***
Утро воскресенья было тревожным. Именно сегодня должна произойти передача денег, но где и когда – пока неизвестно. Похитители молчали, а Таррел не находил себе места. Собственно, как и все мы. Я прижался лбом к холодной стене. Часы показывали семь утра, но мне не спалось, да и дома не сиделось. Я уже был в участке, Пейдж приехала минут пять назад, а Майкл и вовсе не покидал рабочее место всю ночь. На его столе валялись полупустые упаковки из-под китайской еды, пластиковый стаканчик с кофейной гущей и ворох бумаг. Друг всю ночь рассматривал дело о краже картины, читал показания свидетелей, в том числе и Хейли, рассматривал фото и видео с камер в пентхаусе Янга на время командировки коллекционера, когда, по официальной версии, произошла кража с подменой. Выглядел Майк сейчас еще хуже, чем вчера, под глазами залегли темные круги, рубашка совершенно измялась, галстук перекосился набок… Купер просил Таррела вернутся домой и отдохнуть, но одиночество и пустота собственной квартиры угнетали беднягу больше всего прочего. Я знал своего друга и прекрасно понимал, что лишь работа сможет ему помочь. Сейчас напарник сидел за столом, опустив голову на грудь, и, казалось, спал. Но стоило только мне приблизится, как он схватился с места и обернулся, уставившись на меня рассеянным взглядом. -Спокойно, приятель, это всего лишь я, - вздохнув, я сочувственно похлопал его по плечу, - тебе не помешало бы хоть немного вздремнуть. Как ты собираешься отправляться на встречу в таком виде? -Нет, - помотал головой Майкл, - я не могу, не усну, пока… Внезапно мобильный Таррела завибрировал и, словно в насмешку, заиграл рингтон «Feeling good». На дисплее высветился незнакомый номер и, не успел я позвать Купера, как напарник схватил телефон и принял вызов. -Да! Хорошо… Я понял, - отрывисто, сипло проговорил Майкл, - я сделаю все, как вы скажете, только верните ее… Вы приведете ее, так ведь? Вы должны… Внезапно парень побледнел и его голос, если такое вообще было возможно, сделался еще более хриплым: -Ладно, конечно… Просто скажите, что с ней все в порядке… В трубке послышались короткие гудки. Я обернулся к Куперу и компьютерщикам, но Конрад лишь отрицательно покачал головой – отследить звонок снова не удалось. Слишком мало времени. Единственное, что мы можем – это сравнить запись предыдущего разговора с этой, но и тогда я не уверен, обнаружим ли мы хоть что-нибудь. -Что от тебя хотели? – нетерпеливо обратился я к напарнику. -Через два часа мне нужно быть на центральном вокзале, - тихо ответил Майкл, - сумку с деньгами положить в камеру хранения, ячейка №5, код 362973. И уйти. -Это все? – с замиранием сердца уточнил я. -Он сказал, что о местонахождении Хейли я узнаю только если выполню их условия. Я должен прийти один. И, как только положу деньги, сразу же удалится. Я, голосом, не терпящим возражений, воскликнул: - Так чего же мы ждем? Собирайся! -Нет, я поеду один, - упрямо поджал губы напарник, - я не допущу, чтобы из-за моей ошибки… Рука Купера легла ему на плечо, и он обернулся: -Не волнуйся, - сержант обратился к Майку, - мы будем лишь приглядывать за тобой и камерой хранения, никто не увидит в этом подвоха. Когда похититель заберет сумку, мы будем начеку. К тому же, возможно, просмотрев видео с камер наблюдения, нам удастся узнать, кто забронировал 5 ячейку. Полицейский обернулся ко всем присутствующим и начал раздавать указания: -Пейдж, ты должна выглядеть так, словно ожидаешь поезд, а не наряд полиции. Твоя задача заключается в том, чтобы войти в камеру хранения после Таррела и положить дорожную сумку в одну из ячеек. Только ты должна будешь это сделать как можно медленнее. Зак – наблюдаешь за выходом с помещения камер хранения, сидишь, читаешь газету, - поразмыслив немного, Йоан взглянул на мой пиджак и, ткнув в него пальцем, добавил, - это не годится. Оденься попроще. Конрад, ты знаешь свою работу, не своди глаз с камер наблюдения… Вы и вы – дежурите возле выхода с вокзала, а вы – около парковки… Да, и не забудьте о выходе на перрон, Джим, это тебя касается… Таким образом, вскоре все разбежались, словно муравьи, выполнять распоряжения Купера, и в назначенный строк уже были на своих местах на центральном вокзале. Я в очках без линз и в сером свитере, который скрывал пистолет, торчащий сзади за поясом, сидел на лавочке, что находилась неподалеку от камер хранения, и усиленно изображал чтение «Нью-Йорк Тайм». Возле моих ног стояли две полупустые дорожные сумки. Периодически я поглядывал на свой «плеер», к которому были подключены наушники: именно благодаря ему я мог слышать все, о чем говорили коллеги. Но, к сожалению, я не мог видеть всего, что происходило в помещении, куда уже зашел Таррел. -Майк, Пейдж, как слышно? – снова негромко произнес я, проверяя связь. Если бы не сложившаяся ситуация, я ощутил бы себя шпионом, никогда ранее в операциях такого масштаба мне не доводилось принимать участие. -Все слышно, Зак, - услышал я шепот Пейдж, - не привлекай лишнего внимания! -Ребята, - послышался голос Конрада, - будьте очень внимательны. Преступник хитер: я просмотрел видео с камер наблюдения, надеясь найти человека, занявшего 5 ячейку, но не тут-то было. Я пролистал видео за последнюю неделю – посетителей было очень много, некоторые занимали нужную нам камеру, но вскоре освобождали ее и уходили… Пока однажды я не заметил помехи на видео, оно прервалось, а когда снова заработало, 5 ячейка была уже занята и до сих пор к ней никто не приближался. Это произошло 4 дня назад. -Ты можешь как-то устранить помехи? – тихо спросил я. -Я сделаю копию и постараюсь со своей аппаратурой, но это очень маловероятно. -Попытайся, - повторил я и обратился к Таррелу, - Майкл, что там у тебя? Но напарник не отвечал. Видимо, боялся, что похититель наблюдает за ним. Что же там происходило? Таррел невозмутимо подошел к 5 ячейке. Он не оглядывался по сторонам, но чувствовал на себе чужие взоры. Возможно, это обычные посетители мимолетно смотрели на него, а может среди них