягиваю очки с носа Криса, на что он возмущённо смотрит на меня. — Отдай, — он протягивает руку, а я рассматриваю его лицо. Шистад тоже пьян, хотя и контролирует своё тело намного лучше. Его глаза потемнели, зрачки расширены. — Нет, они меня бесят, — я отскакиваю в сторону, спрятав предмет спора за спиной. — Отдай по-хорошему, — предупреждает парень и делает шаг ко мне, пока я пячусь назад и утыкаюсь спиной в дверь соседнего номера. — Е-ева. От того, как Шистад растягивает гласную, у меня бегут мурашки, лёгкая улыбка, играющая на его губах, заставляет тепло разливаться по всему телу. — Отдай, — он стоит достаточно близко, чтобы я почувствовала его запах, и протягивает руку. Я понимаю, что хожу по лезвию, но игра слишком приятна, чтобы отказаться от неё прямо сейчас. Шистад нависает надо мной, я чувствую его дыхание на своем лице, от него пахнет текилой и лимоном. Всё, что могу — отрицательно покачать головой. Крис делает последний шаг, разрушает то крошечное расстояние, чтобы было между нами. Я задыхаюсь. Взгляд лениво блуждает по его губам. Я сама, сама провоцирую его, но разве это не то, что я хочу прямо сейчас? Подаюсь немного вперёд и пристально слежу за его реакцией. Моя вздымающаяся грудь едва касается его. Парень немного наклоняет голову, опаляя мою кожу дыханием. О, боже. Краем глаза я вижу, как движется его рука. Кажется, он засовывает её в задний карман своих шортов. С замиранием сердца я пытаюсь осознать, чего хочу больше: чтобы он, наконец, поцеловал меня или оттолкнул. Кажется, оба варианта меня устроят. Словно сквозь толщу воды я слышу легкий писк, дверь ударяет меня в спину, подтолкнув навстречу Шистаду. Он открыл номер. Всё происходит как в замедленной съёмке: я поднимаю на него взгляд, пытаясь оценить ситуацию, а рука Криса ложится куда-то на мою талию и прижимает к себе. Он открывает дверь номера, мы буквально вваливаемся туда. И что делать дальше? Шистад всё ещё прижимает меня к себе, а затем толкает к двери, попутно закрывая её. «Какого чёрта мы творим?» — крутится вопрос в моей голове, но руки сами, клянусь, сами аккуратно касаются его шеи. А затем расстояния больше нет. Он целует меня. Впечатывается в губы, и я, наконец, чувствую его вкус. Не то фантомное послевкусие, а именно его концентрат. Язык Шистада пробегается по моим губам, легко раздвигая их и проникает внутрь рта, касается зубов. Его левая рука медленно ползёт вниз к моему бедру. Внутри меня происходит какой-то взрыв. Так просто не бывает. Ощущение, будто я горю, и, кажется, что, когда это безумие закончится, я и правда сгорю в аду. Скольжу ладонями по его животу и проникаю под влажную ткань футболки. Крис сжимает мою ягодицу и сразу же прикусывает нижнюю губу. Я издаю нечто похожее на стон. Он ухмыляется мне в рот. Выдыхаю и открываю глаза, рассматривая лицо парня. Его веки опущены, но не закрыты, он наблюдает за движениями моих рук. Я оглаживаю косые мышцы его живота и пресс. Он специально его напрягает, отчего тихонько хихикаю. Парень сильнее сжимает моё бедро, и улыбка тут же пропадает с моих губ. Крис целует мою щеку и медленными движениями спускается к шее, прижимая меня к закрытой двери и распаляя меня. Я обхватываю его за талию, приподняв футболку. Электрические разряды посылают импульсы по всему телу. В низу живота завязывается узел. О-ох, чёрт. Я делаю шаг навстречу парню, подталкивая его к кровати — ноги буквально превращаются в желе, когда он целует мою шею. Эрогенная зона. Задевая ногами постель, он падает, и я усаживаюсь сверху, сама целую его, прикусив за губу. Крис пытается стянуть мой комбинезон, пальцами опуская лямки. Его лёгкие касания и холодные пальцы вызывают мурашки. Я спускаюсь ниже и целую острую линию его подбородка, очерчиваю языком кадык и опускаюсь в выемку ключицы — это все, что позволяет мне сделать футболка. Спускаю с рук комбинезон и внутренне ликую, потому что сегодня на мне красивый черный