Джефф
Дом. Родные улицы. Что может быть лучше? Он дома. Джефф снова в Джерси, снова посреди знакомых улиц, снова на том месте, где когда – то жил с братом, но он ничего не чувствует. Нет восторга за себя, нет той уверенности, с которой он сюда рвался, нет той отчаянности и слабости в мозгу. Словно туман развеялся по ветру, позволяя взглянуть на вещи так, как есть. Словно бы и не он скучал по брату, словно это было лишь грубой ошибкой, ложным решением. Лью определённо рад не будет, а если и будет, то только если выпьет что – либо из крепкого алкоголя. Силуэт взрослого мужчины двигался по улице, упорно не замечая луж под ногами и разбрызгивая их содержимое в разные стороны чёрно – белыми кедами, промокшими уже почти что насквозь. Капли воды, падающие с неба, сложно было назвать дождём, разве что неудавшейся попыткой измороси. Вот уже виднеется знакомое строение, но за километр от него охватывает дикое волнение, а сердце болезненно сжимается, однако Джефф не думает останавливаться. Уходил он достаточно легко, а возвращаться сейчас гораздо сложнее. Глухой стук кед о ступеньки, которых всего пять штук. Это частный дом, в нём всего два этажа, так что людей в округе не много. Вот этот момент. Дверь, в которую можно либо постучать, либо позвонить, и убийца просто застывает на пороге, смотря на препятствие усталым взглядом, будто та сама откроется, если поймёт, кто перед ней. « Здесь тебе всегда рады! » – так говорил ему брат когда – то давно. А точно ли рады? Попытка постучаться, но рука не поднимается, словно бы ему в этом доме места нет. Он здесь лишний, несмотря на то, что раньше жил. Каким монстром был, таким и остался, НИЧЕГО не изменилось. С одной стороны – этим он проявит свою слабость, чуть что, так сваливаешь к родным поджав хвост с унылой рожей, а с другой – ничего постыдного. Сложный выбор. Можно так убежать от проблем, легко и просто, а можно... Взять и позвонить в этот чёртов звонок, который так и бросается в глаза. Следует несильный удар ладонью по звонку. Не хочется сломать, но эта штука чертовски бесит и сама напрашивается. В ответ на звонок гробовое молчание... В последнее время оно стало слишком привычно. Неужели брат не дома в такой поздний час? Задержался в компании у друзей или зависает у своей новой девушки? Решив подождать, вместо того, чтобы бестолку ломать замок, Джефф облокачивается спиной на дверь и оседает вниз, сгибая ноги в коленях. И почему он никогда не просил брата дать ему ключи от квартиры? Может, потому что, когда он был нормальным, ему было лень оторвать себя от кровати и выйти на улицу? Без понятия, но, сколько себя помнил, Джефф всегда использовал Лью, чтобы попасть в дом. Спать. Единственное, чего он действительно хочет сейчас – отдохнуть. Просто отдохнуть от всего, если не на кровати, то у родного дома. Лью вернётся, нужно вновь подождать, это как неотъемлемая часть пути. В последнее время всё учило терпению, тому, что Джефф ненавидел по своей природе, будучи ещё ребёнком. Но мир превращается в блики и голова устало падает в согнутые коленки, позволяя сознанию ненадолго забыться. Сон позволит долго не ждать, или хотя бы сократит это время. Ночью просыпается преступность, но сегодня, уже почти третью неделю подряд, трупов не будет. Борец за справедливость спит, парень слишком устал, чтобы разрезать взрослых мужчин старше его, а в некоторых случаях и младше. Время штука хитрая, однако Ходек старший быстро потерял ему счёт, отключаясь. Он не спал почти недели две, изредка дремал или отключался на пару часов просто из требовательности организма, но не более. Обычно он спал по утрам, но с Хоуми ему приходилось в это время бодрствовать как будто так и должно быть. Вскоре диск луны заменило солнце, но его лучи не смогли потревожить покой парня, который уже крепко уснул, не реагируя на звуки, которые раздавались в пределе метра. Блондинка, по случаю, проходившая мимо, вопросительно взглянула на спящего мужчину, но близко не подошла. Как – то печально и сожалеюще, как обычно, смотрят на тех, кто опоздал по какой – либо причине. Девушка хотела окликнуть его, подойти ближе, но по той или иной причине не решалась, вопросительно смотря на картину. Она видела его впервые, но не хотела, чтобы гости её друга вот так вот у двери спали. Решившись и вздохнув, рука толкнула небольшую калитку. — Man! (Мужчина!)