был и тот подонок, похитивший его невесту. Дурные мысли лезли Майку в голову. Он был очень удивлен, заметив, что его рука не дрожит, вводя, цифра за цифрой, код от ячейки. Дотронувшись ладонью ко лбу, парень ощутил лишь сухую кожу, а ведь ему казалось, что он весь покрылся испариной… Послышалось клацанье и замок открылся. Осталось только отворить железную дверцу. Майкл вздохнул поглубже. Он боялся. Он так боялся обнаружить в камере хранения палец, руку или даже голову Хейли, хоть это и безумство, ведь ячейка забронирована раньше похищения девушки. И тем не менее, страх от этого никуда не делся. Он боялся обнаружить что-то, указывающее на ее смерть. Однако вместо этого, медленно открыв дверцу, Таррел увидел лишь пустоту. Ничего… Хотя, постойте, на дне ячейки лежал клочок бумаги – парень протянул руку и развернул записку: «Если ты выполнишь все наши требования, то найдешь свою невесту на старой обувной фабрике по Уолтер-стрит. Ослушаешься – она умрет. И я никогда не верну тебе ворованное…» Эти слова были напечатаны на обыкновенном ксероксном листе бумаги. Майкл смял в руке записку, судорожно вздохнув, и быстро положил сумку с деньгами в камеру. Он закрыл дверцу, круто развернулся и вышел с помещения. Я видел, как напарник спешно покинул камеру хранения и, не бросив в мою сторону даже взгляда, скрылся в толпе. -Майк, - я снова позвал друга через своего рода рацию, - все в порядке? -Я выполнил то, что от меня требовалось, - услышал я наконец усталый голос Таррела. -Продолжай следить, - отозвалась ко мне Пейдж, - а я захожу внутрь. И правда, через короткое мгновение в помещение прошла девушка в легком малиновом весеннем пальто и сапожках на каблуках. На ней был парик, имитирующий короткую стрижку под каре; волосы – цвета воронового крыла. Она везла позади себя старый серый чемодан на колесах и так же не взглянула в мою сторону. Время тянулось бесконечно медленно, минуты походили на часы ожидания. Я упорно высматривал кого-нибудь, кто войдет в камеру хранения, но все тщетно. Мой приемник молчал. Внезапно я услышал удивленные, и вместе с тем панические возгласы в зале. В воздухе запахло дымом и гарью. Люди вскочили со своих мест, начали суетится, с каждой секундой все больше, они разбегались в разные стороны, в основном к выходу с вокзала, и отовсюду стали доносится истерические крики: «Пожар!», «Вокзал горит!», «Спасайтесь!». Перепуганные граждане мчались прочь, некоторые выскакивали на платформы, но лишь бы на свежий воздух, никто не хотел находится в задымленном помещении. Вокруг образовалась неуправляемая толпа народу. Я с тревогой посматривал то в одну сторону, то в другую, пытаясь понять, что происходит?! Мне удалось заметить около нескольких, мгновенно опустевших лавочек, горящие пакеты. Пламя уже распространилось на деревянные скамейки, быстро, словно их кто-то предварительно облил бензином. Огонь с треском лизал гладкую поверхность, яркий оранжевый, он отпугивал посетителей, словно был невиданным монстром, хотя некоторые зеваки, пусть и в сторонке, но продолжали стоять, снимая на свои смартфоны эдакое зрелище. Чувствую, совсем скоро интернет будет кипеть постами о происшествии на вокзале. Рабочие и сотрудники охраны, распихивая людей уже мчались к источнику пламени, держа наготове огнетушители и я решил оставить им тушение пожара, занявшись своей работой. Я быстро смекнул, чьих это все рук дело. Похититель хитер, он посеял вокруг панику, хаос и разрушения, чтобы самому незаметно пробраться в камеру хранения! Предусмотрительный и умный ход, отвлекающий маневр! Я сам поступил бы подобным образом. Однако, сейчас не время восхищаться ловкостью подонка; я уставился на дверь, ведущую в комнату с ячейками, но толпа гражданских, что спешили убраться прочь с места происшествия, мелькала у меня перед глазами, мешая обозрению. К тому же, теперь находясь здесь, я ставлю под угрозу всю операцию: если я и дальше буду сидеть на скамейке, как ни в чем не бывало, в то время, как остальные суетятся, то вызову ненужные подозрения, чего доброго, даже охранники вокзала решат, что я в чем-то виновен, не говоря уж о настоящем преступнике. Я поднялся с лавочки, не забыв захватить свой багаж, и, пробормотав в наушник, что сматываю удочки, направился к выходу с недовольной гримасой, отчасти для прикрытия, но, в теперешнем состоянии, изобразить недовольство мне не составило труда. Преступник меня обошел… Свою часть миссии я провалил. Выйдя на улицу, я с наслаждением вдохнул свежий воздух, но не успел отойти подальше, как в наушнике раздался хриплый голос Пейдж, периодически прерываемый кашлем: - Он запустил в камеры хранения дымовую шашку… кхм, кхм, я увидела только его силуэт, но не могла находится там дольше, - девушка снова прочистила горло, - я выхожу к вам… Мда, если уж Пейдж не смогла ничего рассмотреть, то на видеокамерах и подавно не увидишь мерзавца… Мы стояли около Старбакса и понимали, что проиграли эту битву, провалили операцию. Преступник оказался умнее, нам не то что арестовать, захватить его не удалось, но и даже увидеть! Единственные зацепки, что оказалась в наших руках – это дымовая шашка, которую Купер уже отправил на экспертизу, и письмо в ячейке, адресованное Майклу. В последнем снова упоминалась та фраза: «возвратить ворованное» … «Я никогда не верну тебе ворованное» - что бы это могло значить? При чем здесь Хейли? Это связано с ее страстью к азартным играм? Я не имею ни малейшего понятия… Майкл стоял совершенно поникший. Пакеты и их содержимое – источник пожара – выгорели дотла, никаких следов не обнаружить. Все, что нам оставалось сделать на данный момент – отправится по адресу, указанному в записке, и надеяться, что Хейли окажется там… Здание заброшенной обувной фабрики имело два этажа, и наша группа разделилась в поисках заложницы. Я вытащил пистолет и тихо шагал по пустынному помещению, не забывая оглядываться по сторонам. Вокруг было ужасно пыльно, много хлама, но никаких признаков жизни. Я толкнул ногой одну из дверей и