***
Тем временем, Виктор Никифоров и его звездный (м)ученик, а так же Киоро Майер, прибыли в Санкт-Петербург и расположились у самого бывшего фигуриста в квартире. А чего еще было ожидать от добродушного блондина, которому скоро должно было стукнуть тридцать? Он все еще был одинок. Друзей нет — лишь соперники. Юри был единственным парнем, сблизившимся с Никифоровым настолько тесно, что тот порой доверял японцу самые сокровенные свои тайны. И часто упоминал об отношениях с Майер, которые не только не строились, но больше напоминали сырой цемент… Троица и любимец Виктора — пудель Маккачин, уплетавший за обе щеки собачий корм из миски, — расположились на кухне. Блондин с головой погрузился в приготовление оладушек, пока Юри и Киоро пялили в ящик. По телевизору крутили одни и те же излюбленные российские мелодрамы, которые мог еще стерпеть Никифоров, но Майер от них тошнило. Юри мог умереть от нехватки влаги в организме, которая вышла бы вместе со слезами. Но, благо, попался новостной канал о спорте. — Дарья Волк, в своем инстаграм-аккаунте, объявила об уходе из фигурного катания на неопределенный срок, — сообщала симпатичная белокурая телеведущая. — Ну надо же… — опешил Виктор на привычном уже английском, переводя взгляд на экран. — Что такое? — захлопал глазами Кацуки, поправляя очки. — Даша уходит с фигурного катания. Рука и колено, я понимаю… Но чтобы до такого дошло, — лопаткой перевернув блинчики, продолжал размышлять Никифоров вслух, отвечая на волнующий японца вопрос. — Виктор Никифоров заявил о продолжении карьеры в качестве тренера Юри Кацуки. О личных планах 28-летнего фигуриста ничего неизвестно. — Да-да-да… — с усмешкой поддакнул блондин. — Надо бы по новой в баскетбол начать играть, — подперев щеку рукой и выводя пальцем незамысловатые узоры на столе, пробубнила Киоро. — А ты сколько занималась? — поинтересовался рядом сидящий Кацуки. — Ну… где-то с третьего класса. В Германии так вообще по стране первые места занимали, — ностальгически вздохнула Кио, вспоминая о былой славе. — Я слышал, — встрял Никифоров. — Но про тебя мало что говорили. — Ледяной тигр России — Юрий Плисецкий — завоевал на кубке Ростелекома серебрянную медаль, уступив американцу Жан Жаку Леруа, поскольку в программе «О любви: Агапе» Юрий совершил падение и набрал баллов меньше ожидаемого, — вещали с телевизора. Никифоров поставил на стол тарелки, варенье и большую чашку с оладьями. Аппетит как будто бы отбило, поскольку за Юрия он тоже переживал, ведь сам составлял программу для несносного мальчишки. Далее говорили о достижениях Евгении Медведевой, затем Юлии Липницкой; упомянули Плющенко и нескольких зарубежных фигуристов. Но никто из присутствующих на кухне уже не слушал.***
Calum Scott — You Are the Reason
Прошла ровно неделя с тех пор, как фигуристы выступили на Кубке Ростелекома. Юрий вернулся к жестоким и беспощадным тренировкам под надзором Якова Фельцмана и Лилии Барановской. Бывшая прима-балерина часами терроризировала Плисецкого, в надежде, что тот хоть немного сможет придти в себя. — Юрий! Сосредоточься и прекрати падать! Ты так никогда не выиграешь! — как гром среди ясного неба звучал голос Барановской, надменно задравшей голову. — Пять падений в короткой… Многовато, — Яков почесал подбородок, и недовольно нахмурившись, посмотрел на Юрия. Тот в свою очередь лишь фыркнул. — Так и быть. Пять минут на отдых. Посылая весь ближний свет к черту, блондин сошел со льда, надел чехлы на коньки и направился в раздевалку. Он никак не мог понять, почему же отъезд Даши и её отсутствие вообще так его напрягало. Что говорить о школе, если иной раз блондин даже не соизволил явиться на тренировку? Ему хотелось весь день проводить в кровати, лежа под одеялом и листая ленту в ВК или инстаграме. Победа в голове не засела настолько прочно, но обогнать Леруа он был обязан. Опустившись на скамейку, Юрий тяжело вздохнул и приставил пальцы к вискам. Руки дрожали, а сердце