История Пайи

      Место, в которое я попал, было кораблём. На нём незаконно перевозили, так называемый, товар – линов. Как я понял из отрывков диалогов работорговцев, маленьких девочек линов чаще всего выкупали аристократы для угождения себе. И в этот раз им достался отличный покупатель, который выкупил весь товар, перевозимый на этом судне.       Я был в камере один. Ничего дальше ржавых решёток своей темницы я не мог увидеть, но зато прекрасно слышал всхлипывания других линов. Их, видимо, поместили в другую камеру.       Время в этом месте длилось будто бесконечность. Ни дневного света, ни свежего ветерка здесь и в помине не было. Всё, что слышали мои уши – это скрип досок, всхлипывания и капанье воды. Вдруг мне захотелось посчитать, сколько капель может упасть. Закрыв глаза, я начал: один... два... три... Я досчитал до десяти тысяч восемьдесят трёх капель, как вдруг кто-то спросил меня: - Что ты делаешь?       Открыв глаза, я увидел перед собой девушку-лина. Именно девушку. Она очаровывала своей красотой и чем-то отдалённо напоминала мне мою сестру Мэлли. Даже грязное серое платье делало её ещё более изящной. Белый утончённый беличий хвост говорил о её принадлежности к клану Роукун.       Я так был удивлён её появлению, что даже не придал значение тому, что наши лица находились слишком близко к друг другу. В ту же секунду, покраснев, я резко встал и почему-то захотел убежать. Но, конечно же, деться было некуда, поэтому я просто переместился от одной стены к другой. Уверен, со стороны это выглядело очень странно. - Ты чего? – продолжала она в том же спокойном тоне. - Ты кто? - Я? Даррен. Просто Даррен. А ты? - Пайя. - А ты очень милая, Пайя! – Даррен вприпрыжку приблизилась ко мне и стала тщательно разглядывать. - Я мальчик.       Её глаза остановились и затем медленно опустились на мои.       Я не знаю было ли это полное разочарование или сильное удивление. Однако на меня она смотрела слишком долго. В какой-то момент я уж подумал, что мы играем в гляделки. Но Даррен резко совершила шаг назад и прибавила: - Вах! Никогда бы не подумала, что такая красота может принадлежать мужчине. Пайя, да ты поистине счастливчик! - Раз я в подобном месте, счастья мне точно не видать. - Ты правда так считаешь? А если я скажу тебе, что есть способ сбежать? - Даже если и так, тут есть и другие лины помимо меня. Я не могу их бросить. К тому же, в отличие от них, я владею мечом. - А ты очень приятный и добрый лин как снаружи, так и внутри.       Даррен села на пол и подозвала меня. Она рассказывала о своей жизни до того, как очутилась здесь. Правда, я многое не понимал. Даррен много говорила о вещах, которых уж не существует давно. Причём так просто, будто она видела их каждый день.       Мне так же не давала покоя одна мысль, поэтому, когда Даррен закончила своё повествование, я просил: - Почему ты не сбежала, если знала, как это сделать? - Возможно, по той же причине, что и ты... Возможно, по иной... – ответила она загадочным тоном.       И вновь настала безумная тишина. Звук капель снова проник в моё сознание, и я, не задумываясь, начал считать: один, два... - Ты опять их считаешь? Я о каплях. - Просто это единственный звук... - Не считай их, – Резко перебила она. – Только хуже будет. В любом случае, пока я здесь, я попытаюсь тебя отвлечь.       Я хотел спросить почему, но в этот момент раздался грохот открывающегося люка. В трюм зашли работорговцы. Шли они медленно, высматривая каждый уголок камер, а после этого давали миску с едой, как животным.       На одного лина давали один кусок хлеба. Выглянув за решетку, я заметил порцию, рассчитанную на одну персону. «Почему не дали хлеб Даррен?» - задавался я вопросом. Медленно я взял кусок и, смотря вопрошающим на него взглядом, подходил к Даррен.       Она стояла с невозмутимым лицом, будто это было в порядке вещей. Потом спросила: - Почему не ешь?       Конечно, есть множество причин, почему ей могли не дать еду. Но если учитывать и другие сомнительные факты, то общее впечатление начинает меняться.       Тогда я решил спросить её напрямую: - Ты... точно Даррен?..       Я знал, что этот вопрос покажется ей странным. Но никак иначе я не смог бы выразить на словах о том, чего и сам толком не понимал.       