И никому ни слова...

Олег внимательно следит за дорогой, отпивая горячий кофе из термокружки. Путешествовать ночью по заснеженной трассе - не лучшее решение, но зато уже завтра к полудню он будет в Казани. Небольшая командировка: нужно проверить строительство Казанского магистрального сортировочного центра, который будет работать по образцу сортировочного центра Московского. Работодатель оплатил бензин и гостиницу. Правдой, из всего вышесказанного, является только участие Навального в формировании Московского АСЦ. Близкие поверили Олегу безоговорочно. Ещё бы: кто может ожидать, что серьёзный мужчина - Глава департамента и, по совместительству, семейства, попрётся в другой город на свидание с мужчиной же, к тому же годящимся ему, если не в дедушки, то точно в отцы? Возрастные отцы, да. Можно было бы долететь на самолёте и остановиться в гостинице, но Олег решил не "светить" фамилией. Внимание прессы вокруг Алексея всё нарастало, не хватало ещё статей о поездке "брата Навального" - в этом случае, враньё о командировке уже не сойдёт с рук. Конечно, пронырливые журналисты (или не менее пронырливые представители спецслужб) могли отследить автомобиль по номерам... - Вот тогда смешно будет, - хмыкает себе под нос Олег. - Если "бразе" потом представят компромат на меня... Мол, ознакомьтесь, Алексей Анатольевич, как ваш младший с артистом Филиппенкой... Если вообще случится у нас... Навальный вздыхает, прибавляя скорость. Всё пошло кувырком ещё при планировании поездки. Узнав от Гугла, что выступления Александра планируются на 12 и 13 февраля, Олег стал, насколько возможно быстро, раскидывать все рабочие дела между подчинёнными. Получилось не совсем успешно, поскольку государство вдруг озаботилось проблемами "Почты России" и решило проверить её работу. Навальный безусловно подозревал связь между этой "заботой" и своим родством с оппозиционером, но был спокоен - все документы в полном порядке. А если уж захотят что-то найти - найдут в любом случае... Переживать бесполезно. Но поскольку требовалось его присутствие в офисе даже в выходные, Олег смог выехать только вечером 13-го, о чём заранее уведомил Александра. Тот обрадовался, как ребёнок. - Олежа, жаль, что вы не успеваете на спектакли... Но я понимаю, конечно, работа! Это очень важно!.. 14-го у меня свободный день - вылетаю в Екб только следующим утром. Так что сможем встретиться с вами... ...Олег едет уже несколько часов, пока что не чувствуя усталости. Интересно, завтра будет сильно вырубать? Надежда на кофе, сигареты и газировку. И на взвинченные нервы. Олег включает радио. По радио "Сплин": Он не нашел себе дpyгyю, он влюбился в ведьмy и... - В Азазелло, - констатирует Навальный. - И в Коровьева. Комплектом. Знают только сосны и янтаpная смола, как в высоких тpавах заплетаются тела "Моя любовь! Ты моя любовь!" Волны скачут и песня обрывается. Олег продолжает свой путь при тихом шипении... Внешне оставаясь абсолютно спокойным, уверенным в себе и своих решениях человеком, Навальный все эти дни терзался сомнениями: надо ли ехать или стоит дождаться возвращения Александра в Москву и через месяц, если не отпустит эта странная влюблённость, поговорить с ним? А, может, действительно отпустит? Было-то всего две встречи - в общей сложности, даже суток не наберётся. Филиппенко симпатизирует ему - это факт. Но симпатия не гарантирует близких отношений... И услышав его предложение, Александр ведь может просто посчитать его психом. Ну ладно, пусть не психом, но извращенцем точно. - Он же - советский человек, - бурчит Олег. - А в Союзе сажали за это лет на пять... И скажет мне, мол, так я уважал тебя, а ты чего удумал?! Позор семьи Навальных... Развлекая себя такими вот воображаемыми диалогами, к утру Олег добирается до Казани. Найти сдаваемую посуточно квартиру с особо нелюбопытным хозяином оказалось на удивление просто - помог всё тот же Гугл. Даже паспорт показывать не надо. "Я ж вижу, что ты - не террорист!" Поразительная беспечность, но сейчас она кстати. Отдав деньги