Никто не выжил

      — Прекрати препарировать кролика. Там, вообще-то, заначка.       Юноша, лицо которого по-прежнему скрывал капюшон (зачем — мне было непонятно, я ведь итак видела его лицо прошлой ночью), поднял на меня голову, секунд пять смотрел молча, а потом снова стал потрошить игрушку. Через несколько секунд на кровать посыпались монетки и несколько смятых купюр. Я тихонько рыкнула, но с места не сдвинулась — страшновато.       — Почему не убегаешь?       Этот вопрос вывел меня из ступора и я даже не сразу сообразила, что незнакомец обращается ко мне.       — Ну... это же мой дом. К тому же... думаю, если бы ты хотел убить меня, то сделал бы это вчера.       — Логично, — юноша усмехнулся и, откинув в сторону моего потрёпанного кролика, встал с кровати. Монетки посыпались на пол, но он на них никакого внимания не обращал. Когда он подошёл ко мне, я резко дёрнулась в сторону и налетела на торшер, попутно хватая его и не давая разбиться.       — Чёрт возьми!       Со стороны парня послышался смех, такой дикий, заливистый, и почему-то очень заразный, заставивший меня тоже издать пару смешков по большей части из-за того, что выглядела я со стороны, видимо, и вправду глупо и нелепо.       — Смешная ты, — сказал мой ночной гость и прекратил смеяться, но улыбка по-прежнему была на его лице. — Имя?       Я не сразу сообразила, что он имеет ввиду моё. А потом поняла, что уже как с минуту тереблю бахрому на торшере вместо того, чтобы вернуть его на место.       — Можешь звать меня Винни.       Не успела я задать встречный вопрос о его имени, как юноша снова залился смехом, да таким, что позавидовал бы и сам Джокер из «Бэтмена». Смеялся он долго, уморительно, и на этот раз смех не особо заставлял улыбаться в ответ — было жутковато. Особенно, если издаёт его человек, у которого явно не всё хорошо с психикой. У меня, к слову, тоже, раз я преспокойно стою, всё ещё обнимаю торшер, и смотрю на дико смеющегося незнакомца. Смеётся он долго — минуты две-три, в теории мало, но на практике для меня, запуганной до смерти, очень долго.       — Нет, ты не Винни... ты Винни-Пух! — юноша вновь садится на диван и продолжает смеяться, однако вскоре смех сходит на нет, и он успокаивается. — Зови меня Джефф.       Он внимательно смотрит на меня, словно ждёт какой-то реакции. Я непонимающе смотрю на него, начиная уже грызть бахрому на торшере. Похоже, я с ним сроднилась. В гляделки мы играем минут пять, затем парень встаёт с кровати и медленно приближается ко мне.       — Не смотришь новости?       — Предпочитаю фильмы и книги.       — Тогда тебе повезло, Пух, — с этими словами он врывается в моё личное пространство, одной рукой упирается в стену с одной стороны моего лица, а другой, крепко зажав нож, вонзает лезвие в непрочную стену и чуть опускает вниз. Слышу хруст дерева и звук разрывающихся обоев и чувствую, что близка к обмороку.       — Винни... — поправляю его я, в ответ получая лишь дикую улыбку. — Я это... устала с работы... в ванну хотя бы можно?       Опасно? Конечно. Глупо? Не глупее, чем не сдать его вчера копам. Но что мне мешает сделать это сейчас? Мой сотовый в куртке внизу, зато боковым зрением замечаю беспроводной домашний телефон. Он на комоде, как раз перед дверью в ванную. Лучше рискнуть, чем быть выпотрошенной, как мой кролик. Джефф кивает мне и, не сводя с меня взгляда, выпускает из «плена». На негнущихся ногах иду к комоду, мысленно молясь всем известным богам. Когда я почти дохожу до комода, меня что-то резко тормозит и я, думая, что это Джефф, чувствую, что душа уходит в пятки. Буквально. Но вместо ножа в спине слышу смех.       — Торшер оставь.       Поворачиваю голову и вижу, что это тянет меня провод, а вовсе не рука маньяка. И только тут понимаю, что этот чёртов торшер всё ещё у меня в руках! Ох, Боги, кажется, кто-то совсем свихнулся. Я, тихонько что-то вякнув и неуверенно замотав головой, возвращаю на место предмет мебели и вновь разворачиваюсь. Медленно иду по направлению к ванной комнате, но останавливаюсь у комода, дабы взять одежду. Дрожащими руками отодвигаю верхний ящик и достаю сменную одежду. Повернуться боюсь — внезапно страх приковал меня взглядом только к телефонной трубке на комоде. Она здесь, рядом. Давай же, надо только протянуть руку и спихнуть её в одежду. Шумно вдыхаю и выдыхаю, потом с облегчением слышу скрип кровати — Джефф снова сел на неё. Секунды мне хватает, чтобы скинуть трубку и замотать её в одежду. Главное, чтобы никому не пришло в голову звонить мне. Задвигаю ящик комода и направляюсь к ванне. Делаю всё нарочито медленно, чтобы он не понял моего замысла. Когда за мной захлопывается дверь, я кидаю одежду на стиральную машинку и включаю воду. Она течет довольно громко, да ещё и я делаю сильный напор. Ванна начинает постепенно заполнятся, но я на это внимание не обращаю. Рывком возвращаюсь к машинке и выуживаю из одежды телефон. Руки сильно трясутся и номер получается набрать только с третьего раза. Слушаю гудки и не понимаю, что кнопки при наборе номера издают слишком громкие звуки. Второй гудок, третий... чувствую, что сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Когда на том конце провода трубку снимает девушка и говорит приятным, спокойным голосом, меня как будто бьёт током: не могу сказать ни слова. Где-то с пол минуты борюсь со своим страхом и мне удаётся выдавить из себя несколько слов.       — Помогите... у меня в доме вооружённый...       Я не успеваю договорить, как дверь распахивается и в ванную тихо, словно ноги его вообще не касаются пола, заходит Джефф. На лице ни капли злости — только вечная улыбка. Девушка на другом конце провода пытается докричаться до меня, а я не могу говорить: меня опять парализовало. Юноша, тем временем, медленно подходит ко мне, забирает трубку и выключает её.       Он стоит и смотрит на меня диким взглядом, а я не знаю, что делать. Оправдываться или пытаться убежать, пока открыта дверь?       — Я просто...       — Испугалась? Правильно. Ничего, это вполне ожидаемо, — он медленно подходит ко мне, а я отхожу назад до тех пор, пока не упираюсь ногами в край ванны, он же подходит ближе и придавливает мои колени своими. Это больно, а учитывая то, что от него веет кровью, ещё и неприятно. Телефон в его руке звонит снова и он протягивает его мне. — Скажи, что ты пошутила.       Дрожащей рукой я беру телефон и слушаю голос девушки по ту сторону провода.       — Нет, — говорю я как можно более спокойным тоном. — Извините, это просто неудачный розыгрыш. Да. Извините.       Нажимаю красную кнопочку и отдаю телефон Джеффу. Он кивает, всё также улыбаясь, и кидает телефон на кучку моей одежды на машинку.       — Ты, кажется, хотела искупаться?       Не успеваю ничего вякнуть, как он слегка тыкает мне в плечо ножом и я, лишённая равновесия и опоры (мои колени до сих пор прижаты к краю ванны), падаю в ванную, уже полную воды. Вода немного горячая и мне становится жарко. Одежда намокает и неожиданно для самой себя улыбаюсь — то ли от того, что смешно упала, то ли от того, что не разбила себе голову. Плечо ноет — Джефф ткнул в него как раз остриём, и присмотревшись я вижу, что кофта начинает пропитываться кровью. Юноша отходит от ванны, тем самым освобождая мои колени, и, проходя мимо запотевшего зеркала, рисует на нём смайлик и уходит.       Мыться теперь точно придётся. После такого чувствуешь, как этот самый фактор, отвечающий за страх, атрофируется. Похоже, раз после такого он меня не убил, я всё-таки ему зачем-то нужна. Или он решил помучить меня, насытиться моим страхом, а потом убить. Готовит, как свинью на убой. Чтобы потом было больше удовольствия от убийства. Тем не менее, сейчас есть время всё обдумать и решить, когда лучше обратиться в полицию и стоит ли. Мало ли какой он маньяк? Может, он меня и в полиции достанет.       За всеми соображениями не сразу понимаю, что делаю всё на автомате: снимаю мокрую одежду, кидаю её на пол и забираюсь в ванную. Вода тёплая, очень приятная, и я почему-то сразу забываю о том, что за дверью находится, возможно, самый опасный маньяк нашего города.       Вода в ванне продолжает громко шуметь и под этот шум очень хочется закрыть глаза, что я и делаю. Чувствую, что меня клонит в сон, и поэтому трясу головой и открываю глаза. И тут же закрываю обратно, так как перед моим лицом находится лицо Джеффа. Слышу его смех и понимаю, что мне не показалось. Вновь открываю глаза и по инерции отодвигаюсь от него подальше, упираясь спиной в край ванны и закрывая оголённую грудь, прижав к себе колени. Он снова смеётся и опускает лезвие ножа в воду, отчего она окрашивается в бледно-алый цвет. Джефф сидит у ванны на корточках, руки его согнуты в локтях и покоятся на краешке ванны, голова лежит на них. Он лениво рассекает ножом воду, иногда задевая мои икры, но не царапая.       — Боишься?       Я сглатываю и стараюсь сжаться в комочек. Маленький такой, который бы он не смог достать.       — А сам как думаешь?       Смех — вот его ответ. Конечно он знает, что я боюсь. И продолжает меня пугать.       — У тебя красивые глаза. Я люблю красный, — говорит юноша и вынимает нож из воды. Он медленно начинает вести лезвием по моей ноге, поднимается выше, по руке, затем по ключицам и шее, оставляя после себя красную дорожку. Мне больно, но чтобы не издать ни звука, я только закусываю губу. До крови, что только дополняет всю картину. — Алое на белом, разве не прекрасно?       Он вновь заливается смехом, а я сглатываю собственную кровь с губы и чувствую, как вода щиплет свежую ранку. Порез небольшой, но болезненный. Теперь я жалею, что родилась альбиносом. Может, именно поэтому ему понравилось играть со мной?       Смех замолкает, а я смываю с себя кровь. Немного расслабляюсь — видимо, моя нагота его совсем не интересует. Тут же чувствую прилив сил и набираюсь смелости, чтобы говорить наглее.       — Мог бы, кстати, и не прятаться в кустах, пугая меня. Я и так на грани обморока.       Джефф смотрит на меня и улыбается, но смех его внезапно прекратился.       — Я не прятался в кустах. Я уже часа два у тебя дома.       Тут я чувствую холод. Дикий, жуткий, такой, какой бывает при сильном испуге. Когда вы смотрите ужастик или читаете страшную книгу. Это был не он. И тут я понимаю, что он прав. Он не смог бы так быстро перебежать дорогу и подняться ко мне в дом, опередив меня.       Но кто же тогда это был?..