замер, перестав дышать, сжимая в руке оружие так, что побелели костяшки пальцев. В этой комнате еще совсем недавно кто-то был: здесь стоял стол с табуретом, а рядом валялись веревки. Но сейчас помещение пустовало, а в воздухе все еще ощущался слабый аромат духов… Я, с затаенным дыханием и учащенно бьющимся сердцем, подошел к столу, на поверхности которого лежала всего одна фотография. Осторожно, сквозь носовой платок, что достал с кармана, я взял снимок и не сдержал стон. На нем были изображены мы вчетвером, когда стояли около Старбакса и не подозревали, что за нами ведется наблюдение. Мы ведь отошли достаточно далеко от вокзала, разными путями, как мерзавец узнал?! С обратной стороны фото не было написано ничего. Ни слова. Что они теперь сделают с Хейли?! Майкл Таррел. Тяжело дыша он уставился на снимок. Его лицо исказила гримаса боли, он в отчаянии сжал кулаки и крепко зажмурился. Осознание пришло к нему немедленно, также, как и ко мне. Я подумал, он сейчас упадет, но напарник лишь пошатнулся и крепко устоял на ногах, его удерживала злость и чувство обреченности. Каждый проходит через подобные ситуации по-разному: кто-то рыдает, рвет на себе волосы, кто-то стойко, но запираясь в комнате в полном одиночестве пьет беспросветно до самого утра, кто-то кричит, злится, бьет об стену первый попавшийся под руку предмет, или даже не только предмет, а кто-то… Пейдж положила было руку на плечо напарника, но он резким движением оттолкнул девушку и бросился вон из помещения. Я шагнул вслед за ним, но замер, услышав выстрелы. Бах! Бах! Бах! Мы с Соммерс переглянулись и, выхватив оружие, кинулись к Таррелу. Я притормозил уже на пороге… Майк сидел на бетонном полу, прислонившись спиной к массивной квадратной колонне и уставившись в потолок пустым взглядом. В дрожащей руке он держал пистолет, слишком близко к своему лицу, а в противоположной стене зияли три дыры от пуль. -Хей, приятель, - негромко позвал я, - убери оружие и послушай… Он повернул ко мне голову и глухо пробормотал: - Я потерял ее, Зак… Ты как никто должен понимать, что… Таррел запнулся и судорожно вздохнул. -Еще не поздно все исправить, еще ничего не известно, она не мертва, - пылко произнес я, чувствуя во рту привкус горечи и лжи. Сейчас я был готов сказать что угодно, но вероятность того, что Хейли жива уменьшалась с каждой секундой, - мы найдем ее и посадим тех подонков за решетку! -Ты говорил когда-то, что хотел умереть, -Таррел меня словно не слышал. Он поднялся на ноги и взглянул в мою сторону, лицо было похоже на восковую маску смертника, осознавшего свой приговор, - неужели больше нет этого желания? -Прошло время, Майк, уже не больно…, - снова врал я. С глухим стуком пистолет падает из его рук на пол, а я делаю два шага вперед и порывисто обнимаю друга. -Больно…очень больно…, - он бормочет и его плечи содрогаются в беззвучном рыдании. Несчастный не всхлипывает, слезы не катятся по щекам, словно усталость и горе совершенно выжгли ему глаза… Усадив Майкла на заднее сиденье его же машины, я повез друга домой, как раз разминувшись с автомобилем криминалистов, что приехали на фабрику в поисках улик, следов, отпечатков. Таррел сидел, невидящим взором уставившись в окно. Я покосился на него в зеркало заднего вида и перевел взгляд на папку, лежавшую в бардачке. «Дело № 533», - я перелистнул страницу, - «пропажа картины… Ага… Опросив мистера Янга, Уиллис пришел к выводу, что картина подменена во время отъезда коллекционера…Ну, прям Америку открыл! Просмотрев видео с камер наблюдения в пентхаусе за тот период, полицейские заметили незначительную помеху, что могла свидетельствовать в пользу того, что в тот момент и происходила кража. 5 марта. Секундная пропажа изображения на камерах, после чего все вновь тихо и спокойно, но приглядевшись внимательнее можно увидеть, что часы, висевшие в комнате и мгновение назад показывающие пол десятого, после помехи оказались спешащими на 5 минут. Как раз этого хватило бы, чтобы вынести картину и заменить ее подделкой. Сигнализацию предварительно отключили, здесь все сработано чисто. Расспросив охранника, просмотрев еще раз видео, на этот раз наружных камер, Уиллис узнал, что никто подозрительный в тот день не приходил, лишь жильцы дома, в котором находится и пентхаус коллекционера. Однако, опросив соседей и все хорошенько проверив, детективу удалось обнаружить странное совпадение… За неделю до кражи, в квартире Олимпиады Ванденбург меняли мебель, в том числе привезли и, скрытую белой простыней, картину. Но женщина утверждает, что никаких произведений искусства не заказывала, и что вообще покупкой новой мебели занимался ее возлюбленный – Брендон Франко». К делу была пришита лишь фотография подозреваемого, никаких данных на него не было, кроме упомянутых мисс Ванденбург, да и те были фальшивыми; как женщина сказала, Франко быстро улизнул от нее после ремонта. Но мне было плевать на несуществующие сведения… Я узнал этого человека! Память услужливо подсунула одно из воспоминаний о студенческой жизни, совершенно иной и беззаботной, жизни до встречи с той, которая перевернула всю мою душу. Кажется, я был в тот день не слишком трезв и опоздал на поезд, что должен был отвезти меня домой, в Саутингтон, на День Рождения матери. А все потому, что миссис Бланш – проклятая старая ящерица – задержала меня после пар и, заперев аудиторию от чужих ушей, принялась читать мне нотации о правилах обращения с оружием в неучебное время, ровно столько, сколько потребовалось моему поезду, чтобы прибыть на платформу и уехать без одного пассажира. И это из-за того, что преподша увидела, как мы с Женевьев стреляли по бутылкам прошлым вечером, на заднем дворе общежития. Что старая ящерица вообще там делала – ума не приложу. Самое обидное – в тот раз идея была подруги, но влетело именно мне. Женевьев – тощая, словно рыбья кость девушка, но, как ни странно, сдававшая на высший бал все нормативы, ужасно быстрая и верткая, что могла пролезть в любую щель, искрометная на всякие