и получив ключи с котиком на брелоке, Олег осматривается: всё, как на фотографиях - простенько, но со вкусом. Небольшие кухня и комната, совмещённый санузел, советская мебель, но новый диван. - Широкий, - Олег мечтательно улыбается. Приятно охватывает ощущение полной свободы - от обязательств, привычек и будничной рутины. В чужом городе, в чужой квартире, не обязан ни перед кем отчитываться за самые странные и нелепые свои поступки... Что может быть лучше? Теперь по плану посещение ближайшего магазина. "Интересно, говяжий "Доширак" поможет склеить Народного артиста России?" Набрав в корзину вполне здоровой еды, Олег кладёт туда бутылку шампанского. Критически оглядывает всё это и добавляет бутылки виски и колы. Уже на кассе кладёт на ленту пачку презервативов. - Конфеты ей возьми по акции, - советует кассирша. - Вон "Рафаэлло". Как раз к празднику. - А что за... А, "День всех влюблённых" же, - Навальный, смеясь, достаёт кошелёк. - Давайте. - А то как же без конфет? - одобрительно кивает кассирша, пробивая покупки. - Для женщин одна из главных радостей... Хорошего вечера вам с ней! - Спасибо! - теперь, предварительно выпив крепкого кофе, можно ехать за "ней". - ...Олежа, а вы были когда-нибудь в Болгаре? - спрашивает Филиппенко, пожав ладонь Навального. - Нет, но слышал о нём - это где-то за городом... Руины древней столицы. - Может, съездим туда? - Поехали... - Олег вбивает пункт назначения в навигаторе. Автомобиль срывается с места. - А вечером пойдёте ко мне в гости? - С радостью, а вы в какой гостинице остановились? - А я в квартире... - Слушайте, как по Булгакову: "Где же вы будете жить? — В вашей квартире!" Олег думает, что пожил бы в квартире Александра недельку. Вдвоём с Александром. - А вы уже побывали на стройке? - Мы с коллегами договорились начать завтра, - врёт Олег. - Всё же сложно переходить сразу к работе после дороги. - Это правильно, Олежа. Вы знаете, я так соскучился по вам, - задумчиво произносит Филиппенко. - Не ожидал даже... - Что ж, мне приятно, - небрежно говорит Навальный, чувствуя, как сладко сжимает где-то в солнечном сплетении. В воображаемых диалогах признаться в своих чувствах было безусловно легче (хотя и быть посланным пару раз даже там). - Как прошли спектакли? - находит хоть какой-то вопрос Олег, спустя несколько минут молчания. - О, замечательно! - отзывается Александр, погружённый в созерцание зимнего пейзажа. - Полный зал оба раза. Очень тепло встречали... - Подтексты уловили? - Олег поглядывает то на дорогу, то на собеседника. - Надеюсь, да... Хотя, Олежа, думается, что я и сам не всегда понимаю задумки авторов. Вернее, не всё, сказанное ими, могу уловить. Но я стараюсь! Автомобиль едет довольно быстро: по сторонам дороги деревья в белых шапках и почти полностью засыпанный снегом кустарник то и дело сменяют друг друга. - Например, как вы думаете, - продолжает Филиппенко. - О чём, в числе прочего, нам здесь поведал Пастернак? ...Может быть, за годом год Следуют, как снег идёт, Или как слова в поэме? Снег идёт, снег идёт, Снег идёт, и всё в смятеньи: Убеленный пешеход, Удивленные растенья, Перекрестка поворот. - Даю подсказку: написано в 57-м году. Вот это вот: "Перекрёстка поворот". Что важное произошло до написания? - Запуск Первого спутника? - 56-й год! - Кто бы мог подумать?! - присвистывает Навальный. - Ну, Олежа, Двадцатый съезд! Развенчание культа личности! Всё из этого: понимание свободы и личной ответственности. Потом уже был Фестиваль молодёжи - мы узнали, что не все иностранцы жулики и спекулянты... А сколько книг новых появилось!.. Вам сейчас это трудно, может быть понять, как это - радоваться каждой новой книге! - Могу представить... - весь оставшийся путь Олег не произносит ни слова, снова погрузившись в размышления. Зачем ему это? Вот это всё, такое нетипичное для его обычной рассудительности: и поездка, и враньё, которым он себя сейчас окружил, и мужчина рядом. По большому счёту, малознакомый мужчина. Навальный косится на Филиппенко, увлечённо рассказывающего что-то о создании КВН. Александра наверное нельзя назвать "красавцем", но Олег ощущает, как душу охватывает нежность. А потом тело охватывает уже вполне плотское желание. "Запал". - ...