комплект белья. На лифчике нет лямок, поэтому мои плечи абсолютно свободны от ткани, чем и пользуется Шистад, слегка сдавив кожу. Я выдыхаю ему в шею и руками тяну футболку наверх, рассчитывая снять её. Он понимает мои намерения и привстаёт, отчего его пах оказывается прижат ко мне. Я чувствую его возбуждение внутренней стороной бедра. Чёрное поло оказывается где-то на полу, я кладу ладони на обнаженную грудь Шистада и закусываю губу. У Криса потрясающее тело. Мой комбинезон опускается до бёдер. Чтобы снять его, мне нужно встать, но если этот контакт прервётся, то навряд ли мы начнём это снова. Я двигаюсь из стороны в сторону, задевая пах парня. Он ухмыляется и целует меня в шею. Резко выдыхаю. Так хорошо. Крис прикусывает мою кожу, посылая новые импульсы прямо в низ живота, а я, не удержавшись, издаю стон. Дышать становится всё труднее. Это похоже на сладкую пытку, я просто не могу терпеть. Сама прижимаюсь к нему, обхватив за плечи. Его член задевает моё самое чувствительное место, а губы впиваются в шею. Не выдержав, стону и закатываю глаза от удовольствия. Понимая, что больше не могу терпеть эти поцелуи, нависаю над ним, вновь целуя. Закусываю его нижнюю губу и немного тяну на себя. Смотрю в потемневшие глаза Шистада. Трусь об его возбуждённый член. Парень прикрывает глаза. Мы ещё в одежде, но это всё равно приятно даже через тонкую ткань комбинезона и его шорты. Целую шею Криса, слегка покусывая кожу, и спускаюсь к груди. Руками ощупываю его мышцы на животе, которые он снова специально напрягает. — Прекрати, — шепчу. Он закатывает глаза и запускает правую руку в мои волосы, а левой расстёгивает лифчик. Контраст моей горячей и его холодной кожи создает непередаваемый эффект. Взрывной коктейль. Целую его пресс, слегка укусив кожу. Крис шипит, и я тут же зализываю это место. Он отбрасывает мой бюстгальтер куда-то в сторону и сжимает грудь ладонью. Я прогибаюсь в спине. Это слишком хо… Хорошо. Задеваю бедром его член и слышу, как резко он выдыхает, потянув меня наверх. Я аккуратно целую его в уголок губ и, когда он открывает рот, чтобы углубить поцелуй, я отстраняюсь. Легкое дразнящее движение языком, и я снова смотрю на него. Крис понимает, что я играю с ним, и улыбается. Он обхватывает мою талию, сдавив кожу, отчего моя голая грудь прижимается к его. Он задевает мой клитор, и я опаляю его лицо горячим дыханием. Парень снова целует меня, и в этот раз не могу отказать. Язык Криса раздвигает мои губы, проходится по ряду зубов и сталкивается с моим языком. Чувствую, как сок стекает между ног. Сама трусь об парня, когда он кусает меня за губу, а затем за кожу на подбородке. Он резко переворачивается и оказывается сверху. — Моя очередь, — хрипит он, отчего ещё сильнее возбуждаюсь. Он целует чувствительное место за ухом и спускается вниз, сжав грудь левой рукой, а правой скользит к бедру, слегка приподнимая его. Я стону от ощущения его горячих губ на моей шее: он облизывает кожу, а затем немного дует, отчего мои соски твердеют в его ладони. Крис целует мою грудь, а я стараюсь прижаться к нему бедрами, чтобы снова ощутить его возбуждение, но парень лишь спускается ниже, к животу, оставляя влажную дорожку. Я тяну его за волосы, пытаясь прекратить эту пытку, но Шистад отрицательно качает головой и продолжает истязать кожу моей шеи и груди, прикусывая и посасывая. Ощущение, будто я умерла и попала в рай, но после такого дорога туда мне заказана. Дыхание сбивается, я снова издаю стон. Крис удовлетворённо рычит. — Чё-ёрт, — на выдохе произношу, когда он сжимает моё бедро и его зубы впиваются в мою ключицу. Сама немного приспускаюсь, чтобы поцеловать парня и снова оказаться сверху. На этот раз он поддаётся. Садится, прижимаясь членом к клитору. От удовольствия у меня закатываются глаза и вырывается стон. Я начинаю двигаться вверх-вниз, а парень целует мою шею. Я горю изнутри, узел внутри живота затягивается и ждёт разрядки. Крис