выдумки, вышла сухой из воды благодаря своей репутации. Мне девушка могла лишь посочувствовать. Точно так же сокрушенно вздыхал, услышав мой рассказ о нотациях, ее брат, Николас Оушен, о котором, собственно, и пойдет речь. Итак, День Рождения матери я пошел отмечать в местный бар, где и встретил соучастницу по проделкам и ее ближайшего родственника. Но не успел я обвинить девушку в своем несчастье, как Ник перебил меня, сказав всего одно слово: «Готово». До сих пор помню, как округлились глаза Женевьевы, когда она с неверием взглянула на экран ноутбука, за которым до того работал парень. Как я позже узнал, она попросила брата взломать аккаунт фейсбука ее бывшего, и Ник справился с этим заданием ровно за две минуты. Таким образом я узнал, что Оушен младший – достойный восхищения хакер. Я не слишком во всем этом разбираюсь, но мне кажется, парню ничего не стоило залезть в федеральную базу данных и стереть свое досье, а оно у него точно было, за вождение в нетрезвом виде. Иначе почему на Ника Оушена нет никаких сведений, на подозреваемого, чья фотография пришита к делу № 533. Да уж, и сейчас все наше расследование зависело от того, поменял молодой человек номер телефона или нет. Все-таки с последнего нашего разговора прошло 4 года. Все эти размышления на самом деле заняли у меня не больше минуты, после чего я молча достал мобильный и, найдя нужный контакт в списке, затаив дыхание нажал вызов. Что мне сказать? Что придумать, как договорится о встречи? Может, следовало вначале сообщить обо всем шефу или Куперу? Такое впечатление, что с вернувшимися воспоминаниями на меня нахлынула прежняя безрассудность. А что, если это не сработает? Что если это давно не номер Ника? Что, если он испугается, бросит трубку, сбежит… и я провороню единственный шанс найти Хейли? Во рту у меня пересохло и мгновением позже я нажал бы отбой, но вдруг из телефона послышался знакомый голос: -Алло? -Женевьев? – удивленно воскликнул я; Таррел без интереса взглянул в мою сторону и снова уставился в окно. -Да, а кто говорит? – подозрительно спросила девушка. -Это Зак, помнишь меня? Мы учились вместе. -Говорящее радио, - ее голос значительно повеселел, - какая неожиданность! А ты почему звонишь? -Я, собственно, хотел с Ником поговорить, это же его мобильный? -Да, но он забыл его в номере. Я скажу ему, что ты звонил. Что-то еще передать? -Эм…ну, понимаешь… А вы сейчас где? -В Нью-Йорке, отель Пенсильвания, - без запинки произнесла Женевьев, - у Ника здесь какие-то дела, но уже завтра мы улетаем в Вашингтон. Моего брата зовут решать сложные компьютерные проблемы, как он выразился, по всех штатах, - не без гордости добавила девушка. -Прекрасно, а ты чем занимаешься? – я развернул руль и поехал на седьмую авеню. -Раньше работала офицером в Манчестере, Нью- Хэмпшир, а сейчас пока без стабильной работы… мы з братом постоянно в пути, у него не работа, а сплошные командировки. А ты, я слышала, добился в Бриджпорте определенных успехов. -Вряд ли это можно так назвать. Ты в курсе о происшедшем? - Об этом только глухой не слышал, немой не говорил, да слепой в газетах не читал. Стало быть, сейчас ты… в Нью-Йорке? Я наводила справки. -Так точно, Жеви, - я ухмыльнулся, - и скоро подъеду к тебе. -Да ладно? – девушка изумилась до крайности, - тогда подожди, я приведу себя в порядок, - голос ее зазвучал глухо, словно она начала ходить по комнате. -И не забудь позвать Ника, - настойчиво напомнил я и, услышав в ответ клятвенные заверения так и поступить, отключился. -Куда мы едем? – безучастно спросил Майкл. -Прижимать лису хвост, - я сильнее надавил на газ. Я велел Таррелу оставаться в машине, а сам направился в отель. Мне достаточно было показать значок и спросить в каком номере остановилась Женевьев Оушен, чтобы меня беспрепятственно пропустили к девушке. Я трижды постучал в комнату 115 и громко провозгласил: - Уборка номера! -Одну секунду, - услышал я женский голос и уже через мгновение дверь распахнулась. Старая знакомая стояла на пороге – блондинка с черным омбре на кончиках прядей, сияющие голубые глаза, поблескивающий пирсинг в левой брови. Она была все так же красива и худа, какой я ее помнил. Смольные брови девушки удивленно-радостно взметнулись вверх, слегка потрескавшиеся губы приоткрылись и из горла вырвался всего один возглас: -Зак! Женевьева мгновение хлопала ресницами и не двигалась с места, а потом, без предисловий, бросилась мне на шею. -Как же я рада тебя видеть! Столько лет прошло! – она, казалось, вот-вот меня задушит в объятиях, - ты так быстро приехал, засранец, я успела только принять душ! – подруга отпустила меня наконец и развела руками, указывая на свой простой домашний наряд: спортивные шорты и все так же любимая, вот только теперь слегка потрепанная красочная майка с попугаями. -Я как всегда непредсказуем, Жеви, - пожал я плечами и ухмыльнулся. Девушка пристально взглянула на меня и задумчиво произнесла: -А ты изменился. Ненамного, но все-же... Что-то есть в твоих глазах… -Ты теперь подрабатываешь психологом? – я в нарочитом удивлении вскинул брови. -Но что-то всегда остается прежним, - подруга усмехнулась и, пригласив меня за стол, добавила, - с минуты на минуту приедет Ник, а пока выпей со мной чаю… -Мне некогда, Жеви, - я посерьезнел, - я расследую дело… И боюсь, твой брат к нему причастен. -Ты серьезно? – девушка отставила чашку, что еще секунду назад держала в своей руке, - он не мог проворачивать какие-то гадости у меня за спиной. Я сразу заметила бы! Я же коп! -А он хакер, дорогуша! -И мой брат! – она в гневе встала из-за стола, - ты пришел сюда, чтобы разбрасываться беспочвенными обвинениями?! -Нет, прошу, не кипятись, - я покачал головой и, достав телефон, нашел нужную фотографию с изображением Ника, - лучше взгляни. Девушка недоверчиво посмотрела на экран мобильного. В ее глазах читался упрямый вопрос: «И что с того?». -Он подозревается в краже картины и ее замены подделкой. Леонардо да Винчи «Спаситель мира». Слышала о такой? Она стоит