Вот здесь, Олежа, некогда находился великий город Волжской Булгарии, - Филиппенко обводит рукой белое пространство вокруг себя. - А теперь одни камни... - Печальная участь, - Навальному снова хочется закурить, но не делать же этого в музее под открытом небом. - Но, если подумать, всех нас это ждёт нечто подобное рано или поздно... Мужчины неспешно прогуливаются между остовов зданий, по заваленной снегом дорожке подходя к останкам древней мечети. В будний день туристов в Болгаре почти нет - разве вдалеке можно увидеть несколько фигур, бредущих к другим постройкам. - Но всё же удивительно, - продолжает Александр. - Столько жизней текло здесь когда-то с их радостями и печалями, со страстями и ненавистями. И теперь ничего нет. Камни, да и только. Да, учёные собирают знания по крупицам, наверное, есть данные... они должны быть. Но это уже просто слова и цифры: кто в каком году с кем воевал, кто с кем боролся... И был ли в этом смысл? - Если боровшиеся видели смысл, пожалуй, что он был. - Но сколько мы знаем примеров самодурства, когда людей ввязывали в мутные дела под благородными предлогами. - Моего брата обвиняют в чём-то подобном, - усмехается Олег. - Что он ради своего эгоизма ввязывает людей в мутные дела... - Но его противники ввязывают людей в ещё более... неприятные вещи, - поёживается Александр. - Все эти нарушения, которые были в прошлом году на выборах. Не ради ли чужого эгоизма? - Битва эгоизмов... - Вся история - битва эгоизмов. Пойдёмте ханскую усыпальницу смотреть. Пройдя мимо накрытых куполом раскопок, мужчины спускаются по узкой тропинке к мосту. Олег хочет пропустить Александра впереди себя, но тот шутливым жестом отдаёт первенство. - Вы молодой. Протаптывайте снег, Олежа! А я за вами... Как у Шаламова: "... Из идущих по следу каждый, даже самый маленький, самый слабый, должен ступить на кусочек снежной целины, а не в чужой след. А на тракторах и лошадях ездят не писатели... а читатели". Мы с вами - тоже не писатели, но коней у нас, к сожалению, нет... Странно, но снег, камни и тишина умиротворяют, а не наводят тоску. Где-то далеко остались все такие нужные, но такие суетные дела, слова и поступки. А здесь повисла молчаливая Вечность... - Надо с моими как-нибудь летом выбраться сюда, - размышляет Филиппенко. - Сашеньке интересно будет. Марише - жене, тоже... Олег, а вы женаты? - Женат... На безумно красивой женщине по имени Виктория, которую люблю больше жизни. "И которой собираюсь немножко изменить этой ночью... Как говориться, "понять и простить". Всё же Вико и Александр Георгиевич в разных весовых категориях, а относительно других женщин я себя блюду в чистоте". - Семья - это очень важно, как бы банально не звучало, - радостно крякает Филиппенко. - Не представляю себе жизни без моих... Олег думает, что его планам на вечер не суждено сбыться: нужны ли Александру такие отношения? Даже длиной в одну ночь... Размышления прерывает прилетевший в макушку снежок. - Я знал, что от человека, игравшего натовского наёмника, добра ждать не придётся, - Навальный оборачивается и, видя ухмыляющегося Филиппенко, наклоняется, чтобы взять снега. - У меня целый арсенал злодеев, - Александр также "вооружается". - На любой вкус. Навальный старательно "мажет" из уважения к противнику. За что получает снова и снова меткие удары. Наконец, войдя в азарт, швыряет в Филиппенко увесистый ком. Ком ударяется в ствол дерева рядом с Александром, осыпая того снежной крошкой. - Предлагаю объявить перемирие и отправиться домой, - раскрасневшийся Олег улыбается не менее раскрасневшемуся Александру. - Усыпальница никуда не убежит. - Предложение принято, - мужчины пожимают друг другу руки и отправляются в обратный путь. - Может, ещё когда поглядим... На парковке Олег, наконец, закуривает. Вот теперь всё просто идеально. - Интересное место, - Навальный старается ехать аккуратно, но, насколько возможно, быстро. - Надо будет почитать о нём. Так сказать, составить полную картину... Филиппенко кивает и просит включить радио. Обратный путь мужчины проделывают, перебрасываясь незначительными фразами. Олег понимает, что несмотря на всю энергичность, Александр банально устал. Но, очевидно, очень доволен. - ...