билось, словно после часовой пробежки. В голове один за другим всплывали вопросы о том, уж не влюбился ли он случаем? Да нет… Позволить себе отношения с девушкой-никем было довольно глупо. Он это понимал. Снова тяжелый вздох. Блондин собрал часть волос в хвост и достал из рюкзака бутылку с водой. Сделав пару глотков, он почувствовал, как живот скрутило и появилось мерзкое чувство голода, а вслед за ним и тошноты. Целые сутки он ничего не ел. Но ведь те поцелуи в шею что-то значили для него. Просто так он не стал бы этого делать с какой-то левой дамой. Ни за что в жизни, даже на спор. «И чем эта дурацкая девчонка так запала мне в душу?» Его осенило. На лице появилась полусумасшедшая ухмылка, зрачки сузились, а сердцебиение участилось. Сжав в руке пластиковую бутылку, из-за чего та безвозвратно деформировалась, блондин рассмеялся. «Чёрт… Это карма типа, да? Сначала она страдала, теперь я… Даже смешно.» Юрий скрипнул зубами, отложил бутылку и зашел в ВК. Целая куча сообщений от него так и осталась непрочитанной. Дарья все время не заходила ни в одну соц.сеть, что изрядно выбешивало Юрия. «Дура… Поиграть захотела, да? Чтоб я еще раз…» Тем временем, Яков с Барановской обсуждали выступления Юрио, которые с каждым разом становились все хуже и хуже. Фигурист ошибался даже в дорожке шагов, нервничал еще чаще чем обычно и выглядел так, будто не спал трое суток. Сил не было вовсе. Так еще и есть перестал, пряча всю еду к себе в шкаф, чтобы дедушка не волновался за состояние своего внука. Надо было делать хотя бы вид. — Юрий должен взять себя в руки. Это никуда не годится. Что с ним? — негодовала бывшая прима, скрестив руки на груди. Яков тем более не мог знать ответ на этот вопрос. — Да, он едва на коньках стоит… Вот проиграет и будет номер, — пробухтел Фельцман, поправляя шляпу. — Это точно. У блондина все внутри будто сжалось. Он собирался уже выходить, как услышал этот диалог и теперь не знал, что ему делать. Глаза со злости начали слезится. Парень до боли сжал кулаки и так же, до боли, стиснул зубы. Взять себя в руки казалось в тот момент чем-то нереальным. — Не помри, — раздался знакомый голос сзади. — Виктор, а не пойти бы тебе на… — Тш, — Никифоров приложил палец к губам. — Что-то ты совсем плохой. — Отвали!.. — огрызнулся подросток, оборачиваясь и злобно глядя на фигуриста. — Какого хрена те ваще надо?! — Я помочь хочу. Ты так не выиграешь. Ведь я… — Иди тренируй свою свинью! Обойдусь! Без всех вас! С этими словами, Юрио, оттолкнув Виктора, взял рюкзак и куртку, а затем поспешил покинуть здание Ледового Дворца, не думая о том, как опять будет орать Яков и причитать Барановская. Плевать он на это хотел. Настроение было мрачнее тучи, поганее некуда. К слову, погода на улице стояла точно такая же. Обувь Юрий переодел уже на скамейке, сидя на улице. Довольно глупо выглядело со стороны то, как он спускался на коньках по ступенькам. Но никто особо и не заметил. Он ждал дедушку, который с минуты на минуты должен был примчаться к внуку на своем автомобиле. Подъехав, он просигналил. Блондин закинул рюкзак на плечо и, обойдя машину, сел на переднее сиденье и пристегнулся. Даже не посмотрел в сторону дедушки, который все это время обеспокоенно оглядывал внука. — Юрочка, что с тобой? Не заболел ли? — расспрашивал Николай. Блондин молчал, прикусив губу так, что из нее тоненькой струйкой начала сочиться кровь. Николай вздохнул, пожал плечами, и повел машину в сторону дома. Половина дороги прошла в таком же режиме: Юрий молчал, а дед все пытался достучаться до любимого внука. — Так из-за девчонки расстроился? Опять в ответ тишина. — Ну, Юра… — Да что?!.. — нервно прикрикнул тот, но лишь в полголоса, так как на дедушку срываться никогда не хотел. — Я понимаю, тебе тяжело сейчас, но… Возьми себя в руки, прошу. Ты же победить хотел, верно? Плисецкого будто ледяной водой окатили. Подростка передернуло, и он понял, что лишь зря потерял столько времени впустую.