баснословных денег и была похищена с пентхауса ее обладателя – коллекционера Реджинальда Янга. Ты никогда не думала, в какие командировки ездит твой брат? С его талантом он способен на многое, не в одиночку, конечно, но… Ты же знаешь не хуже меня, как это бывает. Ник может запросто разобраться с камерами видеонаблюдения, сигнализацией… Да что там, ему под силу стереть свое досье из базы данных. -Не может быть, - Женевьева, быстро растеряв свой пыл, чуть испуганно покачала головой. - Ну, ты же видишь, что это он. Против него пока нет веских доказательств, лишь мое слово, но ты можешь мне помочь… -Он мой брат! Зачем мне помогать тебе? Чтобы ты засадил его за решетку?! -Ты же коп! – отчаянно воскликнул я, - там, внизу в Шевроле сидит мой напарник. Его невесту похитили прямо во время свадьбы, а все из-за того, что она слишком много знала о краже картины. Сегодня мы отдали преступникам все требуемые деньги, но девушку нам так и не вернули. Ты хоть представляешь, что он сейчас чувствует? Майкл практически потерял ее, - мой голос дрогнул, - и последняя надежда – твой брат. Я знаю, он не сам провернул дело, он лишь…хакер. А мне нужен вор, мне нужно имя. Найдем его – найдем и Хейли. Женевьев замерла на месте, губы ее мелко подрагивали. -Ты и впрямь изменился, - прошептала она. Вдруг с характерным звуком в замке повернулся ключ и в комнату зашел Ник. Он с приветливой, широкой улыбкой открыл было рот, намереваясь что-то сказать, но запнулся, уставившись на меня. Его взгляд плавно переместился на полицейский значок, закрепленный на поясе, светло-карие глаза парня округлились, он отступил на шаг и неуверенно обратился к Жеви: -Ты говорила, что у нас будут гости, но, чтобы такой сюрприз… -И тебе здравствуй, Николас, - молвил я. -Я слышал, ты не окончил обучение в университете? - не предчувствуя ничего хорошего, спросил хакер, облизнув тонкие пересохшие губы и нервно проведя ладонью по русым волосам. -Жизнь вносит свои коррективы, - хмуро ответил я, то ли на фразу Женевьев, то ли на вопрос Ника. -Нам нужно поговорить, - собрав всю волю в кулак, обратилась девушка к брату. -Ты знаешь Олимпиаду Ванденбург, - скорее утвердительно, чем вопросительно молвил я к парню. Он побледнел и схватился было за ручку двери, но сестра его остановила. -Так значит, это правда, - дрогнувшим голосом спросила она и занесла руку для пощечины, - как ты мог?! Перехватив ее запястье, Ник яростно зарычал: -У вас ничего на меня нет! -Да, - я сделал шаг вперед, - потому что ты все стер! У тебя невероятный талант и на что ты его тратишь? -Мне платят большие деньги! -И из-за этого гибнут люди! -Неправда, - парень на мгновение осекся, - я лишь… отключаю сигнализацию, камеры наблюдения, но в конце концов, это кража, а не убийство! -Ник, - в отчаянии выкрикнула сестра, - это все равно преступление! -Меня никто никогда не нашел бы, если бы не этот, - он с презрением уставился на меня, - да, с Олимпиадой мне пришлось засветится, но там было крупное дело! -Вот что, парень, - перебил я воришку, - кроме меня о твоем преступлении никто пока не знает. А если ты пойдешь со мной на сделку, сотрудничество, никто и не узнает. Я могу помочь тебе устроить в дальнейшем свою жизнь, помочь со стабильной работой, с твоими-то навыками ты везде будешь полезен. Например, могу тебя рекомендовать компьютерщиком к нам в отдел. Ты же хороший парень, я знаю, брось все это… Или же мне придется сдать тебя с потрохами. Сам решай. Ник думал недолго. -Чего ты хочешь? – хмуро спросил он. -Информацию, имена, местонахождения. И все прочее, что ты знаешь о краже, точнее, подмене. -Но мне почти ничего не известно, - Ник сел на стул, - я связывался только с одним человеком, что назвался Ван Гогом. Это он работал над подделкой. -Ты можешь описать его? -Да, попытаюсь. Я виделся с ним неоднократно и смог бы опознать при встрече, - парень замолчал на секунду и вдруг произнес, - Ты говорил, гибнут люди… Если и правда кто-то умер из-за всего…этого… Я готов понести наказание. Шевроле на полной скорости мчалась вперед, к зданию аукциона на Уолл-стрит. В машине находились мы с Таррелом, Купер и Пейдж. Ник не только дал мне описание преступника, но и составил фоторобот на своем ноутбуке, после чего я разослал ориентировку полицейским, Конраду, на вокзалы, в аэропорт, напарнице… И ответ последовал незамедлительно. Пейдж как раз просматривала видео с камер наблюдения в зале аукциона в день продажи «Спасителя мира», надеясь отыскать таинственного мистера Смитта или другие зацепки, когда получила мое сообщение с фотороботом. Девушка моментально узнала подозреваемого – это был ведущий аукциона. Подумать только! Ван Гог хорошо устроился! Он знал картины, знал людей, что хотели их приобрести… И, разыгрывая на аукционе подлинники, хитрец потом попросту заменял их на подделки и перепродавал настоящие шедевры желающим за большую в два раза цену, что шла чисто ему в карман. Да, у этого манипулятора, наверное, целый список подобных затей! Тонкий бизнес! Вот только нам удастся его накрыть! Зайдя в дом через главный вход, мы предъявили свои значки и направились прямиком в зал аукциона, где сейчас проходил очередной торг. В помещении играла ненавязчивая инструментальная музыка, было очень светло и просторно, между стоящих в стороне столиков туда-сюда сновали официанты с подносами, на которых возвышались бокалы с шампанским или вином. А в центре зала находились ряды бархатных кресел; в них сидели люди, имеющие при себе специальные карточки, они поднимали их вверх, когда хотели купить какой-то предмет, и называли число. Большое число. Шестизначное и больше. Число, обозначавшее суму, которую они готовы заплатить за предмет, идущий с молотка. С высоты трибуны доносился громогласный голос ведущего и стоило мне взглянуть на него, как я без труда узнал нашего подозреваемого. Ван Гог оказался высоким короткостриженым брюнетом с темными глазами на, покрытом тонкой сетью морщин, лице. Сейчас его тонкие губы расплывались в улыбке, так как ставки