сжимает мои бёдра, помогая, а я опускаю руки на его плечи. Подбородком упираюсь в голову Шистада, пока он целует мою грудь, и не прекращаю поступательных движений, чувствуя, что разрядка близка. Мои бёдра сжимаются, но внутри пусто, лишь клитор с бешеной скоростью касается твердого возбуждения парня. Я слышу его резкий выдох, он с силой прикусывает мою ключицу, а я впиваюсь ногтями в его плечи и замираю. Задерживаю дыхание, пока электричество посылает импульсы по всему телу и расслабление настигает каждый частичку моего тела вплоть до пальцев на ногах. Когда первая волна проходит, я понимаю, что Шистад так и не кончил. Возможно, пора снять оставшуюся одежду. Он опускается на кровать, увлекая меня за собой. Мы немного смещаемся в сторону. Я замечаю бутылку с водой на его тумбе и тянусь за ней, плотно прижавшись к парню. Набираю в рот воды. — Самое время, — шутит он, а я смотрю на него. Я сижу сверху, всё ещё чувствуя напряжённый член, а Шистад лежит, наблюдая за мной. Проглатываю немного воды, чтобы он не понял, что я хочу сделать, а затем немного съезжаю так, чтобы мои губы оказались на уровне его живота. Наклоняюсь, грудью задев пах Криса, и он резко выдыхает, отчего его тело приподнимается. Я выливаю немного воды изо рта на его пресс и целую мокрые участки кожи. Медленно двигаюсь к его шее. Парень сжимает мои бёдра и пытается перевернуться, чтобы я оказалась под ним. Проглатываю оставшуюся воду и с улыбкой качаю головой: — Придётся начать сначала. Снова набираю воды и оставляю мокрую дорожку от пресса до груди. Затем целую ключицу. Уверена, что холодная вода и горячие губы делают свое дело: парень поддаётся бёдрами вперёд, задев мой пах. Целую его шею, затем уголок губ. Он приоткрывает рот. Я проглатываю оставшуюся воду и целую его, затем опускаюсь на его бёдра и снова начинаю двигаться. Он толкается мне навстречу. Пытаюсь сконцентрироваться на том, чтобы доставить ему удовольствие. Крис приподнимается на локтях, резко толкнувшись вперёд, прикусывая кожу на моем плече. Теперь там точно останутся синяки. — Я кончил в штаны, как двенадцатилетка, — жалуется он спустя несколько секунд, а я смеюсь в ответ. После того, как Шистад приходит в себя, он аккуратно кладёт меня на кровать и покрывает мою кожу поцелуями, а я скольжу пальцами под резинкой его трусов. Не могу решить, стоит ли нам раздеваться окончательно. Парень спускается ниже, прикусывая мои соски, и я стону, не сдержавшись. Сжав бёдра, он целует меня в самое чувствительное место сквозь одежду, затем сжимает бёдра и истязает кожу. Крис кусает меня за бедро, и мне становится больно. — Ау, — пищу, дёрнув его за волосы, и он тут же зализывает рану. Крис начинает обратный путь наверх, задевая все мои эрогенные зоны. Я извиваюсь под ним, как кошка. Когда его губы наконец достигают моих, я жадно впиваюсь в мягкую кожу, наши языки сталкиваются. Это так горячо. Так ощутимо. Так близко. И так невозможно хорошо-приятно-волшебно. Он прижимается спиной к бортику кровати и тянет меня за собой. Видимо, ему тоже понравилась эта поза. Я начинаю двигаться вверх-вниз, а Крис толкается бёдрами навстречу. Узел в низу живота затягивается вновь. Я целую парня, сжимая его волосы, а он обхватывает мои бёдра, направляя движения. Я кусаю его шею, и чувство эйфории снова настигает меня, расслабляя всё тело и превращая его в желе. Парень ещё три раза толкается ко мне навстречу и обмякает. Я чувствую усталость, всё ещё сидя сверху на Шистаде. Его руки обнимают меня за спину, прижимая к своей голой груди. Я чувствую каждый миллиметр соприкосновения наших тел. Всё-таки петтинг — чудесная вещь! — Я устала, — шепчу, слезая с бёдер парня. — Уже? — спрашивает он, явно издеваясь. — Отвали, — беззлобно бросаю я. Он спускается, обнимая меня за плечи, а я укладываюсь на его грудь. Надеюсь, завтра всё это можно будет списать на алкоголь. Но дело в том, что я совершенно, абсолютно трезвая.