На острие

— Ты прям реально едешь? — Нет, перед тобой стоит призрак, а рейса в Саранск сегодня нет в планах. Юр, ну че тупишь то? Конечно, еду. Что мне еще тут делать? Волк, наполовину обернувшись к Плисецкому, смотрела на лицо парня, пытаясь уловить хоть какой-то настрой, скрытый за маской равнодушия. Юрий подул на пряди, спадающие на глаза и фыркнул, аки молодой жеребец. В аэропорту, на удивление, народу было меньше, чем в остальные дни. Обычно в семь утра Шереметьево стояло на ушах. Но точно не в этот день. — Че «делать»? Я так много прошу? — нервно отозвался тот, глядя куда-то в сторону и убирая руки в карманы. — А дедушка? — Не то. — Яков? — Чего?.. — Барановская? — Ты че, прикалываешься? — Блин, у тебя вообще друзья есть? Юрий замолчал и внезапно встретился с девушкой взглядом. Она знала ответ на этот вопрос, но все же перечислила тех, кто мог бы поддержать фигуриста на финальном выступлении Гран-При в Барселоне. На билеты у нее просто не хватило бы денег, да и Плисецкий прекрасно мог бы справиться один. Но для парня Волк стала… Более близким человеком за эти несколько месяцев. Но он все же не мог разобраться в своих чувствах. С одной стороны, это было нафиг не надо, поскольку отношения могли помешать тренировкам, выступлениям, да и вообще свободной жизни. А с другой стороны… «Да ну, бредятина.» — Ладно, я пойду. Мне еще регистрацию… — Подожди, — перебил блондин и приблизился к девушке практически вплотную. — А?.. Юра взял за плечи, посмотрел в глаза и в несвойственной для него манере голоса, более мягкой, прошептал: — Я давно хотел тебе сказать… Девушка округлила глаза, недоуменно уставившись на Плисецкого. В принципе, она могла ожидать всего, чего угодно. Её казалось немыслимым бредом то, что он прямо сейчас так возьмет и признается ей в любви. Кто угодно, но только не Юрий, нет. У него абсолютно другой нрав, да и Дарья не стояла рядом с теми, кто метил в пары молодому фигуристу. Сотни, даже тысячи фанаток были куда талантливее, красивее и по характеру выносливее, нежели Волк. Брюнетка сама понимала, что была той еще вечно страдающей размазней. Звуки и шумы аэропорта ушли на второй план, будто в ушах заложило. Слышно было лишь только Юру, который все же закончил начатое: — …что ты дура. — Да ладно? — девушка вскинула бровь. — А то я без всяких серебряных медалистов не знаю. — ЧЕ?! — Ниче, — рассмеялась Даша, будто слова Юры никак её не задели. Но в душе все медленно распадалось на части. Она же любила его. До сих пор. Каким бы говнюком он не был. — Ладно, сайонара. — Ага, — бросил Юрий, отходя от девушки. — Ужасно долететь.

***

Вечером Дарья была уже дома у Наташи, в своем родном городе. Родители все так же не пытались наладить отношений или хотя бы как-то связаться с дочерью. Конечно, получив все деньги в свои руки, они и думать забыли о том, что где-то болтается их чадо. Главное, чтобы Сонечка жила в тепле и уюте, а на старшую им было наплевать. Брюнетка не хотела вспоминать о нескольких несчастных случаях. Одним из таких являлся тот, когда внезапно на уроке Даше стало плохо. В те времена она еще сходила с ума по Юрию, так что практически каждый день знаменовал собой новый нервный срыв. А родители свалили все на то, что кто-то слишком плохо питается. И отворотив нос от тарелки, подросток получила удар по лицу от отчима, а затем, когда она убежала в свою комнату, чтобы прореветься, пришла сочувствующая своему родному ребенку мама. Надежда попыталась обнять Дашу, но та ее оттолкнула. Женщина в свою очередь столкнула девочку с кровати и отобрала у нее мобильный. Любое неповиновение или неподобающее родительским идеалам поведение влекло за собой серьезную череду проблем. То нельзя, это… А сейчас ее просто лишили права на собственное жилье. Круто, не так ли? Волк, лежа на диване, листала ленту инстаграма, пока на глаза ей не попалось парное выступление Сары и Мишеля Криспино. Показательные выступления по желанию после Гран-При в России. Брат и сестра катались под композицию Giorgia & Marco Mengoni —Come neve, которую Дарье удалось слышать ранее. Восхищенная их выступлением, она незамедлительно нажала на сердечко чуть ниже видеозаписи. Просмотрев сие чудо несколько раз, она продолжила смотреть новости. — Опя-я-ять? — протянула Наталья, одергивая рукава рубашки, стоя возле дивана, на котором лежала девушка. — Что? — Юра этот, — рыжеволосая кивнула на экран. Там красовалось фото Юрия, сделанное какой-то левой фанаткой, по-сути, к делу не относящейся. Но Наталья была непреклонна. Скрестив руки на груди, она кашлянула и уставилась на Дарью в ожидании очередных глупых объяснений. — Да ладно, Наташ. Ты же знаешь, чем мы тут занимаемся. Я вряд ли с такой репутацией смогу ему в девушки метить. — Блин, Даш, я понимаю, но… — Кошелева понизила голос, переходя на едва слышный шепот, поскольку родителям знать о Дарье много нового и интересного было совсем не обязательно. — Но завязывай уже с… — Тч! — перебила Дарья. — Опять за учебу возьмусь. Наверное… — Ага. А то учителя уже задолбались «энки»* в журнал ставить. — Че там говорили еще хорошего? — Волк села на диване в позу «по-турецки», держа руками ноги, в районе икр. — Да пф… А то не знаешь? Дудели про то, что кто-то много пропускает, будет оставлен на второй год, не допущен к ЕГЭе**, и бла-бла-бла. Такой формат, как обычно. — А вообще… Мне надо учиться. Нормально. Чтобы работать потом, а не бутылки сдавать. Как-то… — Только тебе и… — Наташа осмотрелась и в тихую произнесла: — Наркоту бросить придётся чтоб уж работать. — Нее, — рассмеялась Волк. К слову, Даша еще и несколько раз кололась, чтобы давление жизненных проблем не казалось чем-то катастрофичным в планах мирового масштаба. Девушке страдания доставляли уже некое удовольствие. Наркотики не вызывали сильного влечения, так что было не смертельно. Бинты на руках скрывали не только порезы, следы от уколов, синяки и ссадины. Они скрывали все черные уголки души девушки. — Тебе самой в кайф уже? Как тебя только до соревнований допустили… — А вот фигурное брошу по-ходу. Или посмотрю, пока ноги-руки не заживут, а там уж… В Барселону, кажется, не поеду. — Вот и правильно, не нужны тебе лишние нервы и пересечения с этим придурком.