на очень древнюю изящную вазу, сделанную из розовой глины еще, вероятно, в период Античности, постоянно росли; деньги вот-вот полились бы рекой. Но мы быстро испортили мужчине настроение. Подойдя ближе к сцене, так, чтобы он обратил на нас внимание, я снова показал значок, надеясь тем самым прекратить аукцион и задержать ведущего, однако напоролся на оказию. Под удивленные возгласы гражданских, Ван Гог схватился с места и побежал в противоположном от нас направлении. Выход из зала был только один, но там дежурила полиция, мужчина попал бы прямиком к нам в руки, и он это понимал, поэтому спешно двинулся к столикам, за которыми сидели гости, чтобы, преодолев препятствия, попасть на кухню. Там уж наверняка можно будет сбежать через служебный выход, так что я бросился наперерез мошеннику, заметив, что Пейдж меня опережает, юрко минуя людей, что в удивлении отскакивали в разные стороны, завидев полицейский жетон. У самой двери, ведущей на кухню, Ван Гог затормозил и, недолго думая, схватил бокал красного вина с подноса и выплеснул содержимое в лицо настигшей его девушки. От неожиданности напарница резко зажмурилась и приостановилась. Алая жидкость струйками стекала по ее щекам, на шею и воротник белоснежной блузки. Ван Гог воспользовался замешательством Пейдж и бросился к двери, но Соммерс еще не растеряла всю свою сноровку и ловко подставила подозреваемому подножку, да так, что он смачно грохнулся на пол, набив себе на лбу шишку, когда ударился головой о дверной косяк. Я спешно приблизился к недоумку и одним движением защелкнул наручники на его запястьях. -Пейдж, ты как? – полуобернулся я к напарнице, все еще крепко держа преступника под руки. -Щиплет, - процедила подруга и утерла ладонью глаза, - ничего, сейчас пройдет, жить буду. Купер подбежал к нам, с сомнением оглядел всех троих, задержав взгляд на алом пятне, что расплывалось на блузе девушки, взял под руки Ван Гога и повел прочь из зала. -Посмотри на меня, - я взял Пейдж за локоть. Она тотчас же распахнула зеленые глаза и прищурившись уставилась в мою сторону. Девушка склонила набок голову с хитрющей улыбкой на лице, так что я даже пришел в недоумение. -Я прекрасно вижу, это всего лишь вино, - заявила Пейдж и высвободила свой локоть. Я криво усмехнулся и направился прочь с помещения. Купер уже поджидал нас в машине, с преступником на заднем сиденье под пристальным присмотром Таррела. И я не сомневаюсь, что последний всадил бы подонку нож под ребра или пулю в лоб, если бы он только подумал удрать. В участок мы прибыли спустя час. Сержант отправил подозреваемого в допросную, но по сути, оставил его на наше попечение, а сам отправился заниматься, по его мнению, не менее важными делами: например, результатами экспертизы дымовой шашки или письма, найденного Таррелом в ячейке. Майкл, выяснив, что Конраду так и не удалось устранить помехи на видео с камер наблюдения на вокзале в тот момент, когда кто-то забронировал пятую ячейку, совершенно поник. Он сидел с каменным выражением лица, глядя в пустоту. Я не мог спокойно на него смотреть, поэтому отправился на поиски Пейдж. Возможно, проведя допрос, мы добьемся от Ван Гога, или, как его на самом деле зовут, Сильвестра Джонса, признаний и новых зацепок, что значительно поможет расследованию, а также наконец выведет моего друга из состояния оцепенения. Брукс сказала, что напарница в туалете, застирывает пятно на блузке. Я направился туда и постучал в дверь дамской комнаты. -Пейдж, - позвал я, - ты здесь? -Входи, - услышал я приглушенный женский голос. Я, колеблясь всего секунду, распахнул дверь. В помещении, выложенном голубой плиткой, возле фаянсовой белоснежной раковины стояла Пейдж. Под сильным напором воды из крана она терла свою, уже, наверное, бесповоротно испорченную блузку, чуть ли не до дыр. Волосы девушки были собраны в незамысловатый растрепанный хвост на затылке, лишь бы не мешали, а одна из бретелек черного кружевного лифчика, к слову, единственной ее верхней одежды, безвольно сползла с плеча. Она обернулась ко мне и брови ее мгновенно сошлись на переносице. -Я же сказала подождать! – гневно воскликнула она, - зачем ты зашел?! На мгновение я смутился, но вовсе не собирался выказывать девушке свои чувства, поэтому тотчас взял себя в руки и ухмыльнулся: -Разве? Мне послышалось: «входи». -Твои уши слышат только то, что им хочется! – сердито ответила напарница и, бросив бесполезное занятие отстирывание блузки, скрестила руки на груди, - и что же ты хотел? -Так это, допросить Ван Гога нужно, - я пожал плечами, - думаю, вдвоем мы бы справились отлично. В крайнем случае, можешь понаблюдать снаружи за процессом. -Ладно, - ворчливо промолвила девушка и, покосившись на меня, добавила, - я же не пойду на допрос в таком виде, мне нужно переодеться, - она кивнула головой в сторону голубой футболки, свисавшей со второго умывальника, - ты бы мог, конечно, подождать за дверью… хотя какая уже разница? -И то правда, - я ухмыльнулся и, приподняв одну бровь, добавил, - кстати, симпатичный у тебя лифчик, выгодно подчеркивает твою… -Спасибо, - не дав мне закончить, отчеканила Пейдж, - а теперь заткнись и выметайся! -Ой да брось, - со смехом воскликнул я. Ее поведение меня забавляло, - по-твоему, я женской груди никогда не видел? - Ты-то? – презрительно фыркнула девушка, - да уж, наверное, и со счета сбился! -Это можно посчитать комплиментом, - я хохотнул, - только какое тебе дело? -К твоим похождениям? Ни малейшего! -Тоже мне, мисс целомудренность нашлась, - хмыкнул я, - я еще помню, как ты строила глазки Алексею Серову. Пейдж, что уже взяла было в руки футболку, яростно швырнула одежду на пол и круто развернулась ко мне. В ее глазах метались искры. -Вот что, - приблизившись твердым шагом и уперев указательный палец мне в грудь, прошипела девушка, - заруби себе на носу: не связывайся со мной! Ты, въедливый, отвратительный… -Вот как? И потому что я такой противный, ты подошла ко мне вплотную? – с серьезным видом спросил я, - это чтобы я лучше