Заведующий НЦИДС А. Агрест
Девушка осторожно подошла к двери из темного дерева и приникла к ней, чтобы узнать, на месте ли Адриан. До нее донесся пугающе мягкий баритон. Скорее всего мужчина говорил с кем-то по коммуникатору. Брюнетка услышала лишь конец разговора: – Значит, она теперь … Что еще? И сколько? Хм … Но так даже интересней… Найдите ... Конец связи. После этого все стихло. Маринетт была готова при малейшем шорохе сорваться с места. Мышцы были напряжены до предела. Во рту пересохло. Напряжение искрило в каждой клетке. В кабинете по-прежнему было тихо. Красная квами завозилась и вынырнула из кармана потрепанного халата. – Тикки, ты можешь почувствовать, там ли книга? – на границе слуха прошептала Дюпэн-Чэн. Темно-синие глаза квами подернулись светящейся дымкой. Она зависла в воздухе. Выйдя из транса, тяжело задышала. Глаза были широко раскрыты. Словно от ужаса. – Я не могу это сделать... Там… Там столько тьмы, я не могу ее пробить, – тихо произнесла Тикки, мелко дрожа. – Боль, ненависть, страх, горечь, одиночество… Но в этом аду я ощущаю едва заметную надежду. Даже во мраке остается свет, и именно это делает тьму тьмой, а свет – светом. – Тогда мы просто обязаны попасть туда, – решила девушка. – Может, все дело как раз в Книге Чудес… – Да, это возможно. Я чувствовала подобное только один раз… Когда переписывались судьбы. – Обязательно расскажи мне об этом, когда все закончится. Сейчас нам нужно выманить Агреста из кабинета, – Маринетт задумалась, потирая виски. Звенья мыслей мелькали, тихо позванивая, собирались в длинные цепочки действий, из которых выстраивался план. Надо действовать быстро. – Трансформация! – алый спандекс с черным горохом лег второй кожей, лицо скрыла полумаска. Но самое главное состояло в том, что ЛедиБаг обрела власть над материей и энергией. Брюнетка подошла к одной их палат и, сосредоточившись, призвала силу, направив ее на дверь. Багровая пульсирующая сфера заставила ее рассыпаться золотыми искрами. Мари молнией влетела в палату, концентрируя в руках новую дозу энергии. Она мягко, не в полную силу, направила плазменные шары на двух пациенток, заставив их забыться в глубоком сне. После этого Дюпэн-Чэн огненными лентами восстановила дверь. – Удача помогла! – девушка старалась как можно меньше находиться в состоянии супергероини, чтобы сохранить силы. Она вновь ощутила слабость. Придя в себя, Маринетт невольно бросила взгляд на пациенток. Их левые руки были зафиксированы за пределами кровати. Одна из них, шатенка с неестественно бледной кожей время от времени болезненно вздрагивала и судорожно вздыхала. На месте ее соулметки расползлось грязно-бурое пятно. За время, в течение которого Мари находилась на «лечении», она успела многое узнать. Предполагалось, что подобные дефекты – наказание самой Судьбы. Одной из причин для кары было убийство своего соулмейта. Вторая девушка, тощая пепельная блондинка, наоборот, лежала неподвижно. Ее грудь едва заметно вздымалась и опадала. Когда Дюпэн-Чэн сфокусировалась на ее соулметке, ее передернуло. Левое предплечье было испещрено шрамами, давно зажившими и свежими. Два самых обширных розовых рубца окаймлял шов из черных ниток. Скорее всего произошло что-то (смерть соулмейта, несовместимость соулмейтов, насилие одного над другим, породившее взаимную ненависть), из-за чего ее судьба и соулметка стали для нее тяжелым бременем. И она сама своими руками уничтожила неотъемлемую часть себя, ту часть, которая связывала ее со своим соулмейтом. Неудивительно, что после этого девушка повредилась рассудком и попала в НЦИДС. Маринетт почувствовала, как начинает тонуть в своих воспоминаниях, наполненных болью, издевками санитаров, липким и холодным страхом. Ее едва не затрясло. Она снова оказалась здесь – в клинике. Может, Агрест был прав, сказав, что никогда ее не отпустит? А что, если период жизни вне клиники, ее соулметка, Алья, Нино, Тикки, супергеройская ипостась – всего лишь мираж, плод ее воображения, порожденный медикаментами и больной фантазией? Если она однажды очнется, избавится от наваждения, то покончит с собой. Потому что больше не выдержит прежней жизни. Она с радостью пожертвует реальностью, только бы остаться в этом мире грез. Мире, в котором она была недолго, но по-настоящему счастлива. Маринетт обнажила левое предплечье и стала зачарованно рассматривать каждую точку, каждую линию рисунка, определившего ее судьбу, в страхе, что она опять исчезнет. В центре – божья коровка на четырехлистном клевере – символ удачи. С краю – черный кот с зелеными глазами. Ее соулметка здесь – с ней. Дюпэн-Чэн ущипнула себя и опять взглянула на метку. Она никуда не исчезла. Получается, вот она – ее реальность. Теперь все сомнения начали блекнуть. Это был приступ паники. Только сейчас Мари заметила, что сидит в темном углу, обняв колени, а Тикки, парит рядом, пытаясь привести ее в чувство. – Все в порядке. Ерунда. Минутная слабость, – Маринетт успокоила квами. Тикки замолчала, подлетела к голове девушки и обняла ее своим маленьким тельцем. – Просто помни, что те, кто тебе дорог, всегда будут рядом с тобой. И если не в реальности, то в твоем сердце. – Тикки… – Да? – Спасибо. За то, что поняла меня. За то, что ты просто есть, – Дюпэн-Чэн вытерла выступившие слезы и заговорила более-менее бодро. – А теперь займемся делом! Я и так пропустила многое. Маринетт извлекла из кармана коммуникатор одного из ученых, которых они с Альей встретили в главном коридоре. Немного покашляла, разминая голосовые связки, выдохнула и нажала на красную кнопку для вызова заведующего НЦИДС.***
Адриан Агрест полулежал в своем излюбленном бордовом кресле и смотрел в пустоту, перебирая пальцами кисть белых цветов с карминовыми полосами. Воцарившуюся сонливую тишину нарушил протяжный гудок коммуникатора. Блондин нажал на кнопку ответа. – Слушаю, – его тон казался бесцветным, безжизненным. – Говорит Ханна Перпл. Докладываю, пациент номер 313Б обнаружена в главном коридоре, санитары не справляются с ней. Жду указаний, – из коммуникатора раздался непривычно низкий голос Маринетт. – Принято. Иду к вам, – Адриан дьявольски улыбнулся, обнажив клыки, из-за чего его лицо стало выглядеть еще более жутко.