История болезни

Беззащитная Маринетт, загнанная в угол, мелко дрожала. Но не от страха перед заведующим НЦИДС. Она не чувствовала себя жертвой перед хищником. Девушка дрожала от негодования, бушевавшего в ее душе. Как она могла так глупо, так просто попасться? Однако в то же время Мари осознавала, что без соответствующих знаний был возможен только один вариант развития событий – заблудиться в проклятом лабиринте клиники. И все же… Ее колотило от безнадежности и несправедливости. Маринетт Дюпэн-Чэн и Адриан Агрест. Два разных полюса, между которыми с первого взгляда возникла разность потенциалов – электричество клокотало в воздухе и в них самих, будто настаивая на том, чтобы две противоположности притянулись друг к другу и никогда больше не разделялись. Лазурит и изумруд. Синева и золото. Вечные зима и лето. А снаружи свирепствовала неистовая стихия. В ночном небе низились вязкие черные облака. Крупные капли дождя яростно стучали по стеклу. И хрупкая искристая атмосфера была разрушена тяжелым раскатом грома. – Маринетт Дюпэн-Чэн, – произнес Агрест. – Пациент номер 313Б. – Надо же, из всех «больных» вы запомнили именно меня. Какая честь! – с вызовом ответила девушка. Она не боялась. Потому что хуже уже не будет. Дальше Адриан заговорил в совершенно другом тоне. – Как ты выбралась? – Голос Агреста стал холоднее льдов голубых глаз Дюпэн-Чэн. И Мари решила, что никогда не выдаст Нино. Даже если ее отправят на пять ЭСТ подряд. Даже если ей сделают лоботомию*. – Мне поставили капельницу. Я извлекла иглу и поместила ее между рукой и ремнем. Из-за этого кожа стала влажной и скользкой, и я смогла освободить руку. – Капельницу? Но я ничего не назначал… – Адриан не смог скрыть свое замешательство. – Какое лекарство тебе вводили? – Галоперидол, – брюнетка не видела необходимость врать. – И кто тебе ставил капельницу? – прошипел блондин, заранее зная ответ. – Зачем задавать вопросы, на которые знаешь ответы? – с горечью произнесла девушка. – Курцберг… – злобно прорычал Агрест, в бессильной ярости сжав кулаки. Как этот поганец посмел прикоснуться к его, Адриана Агреста, игрушке?! И чуть не сломал ее этим долбанным лекарством?! Дюпэн-Чэн не нужна ему бездушной марионеткой. Ему доставляло удовольствие наблюдать за ее жалкими попытками спасти себя и свою дефектную душу. Агрест достал коммуникатор. – Жан, в центральный коридор. Птичка вырвалась из клетки, – процедил Адриан. – И, Курцберг, в мой кабинет, живо! И отключил устройство.

***

Первый удар попал точно в челюсть. Из разбитой губы стала сочиться теплая алая жидкость. Рецепторы мгновенно зафиксировали солоновато-металлический привкус крови. Новый удар. И правый водянистый глаз поплыл синевой. – Ты заплатишь за это, Агрест. Как только отец узнает… – просипел Натаниэль Курцберг. – И что с того? Моя мать – мэр Парижа. Так что еще посмотрим, кто кого! Я вполне обойдусь без финансирования со стороны твоего отца! Еще раз дотронешься до Дюпэн-Чэн, я тебя кастрирую! Помяни мое слово, Курцберг, – прошипел Адриан, притянув за огненно-рыжие волосы разбитого Натаниэля. – Так бы сразу и сказал, что это твоя кукла! – отплевываясь, еле произнес Курцберг. – Все, свободен. Адриан, слегка пошатываясь, опустился в свое излюбленное кресло с жесткой спинкой. Закурил. Клубы дыма сразу напомнили о беспросветности его жизни. Его и Маринетт. Может, старая сказка не врет, и их судьбы изменены, потому и нет соулметок. Каким мог бы быть его знак? Черный, немного красный, может быть, с зеленоватым элементом. Черный агат, киноварь и чуть-чуть хризолита… А что если Дюпэн-Чэн и есть его мнимый соулмейт? Но Агрест сразу отбросил эту гипотезу. Просто они оба дефектны, поэтому не подходят даже друг другу. А жаль. Он вспомнил ее обжигающе холодом лазурные глаза, упрямо сжатые губы, ее заострившиеся скулы. Хотя он сделал все, чтобы у Маринетт появилась эта чертова отметина! Он всеми способами воздействовал на ее головной мозг. Ведь если бы получилось, наука перешла бы на совершенно новый уровень! А может быть, на самом деле, метки заложены душой и сердцем? Агрест усмехнулся. Если причина в этом, то его соулметка точно будет черной. ________ *Лоботомия – форма психохирургии, нейрохирургическая операция, при которой одна из долей мозга иссекается или разъединяется с другими областями мозга.