слышал? Может, - я наклонился к Пейдж еще ближе, оказавшись с ней лицом к лицу, так, что ощущал ее частое дыхание на своей щеке, - так я услышу еще лучше? Что ты хотела мне сказать? Напарница секунду стояла возле меня неподвижно с полуоткрытыми устами, не издавая и звука, после чего отскочила, словно ошпаренная и, торопливо натянув на себя футболку, спешно двинулась в сторону двери. По пути она, видимо, немного остыла, или переосмыслила ситуацию, так как шаги ее замедлились, плечи расправились… Но все же траектории девушка не изменила и лишь у порога полуобернулась ко мне и спокойно спросила: -Ты идешь или как? Ван Гог или Сильвестр Джонс сидел, развалившись на спинку стула и пристально следил за нашими движениями. Он, поджав губы, переводил взгляд с меня на Пейдж, что остановилась прямо напротив него. -Мистер Джонс, - я бросил на стол раскрытую папку с его личным делом, - у вас щекотливое положение. Мы знаем, что вы занимались такими махинациями как подделка картин, тайное похищение чужого имущества и его дальнейшая перепродажа. У нас есть свидетель. К тому же ранее вы проходили по делу о краже ювелирных украшений из дома Брэдли на 1 миллион долларов. Тогда доказательств вашей вины не нашли… Сейчас же у вас нет ни единого шанса выйти сухим из воды, - в этом я покривил душой. Приходилось очень рассчитывать на признание Джонса, так как из доказательств у меня был всего лишь Ник да сопротивление аресту, а мистера Оушена мне сдавать не очень-то хотелось. Да и адвокат при таком свидетеле будет с нас веревки вить. -Вам лучше чистосердечно признаться, мистер Джонс, - вставила Пейдж, - это поможет как вам в дальнейшем, так и нам сейчас найти девушку, похищенную по вашей вине. Имя Хейли-Джин Таннен говорит вам о чем-нибудь? -Что? Первый раз о ней слышу, -наконец-то отозвался подозреваемый, - я не причастен ни к какому похищению! Вам бы лишь все преступления на меня повесить! Я требую адвоката! -Хейли расследовала подмену «Спасителя мира», что раньше находился в коллекции мистера Янга, - перебил я Ван Гога, - и вам лучше сообщить нам, кто является вашим покупателем, у кого сейчас находится эта картина, прежде, чем вас оденут в оранжевую форму и заставят наклонятся за мылом в душевой. И заметьте, лишь от вашего ответа зависит, сколько лет вы будете этим заниматься. -Я не знаю, - в отчаянии воскликнул мужчина, - впервые не я находил клиентов, а они меня! Он не представился, но отсыпал авансом много денег, а потом – в два раза больше. Он звонил мне на мобильный сам, каждый раз с другого номера и вживую я его ни разу не видел, картину же принес в номер 215 отеля Уотсон, деньги уже ждали меня там… Ох, нет, я больше не скажу ни слова! Где мой адвокат?! -Вы его получите, - кивнув, ответила Пейдж и мы вышли из допросной. -Как думаешь, он врет? – спросила меня напарница. -Непохоже, - покачал я головой, - но это еще предстоит проверить. Как же Хейли вышла на след преступника, не имея на руках такого козыря, как Ник, а мы ухитрились уберется лбом о кажущуюся непроходимой стену?! Если Ван Гог сказал правду, больше, чем теперь вряд ли удастся из него выудить, тем более в присутствии адвоката. Единственное, что остается – арестовать его за махинации с картинами, узнать имена его клиентов… Возможно удастся что-то узнать в номере отеля, куда мужчина приносил украденный подлинник. Я тотчас же поделился мыслью с напарницей, и к нам как раз подошел Купер, правда, с неутешительными новостями: дымовую шашку отследить не удалось, отпечатков на ней тоже никаких нет; следы от принтера ни к чему не привели, и мы оказались в полнейшей з… кхм… тупике. Оборваны нити. Хотя и есть зацепки, но надежда мизерная. Ненавижу полагаться на то, что преступник допустит ошибку. Внезапно я услышал знакомую мелодию. Feelling good. Я усмехнулся, но через мгновение до меня дошло… Телефон Таррела! Я резко обернулся, ища глазами напарника. Тот как раз держал мобильный в руке, с безучастным видом глядя в экран…***
Сколько сейчас было часов Хейли не знала, но желудок подсказывал, что после вчерашней попытки к бегству, за которую девушка получила великолепный фиолетовый синяк под глазом, ее еще не кормили, а уже прошло время завтрака и, возможно, даже обеда. Минуты тянулись невероятно медленно, словно противная жевательная резинка; в замкнутом пространстве из четырех стен, без даже крохотного окошка, куда бы проникал солнечный свет, Хейли казалось, что она задыхается, от этой пыли, угнетающей, унылой атмосферы и серости. Единственным предметом в комнате была скрипучая железная кровать, приваренная к полу; также помещение имело две двери: одна из них вела наружу и была постоянно заперта, а вторая – в соседнее подобное помещение, только к тому же очень тесное, где находился унитаз. Пленницу посещал всегда один и тот же человек. Он приносил девушке еду и воду, а снаружи в это время дежурил еще один мужчина, на вид куда более сильный и свирепый, чем ее знакомец. Хейли ходила из угла в угол, иногда кривясь от сосущего ощущения голода где-то в желудке. Она была все в том же белом свадебном платье, уже изрядно потрепанном, благодаря тому, что несостоявшаяся жена пыталась сбежать или хотя бы выбраться из рук похитителей. На сгибе локтя девушки виднелись синяки и крохотные точки засохшей крови – следы от уколов. Пленнице вводили в вену наркотик, чтобы она успокоилась. Но Хейли все равно не сдавалась, каждый день возобновляла борьбу за жизнь и свободу, насколько это было возможно. Даже когда похитители, постоянно сторожившие ее и приносившие ей еду, перестали скрывать свои лица за масками и девушка поняла, что ее не собираются возвращать живой, она не впала в отчаяние. Хейли всегда себе твердила, что безысходность – последняя стадия, переступить черту может каждый, но лишь слабаки теряют надежду в середине борьбы. Ее прическа давно истрепалась, потекшая тушь вперемешку со слезами засохла на ее щеках. Они лишили ее воли, пичкали наркотиками, желая, чтобы она впала в безумие… но в минуты