Дыши

Дима

      — С Новым Годоооом! — отдавалось, на мой взгляд, почти во всех уголках земного шара. А вон та девочка, с каштановыми волосами и синими глазами, Наташка, пацанка нашего района, именовала Новый Год Новым Голом. Правда не уточнила, какой сборной этот самый гол. Возможно, русского Спартака... «Д» девочке в подростковом возрасте не давалось напрочь, удивительно, правда? Именно поэтому иногда её сложно было понять и разобрать речь.       — Happy New Year!(Счастливого Нового Года!) — я, признаться честно, просто не хотел участвовать в праздновании, особенно без своей подруги, поэтому оглядывался и бегал по всем углам, посмотрев уже половину подоконников, в надежде поскорее её найти. Она часто пропадала, я не был удивлён, но на этот раз в её комнате её не оказалось, ровно, как и в пределах законной обители. Куда же она подевалась?       — Лимка, кого – то ищешь? Помочь? — заметив снующего по углам меня, синеглазая тут же очутилась рядом, интересуясь тем, что её не касалось вообще никоим образом.       — М? Натах, не видела Хоуми? — я остановился, взглянув на девочку, ожидая ответ. Та задумалась, сделала глоток сока и только после этого вспомнила, протягивая мне очищенную мандаринку.       — Я вилела, как она ухолила вглубь по тому корилору, Лим. — проговорила Наталья, показывая в сторону коридора. Кажется, там тоже было окно, если не ошибаюсь. Неужели этот Джефф так много для неё значит? Она до сих пор по нему скучает? Удивительно, как он мог бросить Хоуми, уйдя в тот момент, когда ей было плохо? И... Я до сих пор не знаю, ни кто это, ни как он выглядит, ни сколько ему лет.       — БлагоЛалю, апельсин не нужен! — ответил я, выделив «л» в своей речи и пародируя её стиль речи. Та надулась, но апельсин убрала, после чего удалилась ко всем, веселясь.       Моя жизнь разрушилась давно, вынужден это признать, все в этом месте когда – то остались без родителей. Я не исключение, но, в отличие от многих, я вырос в детском доме, среди других ребят, в любви и не особом внимании, но я никогда не комплексовал по этому поводу. От меня отказались с рождения и я до сих пор не могу понять, почему мама это сделала... Максим и Катя были моими лучшими друзьями, в детстве мы даже раскрашивали вместе разные раскраски и играли в «Дочки матери». И вот, в один момент восьмилетнему мне, растрёпанному мальчишке, улыбнулась удача и я увидел тех, кого страстно желал увидеть. Родители. О, этот момент был незабываем... Приёмные родители, которых я так долго ждал, надеялся, и вот они пришли. Пришли за мной! Сердце тогда готово было выпрыгнуть из груди, вот как я радовался! Но после этого все мои понятия добрых дел были навеки погребены под тяжёлыми камнями, без шанса воскреснуть, вновь сложиться в башню. Это был лишь розыгрыш, на самом деле это была никакая не семья, это были... были монстры за приветливыми масками. И тогда я понял, что не все взрослые добрые, и не все мечты способны сбыться.       Что же со мной стало? Я попал в роскошный дом, с роскошным садом и взрослым, приветливым, чёрным лабрадором Тишой. Меня не изнасиловали, нет, это были не те люди. Они не давали мне наркотиков, они не били меня, они не проводили ритуалов для сектантов, не заставляли убивать, даже запрещали учиться, что могло показаться раем для многих. Моя психика ныла, взывая к любви, вниманию. Они давили на подсознательном уровне, задевали лёгкие струны детской гордости и наивности, заставляя меня делать то, что я не хотел делать, не применяя физической силы. Сад... Я и сейчас чувствую этот слабый, умирающий ветерок на своей коже, эту мягкую ворсистую шерсть пса под пальцами, его шумное дыхание с высунутым языком, даже этот шелест листьев. О, чей – то шикарный рай... был моим шикарным адом, вновь и вновь поглаживая по волосам...       Каждый день мои приёмные родители убивали других детей, животных, получая от этого кайф, и заставляли меня хоронить коробки с их ненужными частями... И я делал это, не понимая тогда. А что мне оставалось? Мама хвалила меня, папа мог погладить по головке, но не больше. Мне снились кошмары, в которых души этих детей приходили ко мне с пятью, именно пятью, коробочками каждая и слёзно просила собрать тело, сковать его воедино, но я не мог и лишь плакал, а иногда и злился, нападая на них. Мои приёмные родители, правда, иногда просто благодарили меня за так, за послушание, и не приносили трупов, могли купить книгу или шоколадку, но взамен я выполнял обыденную работу по дому. Так продолжалось долго... Тиша вскоре заболел, его шерсть уже перестала быть такой шелковистой, тем не менее, я остался единственным, кто заботился о нём. Мама тогда предлагала мне