— блондинка нашла в себе силы позвать Джеффа и зайти за калитку, приблизившись к спящему человеку. Ходек отреагировал не сразу, но глаза всё же открыл, потерев их рукой и взглянув из – под капюшона, скрывая часть лица. Девушка видела этого человека впервые, хотя, стоит отдать должное, она была одной из близкого окружения Романа, поэтому была в курсе его последних передвижений. — You need Lew? (Вам нужен Лью?) — уточнила светловолосая, поправив сумку на плече. Если бы Джеффри был охотником на проституток, то эта девушка точно бы не попала в разряд его жертв, поскольку плоскогрудые обычно не особо кого – либо могли заинтересовать, а уж таких, как Джефф, точно. Единственная интересная ему вещь – кровь. Голубоглазая терпеливо ожидала ответа, при этом делая вид, что нездоровый цвет кожи её никак не задел. Впрочем, как многие, она решила, что это краска. — I his brother. (Я его брат) — пояснил Джефф, радуясь тому, что девушка, судя по её виду, газет не читала вообще, а телевизор для неё являлся допотопной технологией, ибо она им не пользовалась или пользовалась слишком редко. Голубые глаза смотрели на него так, будто Лью уже похоронили, однако парень не спешил с выводами, позволяя себе задать вопрос. Если она знает, то ему это только на руку. — You know, where he is? (Вы знаете, где он?) — с неохотой спросил зеленоглазый, вздыхая и по-прежнему не поднимая лица, скрывая его за капюшоном. Кто это? Знакомая его брата или просто прохожая? — Yes, but... I'm afraid he won't be home anytime soon. (Да, но... Я боюсь, что его не будет дома в ближайшее время.) — как – то робко ответила девушка, мягко улыбнувшись, после чего зачем – то полезла в сумку. Убийца хмыкнул, поражаясь тому, что она имеет в виду. Напишет адрес девушки Льюиса или же... Этим хочет сказать, что Лью... Мёртв? Эти слова хотелось услышать меньше всего. Неужели только это его сюда притащило? — He's in the hospital(Он в больнице)... — сообщила особа, вызывая бурю эмоций, между тем продолжая невозмутимо рыться в сумке так, будто это не сумка, а мешок с картошкой, в котором она пытается найти иголку. Нелепо. Глаза парня расширились максимально широко, так, будто тот услышал свой смертный приговор. Почему это всё происходит с ним? Неужели брат тоже... Тоже попал под машину? В каком госпитале? Как это могло произойти? — I'm surprised, your brother didn't tell you. I'll give you the address. (Я удивлена, что твой брат не сказал тебе. Я дам тебе адрес). — продолжила девушка, откапывая в «недрах своих богатств» листочек с нужной надписью. Видимо, ей он был не нужен, поэтому леди протянула листок из блокнота непутёвому братцу, улыбаясь и словно желая ему удачи в походе туда. Из больницы в больницу было как – то подозрительно, но, тем не менее, Джефф не мог ничего поделать. По голосу встречной было ясно, что она находила в своём поступке нечто геройское... Хотя, подумаешь, всего лишь сказала адрес, или нет, любезно отдала записку с адресом. Видимо, она записала, но не намеревалась туда приходить, или же просто записала ещё где – нибудь, а с собой носила, чтобы не забыть или забежать по случаю. — Good luck, brother Lew Roman. See you later. (Удачи, брат Лью Романа. Увидимся.) — как только загадочная незнакомка передала листочек с надписью, она подправила