Сенатор

      У резных дверей зала заседаний Совета Ордена джедаев я очутился примерно за пять-шесть минут до условленного часа. Как говорил один мудрый офицер-преподаватель, если ты опоздал на пять минут, ты недисциплинированный человек, но если прибыл на четверть часа раньше – ты просто разгильдяй. Следом за мной появились Анакин и Осока – им соблюсти «интервал пунктуальности» было гораздо проще, ибо ехать значительно ближе, всего лишь на лифтах.       — Привет, — успела сказать Осока, пока Скайуокер раскрывал рот.       — И вам доброе утро, — ответил я. — Давайте-ка, быстренько мне ситуацию в общих чертах.       — Ну, что… — протянул Анакин. — На орбитальных верфях планеты Ботаджеф произошла авария. Жертв нет, ущерб значительный…       — Магистр Винду считает, что это диверсия, — добавила Осока, — хотя доказательств пока никаких.       — Шпилька!       — Учитель! Нам, может быть, придётся вместе распутывать это происшествие!       — Может быть, да, а может быть, и нет. Зачем грузить Сенатора лишней информацией? Будто ей своих забот мало.       — Всё нормально, — примирительно произнёс я. — Наверняка, слушания в Сенате по этому эпизоду будут. Лучше мне знать версии заранее.       Ровно в девять утра двери распахнулись, и дежурный – обязанности секретарей при Совете выполняли сотрудники Библиотеки – пригласил нас в зал.       — Доброго утра Вам, сенатор Амидала, — поздоровался Великий Магистр Йода. — Благодарю, что на приглашение откликнулись. У Совета просьба к Вам. Магистр Тийн, пожалуйста.       Высокий и крупный икточи, ведающий в Совете вопросами разведки, поднялся с места:       — На орбитальной ремонтной верфи Ботаджефа произошла серьёзная авария, возможно, взрыв или серия взрывов в безвоздушном пространстве. Конструкциями зажат разрушитель «Лилиана», повреждены два соседних стапеля. Следственная бригада уже там, предварительные результаты будут в течение суток…       — Мы полагаем, что это диверсия, — прогудел с места чернокожий Мэйс Винду. — Сепаратистам выгодно снизить наши производственные возможности в этом регионе.       — Магистр Винду, — шевельнул трёхпалой рукой Йода, — особое мнение Ваше ценно, но в диверсии пока не уверены мы.       — В связи с этим, — продолжал Тийн, — Совет просит Вас, Сенатор, оценить ситуацию на месте. Верховный канцлер и комитет по обороне согласны, если Вы не против.       Прикидывать обстановку я начал уже в тот момент, как заговорил Винду. Возможная цель канцлера, если это его козни? Убрать меня из столицы? Зачем? Навскидку, ничего архиважного в ближайшее время в Сенате не будет, ближайший «караул» для нас – мирные переговоры на Мандалоре, куда припрётся чёртов Бонтери и опять всё испортит. Но до этого у ребят будет ещё Умбара, потом Кирос. В общем, всё, вроде, в порядке, можно слетать.       — Я не возражаю, — сказал я.       — Превосходно. Падаван Тано сопровождать Вас будет, — произнёс Йода. — В то время, как мастер Скайуокер с подразделениями своими на Умбару направится.       — Да, Великий Магистр, — синхронно ответили Анакин и Осока.       — У меня просьба к Совету, —добавил я.       — Слушаем внимательно, Сенатор, — наклонил голову Винду.       — После расследования аварии на верфи я бы хотела посетить планету Корсин. Это по дороге, также на Хайдианском Пути. По моим данным, там участились массовые драки среди переселенцев группы сефи. Есть жертвы и разрушения. Может потребоваться помощь падавана.       — Думаю, возражений не будет, коллеги? В свою очередь, прошу Вас уведомить Совет о причинах драк, если удастся их выяснить. Сефи и их подвиды чрезвычайно гордые существа, ссора может вспыхнуть из-за любой мелочи, нам важно знать все болевые точки.       — Да, после гибели Фэй взаимодействие с этим видом серьёзно осложнилось, — вздохнул Оби-Ван Кеноби.       — Провал на Тастре следствием стал, да, — подтвердил Йода. — Сенатор Амидала, в случае затруднений сообщайте безотлагательно.       — Конечно, Великий Магистр.       