самому подготовить могилу для лучшего друга, но я не хотел, я... Тиш, я защищал тебя! Спасибо, благодаря твоей лапе я тогда понял, что творил всё это время, но похоронил и сбежал. Я бежал, бежал сквозь сад мёртвых душ, бежал прочь, стараясь забыть лопату и всё, связанное с землёй. Казалось, я бежал от самого Тиши, его духа, что подгонял вперёд. Но меня вернули обратно. Наказали, однако всего на пару месяцев, после чего я позвонил в полицию и уже после вернулся в детский дом. Семью посадили, а Тиша, должно быть, покоился с миром... я надеюсь на это, но порой не могу заснуть, всё ещё видя силуэты этих детей перед глазами. Жуткое зрелище. Катя и Максим попали в семьи и я вновь остался один. Один с книжками и собой.       Воспоминания о том доме и ужасном прошлом навеки заточены в моих любимых книжках: «Гарри Поттер». Мне нравится эта серия книг, мне нравится рисовать, но иногда я боюсь, что машина вновь подъедет и я вновь вернусь туда... вернусь, как когда – то вернулся... Или, что ещё хуже, я буду закопан другими руками такого же ребёнка по частям. Бр... Не о такой смерти я мечтаю.       — Хоуми? — проходя вдоль стен, я остановился около окна, как и ожидал. Она стояла и смотрела сквозь стекло туда, в город, в эти беспрестанно мигавшие огни. Она была странной... Странной, но милой. Мне она нравилась, иногда мне даже казалось, что мы чем – то похожи, кроме того, что стали сиротами. Но мы были просто друзьями. Она была моей лучшей подругой, а я просто её другом. Лучший её друг – Джефф Убийца... И я понимаю. Я никогда не смогу стать лучшим, но я могу просто быть тут, рядом, прибегая на любую просьбу... Или нет?       — What you, Dim? (Что тебе, Дим?) — смотря в даль, произнесла она, давая знать, что я был услышан. Я научил её говорить и читать по – английски, как она и просила. Я так думаю, она ещё ждёт ЕГО... Пф, порой её действительно сложно понять, но я понимаю. Долго ждать, чтобы потом разочароваться, очень больно. И больно будет тебе. Ты ведь чувствуешь это, чувствуешь и знаешь, что ОН не вернётся. Я то больше не хочу в семью, я разбит, я просто ничто, я не пойду. Оптимист, но на самом деле ничтожная тварь. Надеюсь, Джеффри, ты ещё вернёшься. Если не за ней, чья душа ещё не совсем в осколках, то хотя бы за тем, чтобы нормально сказать «пока». В глаза, полные понимания и услышать тебе положенный ответ. Она не забыла, к твоему сожалению, чувак, она не забыла.       — Хей, Новый Год на дворе... Ты чего тут? — поинтересовался я, подходя к ней со спины и бросая взгляд на белые хлопья за окном, по которому расползлась сетка льда. Красиво. До мурашек по коже красиво. Её рука с бледной кожей касается поверхности стекла и она просто смотрит. Не ждёт, не надеется, просто смотрит. На салют, на красоту, наслаждается отдалённым шумом и криками. И это сводит меня с ума... Может, я ещё умею ценить красоту. И её красота необыкновена.       — Это просто ещё один год, не вижу смысла его праздновать, Дим. Всё равно что отмечать каждый прожитый месяц. Глупо. — вдруг произнесла она, отчего я почувствовал слабое недомогание. Права... Хоуми, как всегда, права, нет смысла спорить с очевидным. Реалист всегда прав. Возможно, из меня действительно плохой оптимист.       — Послушай, милая, — начал я, положив руки на её плечи и нагнувшись к уху. Я мог назвать её милой, любимой, дорогой, солнцем, котёнком, но она предпочитала просто Хоуми. И я знал это.       — Я люблю тебя не как свою лучшую подругу, пойми. Люблю, как свою девушку. — слова вылетели сами собой. Мы давно не дети... То время прошло, я уже не просто мальчик, который постарался нарисовать тебя, я парень. Высокий и привлекательный, чем же я не могу сравниться с твоим лучшим другом? Почему я не могу его обойти? Нашей с тобой дружбе два года, тесным отношениям два года, я уже мог бы претендовать на тебя, но он... Неужели мне нужно стать убийцей, чтобы получить твоё сердце? Молчание. Молчит, по-прежнему смотря вперёд. Это нет? Но... Что мне сделать, лишь бы услышать вместо простого «друг» «любимый».       — Хоуми, почему, делая всё то, что я делал, я по-прежнему лишь ДРУГ? Задний план за твоим... твоим хуёвым лучшим другом, который ушёл? Почему не парень? Нам уже не по четырнадцать, я давно не мальчик. Что со мной не так? ЧЕМ ЛУЧШЕ МЕНЯ ТВОЙ ДЖЕФФ!? — мой шёпот постепенно перешёл в нервный голос, пришлось стиснуть зубы, но её реакция была абсолютна спокойна. Я не ненавижу Джеффа, я не презираю, я не стремлюсь высказать в лицо всё мнение, просто каждое её ожидание напоминает мне об этом английском имени. Неужели её изнасиловали в детстве? Она так спокойно реагирует на мои выпады, на то, как я сжимаю её плечи с новой силой. Шестнадцатилетняя девица отшивает меня, парня, старше её на какой – то год. Из нас вышла бы замечательная пара, правда ведь?       — Дим... Прости, я не знала о твоих чувствах. — её слова как нож в открытую рану с садисткой улыбкой. Не знала? Ты прекрасно видела, как мне плохо, как грустно становится, когда я слышу слово друг последние несколько дней и при этом продолжала считать это лишь дружескими вещами. Задумайся, разве друзья поступают так, как это делал я?       — Ты не предлагал мне встречаться и я думала, что ты из – за прошлого так себя ведёшь. — проговорила Хоуми, переведя взгляд зелёных глаз на меня. М?... Она снова права, я вынужден это признать. И всё же кто он? Кто этот её лучший друг? Я хочу услышать её мнение о нём, хочу узнать внешность этого самого второго друга. Неужели там была любовь с первого взгляда или... или нечто большее?       — И, если ты хочешь предложить, то мне нужно время подумать. — дополнила она, немного улыбнувшись и повернув голову чуть в сторону от моего сбившегося дыхания. Подумать? Хочется рычать как пёс. Я даже не знаю, что больше меня бесит – то, что она спокойна, или то, что я не набрался смелости предложить? Отпустив плечи, отстраняюсь, чуть приобнимая одной рукой за плечо и притягивая к себе. Я выше сантиметров на пять, не больше, но чувствую себя гораздо младше. Что ж, подумать... Думай, я подожду. И, в отличие от того убийцы, я не уйду.       — Мы мало что рассказывали о себе и, думаю, настало время пооткровенничать. Мне всегда было интересно, кто такой этот твой лучший друг? Расскажи мне о нём, пожалуйста. — попросил, наконец, я, посмотрев на неё и погладив по волосам. Мягкие. Всегда поражался тому, что волосы могут быть такими приятными на ощупь. Мои же жёсткие, это только на вид такие все «шелковистые».       — Он человек. — кратко описала его Хоуми, по–прежнему сверля меня взглядом. Со вздохом, её голос продолжил описание убийцы:       — Он брюнет с покрашенным в белое лицом, широкой улыбкой, и зелёными глазами. В последний раз я видела его в белом худи и чёрных штанах. Он убивает, поэтому постоянно носит с собой нож.       На этом она замолчала, уставив взор на небо за окном, по которому спешно расползались яркие вспышки фейерверков. Хм... Я представил мальчишку брюнета с ножом, кровью на белом худи и вот таким описанием. Должно быть, он выглядит очень даже неплохо, но вопрос в другом. Ему на то время было пятнадцать? Или шестнадцать?       — А сколько ему лет? — взглянув на неё, я решил уточнить возраст. Собеседница некоторое время молчала, смотря в окно. На протяжении минуты, может чуть больше, после чего обратила на меня внимание и переспросила мой вопрос заново.       — Я не спрашивала... Просто лучший друг. Но, наверное, около тридцати. — получив ответный вопрос, Хоуми ответила так, отчего мне стало немного не по себе. Что?! Тридцать? Она действительно странная, чёрт возьми. Её понятие дружбы размытое, даже очень, несмотря на то, что ей уже давно шестнадцать. Неужели она по-прежнему та невинная душа? Не понимает, что влюбилась и я уже просто буду лишним в её жизни? Но я поборюсь... поборюсь за место быть рядом! За всё в жизни надо драться, по-другому никак. Однако, если она ответит нет я... я пойму. Постараюсь понять её выбор, постараюсь не быть отпетым эгоистом.       — Ясно... — только и буркнул я, взглянув на пучки ярких вспышек салюта. Стоит ли пытаться? Ведь есть Джефф. Буду лишь запасным вариантом... Мне действительно сложно определиться, стоит ли с ней встречаться, зная о том, что её друг – серийный убийца, а она шизофреничка. Без понятия, но в одном уверен – ПОПЫТАЮСЬ.       « О чём же ты сейчас думаешь, Хоуми? » – то было моей последней мыслью. Она прижалась ко мне, уткнувшись носом в грудь. Хех. Приятно. Погладив по волосам одной рукой, я приобнял её другой, не позволяя отстраниться. Возможно, мы будущие парень и девушка... а пока лишь друзья.       Только вот что я не могу выбросить из головы... Как может шизофреничка подружиться с убийцей? Почему она не бросилась ему на нож? Почему он её не убил? Как они смогли подружиться? Никогда не отвечала. Куча вопросов. Куча вопросов, ответом на которые служит лишь одно словосочетание – тебе не зачем знать. Я не тороплю, не горю желанием узнать то, что не должен, мне просто интересно. Я рассказал ей о себе почти всё, начиная от истории и заканчивая горькой правдой, но она почти ничего о себе не рассказала... Таинственная. Наверное, таких девушек любят многие. Хех, даже о лучшем друге много говорить не хочет и многого не знает... Или знает, но не говорит? И ведь живёт с этим, словно хранить клятвы – её кредо.