короткие волосы, разворачиваясь и уходя под пристальный взгляд в спину. Роман? Эта фамилия насторожила, но почему – то не появилось ощущения того, что они говорили о разных людях. Может, брат просто сменил фамилию, чтобы не вспоминать. Своего имени блондинка не назвала, причём не посчитала это невежливым и даже не спросила имени Джеффри, который выглядел достаточно подозрительным. Посмотрев на листочек, парень наткнулся на адрес, который был записан ярко – красными чернилами. Недалеко, всего несколько улиц пройти. Спать уже не получилось бы при желании, не хотелось прохлаждаться, пока брат в больнице. Собственно, шесть месяцев – срок не малый, сероглазый мог сильно измениться, как и его отношение ко всему. И Джефф это понимал, но... у него попросту не было выхода. Уходить второй раз он не желал. Черноволосый поднялся, спешно отряхнувшись, после чего сунул руки в карманы и отправился по адресу. Даже если он и придёт в больницу, то что? Опять то же самое, что и с Хоуми? Задумавшись, парень не заметил, как подошёл к больнице. Белое здание, что с наружи, то и внутри, ничего нового. Разве что подписано не «Больница», как в Москве, а «Hospital». Уже более привычными буквами, тем не менее, русскую речь Убийца стал понимать лучше и даже немного полюбил. Не успел он пересечь порог больницы, как заметил, что ему показалась знакомая личность. В смысле? Правда, что ли? Джеффри никогда особо не думал, чтобы упустить возможность, поэтому поспешил остановить этого человека, поймав за плечо. Молчание. Парень ничего не сказал, но остановился, взглянув на того, кто так внезапно вцепился в его плечо. Удивлены были оба, однако Джефф всё ещё пытался понять, что это значит... Блондинка же сказала, что он не скоро появится дома. Солгала или не знала, значит, но с адресом не обманула. — Jeff? (Джефф?) — первым молчание нарушил тот, кого Джефф остановил. Память на месте. Но... неужели правда? Он цел. Не мешкая, обладатель худи обнял брата как можно крепче, словно в последний раз, боясь, что тот сейчас исчезнет раз и навсегда. Рассыпется, как самая хрупкая вещь, и второго шанса обнять его уже не выйдет. В порыве радости он и не заметил, что у брата повреждена рука. Сам шатен удивился, но возражать не стал, позволяя единственному близкому родственнику положить голову на плечо и просто побыть рядом с собой. Он был достаточно добрым человеком с теми, кто ему по-настоящему дорог, а брат, каким бы ни был, дорогой ему человек, ради которого можно пойти на риск. Но насколько бы близок он не был, у больницы стоять было не очень прилично и не совсем приятно. — I'm glad to see you. (Я рад видеть тебя) — приобняв одной рукой, которая ещё была способна двигаться, брата, произнёс парень спокойным тоном. Привычным и таким родным для серийного убийцы. И это было правдой. Он не думал, что Джефф в чём – то виноват, и не пытался его упрекнуть, просто готов был быть рядом с ним, на его стороне, помогать единственному, кто ещё жив и близкий ему, по крови и душе, человек. Пожалуй, он был готов забыть даже понятие сводный брат, чтобы переступить запретную грань. — Lew... I... Sorry, I am blame! (Лью... Я... Прости, я виноват!) — поскольку Джефф просто не знал, что сказать, сказал то, что пришло на ум. Ушёл на столько времени и вернулся только сейчас. И он рассчитывает на то, что простое «извини» тут чем – то поможет? Нет, даже и не думает. Он знает, что Лью поймёт, тем более его отсутствие могло принести не малую пользу братцу. — All good. Don't worry, you don't blame. Well, brother, go home? (Всё хорошо. Не волнуйся, ты не виноват. Ну, брат, идём домой?) — улыбнувшись и похлопав старшего брата по спине, парень отпустил Убийцу, подождав, пока тот последует его примеру. Тёплая улыбка. Без фальши. Без лжи....
Пустота. И что, назад, через парочку лет.