Она медленно перевела взгляд на пол. С лица спала лёгкая улыбка. Мне показалось, что мне не стоило её об этом спрашивать. Возможно, то была та тема, которую все обычно пытаются спрятать в глубине своей души, запереть её на замок и никогда о ней не вспоминать. Чем дольше я смотрел на это пустое, серое, мрачное лицо, тем больше понимал, что лучше было бы оставить всё так, как было.       Она ответила, спустя какой-то промежуток времени. - Я мертва. Притом уже много лет. – Она посмотрела на меня, чтобы увидеть мою реакцию. Но я не знал, как реагировать, и она продолжила свой рассказ. – Я, так же как и ты, была продана работорговцам. В те времена мало заботились о состоянии «товаров». Я бы даже сказала, что их и вовсе это не беспокоило. Им главное, что нужно было сделать, так это переправить его на другой континент, а дальше пусть сами лечат, откармливают «товар» и прочее. Я не хочу вдаваться в подробности, поэтому опишу просто. Это был сущий ад. Тогда многие люди жаждали себе лина или даже двух, или трёх, поэтому их переправляли целыми сотнями. В камере мы буквально сидели друг на друге. Из-за того, что никто не проверял, болеют ли лины или нет, ты мог находиться в камере с заражённым, и от него подхватить какую-нибудь сыпь, простуду или ещё чего похуже. Я рада, что у нас все были здоровыми. Но суть не в этом. Однажды на наш корабль напали пираты. Все слышали об их нападениях на чужие судна, но работорговцев застали врасплох, да и не имели они никакого серьёзного оружия. Они пробили нам трюм, куда медленно начала течь вода. Корабль бы не выдержал больше выстрелов, поэтому, надеясь отыскать какие-либо ценности, пираты пошли на абордаж. Когда на верхней палубе послышались лязги мечей, все тут же всполошились. Никто не знал, как с нами поступят, но все сходились в одном: это наш единственный шанс сбежать. Но бежать куда? К пиратам? Эти мысли пришли мне в голову слишком поздно. Водой принесло связку ключей, и мы смогли открыть замок. Все стали толкаться в этом узком решётчатом проходе, даже не осознавая, что творилось наверху. Послышался знакомый звук открывания люка и последовавший за ним грохот. Толпа остановилась. Все начали перешептываться. Как оказалось, это был труп работорговца, ввалившийся с помощью чьего-то пинка в трюм. Спустя несколько секунд, начала показываться тень. Тень широкая, порванная, какая была не присуща работорговцем, которых мы видали. К нам спускался пират, насвистывая какую-то мелодию на свой лад. Он непонятным движением руки сделал взмах и убил сначала одного, затем второго и третьего лина. Толпа резко начала двигаться в обратном направлении. Все возвращались в камеры. А вода всё больше и больше наполняла пространство. Я смотрела на всё это, и мне казалось, что такое не может быть со мной. Это не моя жизнь! Но... как бы я не хотела себя обмануть, у меня это не получалось... Я была одной из тех, кто считался старшим. Ко мне бросались на шею, в ноги, моля о спасении. Но я не знала, что делать. В тот момент, я увидела одну очень хорошо знакомую мне линку. Она стояла напротив пирата, но смотрела на меня и улыбалась. Я никак не могла понять, почему она улыбается? Он отрезал ей голову. Тело упало в окровавленную воду, а голову с улыбкой унесло в другую сторону. Меня передёрнуло. Моё тело двигалось само по себе и пыталось найти способы выхода. Но всё было бесполезно. Все лины умирали у меня на глазах, и я чувствовала, что это моя вина. Из-за меня все они умирают. Ноги уже не держали, и вода была уже выше пояса. Последний лин, сжимавший мою оборванную одежду умер от руки пирата. Я посмотрела в его глаза. Затем последовал удар. Больше я ничего не чувствовала. - Это место... Ты здесь, потому что испытывает чувство вины? – спросил я, не зная, что должен ответить. - Мне правда не хочется, чтобы такое повторилось. Никогда... Поэтому я здесь, чтобы помогать линам.       Она посмотрела на меня и увидела подступавшие слёзы. Её лицо стало мягче, теплее, как при первой встрече. А затем она добавила: - Тебе не стоит об этом так грустить. Всё же это лишь пережиток прошлого. Если бы мы плакали о каждом печальном моменте из нашей жизни, то создали бы новый океан.       Даррен рассказала ещё немного о её жизни до того, как была продана. Самой, как я считаю, жестокой частью являлось в её рассказе то, что Даррен продал в рабство именно её отец. Для меня это была невообразимая картина. Я всегда был окружён любовью родителей, сестры и брата. Они никогда не делали чего-то такого, что могло бы мне причинить боль. Поэтому я не мог понять чувств Даррен, которая была и не жива, и не мертва.