Горбатый кореллианский средний перехватчик подходил к планете. Фотоэлектронные увеличители приближали далёкие контуры материков, позволяя разглядеть города, сеть дорог, гигантские амфитеатры карьеров, где когда-то в древности добывался металл или уголь. Сейчас эти памятники докосмической индустрии превратились в поросшие сочной растительностью воронки с яркими тёмно-синими озёрами в центре. Из трёх континентов планеты человечество и прибывшие с ним другие космические виды заселили один, самый скромный по размерам. Именно здесь располагалось больше всего заводов, крупнейшие космопорты, отсюда же в небо поднимались исполинские стволы двух орбитальных лифтов. На этом континенте проживало чуть более одной восьмой населения. Остальная территория принадлежала исконным хозяевам планеты – жефаям. Вид гуманоидных млекопитающих внешне отличался от людей не слишком сильно, примерно как ансиониане, не больше, однако, как и те, не относился к хуманам, то есть не мог давать общее потомство. Жефаи занимались больше сельским хозяйством, впрочем, имелась у них и промышленность, и энергостанции, трассы магнитопоездов связывали города и заводы, а «безрельсовый» транспорт, хоть и двигался по дорогам, был преимущественно на репульсорном ходу.       — Почему ты так странно называешь эту планету? — поинтересовалась у меня Осока.       — Так правильнее. Ты в курсе, что знак «джент» может читаться по-разному у разных народов? Мои соплеменники считают, что это «й». Планету регистрировали они, поэтому читать надо «Батаев».       — А откуда в записи «оск» вместо «аурека»?       — Видимо, та же история с безударной гласной, что и в твоём имени, только наоборот. Кажется, дуросы «окают»?       — Да.       — Ну, вот тебе и гипотеза. Галактические лоции в древности вели именно они. Видимо, записали по аналогии с Ботавуи. В лоциях несколько таких ошибок. Неправильное восприятие мягкого «л», неопределённая гласная на конце дуросских слов…       — Ты про Дальну и Ильмену?       — Конечно. А ещё есть такая планета Вьюн.       — Знаю. Если читать, как принято, язык поломаешь.       Результаты аварии на верфи были заметны не сразу. С большого расстояния торчащие из гигантской трубы производственного комплекса конструкции стапелей угадывались лишь по висящим в них кораблям. Только вблизи я разглядел, что решётчатые фермы одной из ячеек уродливо изогнуты, будто километровой длины республиканский разрушитель ворочался внутри, пытаясь освободиться, да так и не смог. На самом деле, конечно, то был результат действия сил орбитальной механики на протяжённые объекты, какими являются верфь и сам корабль. При массе той и другого они довольно значительны, поэтому и нельзя просто подвесить «заглушенный» корабль рядом, его нужно серьёзно закреплять. Перехватчик описал петлю вокруг верфи и нырнул в торцевой ангар. Там нас уже ждали два человека, оба выше среднего роста – примерно как я вместе с причёской и каблуками – и примерно одинакового обхвата. Только один, чернявый, был откровенно полноват, второй, с более светлыми волосами и загорелой кожей, определённо занимался либо спортом, либо физическим трудом.       — Госпожа Сенатор, приветствую Вас, — произнёс русоволосый. — Я Филимон Нано, директор предприятия, это наш главный инженер Црул Гибнер.       — Предпочла бы познакомиться по более приятному поводу, — кивнув тому и другому, сказал я. — Что ж, давайте разбираться. Где работает следственная группа?       — Мы выделили им помещение непосредственно у повреждённого стапеля, — ответил Нано. — Съёмку они закончили, строят модель. Прошу в кар, мы Вас доставим.       Дорога заняла примерно десять-двенадцать минут, при этом Нано молчал, а вот Гибнер, напротив, говорил и говорил. Речь его отличалась витиеватым многословием, но и информации об общем состоянии дел он дал немало. До недавнего времени данную верфь не привлекали к ремонтам военных кораблей такого размера, она специализировалась на пассажирских лайнерах, мобильных перерабатывающих фабриках для добычи астероидов и танкерах. После того, как поступил приказ на перепрофилирование, набрали новых специалистов, завезли оборудование, и первую партию разрушителей успешно вернули в строй, а на второй случилось «вот это вот всё».       — Монтажники у нас очень опытные, — рассказывал главный инженер. — Приёмный портал фабрики перебирают в два счёта, прямо в вакууме. Вы ведь понимаете, насколько это сокращает работы? Не надо ничего демонтировать, буксировать в герметичный цех, потом обратно. Ошибки при съёме-постановке тоже исключаются… А с разрушителями первой партии нам, таки да, пришлось повозиться. Достаточно упомянуть, что к их прибытию поверхность не успела прислать штатные внешние крепления. Ребятам пришлось придумывать на ходу. И они справились, ни сроки не сорвали, ни эксцессов никаких не возникло.       — Недоработки, всё-таки, вылезли, — заметил Нано.       — Вылезли, по мелочи, — не стал спорить Гибнер. — Но ведь ничего критично важного, босс. Ну, торопились ребята…       — Приехали, — Нано спрыгнул с репульсорного кара, подошёл к металлической двери на левой стороне. — Вот здесь, Сенатор. Проходите, прошу Вас.       Следственная группа в составе пяти существ разных видов работала в поте лица. Расставив вдоль стен переносные голографические экраны, с виду напоминающие обыкновенные больничные ширмы с прозрачным полотном, они листали на них снимки, сделанные на месте аварии. В глубине над линзой голопроектора мерцало изображение стапеля и корабля, испещрённое красными и жёлтыми значками.       — Господа офицеры! — рыкнул басом низенький квадратный салластанин, увидев нас. Следователи вскочили. Да, дисциплина у них на высоте.       — Прошу садиться, — разрешил я. — Кто руководитель?       — Я, госпожа Сенатор. Главный инспектор Вэйван, — представился синекожий представитель вронианской расы. Видимо, он был не с Панторы, а с другой колонии, поскольку золотистые метки на его лице отсутствовали.       — Обработка данных ещё идёт? — спросил Нано.       — Восемьдесят три процента. Детализируем модель. Но предварительный вывод есть. Госпожа Сенатор, разрешите озвучить при представителях администрации?       — Да, говорите, майор, — кивнул я.       — Естественные причины исключаются. Инспектор Тэлорио, покажите ключевые точки.       Следователь-наутолан поднял щупальце на левом виске и быстрыми движениями стал прокручивать на экране снимки.       — Вот, мэм. Здесь. Ещё здесь и здесь. А вот так, по реконструкции компьютера, эти несущие трубы выглядели до излома фермы. Вырваны куски металла. На краях следы теплового воздействия.       — Взрывы?       — Как одна из версий, — подтвердил Вэйван. — Или разогрев термитными зарядами.       — Сколько таких точек?       — Семь.       — Получается, диверсия?       — Мы не торопимся с выводами, Сенатор, мы анализируем все факты.       — Давайте, всё же, первой обсудим именно эту версию. Пусть Ваши люди работают, где мы можем присесть, чтобы не мешать?       — В соседнем помещении.       Мы уселись вокруг небольшого стола – руководители верфи, Вэйван, я и Осока.       — Итак, — начал я. — Сами взрывы мог кто-нибудь видеть?       — Мог, — сказал Вэйван. — А именно рабочие-пустотники. Если заряды сработали не во время перерыва. Пока мы свидетелей не обнаружили. Ориентировочное время нам неизвестно.       — Как так? Разве фермы сломались не сразу?       — Никак нет. После разрушений на трубах они медленно сгибались под нагрузкой, пока не сложились.       — А контроль линейности?       Все трое мужчин уставились на меня. Ой. Палюсь. Про датчики, регистрирующие искривление конструкций космического корабля, сенаторша с маникюром вряд ли может знать.       — Видите ли, моя госпожа, — сказал Гибнер, — разрушитель значительно массивнее и лайнера, и астероидной фабрики. Фермы «играют» сильнее, датчики звенели постоянно, поэтому пришлось расфокусировать пучки. Срабатывание одного из датчиков дежурный механик заметил, но…       — Понятно, — вздохнул я. — Он хоть задержан?       — Разумеется, моя госпожа. Мистер Вэйван его допросил…       Следователь кивнул и добавил:       — Возбуждено дело о халатности. Показания дежурного позволили нам несколько сузить промежуток времени, когда всё началось.       — Хорошо, — произнёс я. И задал следующий вопрос: раз гипотетических зарядов несколько, их надо расставить, кто мог иметь такую возможность? Гибнер объяснил, что теоретически могли всё те же пустотники, однако, организация самих работ сильно это усложняет. За перемещением каждого рабочего ведётся непрерывное слежение. Просто ради безопасности. Иногда монтажники пренебрегают страховкой, не раз были случаи, что кого-то уносило в открытый космос, и только система позиционирования помогла спасателям вовремя их вылавливать. То есть, до прибытия «Лилианы» поставить заряды было практически нереально, это заметили бы. После – вероятность есть, но тогда злоумышленника скоро отыщут следователи: передвижения рабочих пишутся в карту выполнения работ, и как только у кого-то «личная траектория» совпадёт с точками, он попался.       — Предположим, злоумышленников несколько… — подкинул я вводную.       — Кто с кем активно общается, известно внутренней безопасности, — не смутился Вэйван. — Данные взаимосвязей в коллективе мы получили и заложили в алгоритм.       — Несанкционированный выход?       — Что Вы, моя госпожа! — замахал руками Гибнер. — Невозможно, скафандры на строгом учёте, шлюзы под контролем. Есть сотрудники в шлюзах, есть диспетчер, и ещё оперативный дежурный безпеки, он тоже всё проверяет.       — У меня тоже вопрос, — тихо сказала Осока. — Разреши?       — Валяй.       — Мистер Гибнер, а дройд не мог расположить заряды?       — Исключено. Мы их не используем снаружи. Нужно ставить дорогостоящие сочленения, использовать вакуум-смазку, она испаряется, частое обслуживание… Нерационально. У нас работают только живые существа в скафандрах и капсулах. Капсулы, конечно, отслеживаются, как и люди.       — Я также думал об этом, — сказал Нано, — и прикинул, сможет ли расставить заряды обычный дройд, без пустотных модификаций. По расчёту, суставы заклинит раньше, чем он доберётся до двух дальних точек, даже если пойдёт прямо к ним.       — Ну, а астромехи? — спросила Осока.       — Разве только они. К счастью для следствия, у нас их нет.       — На кораблях есть.       — Об этом я как-то… Обычно их забирают вместе с малыми машинами авиакрыльев, но, Вы правы, мисс. В любом случае, астромех, едущий по ферме в вакууме, бросился бы в глаза.       — Тем не менее, это тоже надо проверить, — сказал я.       Обсудили ещё несколько моментов, например, возможности по доставке зарядов на верфь или их изготовлении на месте. Получалось, что подрывные заряды можно только привезти извне, а вот термитные можно и изготовить. Эти линии Вэйван тоже взял на заметку.       — Может быть, перерыв, Сенатор? — предложил Нано.       — Пожалуй.       — Желаете отобедать, моя госпожа? — сразу подсуетился Гибнер.       — Послушайте, Црул, — поморщился я, — Вы, что, поклонник жёстких сексуальных забав?       — Нет, почему? Что навело Вас на такую мысль, мо… — Гибнер запнулся и поправился: — Ваше Превосходительство.       — Так. Должно быть, показалось, — я улыбнулся одними уголками губ. — Но «превосходительство» мне тоже не очень нравится. Если хотите, то «сенатор» или «мэм», это ещё куда ни шло.       — Как прикажете, мэм.       После обеда я решил подняться на борт «Лилианы». Об этом разрушителе я многое слышал. Довоенная постройка, Силы Правосудия, ветеранский экипаж… во всяком случае, частично он оставался ветеранским до самого Приказа 66. Снаружи корабль несколько отличался от массовой серии, постройка которой началась после появления армии клонов, спутать их мог бы только человек несведущий. Внутри он казался абсолютно таким же, как поздние собратья: отделка коридоров, освещение, взрывозащитные двери, вспомогательные щитки различных систем. В некоторых местах активно велись ремонтные работы, тут царил обычный строительный разгром, возились монтажники верфи и члены экипажа – их можно было различить по цвету комбинезонов – сновали дройды и репульсорные кары. Помня общую планировку «Звероловов» и схему, составленную следователями Вэйвана, я специально сделал крюк и осмотрел побольше помещений. Похоже, остановка внешних работ из-за аварии на внутрикорабельных делах не сказалась никак, за что я мысленно поставил плюс руководству верфи. Остановить меня никто не пытался. Рабочие просто провожали взглядами, члены экипажа проходили мимо или козыряли, пару раз ко мне обратились офицеры и спросили, не нужна ли Сенатору какая-то помощь. Приятно, чёрт побери, быть узнаваемой личностью! Потом появился командир, Гаури Корэн, коротко стриженный подтянутый мужчина в возрасте. Лицо его покрывала сеточка мелких морщин, виски и бакенбарды были совсем седые, хотя на голове тёмных волос оставалось более чем достаточно. На мундире Корэна поблёскивала планка с устаревшим знаком различия гранд-командора, ныне заменённого на флоте чином контр-адмирала.       — Сенатор Амидала, — он щёлкнул каблуками. — Мне доложили, что Вы поднялись на борт. Заблудились?       — О, нет, просто смотрю, как идёт ремонт, — улыбнулся я. — У меня к Вам несколько вопросов, командир.       — Поднимемся на мостик? Там легче всего получить любую информацию.       — Я так и собиралась, но раз уж Вы здесь, к чему нам тратить лишнее время на переходы? Вопросы несложные, нам нужно прояснить общую ситуацию.       — В таком случае, прошу в ближайшую кают-компанию.       Собравшиеся в своей комнате отдыха офицеры, увидев начальство, дружно встали. Корэн распорядился освободить для нас стол с проектором. Усевшись, я приступил к расспросам. Уточнил, какими путями на борт попадают рабочие. Как функционируют шлюзы. После чего понял, что вопрос о количестве и перемещениях дройдов-астромехов будет излишним. Все выходы наружу, включая аварийные колодцы, были опечатаны и проверялись при каждой сдаче вахты. За два дня с момента прибытия «Лилианы» до момента аварии открывались только одни ворота, там поработала бригада монтажников совместно с назначенными людьми от экипажа. Рабочим экипаж доверяет, но у переходников – их открыто три – всё равно контролирует, во избежание соблазна стибрить что-то из военного имущества.       — Мог ли попасть наружу астромех или другой дройд, приспособленный для длительной работы в вакууме? — всё же спросил я.       — Об этом бы знала одна из служб механиков, — сказал Корэн. Протянул руку к селектору: — Командира БЧ-5 на связь!       Голографический проектор отразил ничем не примечательное лицо офицера с широкой челюстью, тонкими губами и светлыми глазами под жирной линией бровей. Как и Корэн, офицер был уже немолод. Вот, значит, ты какой, гранд-капитан Винсент Гор…       — Винсент, представьте мне информацию, не покидали ли корабль астромехи и аварийные механизмы полётного ангара, — приказал Корэн. — С момента прибытия в док.       — Слушаюсь.       — Полагаю, доклады начальников служб займут четверть часа, — сообщил гранд-командор, — после чего мы будем иметь полные данные. Разрешите вопрос?       — Да.       — Полагаете – диверсия?       — Такова одна из версий. Я ищу что-то, что подтвердит или опровергнет её. Из того, что я увидела здесь… — я покачал головой. — Даже если диверсия, вероятность, что злоумышленник кто-то из Ваших, минимальна. Проводите нас назад, к переходнику. Пока дойдём, Ваш главный механик уже соберёт данные.       Мы шли обратно по коридорам исполинского звездолёта, обходя участки разобранных коммуникаций, где кипела работа. Осока следовала за мной и Корэном позади в паре шагов, очень убедительно отыгрывая адъютанта. В последнее время она при посторонних вела себя просто идеально.       — Как я погляжу, Ваш экипаж полон оптимизма и активно помогает восстановлению корабля, — заметил я.       — К сожалению, это уже не экипаж, а стояночная команда, — грустно сказал Корэн. — Жалкие полторы тысячи душ, поддержать функционирование до конца работ. Авиацию сняли, часть палубной команды тоже, комендоров и ракетчиков отобрали. Даже навигационную службу выпотрошили. Полагаю, командование намерено после ремонта направить сюда экипаж клонов, а нас – кого разбросают по другим кораблям, а кого и в отставку. Меня и главных специалистов, скорее всего, спишут. Возраст.       Я резко остановился, в упор поглядел ему в глаза. Гаури Корэн не знал и не мог знать, что случится через год, в день Приказа 66, когда ребята из этой самой «стояночной команды» дадут бой взбесившимся клонам и будут обороняться в окружённом реакторном отсеке, надеясь на помощь верных Республике войск. А потом смертельно раненный Гор выведет главный реактор корабля на закритический режим…       — Гранд-командор, — жёстко произнёс я. — Вы не хотите больше летать? Решили поставить на себе жирный крест? На пенсию, сидеть в кресле и смотреть на звёзды снизу?       — Нет. Но командование…       — Командование спишет только тех, кто согласится на предложение уйти в отставку. Это тоже в какой-то мере проверка. Тест на боевой дух. Спрашиваю ещё раз. Вы. Хотите. Летать?       — Да, Сенатор.       — Так не сидите сиднем, проявите инициативу! Отняли специалистов? У вас есть время до конца ремонта, наберите новых!       — При всём уважении, Сенатор, каким образом?       — По сусекам поскрести, блин! — вырвалось у меня. — Ну, в самом деле, неужели за долгую безупречную службу у Вас не накопилось связей? Вы местный, так поищите добровольцев на планете. Слетайте на Ильмену, на Орд Цестус, на Селанон. Неужели там не найдётся спейсеров, инженеров, техников, мечтающих о боевом корабле? Подчинённых подключите. Есть у Вас тут техник, женщина-забрак, я её видела в коридоре. Посадите её к комлинку, она за неделю навербует на Иридонии сотню душ своих, а те приведут ещё по двое-трое. Вот Вам выносливая и исполнительная палубная команда. И пусть Ваши спецы сразу начинают обучать молодняк, отбирать по способностям. Возможно, тогда у командования вообще не возникнет мысли предлагать Вам отставку.       Закончив эту импровизированную речь, я не стал ждать ответа и двинулся дальше по коридору. Корэн некоторое время шёл рядом и молчал, раздумывая. Потом сказал:       — Спасибо, Ваше Королевское Высочество. Что-то я, и правда… Раскис. Привели в чувство.       — Всегда пожалуйста.       — Честно говоря, не мог ожидать от такой пацифистки, как Вы…       — Кто пацифистка? Я пацифистка?? А, ну, да… Но, всё же, не настолько, как моя подруга Крайз. Кста-ати! Попробую помочь Вам набрать людей с Мандалора и Калевалы. Думаю, герцогиня меня даже поддержит.       — Она?       — Да, она. Главное, подобрать правильную мотивацию, — подмигнул я. — Вот с комендорами и ракетчиками, боюсь, помочь не смогу, скорее всего, Вам пришлют клонов. Хотя… Не побоитесь взять на оборонительные точки девиц?       — Не побоюсь. В экипаже всегда было много женщин, мои офицеры умеют с ними работать. А стрелять их учить не потребуется?       — Они ещё ваших поучат. И противодиверсионной борьбе заодно.       — Буду весьма благодарен.       Вызов от Гора поступил, когда мы спускались на лифте. Как я, в общем-то, и ожидал, он сообщил, что ремонтные дройды использовались только один раз, у тех самых ворот, а борт не покидали.       — Хорошие вести, — улыбнулся я. — Держите меня в курсе, командир. Успехов.       — До свидания, Сенатор.       — Ну, Падме, это что-то невероятное, — зашептала Осока, как только Корэн уже не мог нас слышать. — Как ты его взбодрила за пять минут! Я, наверное, никогда так не научусь.       — Я думаю, научишься. Вспомни разговор с Миной Бонтери. Она ведь прислушалась к твоим доводам. Ладно. Вернёмся к нашим баранам. Знаешь, у меня стойкое чувство, что я что-то упускаю, чего-то не вижу. Есть какие-нибудь мысли на этот счёт?       — Эно-о… — Осока немного помолчала. — Мыслей нет, есть ощущение. Когда мы смотрели те снимки, ты удивилась. Сильно. И сразу отвлеклась.       — Так. А ну, идём к следователям.       Следственная группа пила каф. Я извинился, что отвлекаю от приёма пищи и попросил наутолана Тэлорио ещё раз прокрутить мне те же самые снимки. На них не было ничего особенного. Битый час мы их рассматривали и не могли понять, что же меня удивило.       — Инспектор, а здесь точно все те же снимки, что утром? — спросила, наконец, Осока.       — Так точно, коммандер… Э… Или нет? Размер отличается. Кто трогал каталог?       — Я, — отозвался салластанин. — Убрал в архив те, где нет мест повреждений.       — Давай их сюда!! — хором воскликнули мы.       Пару минут спустя я смотрел на снимок, с первого взгляда похожий на бракованный. Дефект плёнки, или соринка в аппарат попала. Только никакой плёнки при голографической съёмке «на цифру» не используется, там совершенно другие технологии.       — Увеличьте, пожалуйста, вот этот фрагмент, — попросил я.       Теперь стало ясно, что именно меня удивило. При увеличении на снимке было отчётливо видно нечто, до боли напоминающее прихваченный прямо к ферме сваркой стальной лом.