Сенатор

      Идея закатить бал по случаю пресечения в зародыше сразу двух гражданских войн исходила от Бэйла Престора Органы. Организатором же пришлось стать мне, как непосредственной участнице событий. В процессе подготовки убегались все: и я, и фрейлины, и охрана, и твилеки, даже цереанину пришлось оторвать точку опоры от стула и помочь. Я очень пожалел, что поддался на просьбу Великого Магистра отправить наших дройдов на Алийну в составе аварийной команды. Теперь Трипио и Р2 задерживались, нервничал Анакин, нервничал я, что сказывалось на общем настроении. Был и светлый момент: ситуация оказалась как никогда близка к моей розовой мечте – для Осоки на этот вечер заказали бальное платье. После нескольких «я такое не надену» мне удалось достигнуть компромисса с юной джедайкой. По поводу каблуков я не стал ввязываться в долгие споры. Бросил на стол платок и поставил на него туфли, в которых гулял с Анакином на Набу. Сказал:       — Вот в этом я ходила по городу два с половиной часа. Анакин попросил.       — Героиня… — с уважением произнесла Осока.       — Так неужели же ты, джедай… почти, не сможешь провести вечер на гораздо меньшем каблуке?       — В тех, в которых с тобой гуляла, конечно, смогла бы, — ответила девушка. — Только они по цвету не подойдут.       — Чудачка, они перекрашиваются за пять минут, — улыбнулся я.       Себе я подобрал тёмно-фиолетовое платье: кружево по гладкому шёлку, полупрозрачные рукава и вставка на спине, пышный сильно присборенный у талии шлейф в форме распахнутой спереди юбки. Достаточно роскошно и вполне удобно. Каблуки надел не слишком высокие, двенадцать сантиметров, минус платформа, итого девять. Мероприятие на весь вечер, постоянно на ногах.       Зал сняли тут же, в цокольном комплексе здания Пятисотлетия Республики. Место просто отличное, хватает простора и для фуршетных столов, и для танцев, а ряды колонн по бокам, отделяющие от основного зала проходы вдоль панорамных окон, давали достаточно возможностей для приватного общения. Гостей встречали мы с Дорме, Анакин стоял в сторонке, словно американский наблюдатель в Африке, он тут был как бы ни при чём. Осоке я не позволил долго следовать его примеру, подозвал жестом руки и сказал:       — Помогай, помогай.       — Хорошо, — кивнула она и сразу же занялась очередным гостем.       Через несколько минут появилась Рийо в сопровождении одного из охранников-адъютантов. Наградив невинным поцелуем в щёку сперва меня, потом Осоку, она осмотрелась, прошлась немного по залу… и ненавязчиво подключилась к процессу встречи гостей, будто мы с ней обе были здесь хозяйками. Ну, не прелесть ли она? Осока же чувствовала себя немного неуютно.       — Все эти мужчины так на меня смотрят, — сказала она мне в паузе между очередными прибывающими. — Они, что, извращенцы?       — А ты разве мальчик? — с улыбкой спросил я.       — Почему мальчик??       — А почему извращенцы? Они видят красивую девушку, вот и любуются.       — Да ладно. Красивая – это ты. Рийо. Айла. А я…       — И ты тоже. Просто ты этого ещё не осознала. Да будь я парнем… — я осёкся и мысленно дёрнул себя за волосы. Прикуси язычок, сенатор Амидала! Она и так уже вон как на себя смотрит. Глазищи – утонуть можно! К счастью, тут порог переступили сразу несколько гостей, и нас отвлекли от щекотливой темы.       А потом явился капитан – вернее, уже, контр-адмирал Таркин. Заложил руки за ремень прекрасно сидящего на тощей фигуре мундира, оглядел зал недовольным взглядом маленьких бесцветных глазок. Я решительно направился к нему:       — Добрый вечер, контр-адмирал.       — Сенатор Амидала! Добрый вечер, — чуть склонил он голову. — Выглядите просто фантастически.       — Благодарю. Позвольте поздравить Вас с повышением и, разумеется, со счастливым освобождением из вражеского плена.       — Спасибо. Полагаю, повышение не состоялось бы ещё долго, не будь этой истории с сепаратистской тюрьмой. А освобождению, в свою очередь, я должен быть благодарен мастеру Скайуокеру. Вы, кажется, дружите?       — Мы встречаемся, — ответил я. Вопрос был задан настолько небрежно, что совершенно точно содержал подвох. Таркин явно знал, что у нас отношения, отрицать было бы глупо.       — Ваш друг мог бы сделать блестящую военную карьеру, — заметил Таркин. — Выдающийся боец, прекрасный командир, блестящий тактик и, полагаю, вскоре станет гениальным стратегом. Он мог бы далеко пойти…       О, подумал я, ты и представить себе не можешь, насколько далеко. И пойдёт, если я не остановлю. Вслух же я сказал:       — Вы так говорите, будто всю операцию по освобождению проделал он в одиночку.       — Что Вы, Сенатор, я вовсе не умаляю мужества и профессионализма клонов. Да и маленькая обезьянка Скайуокера нам очень помогла.       — Хм. Контр-адмирал, а Вы не любите представителей других видов, — произнёс я так, будто это для меня новость. Я-Падме ведь не могла знать о расистских взглядах будущего гранд-моффа.       — Вовсе нет, — возразил он. — С большинством из них можно вести дела, несмотря на странные обычаи и чуждый образ мышления. Однако, данный экземляр… Суетлива, недисциплинирована, склонна пререкаться со старшими. Мастера Скайуокера откровенно жаль, что ему досталось такое… На мой взгляд, девчонка отчаянно пытается самоутвердиться, у неё комплекс неполноценности из-за весьма посредственных внешних данных.       — У многих мужчин весьма специфический вкус, — пожал я плечами. И, заметив, что Осока совсем недалеко от нас и смотрит в мою сторону, незаметно для Таркина сделал ей два знака: «подойди» и такой балетный жест рукой. Она поняла правильно. Не прошла – проплыла по залу самой плавной походкой, на какую только была способна, остановилась рядом с нами. Сделала реверанс, взмахнула накрашенными ресницами:       — Контр-адмирал. Добрый вечер. Как Ваше здоровье? Надеюсь, уже поправились после допросов у сепаратистов?       — Эм… да, благодарю Вас, э… коммандер.       Таркин был впечатлён, если не сказать – шокирован. В тёмно-зелёном вечернем платье-комплекте Осока смотрелась просто сногсшибательно. Комплект состоял из топа с длинным рукавом и юбки, расходящейся книзу крупными тяжёлыми складками. Спереди она открывала ноги девушки почти до колен, сзади спускалась до задников туфель. Между топом и поясом юбки оставался «технологический зазор» примерно в три пальца. Ноги юной джедайки переливались тончайшим плетением полифибронового волокна, руки обтягивали такие же полупрозрачные перчатки, перехваченные лентами вверху. И, да, мы сделали ей яркий вечерний макияж, постаралась Кои, твилеки знают подходящую цветовую гамму практически для любого цвета кожи.       — Сенатор Амидала, — произнесла, между тем, Осока. — Сенатор Робб спрашивала, не уделите ли Вы ей немного времени.       — Да, конечно, буквально через пять минут я её разыщу, — кивнул я.       — Передам, — Осока повернулась и той же величавой походкой продефилировала в глубину зала.       — Кхм, — Таркин с видимым трудом оторвал взгляд от её изящной фигурки. — Похоже, это Ваша школа, Сенатор. Много потребовалось усилий, чтобы обучить стилю этого сорванца?       — Почти никаких. Девочка настолько умна, что всё схватывает на лету.       — Слишком умна, я бы сказал. И чересчур независима.       — Да, это иногда бывает плохо. Скажем, для низового исполнителя со строго ограниченными функциями. Но это точно не про джедаев.       — Надеюсь, мастер Скайуокер сумеет обучить её обдумывать решение, прежде чем принимать его.       Я едва не хмыкнул саркастически. Как будто он сам умеет, мастер Скайоукер! Покамест их обоих обучает этой премудрости Оби-Ван Кеноби. Таркин же его роль в процессе видеть отказывается наотрез, будто магистра вовсе не существует.       — Прошу меня простить, контр-адмирал, мне нужно пообщаться с коллегой. Приятного вечера, — я с достоинством кивнул и отошёл, не отказав себе в удовольствии чуть-чуть покрутить бёдрами. С таким шлейфом это смотрится весьма эффектно, главное, не перестараться.       Кин Робб, увидев меня, сделала загадочное лицо и пригласила отойти к ближайшей колонне, где спросила:       — Надеюсь, я не прервала важного обсуждения?       — Совсем наоборот. Он сначала хвалил Ана… мастера Скайуокера, а потом перешёл к гадостям в адрес Осоки. Ужасно хотелось ему нагрубить.       — Значит, я не зря решила, что тебя пора выручать.       — Самая удачная идея – отправить за мной именно Осоку, — усмехнулся я. — Таркин увидел и оторопел. Спасибо. Так ты ничего срочного не хотела мне сказать?       — Только то, что платье потрясающее.       — А мне нравится твоя причёска. Ты напрасно так редко распускаешь волосы.       — У нас это не принято. Видишь, я и сейчас накрыла их сеткой.       — Сенаторы, — рядом с нами возникла Кои Дару-Секура. — Могу я присоединиться к беседе?       — Баронесса, добрый вечер! — воскликнула Кин. — Конечно! Очень рада Вас видеть снова. И, прошу, без чинов.       Мы приятно поболтали несколько минут обо всяких пустяках, затем Кои сказала:       — Падме, Вы, как хозяйка, не возражаете, если я слегка проучу господина Таркина за его вечный расизм?       — Каким образом?       — Вам понравится. А ему будет очень неловко.       — Я только за. Слышали бы Вы, что он говорил…       — Как раз, слышала. И я им займусь.       — Чудесная девушка, — заметила Кин, когда Кои ушла. — Хотела пригласить её к себе в помощницы, но она сказала, что у неё свой бизнес. Не знаете, какой?       — Торговля. Информацией. Я сама несколько раз заказывала ей определённые сведения.       — О, буду знать.       Отличие бала от обычного приёма – в том, что важнейшей его составляющей являются танцы. Сам процесс никаких сложностей не представлял. Я уже успел забыть, что в прошлой жизни танцевал неважно, новое тело подарило мне и этот навык, в чём я за последнее время не раз успел убедиться. Проблема заключалась в другом. Среди кавалеров попадались не только нормальные танцоры, но и неумёхи, непременно желающие пригласить по очереди всех популярных женщин в зале. Ну, да, где ещё представится столь шикарный повод подержаться за каждую из нас! То, что для этого нужно хоть что-то уметь в бальных танцах, им, видимо, мамы не объясняли. Отказываться от приглашений было нельзя, я же дама, к нам бальный этикет довольно строг. Хорошо ещё, когда к тебе подходят сразу несколько кавалеров, и есть выбор, а когда нет? Приходилось терпеть, внимательно следить за тем, чтобы тебе не наступили на туфли – «ох, извините, Сенатор!» – или не устроили столкновение с другими парами – «Сенатор, Вы не ушиблись?» Это утомляло довольно сильно. Зато с хорошими танцорами о таких вещах можно было не думать и немного передохнуть. Пока меня кружили по залу, я даже успевал подмечать, что происходит вокруг. Насколько я мог видеть, другие женщины тоже не скучали ни минуты. Мон Мотма – кто бы сомневался – использовала танец больше для общения, медленно дрейфуя то с одним, то с другим партнёром почти на одном месте и активно что-то обсуждая. Кин Робб тоже редко меняла кавалеров, но по другой причине: немногие мужчины на балу могли смотреть ей в глаза, не запрокидывая головы. Поэтому её раз за разом приглашали одни и те же рослые представители сильного пола. Пользовались популярностью Дорме, Рийо, Терр Танийл, разумеется, твилеки, которых на балу собралось больше десяти, и конечно, Подлиза Бааб – при всех недостатках характера девушка она очень красивая… О, и Осока тоже! Она, оказывается, уже теперь отлично танцует. Неужели этому учат в Ордене? Интересно, только девочек? Или Анакин пропустил этот курс потому, что поздно начал обучение? В данный момент Скайуокер смирно стоял в сторонке среди других мужчин, кто в танцах, образно говоря, ни уха ни рыла, и наблюдал. Преимущественно, за мной. И временами лицо его приобретало отнюдь не джедайское выражение. Когда Бэйл Престор Органа пригласил меня в шестой раз за вечер, Анакин нахмурился так, что по залу, казалось, пронёсся зябкий ветерок. А может, не показалось, и это была волна Силы, Тёмной её стороны. Поэтому, на следующее, седьмое приглашение я с вежливой улыбкой сказал Бэйлу:       — Сенатор, а Вы не боитесь, что Вам отрежут голову?       — Голову?       — Именно. Согласитесь, печально будет остаться в истории человеком, по вине которого перешёл на Тёмную сторону один подающий большие надежды мастер.       — Хм… — Органа едва заметно дёрнул головой, видно, хотел бросить взгляд через плечо в направлении Скайуокера, да вовремя раздумал. — Да, ты права, лучше не дразнить стрилла попусту.       Он слегка поклонился и отошёл. Я впервые за вечер остался один, пропуская танец. Жаль, конечно, было терять такого кавалера: танцевал альдераанский мачо просто виртуозно, партнёршу – меня, то есть – сильно не прижимал, хотя уж кому-кому, а мне было отлично известно, что он ко мне сильно неравнодушен. Однако, и Анакина бесить сверх меры тоже не следовало. А он мою жертву оценил, расплылся в улыбке, сделал знак рукой и потихоньку, чтобы никому не помешать, стал пробираться по стенке в мою сторону. Лучше бы подождал окончания танца, честное слово. В паузе можно было пройти напрямик, а так ему почти ползала огибать.       — Уффф, — сказала, подходя ко мне, Осока. — Эти ваши балы – та ещё тренировка вестибулярного аппарата.       — Что есть, то есть, — улыбнулся я. — Тебе хоть нравится?       Она пожала плечами.       — Ну, чуть-чуть, хотя бы? — не отставал я.       — Может быть. Временами. Я даже не ожидала, что есть мужчины, которые настолько хорошо танцуют. Ну, в смысле, непрофессионалы.       — Вот, представь, попадаются. На патриархальных планетах, где балы обычное явление, даже довольно часто. Например, в Тапанском секторе.       — Да, я сейчас, как раз, танцевала с одним тапанцем. Огорчался, что в столице им не разрешают носить мечи.       — Твои-то он видел?       — Да, с этого и зашёл разговор. Он удивился, неужели вот такая я – и джедай. Начал молоть всякую чушь…       — Надеюсь, ты не ответила резко?       — Нет, просто сказала, что он слишком мне льстит.       — Умница.       — У тебя учусь. Учитель велел брать пример с тебя.       — А без его указаний, значит, ты бы не стала? — я пристально посмотрел на неё.       — Я… Извини. Не совсем то имела в виду. Просто до тебя мне, как пешком до Парижа. Что, что? Это ты так говорила.       Да, да, да. Кажется, однажды я такое ляпнул. Забыл, что падаваны – они такие, и всё запоминают с первого раза.       — Ты скромничаешь, но ладно, — сказал я. — Как думаешь, гости не обидятся, если на сегодняшний вечер я закончу с танцами?       — Они должны тебя понять. Просто обязаны. За весь вечер ты не останавливалась ни на минуту, и имеешь право на отдых. Ну, а кто не пожелает понять… — девушка улыбнулась, — это должны быть его личные трудности.       — Раз так говорит джедай… Да будет так, — я отделил от талии шлейф и положил его на низкий каменный подоконник, оставшись в довольно узком платье-футляре длиной по щиколотку. Мы с портнихой специально подгоняли его покрой так, чтобы не сковывало ноги в танце. Для этого сзади под коленями сделали разрез и вшили в него клин лёгкой полупрозрачной ткани.       — Ой, — восхитилась Осока. — Какая интересная переконфигурация! Сейчас все дамы будут обсуждать.       — Думаешь?       — Стопроцентно, — кивнула она. — Они, как пришли, сразу начали о нарядах, и не успокоились, пока не оценили каждое платье. Будто больше поговорить не о чем.       — Ну, на мероприятиях это вполне нормально. А вот когда на работе… И не только женщины, но и мужики…       — Неужели в Сенате тоже? — удивилась Осока.       — Как в любой чиновничьей конторе. Хоть ни в чём новом не приходи.       Очередная мелодия стихла. Сзади послышались шаги. Я повернулся, ожидая увидеть Анакина, но это оказался совсем другой мужчина, такой же высокий, как Скайуокер, но немного полноватый. Рядом стояла изящная женщина, рыженькая, с круглым лицом, немного напомнившая мне Сони Даалу.       — Сенатор Амидала, — с наклоном головы произнёс мужчина. — Меня зовут Стелай, Аргир Стелай, это Злата Карр, мы прилетели с Корсина. Знаю, что это не Ваш сектор, но не могли бы Вы уделить нам несколько минут?       — Жаловаться будут, — вполголоса прокомментировала Осока.       — А хоть бы и так, — ответил я. — Кто ещё их выслушает и поймёт? Сенатор или джедай.       — Ну, в принципе, да, — согласилась она, подавив сокрушённый вздох.       У рыжей Златы в этот момент вытянулось лицо, светло-карие глаза радостно засияли.       — О, Сенатор… — выдохнула она. — Я слышала, что набуанцы совершенно утратили язык, а, оказывается, это неверные сведения!       — Давайте немного медленнее, — охладил я её пыл. — У нас разные диалекты, я понимаю не всё.       — Да-да, разумеется. Будет, наверно, лучше, если объяснять стану я? Мистер Стелай по национальности тионец, он нашего языка не знает.       — Слушаю. Только не спешите.       Злата, сбиваясь и повторяясь, рассказала, что у них, на планете Корсин, назревает конфликт. Живут на планете люди и темианцы, вид, близкородственный сефи, они эмигрировали с родного Темиса полтора столетия назад, спасаясь от правящей династии Лумонов. По первым фразам я решил было, что конфликт – межвидовой, однако, из дальнейшего рассказа выяснилось, что вовсе даже нет. Между собой ссорились темианцы, они никак не могли решить, какое из двух течений более правильное.       — Музыкальное течение? — переспросил я, решив, что как-то неверно понял слово.       — Музыка, музыка, — закивал Аргир, расслышав знакомый термин. — После концертов у них обязательно случаются драки…       — …если концерты проходят в один день, — подхватила Злата, — а они обычно приурочиваются к выходному дню той и другой стороной. Пока драки были не сильные, а в этом году как-то уж очень, прямо побоища. Мы могли бы, конечно, не обращать внимания, полуостров, где они селятся, обособлен, нас их ссоры не затрагивают. Но они убивают друг друга! Их население и так не слишком велико.       — Что говорит местная власть? — спросил я.       — Губернатора и его кабинет не интересует ничего, кроме гонок на свупах. Они приносят основной доход… — Злата замялась. — Отдельным лицам.       — Понятно.       — Сенатор, могу я задать вопрос? — подала голос Осока.       — Конечно, падаван, — разрешил я.       — В кабинете губернатора темианцев нет?       — Есть, — сказала Злата. — Их тоже больше интересуют гонки, чем музыка.       — Печально, — сказал я. — А сенатор у Вас кто?       Злата назвала имя.       — Дохлый номер, — я тяжело вздохнул. Сенатор от сектора Плууриод состоял в попечительских советах сразу нескольких гоночных мероприятий в Галактике, включая татуинские. Проще говоря, крышевал все эти гонки. Какое ему дело до каких-то эльфов, дерущихся до смерти из-за музыкальных пристрастий?       — Может быть, хотя бы Орден пришлёт кого-нибудь? — робко спросила Злата. — У Вас ведь есть выходы на Совет Джедаев?       Она посмотрела куда-то мне через плечо. Скайуокер, конечно! Добрался, наконец!       — Мастер Скайуокер, подождите буквально одну минуту, — попросил я, оборачиваясь.       — Нет-нет, я на мгновение, — замахал руками Анакин. — Магистр Тийн хочет со мной переговорить. Могу я воспользоваться защищённым каналом в вашем представительстве?       — Конечно. Не лететь же из-за этого в Храм. Поднимайтесь, Сабе Вас соединит, — я повернулся к представителям Корсина: — Резюмируем. Содержание конфликта мне понятно, а как его устранить, нужно разбираться. Постараюсь вам помочь, хотя гарантировать ничего не могу. Война, всё-таки.       — Спасибо и на этом. Мы на Вас очень надеемся.       Они откланялись. А я обнаружил, что Осока всё ещё стоит рядом.       — Ты не пошла с Учителем?       — А он не звал.       — Почему у меня такое ощущение, что ты научилась очень ловко манипулировать отданными тебе приказами?       — Ну, может быть, потому, что я иногда, действительно, это делаю? — она похлопала ресницами. — Правда, проходит только с Анакином. Оби-Ван давно просёк и просто не даёт свободы выбора.       — А вот это искусство настоящего командира, — засмеялся я. — И гражданского начальника тоже. Отдавать распоряжения, не допускающие двойного толкования. Когда принимают законы, над этим целые команды юристов работают.       — Ничего себе.       — Да. А иногда двусмысленность вносят намеренно.       — Для удобства коррупции?       — Чаще всего. В отдельных случаях такое делают и с благими намерениями. Тогда, когда прямую формулировку протащить невозможно, зарубят. А закон нужен.       — Буду знать.       Тут внимание наше привлёк какой-то шум. Выглянув из-за штор, мы обнаружили, что одна из портьер у противоположной стены частично сорвалась с креплений, и всеобщему обозрению предстала пикантная картина. Контр-адмирал Уилхафф Таркин жарко и недвусмысленно обнимал твилеку, кажется, одну из тех, что прибыли с сенатором Фритаа. Девушка весьма правдоподобно пыталась его оттолкнуть. Немая сцена продолжалась секунд десять. Затем твилека обиженно произнесла:       — Адмирал, ну, я же говорила, что Вы слишком настойчивы! Теперь ещё и штору оторвали!       Голос у девушки был звонкий, почти писклявый, слова её услышали все. А Кои тут же подлила масла в огонь:       — Господин Таркин, наши женщины очень любят бравых военных, особенно боевых офицеров флота, но всё же, следует знать меру. Что подумают присутствующие здесь Сенаторы?       — П-простите, — пробормотал сушёный ксенофоб. Высвободился, что удалось ему не сразу: девушка, сделав шаг назад, наступила на край портьеры и схватилась за его рукав, чтобы удержаться на ногах. Я подозревал, что сценка разыграна от начала до конца, однако, выглядело всё очень натурально. А дальнейшее и вовсе напомнило мне легендарный цирк на конной тяге. Таркин чуть ли не вприпрыжку спешил к выходу, а каждая встречная дама делала перед ним реверанс и учтиво прощалась. Неужели баронесса договорилась со всеми? Хотя… Первыми двумя, словно бы невзначай, оказались Рийо и Терр. Скорее всего, остальные просто подхватили удачный почин. Зрелище было знатное.       — Твои Дару просто потрясающие, — прошептала мне Осока.       — Да, Кои молодец. Погоди-ка, а вторая… неужели Сумари?       — Ты не узнала? Она. Перекрасилась в синий и взяла платье у Пампи, помощницы дядюшки Орна. Эх, вот бы мне уметь так быстро маскироваться! Жаль, мои рожки не спрячешь.       — Надеюсь, Вам понравилось, Сенатор? — промурлыкала подошедшая Кои.       — Очень. Благодарность в приказе, — улыбнулся я.       — Лучше деньгами. Шучу. Этого тощего вомпа я бы бесплатно проводила на тот свет. Расист хаттов.       — Пока рано. Да, один вопрос. С кем вы оставили ребёнка?       — Ребёнок сидит у тебя наверху в полной безопасности.       Тут, как раз, возвратился Скайуокер. Быстрым шагом подошёл к нам.       — Осока, нам пора, — сказал он. — Тебе нужно выспаться. Сенатор Амидала, Совет просил Вас почтить своим присутствием их утреннее заседание, у них к Вам просьба.       — Разумеется, я прилечу, — ответил я. — Что-то случилось?       — Да, одно нехорошее происшествие. Магистр Винду Вам завтра расскажет.       Танцы продолжались ещё с полчаса, без прежнего энтузиазма. Гости больше были склонны обсуждать сценку с Таркином: вот-де, вроде бы, известный ксенофоб, а девушек, оказывается, предпочитает рилотских! Я уже предвкушал, как обо всём этом напишут ночные новостные ленты. Потом публика начала потихоньку разъезжаться. Проводив последних гостей, я с облегчением сбросил туфли и, так, без них прошёл по коридорам в вестибюль, где находились лифты высотной части здания.       — Устала? — встретила меня верная Сабе.       — Не то слово.       — Давай туфли, сейчас-сейчас, платье расстегну. Душ примешь?       — Надо бы, но, боюсь, усну прямо там. Лучше утром. А Нола где?       — Её Сумари увезла.       — А, ну, и правильно. Девочкам пора спать. Анакин Осоку тоже забрал.       — Я думала, он зайдёт.       — Нет, им, похоже, поручили какое-то задание. Не слышала, о чём они говорили с Тийном?       — Не стала подслушивать. Надо было?       — Не, потом сам всё выболтает. Уж мне-то… Ну, или Осока.       Глаза слипались. Сабе едва успела откинуть одеяло, прежде чем я пластом рухнул на кровать. Как заснул, уже не помню.