здравого ума девушка боролась за единственное, что у нее осталось – ее мысли. Она вспоминала образ жениха, постоянно ускользавший от нее, словно вода сквозь пальцы, теребила в руках платье, пытаясь понять все произошедшее и ждала – непонятно чего. В этот день похитители еще ни разу не навещали девушку, желая проучить ее голодом за попытку сопротивления, но они также не вводили ей наркотик. Уже большую часть времени Хейли перебывала в здравом уме, ее не клонило в сон, и она беспрерывно ходила по комнате, чтобы окончательно прогнать туман с головы и тягучую усталость. Она надеялась, да она снова посмела надеяться… не просто на жизнь, а на побег и спасение… Какая это роскошь – иметь надежду! Только одна мысль пугала ее до дрожи в коленках – если ее постигнет неудача, это может стать точкой в ее борьбе. И теперь все зависело только от ее мучителей. В конце концов, за дверью, ведущей на волю, послышалось шуршание. Кто-то повернул ключ в замочной скважине и ухватился ладонью за ручку… Но в тот же миг послышалась брань и что-то звякнуло о пол. Это была сквозная круглая дверная ручка. Хейли сравнительно легко открутила ее со своей стороны и теперь, когда один из преступников потянул ручку, чтобы открыть дверь, она отлетела прочь, оставив мерзавцев с носом. Теперь им оставалось только выбить препятствие, разделявшее их и заложницу. Хейли быстро юркнула под кровать. Дверь туалета оставалась приоткрытой. Девушка надеялась, что негодяи по инерции бросятся туда, сердитые, обозленные и жаждущие мести. Собственно, так и получилось. После трехминутной борьбы, дверь, ведущая на свободу, слетела с петель и в комнату с грохотом ворвались злющие подонки. Их было двое. Они бегло осмотрели пустое на первый взгляд помещение и направились в соседнее. Как только они оказались на пороге туалета, Хейли, молясь, чтобы все сработало как надо, выскочила из своего укрытия, со всей силы пнула мужчину, что еще не полностью зашел в комнату, и захлопнула дверь прежде, чем второй успел схватить ее за руку. В то же мгновение она вырвала с двери уже наполовину открученную ручку. Здесь действовал тот же принцип: дверь открывалась внутрь туалетной комнаты, и мерзавцы не смогут выйти… По крайней мере какое-то время. И пока преступники будут бранится и повторно выбивать дверь, это даст пленнице немного времени. Хейли выскочила из своей тюрьмы и подобрав юбки платья бросилась бежать. Она не знала, в какой стороне выход, где она вообще находится и есть ли в здании еще кто-то, но мчалась наугад, вверх по лестнице, преодолевая пролет за пролетом. Девушка пришла к заключению, что ее держали в подвальном помещении, она хотела было взглянуть в окно, что заметила после трех этажей, но услышала чьи-то шаги по ступенькам. У нее от страха душа ушла в пятки, и бедняжка нырнула в ближайший коридор. Там было множество дверей по обе стороны от нее, непонятно, куда вообще они вели, но в любой момент из каждого помещения мог выйти человек и заметь он Хейли – ей крышка. А между тем, шаги на лестнице приближались. Хейли в панике начала дергать ручки дверей. Это было ужасно страшно – сознавать, что по ту сторону может оказаться угроза куда более серьезная, чем человек, следовавший за ней или возможно даже просто в ту же сторону, что и она. Но стоять и ничего не делать после столь тщательно продуманного плана, единственного осуществимого, после выбитых дверей и осознания того, что подобного шанса на победу скорее всего больше не представится было еще страшнее. Девушка дернула еще одну дверь, и она поддалась. Как раз вовремя, ведь уже из-за поворота показалась длинная тень незнакомца. Несчастная нырнула в комнату и припала спиной к двери, боясь даже дышать. В помещении никого не было, но создавалось впечатление, что кто-то здесь работал и только-только отошел покурить. На письменном столе пустовал стаканчик с под кофе, валялись какие-то бумаги и 6 долларов наличными. На спинке стула висел черный пиджак, а совсем рядом, на ковре расплылось свежее алое пятно. Хейли закрыла рот рукой. Кровь? Она с трудом отвела взгляд, страх наседал на девушку все сильнее, но она боролась, не собиралась сдаваться. Взор ее зацепился за настенные часы: большая стрелка остановилась на цифре четыре. Вечера или утра, задалась вопросом Хейли, но тут же ее глаза обратились к окну. Да, в комнате было окно! Мексиканка метнулась было к окну, но вспомнила о незнакомце, шаги которого стихли где-то в глубине коридора. Пленница схватила стул и приставила его спинкой к ручке двери, чтобы заблокировать вход. -Снова словно в плену, - горько прошептала она, удивившись собственному хриплому голосу, - отчаянное положение! Хейли, что все еще держала в одной руке найденный пиджак, принялась обследовать карманы одежды и, о чудо, нашла мобильный телефон! -Ну, давай же, - шептала девушка, пытаясь его включить, но все тщетно. Казалось, что может быть хуже: только что обрести надежду и тотчас же утратить ее? Но тут в дверь попытались войти и, когда незнакомцу это, естественно, не удалось снаружи послышались недовольные ругательства и мужчина начал сильнее дергать ручку и ломится в помещение. Хейли в отчаянии бросилась к окну и обнаружила, что находится на четвертом этаже, а вокруг – ничего, один лишь лес… Сосны, ели и ни единого опознавательного знака! Со всех сил девушка налегла на стол, толкая его к двери; закрыв таким образом проход, ей снова удастся выиграть время. После удачного, пусть и трудновыполнимого действия, она кинулась искать по ящикам стола хоть что-то, что может ей еще помочь. Чего там только не было: карандаши, стопка бумаги, корректор, спрей от насекомых, зарядное устройство… для телефона? Пребывая уже на грани охватившего ее ужаса, Хейли двумя движениями ткнула зарядку в телефон и розетку. Преступник вот-вот должен был ворваться в комнату что-то крича. А пленнице… удалось наконец включить телефон. Она набрала всего одни номер, что помнила наизусть и, услышав в трубке до слез родной, знакомый голос, воскликнула: -Майкл!