Говорят, грусть на вкус горькая. А кто – нибудь хоть раз её пробовал? Наверняка, на язык её положить никто не смог, а значит это уже заезжавшая всеми метафора и привычное выражение. Обида не может быть горькой, солёной, так же как и ложь не может быть сладкой или кислой. Девочка одетая в белую футболку и такие же шорты считала так же, сидя на подоконнике окна и стараясь что – то разглядеть в нём, рисуя какие – то слова на прозрачной поверхности. У грусти нет вкуса, её нельзя почувствовать языком, но можно почувствовать на эмоциональном уровне. Каждый воспринимает её по-разному, поэтому точно никто не опишет, ведь это чувство, которое ощутимо только на подсознательном уровне. Можно не стараться его описать или как – то сформулировать, лучше высказаться просто – это больно. — Я слышал, она пыталась порезать вены. — Да она больная, не слышали что – ли? Шизофреничка, бля! — Её родителей жестоко убили. Говорят, она знала убийцу. Эти высказывания уже кажутся привычными, хоть им и не больше суток. Шёпот за спиной, шёпот сбоку, но не прямая речь в глаза. Новеньким всегда тяжело, особенно сиротам. Хоуми с бледной кожей в царапинах и пустыми глазами цвета ели сразу же обрела в интернате дурную славу. Якобы её избивали, изнасиловали и она сошла с ума, и тому подобное. Но нет, ничего такого, девочка это знала и позволяла всем произносить их догадки как пустой звук. Их речь между друг другом не стоила её внимания, она не видела смысла тратить голос на споры с теми, кто являлся гнильём общества. Хулиганы и бессердечные дети не заслуживали её внимания. Говорить могут всё, это так, бесполезно лезть в их догадки и развеивать смуту. Никто не спрашивает, значит никому не нужно, они хотят выступать. Что ж, их дело, сильных здесь нет, сильные – дикая редкость. — Ты ведь та Хоуми, о которой всё говорят? — парнишка осмелился приблизиться к девочке, окликнув. Блондин с синими глазами вопросительно посмотрел на подростка, но хозяйка имени лишь безразлично взглянула на него, отрываясь от написания слова «Friend» на стекле. — Да. — спокойно бросила она, вновь переведя взгляд в окно. Даже не ответила, а бросила подтверждение холодным тоном, посылая прямиком подальше. Неприступная принцесса, так ли её описал другой автор на моём месте? Наверное, но никак не мальчик – сирота её возраста. Помешкав немного, парень решил представиться. — Я Дмитрий. Можно просто Дима. Будем друзьями? — блондин был прилично одет, не выглядел подозрительно и не шептался за спиной с дружками, но Хоуми он не понравился. Вернее нет, даже не в этом дело. Нравится, не нравится, одиночество возьмёт своё. Друг... Ей не нужен друг, он у неё есть. Один, лучший и неповторимый лучший друг. Дима не стоит её внимания. Или стоит? Но его глаза... Они смотрят по-другому, он словно боится её. И он прав, она ненормальная, к ней лучше не приближаться. — Нет. — спокойно ответила девочка после минутного молчания, возвращаясь к окну и рисуя на нём букву «n». Блондин был в шоке, ведь ещё никто не отказывал ему в дружбе таким грубым образом. Это шутка? Или же... Посмотрев на худой силуэт, Дима всё же отступил, уходя, понимая безразличие к себе. Так предсказуемо поступил, но при этом так правильно. Пай мальчик, пф, с такими и говорить нечего. Это не плохо, но слабые умирают первыми. Рассчитывала ли Хоуми на то, что Джефф придёт и заберёт её? Нет. Она это знала и прекрасно понимала. Какой ему в этом прок? Он – убийца! Его место там, в подворотнях на улицах своего города, а её здесь, среди ровесников. Правильное решение, это не стоило даже обсуждать, но... Разве друзья вот так расстаются? Он просто ушёл. Развернулся и ушёл. Были ли у него на то серьёзные причины? Наверное, брат. Но Хоуми не стремилась его винить или обвинять в слабости. Всему есть срок. И срок их дружбы подошёл к концу. А была ли это дружба в целом? Или же это простое сожаление друг к другу, которое они оба наивно приняли за дружбу?« Забудь навсегда или помни вечно... »