Олежа, а вы ощутили сложности из-за деятельности Алексея? - Филиппенко берёт предложенный Навальным стакан с виски и колой. Ужин, приготовленный внезапно Александром и съеденный Олегом "за обе щеки", окончен, даже вымыта посуда. Настало время "десерта". - Не сильно. Я стараюсь не придавать этому значения, - поясняет Навальный. - К своей работе я отношусь серьёзно и выполняю её хорошо. А так... люди благосклонно относятся, кстати говоря, когда узнают кто мой брат. - Но ведь может последовать реакция - попытки повлиять на Алексея, например, - видно, что Александра действительно волнуют последствия заявлений оппозиционера для его родных. - Через влияние на вас. Преследования... - Я поддерживаю своего брата, одобряя его деятельность... И любя его. Тут я солидарен с Булгаковым, - улыбается Олег, поднимаясь со стула, чтобы закрыть окно. - Любящий должен разделить участь любимого, как-то так, да? - "Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит", - Александр вскакивает со своего места, восхищённо смотря на собеседника. - Олежа, какой вы молодец! Филиппенко обнимает Навального. Олег прижимается к мужчине, прекрасно понимая, что ничего романтического в этих объятиях нет: эмоциональное одобрение, не более того. Но момент упускать нельзя. Губы Олега касаются губ Александра. Филиппенко не отталкивает от себя, он замирает и, лишь когда взволнованный Олег отстраняется, тихо задаёт вопрос: - Олежа, вы осознаёте... что сейчас поцеловали ровесника снятия Блокады Ленинграда? - Вполне, - кривит рот в улыбке, испуганный собственной инициативой, Олег. - Александр Георгиевич, я понимаю - мы из разных поколений... - Но одного пола, - Филиппенко опускается на стул, залпом выпивая содержимое стакана. - Вы мне днём говорили о своей любви к жене. Врали? - Нет, - Олег закуривает. - У меня к вам с Викой разные чувства. Воцаряется молчание. - "Разные чувства", - задумчиво повторяет Филиппенко. - Поэтому вы меня тут хотели споить. - Нет, я хотел с вами поговорить, - оправдываться не слишком приятно, но Олегу хочется хоть как-то исправить ситуацию. Пусть хоть не презирает. - Александр Георгиевич, вы мне правда... очень понравились. Сначала я просто радовался нашему общению, но потом понял - я хочу быть с вами. - Олежа, мы знакомы несколько дней, - качает головой Александр. - Я думал, нас связывают общие интересы, устремления, мечты. А вы меня хотели просто... на том диване, да? - Нет же! - внешне паникующий Олег спокоен. - Я понимаю, в нашем обществе не приняты романы между мужчинами. Но я надеялся, что вы, как открытый всему новому человек, поймёте меня. - Олежа, но это же ненормально! - Филиппенко выглядит разочарованным. - У вас жена - молодая женщина. Наверное красивая. Вы говорите, что любите её! А потом тащите в постель другого человека! Тем более, мужчину! Вам женщин мало? Приелись?! Тем более, у нас с вами разница лет сорок небось. Это же извращение... И самое главное: почему вы решили, что я этого захочу? - Я видел фильм с вами -"Счастливый конец" называется, - произносит Навальный, стряхивая пепел в старое блюдце. - И подумал, что человек, исполнивший роль Старого члена наверное обладает весьма широкими взглядами... Филиппенко смеётся, но смех получается грустным. - Там была аллегория, Олежа, но вам, видимо, не до этого... Ваше право. Но так это грязно всё: я ему стихи, а он... Поеду я в гостиницу, пожалуй. - Давайте я вам такси вызову? - предлагает Олег, кляня себя за поспешность - имело смысл рассказать человеку о своих чувствах, а не лезть с поцелуями. - Не надо, Олежа. Спасибо за чудесный день! Прощайте! Александр выходит из кухни, громко хлопнув дверью.