– выбор, который подкидывают мысли. Забыть и больше не вспоминать или же помнить всегда, насколько больно бы ни было? К сожалению, друзей не забывают. Забыть – непростительно. Но тогда она просто ещё не совсем отошла от обморока, поэтому некоторые части мозга не работали. Он сказал, чтобы она просто помнила о том, что они останутся лучшими друзья. Просто понять, запомнить и отпустить. « Вы не находите, что она слишком уж замкнулась после Джеффа? Хаха, влюбилась! Только что отшила возможного друга и самую подходящую любовь! » – зазвучал привычный голос в её голове вперемешку со звонким смехом. Извращенка так и осталась извращенкой, её голос и манера речи ничуть не изменились. « Да не то слово! Дура дурой. Мужиков она любит, а от ровесников нос воротит! Интересно, она быстрее свихнётся или умрёт? » – детский голос словно стаскивает с места. Это шанс, ей нужно общение, какой бы силы не была воля! Не лучший друг, а просто друг. Почему бы и нет? « Кто согласен с тем, что девушка и парень по природе друзьями быть не могут? Поздравляю, Америка пополнилась на педофила. » – и вновь смех. Знакомая фраза, но от неё, почему – то, тошнит. А может, они и правы, но слишком большая разница в возрасте. Нужно отвлечься... Толку резать вены? В этот раз лучший друг уже спасать не будет, по крайней мере, ближайшие пару недель. Повернув голову в сторону коридора, куда ушёл Дмитрий, девочка заметила его на лавочке. Парень спокойно слушал плеер, словно бы это не он только что пытался с ней познакомиться. Грустно взглянув на окно, Хоуми встала на пол, осторожно подходя к мальчишке. Голоса в голове дружно затеяли дискуссию на тему – « Джефф или Дима? Камень, ножницы, бумага... ». — Дим? — осторожно позвала она, невзирая на голоса, дотронувшись до плеча своего нового друга. Голубые глаза в миг уставились на неё и плеер оказался выключенным. Вытащив из ушей наушники, тот вопросительно окинул ровесницу взглядом, хмыкнув. — Ты что – то хотела? — поинтересовался он, не отводя взгляд. Абсолютно спокойно, хоть и с небольшим сомнением в глазах. — Прости. Я согласна на дружбу. Друзья? — спокойно произнесла зеленоглазая, не чувствуя укора за свой поступок или раскаяния. Так было нужно, теперь она передумала. Протянув ладонь, парень сначала посмотрел на неё сверху вниз, после чего подпрыгнул. — Конечно друзья! — улыбнувшись, мальчишка сунул плеер в карман штанов, весело пожимая протянутую руку. Оптимист. Наверное, он действительно хороший друг, чего там? Стоит попытаться хотя бы здесь, пока кто – либо не начал издеваться и медленно вытравливать за дверь. — Сколько тебе лет? Чем увлекаешься? — блондин начал активный диалог, заставляя проступить на бледных губах небольшую улыбку. Он был забавным, ему бы в репортёры только и идти, рот так и не закрывается. Он не спешил узнать про шизофрению, о которой многие говорили, не трогал тему о том, как она здесь очутилась и что случилось с её родителями. Разговаривал не как с сиротой, а как с обычной встречной девочкой на детской площадке или в школе. — Мне вот пятнадцать, в августе шестнадцать будет. Увлекаюсь серией книг «Гарри Поттер» и рисую уже несколько лет. Хочу поступить на художественный. Могу как – нибудь нарисовать и тебя. Также я учу английский и... Ой, прости. — улыбнувшись, парнишка почесал затылок, посмотрев взглядом провинившегося школьника. Хотя, собственно, школьником он и являлся. — Я же тебе и слова сказать не даю. Язык мой – враг мой, говорила мне мать, и оказалась права. Прости... Хех. Английский учу и читаю английские книжки. Вот. Твоя очередь. — проговорив это как машинка, Дмитрий улыбнулся показывая зубы, из – за чего глаза почему – то рефлекторно закрылись. Он не выглядел подавленным, наоборот, очень весёлым и жизнерадостным парнишкой. Несвойственно блондину, его щёки украшали веснушки, как у рыжих. Голубые глаза, рыжие веснушки и блондинистые волосы. Если присмотреться к этой внешности, то она была очень даже ничего, красивая. — Мне четырнадцать. У меня нет увлечений... — проговорила Хоуми, опустив взгляд в пол. Ей нечего было сказать, зато вот слушать кого – то она уже привыкла.